Серые будни

Сказ четвертый. Дом

Вот уже несколько дней небо было затянуто плотным, серым одеялом туч. Впрочем, чего еще ожидать от начала зимы. Дул холодный ветер, заставляющий поплотней запахиваться в не сильно спасавшие от этого холода шубы, и тулупы. Возможно, со дня на день хмурые тучи, медленно ползущие по небу, наконец-то разразятся снегопадом, но пока что этого не происходило. Может быть тогда в вечно заснеженных и холодных Брильемских лесах станет немного теплей.

Одинокая косуля медленно бродила по небольшой полянке возле промерзшего до самого дна ручья и разрывала тонкий слой снега в поисках чего-нибудь съестного, попутно обрывая тонкие ветви кустарников, что росли по краю поляны. Несмотря на ее увлеченность поиском еды она не забывала постоянно осматриваться вокруг. Чуткие уши стояли торчком, улавливая мельчайшие звуки, довольно скупого на них зимнего леса. Может быть нос косули и не мог соперничать с носом волка или собаки, но и им она не забывала пользоваться, в общем подобраться к этому осторожному зверю было весьма сложно.

Неожиданно в десятке саженей от косули колыхнулась одна из разлапистых еловых ветвей. Зверь тут же вскинул голову и не мигая уставился в ту сторону. По напряженному виду косули было понятно, что она в любой момент готова сорваться с места, стоит ей почуять хоть каплю опасности. Почти минуту она неотрывно смотрела на подозрительную ель, стоявшую в окружении маленьких елочек, из-за чего та напоминала курицу с цыплятами, и лишь потом успокоилась и вернулась к трапезе.

С едва слышным потрескиванием замерзшие плечи лука начали медленно сгибаться. Ровная, без единого изъяна стрела аккуратно заскользила по телу лука вслед за оттягивающейся назад сухожильной тетивой. Острие широкого железного наконечника было направленно точно в пасущуюся возле ручья косулю. Вот зверь вновь замер, разрывая снег и уже в следующий миг легко хлопнула тетива и стрела устремилась вперед. Всего мгновение, один удар сердца и ледяное железо встретило на своем пути теплую плоть косули.

Зверь не ожидавший атаки пошатнулся, но в следующий же момент распластавшись в неловком прыжке скрылся за кустами.

Из-за елей наконец-то показался охотник. Старый и порядком износившийся тулуп, запорошенная снегом заячья шапка, высокие кожаные сапоги мехом вовнутрь и тонкие кожаные перчатки на руках, сжимавших явно редко стоящий без дела лук. За пояс были заткнуты толстые варежки, которые хорошо греют руки, но очень мешают во время стрельбы, а на ноги чтобы постоянно не проваливаться в сугробы, которые, впрочем, пока что не поражали глубиной, были надеты снегоступы. Лицо до самых глаз скрывал вязаный шарф, на поясе покоился полный колчан, нож и пара небольших мешочков. В след за стрелком из-за деревьев показался еще один человек одетый точно так же, но вместо лука тот нес на плече пару копий и был слегка ниже своего напарника.

—Убежала, — коротко заметил низкий скучающе взглянув в сторону кустов за которыми скрылась косуля.

— Далеко не уйдет, — так же спокойно ответил первый, снимая с лука тетиву.

Молча потоптавшись на месте второй все же не выдержал и спросил:

— Ну так мы идем за ней?

— Я да, ты нет, — все так же спокойно произнес первый, уже убравший лук в чехол, который достал из мешочка на поясе. Свое оружие он очень берег, иногда с излишней дотошностью.

Низкий не стал возмущаться, а лишь молча наблюдал за сборами лучника.

— Отдай копье, а сам за санями иди. Толку вернуться по нашим следам хватит? — усмехнувшись одними глазами спросил высокий.

— Не смешно. Пока тебя не было, брат, я один ходил на охоту, — проворчал второй отдавая копье.

Высокий тихо фыркнул:

— Бродил по опушке, да зайцев из ловушек доставал?

— Не правда! Я…

— Хаку, иди уже за санями, — прервал высокий младшего брата. — До ночи надо вернуться домой, не хотелось бы в лесу ночевать.

Тот замолчал и развернувшись быстро зашагал в обратном направлении. Когда он почти скрылся за елями старший, провожавший его взглядом, неожиданно произнес:

— И кстати, в следующий раз следи за копьями и не цепляйся ими за ветки.

Младший слегка дернулся, как от затрещины, и вжав голову в плечи скрылся в лесу.

Оставшись на поляне в одиночестве, охотник стянул с лица шарф и вытер лицо. Из-за того, что дышать приходилось через шарф та часть лица которую он скрывал становилась влажной и сильно мерзла на морозе. Возможно тогда вообще не стоило снимать шарф, но Хакару было не привыкать к холоду, а лицо он прикрывал больше для того, чтобы не выдавать свое местоположение вырывавшимся изо рта паром. Натянув на руки варежки и подхватив копье, парень отправился в след за убежавшей косулей.

***

Хакар вернулся домой две с лишним луны назад. Про стычку недалеко от опушки к тому времени знала уже вся деревня, но мало кто знал ее причину. Встречать охотников вышло всего несколько человек, но уже к вечеру все в деревне знали и про нападение нанятых разбойников на караван купца Резельсона и про то, что в отчий дом вернулся старший сын Ланы и покойного Холкина. За следующие нескольких дней Хакара навестили некоторые жители его родной деревни и на этом все закончилось, долго чему-то удивляться было не принято у брильемцев. Как и лезть в чужую жизнь.

Хак же занялся обычными домашними делами. Учитывая, что он теперь являлся старшим мужчиной в доме дел скопилось предостаточно. За пару месяцев он успел подлатать крышу, починить почти все охотничьи снасти, в избытке оставшиеся от отца, съездить с братом за дровами и многое другое. Про свои Охотничьи дела парень практически ничего не рассказывал, предпочитая отмалчиваться, хоть Лане и было интересно. Иногда его мать вела себя не совсем как брильемка, чем в свое время и привлекла Холкина.

Идти по следу косули было легко. Раненый зверь, не разбирая дороги ломился сквозь кусты и скакал через валежник. Тут и там на снегу алели капли крови. Примерно через четверть версты дорога пошла в гору. Идти по заснеженному склону холма оказалось тяжело не только для человека и очень скоро Хакар отыскал раненую косулю. Зверь лежал на снегу и дышал через раз. При появлении охотника он даже не попытался подняться на ноги. Опустившись на колени возле косули Хак достал нож и сжав рукоять двумя руками прошептал что-то на языке, который и сам почти не понимал, но проигнорировать этот обряд было нельзя. Проделав это, охотник наконец-то добил зверя, прекратив его страдания.

Слова что он шептал, были на старобрильемском языке. Их точному значению Хакара никогда не учили. В его деревне этот язык знал лишь старейшина, да может его сын. Нет, где-то в глухих лесах живет еще лесной народ, что может свободно общаться на этом языке, но здесь, на границе с остальными людскими королевствами это наречие было практически забыто. Сейчас же старобрильемский язык применялся лишь для обращения к Богам во время обрядов и ритуалов. К примеру, Хакар знал, что сказанные им слова – это благодарность Ухтану, богу Лесов и Охоты, который был одним из главных божеств для брильемцев, но на этом все.

Церковь Трех считала брильемских богов языческими и даже пыталась с этим бороться. Еще до рождения Хакара Церковь направила в леса несколько сотен миссионеров. Правда на родину спустя несколько месяцев странствий в глуши вернулись лишь единицы. На все вопросы Церкви старейшины лесного народа отвечали, что знать не знают куда делись ее служители, все же заблудиться в этих лесах было проще простого. Пришлось Церкви отступить, оставив брильемцев с их верой.

Подвесив тушу косули за задние лапы на ветку Хакар нашел необходимую точку на шее зверя и коротко уколол ножом. Из разрезанной артерии хлынул тонкий ручеек алой крови. Нужно было обескровить зверя, прежде чем приступать к разделке.

Спустя какое-то время Хакар наконец-то начал работу. Его брат до сих пор не явился, но в любом случае, пока зверь не будет освежеван никуда идти охотник не собирался. Ловко орудуя ножом и голыми руками, парень начал снимать шкуру. За свою жизнь он делал это кучу раз так что проблем с этим не возникло.

Хакар успел снять шкуру и выпотрошить тушу, когда его брат наконец-то нашел его. За собой он тащил небольшие узкие сани с широкими полозьями, пока что пустые.

— Зачем сейчас разделывать было? — бросая лямку на снег спросил Хаку.

— Не люблю шкуру снимать если, туша остынет, — ответил Хакар снимая косулю с ветки.

Вместе они аккуратно уложили ее на сани, поверх ее же шкуры, а сверху младший из братьев накрыл мясо чистым, но сильно потрепанным куском ткани и закрепил веревкой.

— А я еще думал, зачем мать мне эту тряпку с собой дала, — пробормотал Хаку завязывая узел. — Знала, что ты опять в лесу добычу освежуешь.

— Отец часто так делал. Он тоже не любил уже холодного зверя разделывать, — буркнул старший и пошел по следу в обратную сторону.

Его брату ничего не оставалось кроме как поспешить за ним, волоча за собой сани.

По дороге домой Хакар часто петлял, то отдаляясь, то возвращаясь к саням, которые тащил его брат. Он делал это чтобы проверить ловушки. Их было много и были они все разные. Силки на зайца; расклиненные бревнышки, дополнительно нагруженные камнями, на пушного зверя; плетеные клетки на птиц. Почти в каждой ловушке его ждала добыча, так что в деревню братья вернулись с порядком нагруженными санями.

Дом покойного Холкина находился практически на самой верхушке холма, на склоне которого и раскинулась небольшая деревушка Гримьяр – родина Хакара. Скромные домишки были разбросаны то тут, то там и от каждого тянулась узкая стежка тропинки. Часто тропинки соединялись, становились шире и превращались в широкие тропы, которые в большинстве своем стремились к широкой, расчищенной от снега площади на самой верхушке холма. На площади той стояло несколько массивных, вытесанных из дерева истуканов – Старые Боги. Именно здесь проводились почти все праздники и обряды, которых у брильемцев было довольно много. А еще площадь была негласным центром поселения. Здесь постоянно сновал народ: делился новостями, обменивался вещами, да изредка болтал, коротая время.

Пройдя через всю деревню, братья наконец-то добрались до дома. Встреченные ими по дороге местные жители приветствовали Хакара легким кивком, тот отвечал им тем же, Хаку же пыхтя волочил сани. Точно так же когда-то и Хакар шел за отцом, вцепившись в лямку, проскальзывая по утоптанной, идущей в гору тропинке. Тогда он был просто ребенком, не охотником деревни, а значит и не мужчиной. Поэтому сейчас для него были в новинку эти поклоны: глубокие и уважительные от женщин и девушек, и легкие, иногда едва заметные и чуть снисходительные от старых охотников.

— Хаку, тебе ведь пятнадцать? — открывая ворота для брата спросил Хакар.

— Мог бы и запомнить. Шестнадцать будет в начале лета, — пробурчал уставший брат.

— Значит осенью придет твоя очередь идти на обряд Становления?

— Да, — чуть взволновано ответил Хаку.

На какое-то время братья замолчали, разгружая сани. Закончив Хакар отправился запирать все еще распахнутые ворота. Все время, что они разгружали сани младший брат, украдкой поглядывал на него, будто ждал чего-то. Но Хакар не спешил отвечать.

Зайдя в избу Хак первым делом прошел к своему топчану и аккуратно положил на него чехол, а после вынул оружие и внимательно осмотрел его. Ему никогда не нравилось стрелять из лука на холоде, он очень боялся, что повредит свое оружие.

— Хакар! Опять снега по всей избе натрес! — раздалось у него за спиной.

Охотник обернулся. Возле печи с ухватом в руках стояла невысокая женщина и сердито смотрела на парня. На вид ей было около тридцати с небольшим. Длинные русые волосы, собранные в косу, еще не были тронуты сединой, а на слегка округлом и таком же скуластом, как и у Хакара лице не было заметно морщин.

— Прости, мама, — улыбнулся краешком губ парень, возвращаясь к порогу.

Не успели охотники раздеться, а на столе уже было накрыто. Ужин был пусть и простым, но сытным – мяса в брильемских домах всегда было в избытке. Пока братья ели Мири – их сестра сходила на улицу и принесла часть добычи, чтобы начать обдирать шкурки с кроликов и щипать птицу.

Хакар как всегда ел молча, в пол уха слушая мать, которая помогала сестре и заодно делилась с сыном новостями.

— Кстати, ты так и не ответил, на долго ли вернулся? — неожиданно прекратив весело щебетать задала вопрос Лана.

— Точно не знаю, — не спешил с ответом Хакар. — Скорее всего сделаю новые лыжи, которые потом в городе продам или в Гильдии оставлю, да уйду по весне, пока снег лежит.

— Да чтоб тебя ухсен побрал! — неожиданно возмутился младший брат и бухнул кулаком по столу. — Почему ты не можешь подождать до осени?!

— И пропустить целый год? Не могу я так долго дома отсиживаться.

— Почему?! — сверкнув глазами спросил Хаку. — Брат, ты ведь все понимаешь! Наш отец мертв, теперь ты старший мужчина в семье, и ты просто так оставишь нас одних?

На мгновение в доме воцарилась тишина. Хаку вскочил с лавки и навис над братом ожидая его ответа. Женщины лишь молча наблюдали, не вмешиваясь в этот странный разговор. Наконец Хакар взглянул на брата и заговорил:

— Нет, не одних. Я оставляю мать и сестру на тебя. Покажи, что я не ошибся…

— Да пошел ты! — разъяренный Хаку с силой толкнул стол и подхватив свой тулуп выскочил во двор.

Лана, наблюдавшая за этой сценой тяжело вздохнула и повернувшись к дочери спросила:

— Мири, ты покормила коз?

— Да, что за странный вопрос? — удивилась девочка, но взглянув на мать все поняла и чуть замявшись добавила. — Ой, я кажется забыла накормить собак. Сбегаю быстренько, заодно этого дуралея поищу.

Прихватив с собой ведро с потрохами, девочка выскользнула из дома. Не на долго воцарилась тишина, которую тут же прервала Лана:

— Зря ты с ним так. Он живет без отца и без брата последние четыре года, а ты даже не хочешь остаться до осени, чтобы сопроводить его на ритуал Становления. Хаку очень гордый, он будет очень зол если вместо тебя с ним пойдет кто-то другой.

— Лучше бы ему поскорее усмирить свою гордыню. Я не хочу так долго оставаться дома, — отвернувшись ответил парень.

— Хватит, Хакар, своей местью ты отца не вернешь. Только себя загубишь. Я ведь вижу, ты коришь себя за что-то помимо смерти отца.

— Не надо, — тихо попросил Охотник. — Хорошо, если он так хочет передай ему, что осенью я вернусь и сопровожу его на обряд. В лепешку расшибусь, но вернусь домой, слово даю.

Лана слабо улыбнулась и вновь принялась за работу тихо прошептав:

— Вот и славно.

***

На следующее утро Хакара разбудили громкие мужские голоса, доносившиеся со двора. Ничего не понимая парень, слегка приоткрыв ставень выглянул в окно – на улице только занималась заря. Накинув на плечи тулуп, он направился во двор, по дороге подхватив стоящее в сенях копье.

Выйдя на крыльцо он нос к носу столкнулся с сестрой, которая встала гораздо раньше, чтобы покормить скотину.

— Тут к тебе пришли, — прощебетала она и юркнула в сени.

Голоса, разбудившие Хакара, принадлежали нескольким охотникам, столпившимся посреди двора. Были они явно не гримьярскими, но тем не менее лица их были смутно знакомы парню.

— Сайхан, Хакар, сын Холкина, — вышел вперед один из охотников – высокий, плечистый мужчина с густой черной бородой и усами.

— Сайхан, Орин, сын Оруна, — Хакар вспомнил его и тоже поприветствовал на старо-брильемском языке. Это был старейшина соседней деревушки Дольяр. — Что привело вас в мой дом?

— Вижу отец хорошо тебя воспитал, не любишь ходить вокруг да около? — одобрительно кивнул Орин.

— Слишком много времени это занимает, — ответил Хакар, прислонив копье к стене.

— Верно. Буду краток. На днях один из охотников нашей деревни не вернулся из леса. Сам понимаешь, раз подобное произошло значит дело не чисто. Не мог брильемец заблудиться в лесах и со зверем диким вряд ли повздорил, но все же пропал. Все в округе знают, что ты Охотник. Разбираться с нечистой силой – четгор, это твоя работа.

— Все так, — задумчиво ответил парень. — Но вы уверены, что тут именно тварь какая замешана? Может все-таки зверь? Всякое бывает.

— Твоя правда, — кивнул староста. — Вот только мы ходили по следу и не нашли ничего. Совсем ничего. След просто на месте обрывается.

Прикусив губу Хакар задумался. Стоявшие перед ним мужчины молча ждали, лишь один слегка наклонившись к соседу тихонько шепнул: «Щас денег попросит, все они Охотники такие.»

— Не попрошу, не бойся за свой карман, — процедил Хакар, все прекрасно расслышав. — Жители деревни Дольяр не чужие для меня люди, я помогу вам и просто так. Ступайте к себе домой, я приду сегодня еще до обеда, а после пойду по следу. Приготовьте что-нибудь из вещей пропавшего, чтобы пес мог взять след.

— Благодарим тебя, — Орин и сопровождавшие его мужчины все как один коротко поклонились. — Все будет готово к твоему приходу, можешь не сомневаться.

Еще раз поклонившись охотники молча покинули двор.

Поежившись Хакар подхватил копье и направился домой. Быстро позавтракав он начал собирать вещи необходимые ему для охоты. Мать и сестра сновали по дому занятые работой изредка кидая в его сторону чуть взволнованные, но любопытные взгляды. Хаку в доме не было, сразу после завтрака он пошел колоть дрова, ничего не сказав старшему брату.

Спустя пару часов Хак был готов. Он не собирался ночевать в лесу, но на всякий случай помимо охотничьего ножа взял топорик, который хорошо наточил, веревку, огниво и несколько других важных вещей. Повесив на пояс колчан, за спину закинув чехол с луком, а в руки взяв копье Хакар вышел во двор.

На улице было так же холодно, как и вчера к тому же дул сильный ветер. «Следы переметет. Хотя никакой разницы, по ним итак уже ходили,» – подумал Охотник, но все-таки направился к небольшой пристройке, примостившейся к избе с южной стороны. Там, отдельно от остальной живности, жили собаки, которых в хозяйстве покойного Холкина было три.

В нижней части двери псарни была пропилена дыра, завешенная шкурой, чтобы собаки могли выбираться во двор, когда им вздумается. Сейчас никого из них видно не было и Хакар, раздумывая кого с собой взять, распахнул дверь. В следующий миг ему на грудь бросился Дебошир – молодой еще пес, очень добрый и игривый, не смотря на сове грозное имя.

— Ну ка, уйди, — грозно рыкнул Хакар, легко ткнув пса по морде. Тот ничуть не обиделся и начал крутиться возле ног хозяина.

Внутри псарни на низких деревянных помостах, покрытых соломой, лежали остальные ее обитатели. Старый, чуть слепой на один глаз, весь покрытый шрамами кобель по кличке Добряк – полная противоположность чуть трусоватому Дебоширу, и молодая, вечно спокойная и скупая на эмоции, сука, с которой Мири любила играть, когда та была еще веселым щенком. Девочка же и назвала ее Ледышкой.

— Добряка не бери, он недавно лапу поранил, — раздалось из-за спины. По голосу и чуть обиженной интонации Хакар понял, что это брат.

— Ладно, — ответил Хак и чуть подумав вышел наружу, бросив через плечо. — Ледышка, к ноге.

Белая, с желтоватыми подпалинами на боках собака, больше похожая на волчицу, грациозно спрыгнула на землю и скользнула вслед за хозяином в не успевшую еще захлопнуться дверь. Дебошир тоже было побежал за Хакаром, но тут же вернулся в пристройку, стоило на него притопнуть.

— Никто с ним не гуляет, — вздохнул Хаку глядя на пса, который, как и Ледышка имел больше общего с волком, чем с собакой, как, впрочем, и почти все охотничьи псы в брильемских лесах.

— Вот и сходи с ним на охоту.

— Слишком он неспокойный, и трусит иногда. Да к тому же, на кого мне с собакой идти?

Чуть подумав Хакар лишь пожал плечами уже жалея о том, что завел этот разговор. До обряда Становления дети не имели права в одиночку ходить на крупную добычу. Практически все, что мог еще юный охотник – это проверять ловушки, да изредка постреливать из лука по зайцам, да птице. От здоровенной собаки в этом деле помощи было не так много.

К счастью младший брат решил не заострять на этом внимание. Помахав на прощание вышедшим на крыльцо матери и сестре Охотник бодро зашагал по узкой дороге.

До соседней деревни была протоптана тропа, отмеченная вехами, но за спиной Хакара все равно висела пара снегоступов. Пусть последнее время снега было немного они все же могли пригодиться.

Сегодня, как и все предыдущие дни назад, небо было полностью затянуто тяжелыми, низко нависающими тучами. Изредка налетал северный ветер, который особенно ощущался в поле, что лежало в низине между деревнями. Поплотнее запахнувшись в тулуп и окликнув чуть отставшую Ледышку Хакар поспешил в сторону покрытой лесом холмистой гряды, на которой и находилась деревушка Дольяр.

Как и говорил староста Хака уже ждали. Несколько человек, ежась под порывами ветра, сгрудились во дворе дома старейшины. Сам он стоял на крыльце и взволнованно поглядывал в сторону соседней деревни. Заметив Хакара, он облегченно вздохнул и поспешил к Охотнику навстречу, а вся толпа двинулась вслед за ним.

— Вот кусок его нательной рубахи, — вместо приветствия протянул Хаку какую-то тряпку староста. — Если нужно что-то еще, только скажи.

— Нет, до места откуда он зашел в лес доведите и достаточно.

— Согал тебя проводит, — вперед вышел молодой черноусый парень, а староста продолжил. — Мы будем ждать в деревне, если вдруг будет нужна помощь – пошли собаку. Думаю, домой она побежит дорогой через Дольяр, если мы ее увидим сразу поспешим на помощь.

— Спасибо.

До опушки охотники добрались быстро, лес начинался практически за околицей. Пожелав Хакару удачи провожатый поспешил обратно, суеверно поглядывая в сторону леса.

— Ледышка, след, — протянул тряпку собаке Хакар, после того как надел снегоступы.

След нашелся довольно быстро, и Ледышка призывно вильнув хвостом углубилась в лес. Охотник не стал от нее отставать. «Они ведь тоже искали с собаками, на что я рассчитываю?» – вновь подумал Хакар. Несмотря на то, что он мог назвать себя Охотником – это не означало, что он знал какие-то особые методики поиска, у парня и плана как такового не было.

— Пройду по следу сколько смогу, а там посмотрим, — больше для самоуспокоения буркнул себе под нос парень.

Собака уверенно вела своего хозяина, да и помощь ее пока была излишней. Ветер в лесу слабый, снега давно не было, так что даже одиночную цепочку следов было бы хорошо видно. Дольярские охотники выходили на поиски и сами, так что сейчас Хак шел по следу сразу нескольких человек.

Через какое-то время Ледышка привела Охотника на порядком вытоптанную не поляну даже, а какую-то проплешину посреди леса. С одной стороны, полянка заканчивалась завалом из нескольких упавших сосен. Новые деревья еще не успели занять место погибших собратьев из-за чего отсюда было хорошо видно серое небо, с которого изредка срывались маленькие снежинки.

— Ледышка, снег пошел, — в шарф улыбнулся Хакар. Умная собака внимательно взглянула на парня и чуть наклонила голову словно говоря: «Я тебя не понимаю, хозяин».

Охотник обошел небольшую поляну внимательно все изучая. Как он и ожидал дольярские охотники облазили все вокруг, а после парами разошлись в разные стороны. Ледышка, как и ожидал Хакар потеряла след. Куда идти дальше было абсолютно не понятно, но сдаваться Охотник пока что не собирался. Выбрав идущую примерно в том же направлении, что и первоначальный след тропинку парень пошел по ней.

— Мог бы и не брать тебя с собой, — потрепал Ледышку по голове Хак.

С каждой минутой снег все усиливался. Это была еще не сбивающая с ног и застилающая глаза метель, но в воздухе уже ощущалось приближение суровой и беспощадной стихии. По прикидкам Хакара у него было еще несколько часов прежде чем начнется настоящая снежная буря.

Цепочка неглубоких следов вывела Охотника к глубокому оврагу с обрывистыми стенками. По его каменистому дну звонко журчал ну застывший даже в такой холод ключ. Лишь у самых берегов ручей сковывал прозрачный и хрупкий даже на вид лед. Вышедший сюда поисковый отряд свернул вниз по течению и продолжил движение вдоль оврага. Хакар не стал мудрить и поступил точно так же.

Почти час Охотник пробирался по густо поросшему молодыми пихтами склону оврага. Усиливающийся снегопад успел замести итак слабо различимые следы, но Хак не боялся заблудиться – он знал эти леса как свои пять пальцев, к тому же с ним была Ледышка. Правда весь последний час она нервно сновала вокруг хозяина и словно торопила его двигаться вперед.

Волнение собаки вскоре передалось и хозяину. Хакар уже давно не чувствовал себя таким напряженным в лесу. Сперва он списывал все на приближающуюся метель, но поведение собаки с этим ни капельки не вязалось. Брильемские охотничьи псы не боялись таких мелочей как снежная буря, значит дело было куда серьезнее. Попытавшись сконцентрироваться на окружающем его лесе парню вдруг почудилось словно, кто-то смотрит ему в спину. Резко обернувшись он, внимательно осмотрел стоявшие плотной стеной, но не заметил ничего и никого.

Спустя какое-то время Хак наткнулся на еще не занесенную снегом лыжню проложенную судя по всему одним из поисковиков. Решив, что с него на сегодня хватит парень повернул в сторону деревни. Ледышка все настойчивее звала его за собой чуть испуганно поскуливая и Охотник, сам того не желая, ускорился. Всего за десять минут собака и ее хозяин достигли знакомой поляны и не останавливаясь свернули к деревне. Хакар практически бежал на непредназначенных для этого снегоступах рискуя запнуться.

Решив чуть срезать, парень продрался сквозь подлесок из густо растущих молодых сосенок и… оказался на той же поляне с поваленными деревьями, которую миновал буквально несколько минут назад.

— Что за дела?! — прошептал Хак и запустив руку под тулуп нащупал защитный амулет, который вырезал старейшина его деревни. Глубоко вздохнув Охотник вновь поспешил по уже едва заметной тропе.

В этот раз Хак не сходил со следа. Миновав злополучную сосновую рощицу, парень вздохнул чуть спокойнее.

— Все нормально, просто заплутал немного, — не веря в то, что это он говорит пробормотал парень и тут же нервно засмеялся. — Хах, брильемец в лесу заблудился. Ладно, Ледышка к ноге!

Оглядевшись вокруг, Охотник вдруг понял, что рядом нет его верной собаки. Запаниковав он не заметил, когда Ледышка исчезла. Испуганно бросившись вперед Хакар зацепился ногой за какой-то сук и грохнулся лицом в снег. Тут же вскочив он отряхнулся и понял, что снова оказался на поляне.

— Грязно работаешь, — чуть облегченно пробормотал парень, неожиданно догадавшийся в чью ловушку он попал.

Страх никуда не исчез, но отступил на задний план. На первый вышла злость. В основном на свою глупость, а уже потом на затаившееся в лесной глуши чудище. Бросившись к поваленным деревьям, он принялся за работу.

— Надо же было одному в лес попереться, — ругал себя Охотник яростно обрубая сухие ветви упавших сосен. — Как я сразу не догадался? Хорошо хоть Ледышка убежала, надеюсь хотя бы мой труп найти успеют.

Заготовив достаточно дров, парень бросился к высохшей ели, что так удачно когда-то росла на поляне. Пучок тонких еловых веток послужил ему отличным трутом и уже через пять минут возле корней одной из упавших сосен начал разгораться костер. Сам Охотник присел возле огня спиной к завалу, отложил в сторону копье и лук, вместо них вооружившись топориком, и принялся ждать.

Снегопад все усиливался, холодный ветер норовил распахнуть полы тулупа, а пальцы, сжимающие рукоять топора, тут же деревенели, стоило только отвернуться от огня. С каждой минутой видимость становилась все хуже, а противник все не появлялся.

Прождав почти полчаса Хакар безумно замерз, не смотря на горящий под боком костер. Засунув топорик за пояс Охотник негнущимися руками подбросил новую порцию дров и принялся усиленно растирать ладони. Парень не смотрел в сторону опушки буквально пол минуты. Но этого оказалось достаточно.

Мельком оглянувшись Хак обомлел. Всего в нескольких саженях от него на краю полянки замерло чудовище. Больше всего монстр напоминал высокого человека, под две с половиной сажени ростом. Кожа, а может и все тело его было деревянным, судя по покрывавшей его коре и лишайнику, а сам он был очень худ, но при этом обладал огромной грудной клеткой. Тонкие длинные руки заканчивались большими четырехпалыми ладонями. Голова была очень маленькая, что в сочетании с крепкой короткой шеей делало ее очень неудобной мишенью. Маленькие глаза были направлены на костер и горели ярко-зеленым огнем. Зеленый свет также едва пробивался из деревянной груди чудища.

Перед Хакаром стоял настоящий леший. Хранитель леса, бывший когда-то самым старым деревом окружающих лесов. И судя по глазам, горящих огнем, и зажатому в руке длинному деревянному копью, Хранитель был очень зол.

— Я не желаю тебе зла, — произнес Хакар, повернувшись к лешему лицом и низко поклонившись. — И никто из окрестных деревень не желает. Мы уважаем тебя — Хор’акан. Не губи наших охотников, если хочешь мы готовы принести тебе дары и помочь всем чем сможем.

Леший медленно перевел взгляд на все еще кланяющегося охотника. Тяжело вздохнув, что было очень похоже на гул ветра в кронах сосен, Хранитель окрестных лесов довольно быстро отвел руку и шагнув вперед ударил копьем, метя в живот человеку.

Хакар старался лишний раз не смотреть в лицо лесного стража, но из осторожности наблюдал за ним краем глаза. Заметив движение, он тут же отскочил назад – ближе к костру и толстый деревянный наконечник прошел мимо. Выхватив из-за пояса топорик, парень, второй рукой, начал подкидывать в костер уже подсохшие ветки.

— Хранитель, я не хочу с тобой сражаться! — выкрикнул Хак, но леший лишь еще раз ударил копьем в этот раз угодив в один из высоких сосновых пней.

— Да послушай ты меня! Я хочу разойтись миром. И поэтому сражаться с тобой мне все равно не придется!

Леший двинулся в сторону парня, но тот лишь отошел в глубину чуть расчищенного его силами завала. Дальше лесной страж идти побоялся, прямо перед ним во всю пылал огромный костер, которому Хак скормил остатки дров. Даже порядком разошедшаяся метель не сильно мешала огню.

Тогда чудище вскинуло левую руку и, направив ее на парня, начало, чуть приоткрывая рот, что-то говорить. Больше всего этот звук напоминал скрип деревьев на ветру, треск упавших сучьев и шелест осенних, уже отживших свое листьев. Деревянную ладонь окутало зеленое марево через секунду сорвавшееся в сторону парня, но тут же бессильно опавшее.

— Здесь лишь огонь и мертвое дерево, а вокруг зима, когда почти все живое спит. Если я прав, то бояться мне нечего, — облегченно усмехнулся Хакар. — Надеюсь Ледышка сможет привести подмогу…

Костер, и без того жарко пылавший начал перебираться на упавшую сосну, которая была к нему очень близко. Заметив это леший чуть отступил и воткнув копье рядом собой снова начал что-то шептать. Хакар же просто выжидал, надеясь, что леший оставит его раньше, чем завал, служивший ему укрытием, превратиться в горящую могилу.

Хранитель леса яростно бормотал что-то на своем языке с каждой секундой все громче и громче. Его голос стал напоминать лесную бурю, что валит деревья, вырывая их с корнем, и срывает крыши с брильемских изб. Эта странная речь пугала и завораживала одновременно. Заслушавшись Хакар прозевал момент, когда чудище замолчало. Последнее что он помнил, после того как вынырнул из сонливого забытья, это упавший на колени леший и все жарче пылающий завал, что смыкался над самим Охотником.

***

Хакару пятнадцать. Минувшей осенью он прошел обряд Становления, а значит стал полноправным охотником деревни. На самом деле Хак родился в начале весны и по правилам должен был подождать следующей осени и своего шестнадцатилетия, чтобы пройти обряд. Но его отец был хорошим охотником, что очень ценили брильемцы, и в знак уважения сделали для его сына исключение.

В начале осени, во время обряда, отец подарил юному охотнику его первый взрослый лук. Он был еще немного великоват и туговат для вчерашнего мальчишки, но это заставляло Хакара лишь усерднее тренироваться в стрельбе.

Сегодня они с отцом вместе пошли на охоту. Хак ходил на охоту и раньше, но именно этот раз был первым после ритуала, а значит сегодня он сам имел право взять крупную добычу. Зима только началась и пока что можно было обойтись без лыж и снегоступов, а воздух был еще относительно теплым, так что в лес охотники вошли практически налегке – из оружия лишь луки и ножи, а вместо теплых тулупов осенние куртки.

— Зря мама нас ругает, — подмигнул сыну Холкин. — Раз пошли налегке больше добычи принести сможем. К весне надо запасти побольше пушнины, Кралийские купцы всегда дорого ее покупают.

Хакар важно кивнул в ответ на слова отца, за что удостоился любящей насмешки. Проведя ладонью по бороде Холкин ненадолго задумался, а после поспешил в сторону поросшего сосняком бугра, кивком головы позвав за собой сына. Чуть смущенный парень подотстал и не сразу догнал идущего впереди мужчину. В свои тридцать пять его отец был быстрее и проворнее многих куда более молодых охотников, юному же Хакару и вовсе было тяжело с ним тягаться. Особенно учитывая, что телосложением он пошел в маму и был не таким рослыми и крепким как Холкин в его годы, но зато более юрким и ловким.

Конечно, по меркам брильемских лесов Холкин был еще достаточно молодым мужчиной, многие здесь, в Лесах, продолжали охотиться и после пятидесяти. Правда доживали до такого возраста далеко не все, да и те, кто доживал не часто могли похвастаться безупречным здоровьем. Никто не мог гарантировать, что сразу после обряда инициации тебя не задерет медведь или не распорет бивнем бедро кабан, а там уже как Боги решат. Может и выживешь, но об охоте зачастую после этого стоит забыть. Но брильемцы не бросали никого. Если ты не можешь охотиться, то ничего страшного, оставайся в деревне, паши землю или изготавливай луки, стрелы и прочую охотничью снасть. В таком случае ты и с продажи пушнины получишь свою справедливую долю.

Холкину пока везло. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, чуть смуглый, как и почти все брильемцы, с коротко остриженными черными как смоль волосами, но густой и длинной, в тон волосам, бородой. Все знали его как хорошего и довольно везучего охотника и прилежного семьянина. С его лица практически никогда не сходила легкая улыбка, к тому же он был приветлив со всеми, даже незнакомцами, из-за чего легко располагал к себе людей. В том числе и за пределами Лесов, куда охотники выезжали поторговать.

— Немного побродим по лесу, а уже на обратном пути проверим ловушки. Мы с тобой их порядочно наставили, — довольно заметил Холкин взбираясь на холм.

Почти у самой вершины бугра он остановился, а после чуть припал к земле. Хак тут же повторил его движение и молча замер. Вынув из чехла лук Холкин медленно натянул тетиву и прошептал сыну:

— Олень! Здоровый. Видно сам Ухтан сегодня нам благоволит. Жаль сани на опушке оставили, тащить намаемся.

Чуть высунувшись из-за края холма охотник аккуратно прицелился, выстрелил и спокойно присел обратно, чтобы спрятать лук. Хакар был уверен, что его отец попал. Хоть он сам и не видел оленя, но слышал, как тот поскакал в глубь леса, правда Холкин не торопился догонять добычу.

— Точно в шею попал. Срезень ему артерию распороть должен, так что далеко не уйдет, — буднично заметил охотник и продолжил взбираться на холм.

Хак поспешил за отцом. Быстро перебирая руками и ногами, чтобы не отстать, он почти мгновенно забрался на вершину, но тут же полетел вниз оттолкнутый крепкой отцовой ладонью.

— Хакар, беги! — успел услышать парень, а после мир вокруг завертелся.

Юный охотник быстро набрал скорость и остановиться не было никакой возможности. Если только об сосну, чего парень совсем не хотел. Поэтому, не смотря бешенное вращение, Хак во всю раскрыл глаза, чтобы не прозевать растущие ниже по склону деревья и кусты чтобы хотя бы попытаться уклониться.

К счастью ему удалось докатиться донизу ничего не повредив. Тут же вскочив на ноги, что было очень тяжело из-за того, что его дико мутило, парень взглянул наверх, да так и застыл. На вершине холма его отец сражался с огромным волком. Чуть приглядевшись Хак понял, что это был не простой зверь. Ростом в холке с теленка, с более темной и длинной чем у обычных волков шерстью, а самое главное шестью когтистыми лапами. Это был волчий король – волкул.

— Отец! — закричал Хакар пытаясь непослушными руками вынуть лук.

— Беги, дурень! — сквозь зубы прорычал Холкин снова и снова вонзая короткий охотничий нож в жилистую шею зверя.

Левая рука охотника практически полностью скрылась в пасти чудовища, а его живот был распорот множеством ударов острых когтей. Волкул же почти не пострадал, хоть раны на его шее и сочились кровью. Прижав охотника к земле, он продолжал шинковать его внутренности одной парой лапой. Звонко в морозном зимнем воздухе щелкнули челюсти, а после раздался наполненный нечеловеческой болью крик – зверь наконец-то справился с мешавшей ему рукой и теперь ничего не мешало ему впиться клыками в открытую шею мужчины.

***

«Снова этот сон,» – было первой мыслью очнувшегося Хакара. За последние четыре года он уже привык к нему и это воспоминание уже не вызывало тех же чувств, что и раньше. Хак уже давно не просыпался посреди ночи в слезах, все что он сейчас чувствовал – это злость на свою слабость и ненависть к чудищам, что забрали жизнь его отца и жизни многих других неизвестных ему людей.

Чуть повернув голову на раздавшийся рядом шум, парень понял, что находиться у себя дома. Его брат сидел возле печи и резал мясо, судя по закатным краскам, наполняющим избу, на ужин.

— Хаку, — просипел охотник, вдруг осознав, что дико хочет пить.

Юноша вскинул голову. Заметив очнувшегося брата, он тут же бросился к кровати. Сразу же плеснув немного воды в кружку Хаку помог раненому напиться, несмотря на то, что тот даже не успели ни о чем попросить.

— Что со мной случилось? — уже чуть громче спросил Хакар.

— Ничего особо серьезного. Огромная шишка на голове, несколько ожогов и сломанная ключица. Все могло быть куда хуже, но с кровати тебе лучше пока не вставать, — выдохнул младший брат. — Я сейчас позову мать и сестру, они во хлеву.

Сорвавшись с места Хаку, громко хлопнув дверью, выбежал на улицу. Его брат не успел даже улечься поудобнее, когда дверь снова распахнулась и внутрь ворвалось все семейство. Лана тут же бросилась к сыну на грудь, но в последний момент ее успела остановить Мири. Не сделай она этого и Хакару пришлось бы куда дольше ждать заживления сломанной ключицы.

Из дальнейшего разговора охотник наконец-то узнал, что с ним случилось после потери сознания.

Как оказалось, Ледышка, на которую способности лешего не действовали, из-за того, что она была хоть и очень умной, но все же собакой, а не человеком, побежала не домой, а в Дольяр. Там ее встретили готовые в любой момент сорваться на помощь охотники. Собака тут же повела их за собой, даже не подумав сбежать и бросить хозяина. Какого же было удивление дольярских жителей, когда Ледышка привела их на ту же поляну где пропал и их друг. Там они обнаружили во всю разгорающийся завал, а также следы, принадлежащие явно не человеку. Собака тем временем уже лаяла возле завала, так что быстро затушив огонь снегом и чуть разгребя древесное месиво, охотники обнаружили бесчувственного Хакара. Того с кем он сражался, как и каких-либо новых следов, что вели с поляны они не нашли, да не особо и искали, занятые сооружением носилок и первой помощью раненому парню.

Хак пролежал без сознания почти два дня, а после еще седмицу практически не вставал с кровати. Голова начинала кружиться, стоило только подняться на ноги. За все это время его никто не потревожил, но уже на следующий день после его относительного выздоровления к нему наведался старейшина Дольяра.

— Рад, что ты в порядке, — не зная с чего начать проговорил Орин.

Хакар лишь насмешливо глянул на свою зафиксированную, чтобы не сместить ключицу, руку, но промолчал.

— Я так понимаю, ты не можешь закончить дело?

— По сути я его закончил, — возразил Хакар. — Ваш охотник точно мертв. Его убил взбесившийся Хор’акан.

Лана и Мири, готовившие обед как одна испуганно схватились за амулеты и что-то прошептав постучали по дереву. Мужчины были более сдержаны, Хаку лишь суеверно глянул в сторону невидимого из избы леса, Орин же и вовсе остался невозмутим.

— Или ты хочешь, чтобы я усмирил отведавшего крови Хранителя леса?

— Я не буду просить об этом, для такого дела нужны хорошие друиды. В окрестных деревнях таких нет.

Ненадолго в доме воцарилась тишина. Орин задумчиво покручивал в руках кружку с травяным отваром, Хакар ему не мешал, а все остальные вернулись к своим делам.

Наконец староста поднял глаза на охотника и спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Все очень просто у тебя есть два пути. Первый – отправить кого-нибудь в глубь Лесов на поиски хорошего друида. Второй – собрать денег и попросить о помощи Гильдию Охотников. Слаженная группа топорщиков или умелый «Бронзовый» пиромант решат эту проблему.

— Это будет стоить недешево, — заметил Орин.

— Ваша деревня куда больше потеряет если не сможет нормально охотиться. Да и наши охотники, я уверен, помогут с деньгами.

Подумав пару секунд Орин тяжело вздохнул:

— Многовато в последнее время созданий наших Богов сходят с ума и отворачиваются от своих создателей. Раньше волкулы, теперь Хор’акан… Что дальше? Уж не отвернуться ли от нас сами Боги?

— Этого я не знаю, — пожал здоровым плечом Хакар. — Может друидам что-то и известно, но у нас, на опушке, их давненько уже не видели.

— Да, тогда нам остается лишь первый вариант. А значит нужно как-то доставить деньги и прошение в город.

— С этим я готов помочь, если конечно ты мне доверяешь.

— Я на это и рассчитывал, — усмехнулся Орин опуская кружку на стол.

Проводив гостя до ворот Хакар вернулся в избу и тут же наткнулся на взволнованный взгляд матери.

— Ты уже уходишь!?

— Как только поправлюсь, да.

— Но… подожди хотя бы до весны, как и хотел, — вцепившись парню в плечо не желая отпускать, проговорила Лана.

— Дольярцы не будут так долго ждать, — покачал головой Хак. — Я итак их подвел.

— Никого ты не подвел. Ты бы один не справился с Хор’аканом! — выкрикнул Хаку.

— В том то и дело, — скривился Охотник. — Одному мне ни с чем в этом мире не справиться.