Школа обмана

14 глава

Проснулся Родик от ощущения навалившейся на голову тяжести. Все тело ныло и казалось разбухшим от тянущей усталости. Вчерашняя эйфория исчезла, все вокруг было сумрачным и тусклым. Он лежал один, кутаясь во влажное одеяло, что не приносило желанного облегчения, а наоборот, усиливало внутреннее томление. Родик встал и прислушался к звукам, наполняющим квартиру. Лена провожала дочь в школу, произнося стандартные напутственные слова. Родик близоруко поднес к глазам будильник — половина восьмого. «Пора собираться», — лениво сам себе сказал он, вспоминая, что договорился с Айзинским провести совещание в два, а до того планировал разобраться с положением на производстве и в банке.

Родик раздвинул шторы, ожидая бодрящего светового удара, но вместо этого увидел заснеженную крышу соседнего дома с грязно-черными проплешинами, плывущими на фоне серого пасмурного небо. Чувство тяжести и усталости дополнилось тревогой. Почему-то подумалось об Оксе. Родик взял телефонный аппарат и набрал номер. Однако трубка молчала. Привычные манипуляции с кнопками ни к чему не привели. Автоматическая связь не работала, а заказывать разговор не было времени. Положив трубку, он побрел в ванную. В коридоре столкнулся с дочкой.

— Привет, папчик, — чмокнув Родика в щеку, сказала Наташа. — Я страшно опаздываю. Ты вчера рано заснул, и мы с мамой не хотели тебя беспокоить. Вечером пообщаемся…

Родик ничего не ответил. Он ненавидел дежурные фразы, считая их неприемлемыми для общения с близкими людьми, а другое в голову не шло.

«Все как-то наперекосяк. Даже дочка отдаляется. Похоже, надвигается что-то серьезное. Надо собраться, взбодриться и начать активно действовать. Не время расслабляться», — подумал он, входя в ванную. Залезая под холодный душ и стараясь выгнать таким способом надоевшее томление, бодро пропел: «Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять».

На улице было холодно и ветрено. Дверь машины не хотела открываться — за долгое время простоя замерзли замки. Чертыхаясь, Родик вернулся домой, взял спички и старую газету, чтобы погреть ключ и замок. Лифт где-то застрял, и Родик, не надеясь его дождаться, побежал вниз по лестнице. Минут через двадцать наконец удалось попасть в промороженный салон автомобиля. Двигатель как ни странно легко завелся, стекла мгновенно запотели. От этих бестолковых хлопот Родик взбодрился…

В цех он входил уже в привычном уверенно-напористом настроении.

— Что вы паниковали? — бегло осмотревшись, спросил он. — Ничего страшного я не вижу. Ну, получили излишки материалов — хорошо… Сталь, она и в Африке сталь. Рано или поздно используем. Слава богу, места у нас хватает.

— Много чего не хватает, а купить не на что, — грустно возразил Саша. — Второй месяц без зарплаты сидим. Мы терпим, а рабочие бунтуют.

— Ты паникер. На работу, как я вижу, все выходят? — Родик указал на сборочный участок, где копошилось несколько человек в синих халатах. — Полагаю, нас поймут и потерпят. С зарплатой я сегодня-завтра решу. Успокой рабочих и себя заодно. Действительно здоровый некомплект? Дай мне список того, чего не хватает. Только с ценами.

— Он у меня уже стал настольным. Смотри…

— Тут почти на полтора миллиона рублей. Не может быть! Ты ошибся минимум на порядок.

— Я не ошибся, теперь такие цены. И это сегодня… Вернее, вчера. Завтра может быть еще дороже.

— И какой теперь станет себестоимость прессов?

— Окончательной цифры нет, но думаю, что стоимость одного пресса превысит сумму всего таджикского заказа.

— Вы об этом в Душанбе написали?

— Написали…

— И что?

— Они молчат.

— Чудеса в решете. Я надеялся закрыть дыры своей наличкой, но у меня такой суммы сейчас нет. Зарплату я вам выдам, а на комплектующие по этим ценам не хватит… Что на черном рынке за все это просят? Ведь воровать у нас не перестали.

— Точно не знаю. Конечно, дешевле. Однако дело не в этом. Ты еще не врубился… Кто у тебя купит пресс даже по сегодняшней себестоимости?

— Ты думаешь, меня в Африке пыльным мешком из-за угла ударили? Я давно врубился, но сейчас стараюсь думать на несколько шагов вперед. Рабочим все равно надо заплатить. Получив зарплату, они еще минимум месяц поработают, а сознательные — дольше. За это время либо падишах умрет, либо осел. Уж во всяком случае успеем собрать те шесть прессов, которые стоят на сборочном участке. Пусть даже не продадим их сейчас, но это товар, и товар дефицитный. Рано или поздно цена на него возрастет, и он будет востребован. А чтобы это осуществить, ты беги добывать ворованное. Уверен, наши советские люди воруют пока по старым ценам. Зарплату им тоже не платят, поэтому воруют еще больше. Наличку на это, хотя и немного, дам. Сделай гарантийные письма. Поеду к поставщикам и постараюсь договориться об отсрочке платежей. Думаю, что мне не откажут. Да, еще… Налички в обрез. Узнай, сколько дадут скупщики за латунь и бронзу. У нас тонн пять-шесть в излишке. Тысячи две-три долларов, наверное, получим, а это почти десять процентов требуемой суммы… Есть у меня еще мысль… Надо попробовать оформить в банке платежки с исполнением. Их можно будет предъявить поставщикам. Пока разберутся, комплектующие уже отгрузят. Платежки повиснут на картотеке, и со временем мы их оплатим.

— Было бы хорошо, но…

— Сейчас не до «но». Делаем все возможное. Кстати, чем та комплексная проверка закончилась? Гриша мне вчера что-то про арендный договор рассказывал.

— Это отдельная тема. Тут целый переворот произошел. Какие-то люди, оказывается, акции скупили, чуть ли не семьдесят процентов. С помощью этой комплексной проверки доказали наличие массы нарушений. Было общее собрание коллектива. Несколько дней завод практически не работал. В общем, теперь новый директор. Он такой продвинутый. Всем арендаторам разослал письма о расторжении договоров.

— Здорово. С этого надо было начать. Мы еще без помещения останемся. Думаешь, так легко цех найти? Ты хоть представляешь, во что выльется переезд? Дай письмо… Угу. Более или менее ясно. Договор дай… Похоже, выгонять нас не собираются. Надо идти знакомиться с новым руководством. Николая Андреевича сняли?

— Нет. Он работает.

— Соедини меня с ним…

— Николай Андреевич, приветствую… Жмакин… Да… Верно. Только из Африки. Сувенир тебе привез… Если не возражаешь, завтра хочу напроситься на встречу… В курсе. Расскажешь. Да и вопросы есть… Утречком удобно… В десять у тебя. До встречи.

Родик отдал трубку Саше и посмотрел на часы. До совещания с Григорием Михайловичем он успевал заехать в банк.

— Саш, слушай, ради общего дела верни мне маску, которую я тебе презентовал. Я тебе завтра другую подарю, не хуже. Мне презент надо в банке сделать, чтобы платежки дали.

— Бери. Вон она на столе.

— Не обижайся. Я побежал…

В банке царила непривычная тишина. Управляющий, давний приятель Родика, радушно улыбаясь, вышел из-за массивного стола красного дерева с зеленым сукном. Они обнялись и троекратно поцеловались.

— Ты, банкир хренов, действуешь сообразно своей фамилии! — приняв обиженную позу, заметил Родик. — Меня просто разорил. С каких это пор ты делаешь оплаты, не согласовав со мной? Ты действительно волк, не знающий законов дружбы.

— Родик, ты находишься в банке, но банка нет. Помещение не наше, мебель чужая, даже компьютеры нам не принадлежат, — хитро подмигнув, заявил управляющий. — Радуйся… Хвали меня, а не ругай. Я хоть куда-то отдал твои деньги. У других хуже. Все оплаты прекращены и будут ли вообще — никто не знает. Кстати, я уже не управляющий. Лицензию у нас не отозвали, но… Через два дня сюда придет новый управляющий по фамилии Берия. Не шучу… Можешь закрывать счета. Работы не будет. Я открываю новый банк с поэтическим названием «Глория». Ты для меня самый желанный клиент, обещаю режим благоприятствования.

— Берия, Берия… представь меня ему на всякий случай. Заметь, символично: тогда Ежова на Берию заменили, а теперь Волкова… Не любят у нас диких зверей. Кстати, тот Берия был не таким плохим. Если бы не он, имели бы вместо атомной бомбы третью мировую войну. А вот ты для друга ничего не совершил. Я сегодня твоими благими намерениями, которыми выстлана дорога в ад, беднее конторской крысы. Мне комплектующие купить не на что. Производство стоит. Зарплату не могу заплатить…

— Бери кредит. Я дам. Деньги в новом банке есть. Пока…

— Не привык быть в долгах, но твое предложение учту. Если не выкручусь, непременно попрошу.

— Смотри, опоздаешь. Коньяка хочешь?

— Я за рулем, но рюмку со свиданьицем можно. Скажи, если я попрошу у тебя платежки без оплаты, но с исполнением — сделаешь?

— Сделаю, но цена им грош.

— Я подошлю завтра девушку с бумажками…

— Подсылай. Но если подставишь меня, будешь компенсировать.

— Конечно. Ты меня знаешь… Не беспокойся, не подставлю. Я их только покажу. Почему не спрашиваешь, где?

— Да я и так в курсе. Думаешь, ты самый умный? Я перед твоим приходом наштамповал целую стопку таких платежек.

— Что-то я в последние дни перестал быть первым — к чему бы это? Кстати, тебе сувенирчик из Африки привез. Наливай еще по одной.

— У… Какая страшная маска. Ну, все равно спасибо. Как Африка?

— Солнце радует, а все остальное — через тернии к звездам. Только звезды все больше отдаляются. Где у тебя новый офис?

— Рядом с метро «Октябрьское поле». Ремонт уже заканчивается.

— Хоть ездить удобнее. Девчонки с тобой переходят?

— Кое-кого беру, но в целом коллектив соберется новый. Не все от меня зависит. Я человек маленький и подневольный.

— Не прибедняйся… Наливай еще, по последней — за новый банк…

Прокуренный кабинет Айзинского являл пример истинного английского консерватизма и стабильности. Казалось, что Родик только вчера покинул его, а Григорий Михайлович застыл в позе денди, курящего сигариллу, и ожил лишь сейчас, примеряя величественные гримасы и совершая телодвижения, означающие радость от встречи.

— Ну как? Не жалеешь, что приехал? — спросил Айзинский.

— Твоими стараниями. Хотя не так страшен черт, как ты его малюешь. Думаю, вопросы с производством за два-три месяца я ликвидирую, а там посмотрим. Может быть, что-то заработаем, а может, придется брать кредиты. Хотя не хотелось бы. Как говорили наши предки — займом богат не будешь.

— Весь Запад живет в кредит. Эта твоя очередная пословица придумана нищими. Кредит — двигатель коммерции.

— Возможно, но залезать в долги пока не хочу. Попробую обойтись.

— Попробуй. Тут есть у меня один человечек, поговори с ним. Может, найдете общую тему.

— Ты же сказал, что «правления» нет. Это что, осколок Империи?

— Да нет, он совсем из другой оперы. Тематика, близкая тебе, — оборонка…

— Пусть позвонит завтра утром.

— Хорошо, я ему скажу, но ты тоже запиши его телефон. Ключевский Вадим Николаевич…

— А что он предлагает?

— Его интересуют противогазы. Вроде это по твоему столу. Вдруг что-то похожее на военную форму получится. Ведомство одно, связи у тебя сохранились.

— Ладно. Возьму на заметку. А теперь рассказывай, что ты от меня хотел.

— Помнишь, когда мы в бане обсуждали, кто будет генеральным директором в совместном предприятии, ты повесил на меня обязательство получить кредит?

— Конечно. Ты должен был сделать это в месячный срок, но, как обычно, продинамил. Я возникать не стал, поскольку разговор о кредите вел для обоснования твоего директорства. Остальные, вероятно, забыли или считают, что это не их дело. И что?

— Кредит, вернее, кредитную линию я получил. В пересчете на доллары почти триста тысяч.

— Молодец. А какое обеспечение ты дал?

— У меня банкир свой, ты знаешь. Договорились…

— С «правлением». Ну-ну.

— Я пустил деньги в оборот.

— Интересно. А где прибыль?

— Не думай. Я не играл в свой карман. Прибыль была и тратилась на общие нужды. Мы ее проели. Могу показать, если хочешь.

— Не сейчас, хотя это любопытно.

— Так вот, два оборота прошли без проблем, а на третьем деньги исчезли…

— Как это?

— Я работал через офшор. Длинная цепочка, ты ее примерно представляешь… Деньги пришли в Прибалтику, а оттуда в офшор не попали…

— Одновременно и «правление» исчезло?

— В общем это совпало. Исчезло оно, как ты, наверное, уже успел понять, не из-за этого, но возможно, что пропажа денег — следствие. Через месяц кредит надо возвращать либо продлевать.

— Про исчезновение «правления» подробности мне не известны. Не до чтения вчера было. Что за сумма на тебе висит?

— Те же триста. Проценты я отдавал и перевел на третий круг всю сумму.

— А как же все твои гарантии по сохранению наших средств? Свои сохранить не можешь.

— Тот разговор был почти год назад. Времена быстро меняются.

— Ясно. Чем я могу по-твоему помочь?

— Сделай гарантийное письмо от своего таджикского банка. Текст у меня готов. Не бесплатно, конечно.

— Откровенно скажу: не хочется. Однако, несмотря ни на что, мы — партнеры. Попробую, зацепка есть. Мне до сих пор ни «Волг», ни денег не отдали. Сумма там в тех еще рублях, но порядок близкий. Возможно, это сработает. Но прежде я должен знать, каковы последствия. Если я потеряю деньги, ты их обязуешься компенсировать. Если подставишь таджиков, мне следует их предупредить.

— Это понятно. Ты денег потерять не должен, да и таджики практически ничем не рискуют. Объясни им, что на основе этого письма сделают центрбанковское авизо. Кредитные деньги взаимозачтутся, и все будет списано. В банковской системе сейчас полная неразбериха, это пройдет незамеченным. Твой банкир все поймет. Вопрос, сколько он за это запросит. Мой за всю операцию получит десять процентов. Ну а твои эфемерные деньги… Ты их и без того не получишь.

— Не надо гадать. Получу.

— Считай, что я тебе дал очередную гарантию.

— Ладно. Попробую. Давай рыбу письма. Мог бы и вчера об этом рассказать, а то я измучился предположениями.

— Водитель был, жена твоя. Вопрос не для посторонних ушей.

— Проехали. А теперь о танзанийских баранах… Зови Мишу. Я вам поведаю об африканских страстях. Придется поработать, особенно тебе.