Принятие решения часто свидетельствует о том, что человек устал думать.
— Родик, давай я поеду в гостиницу. Ребенок из-за меня вынужден будет спать на раскладушке.
— Абдужаллол, брось, ребенок привычный. Мне везти тебя в гостиницу не хочется. Выпили, закусили, хорошо сидим, сейчас еще выпьем… Кроме того, мне нужно обсудить с тобой один очень важный вопрос, а время уже одиннадцать. Чего ты дергаешься? Комната в твоем распоряжении. Перед сном видик посмотришь.
— Я думал, мы уже все обсудили. Что я — провинциальный почти пенсионер — могу посоветовать столичному бизнесмену?
— Не прибедняйся. А дело у меня действительно серьезное. Понимаешь, пристали ко мне какие-то бандиты, требуют денег за защиту. Как от них избавиться — не знаю.
— Тоже мне вопрос. Стандартная для нашего бардака ситуация. Это они к тебе поздновато прилипли. Я полагал, что тебя давно доят.
— И что, по-твоему, делать?
— Платить. Бесплатных коврижек не бывает. У тебя что, последний кусок отнимают?
— Платить этим молодым наглецам? Я их послал…
— Это уже проблема. Посылать надо аккуратно. Платить тоже нужно разумно, а то можешь попасть в рабство или еще хуже. Они у тебя денег в долг просили?
— Просили.
— Ну, значит, решили готовить тебя начисто в расход. Довел ты их. На крайности идут.
— Что, убить? Меня?
— Тебя. Не отдавать же деньги. Если бы ты их на месячное довольствие взял, они тебя берегли бы как курицу, несущую золотые яйца, а так… Вместо тебя другого выберут. Рассчитывают, что он окажется посговорчивее.
— Ты шутишь?
— Почти нет. Давай-ка, рассказывай подробно, а то действительно в следующий раз выпить не с кем будет. Я тебе выдам тайну: у нас новое направление создается по борьбе с организованной преступностью. Признали наконец, что есть не только отдельные нарушения социалистической законности, хотя с ворами всегда заигрывали. Да и воров (я, по-моему, тебе как-то рассказывал) сами создали. А сейчас всем очевидно, что, как грибы, растут преступные группировки, и надо, пока не поздно, с ними бороться, вернее — контролировать и управлять. Хотя я боюсь, что уже поздно. Может стать, как в Таджикистане. Там уголовники в открытую действуют. Более того, их руководство республики поддерживает. Они с первыми лицами плов кушают. А милиция вообще их защищает. Осужденных без амнистии из тюрем освобождают. За ними молодежь тянется, свои бригады образуют, воров оттесняют. Выпустили джинна из бутылки. Воры уже не могут держать ситуацию в руках. Создаются многочисленные группировки из людей, раньше далеких от криминала, не сидевших в тюрьмах и поэтому не знающих законов уголовного мира. Люди эти достаточно образованные, часто имеют специальную подготовку, воров не уважают. Случаются конфронтации, чего раньше практически не происходило. Воры, естественно, хотят сохранить власть, мечутся. В результате вырастают целые подразделения, практически открыто контролирующие большие территории. Милиция их не трогает — боится, а иногда и сотрудничает с ними. Процесс идет со страшной скоростью.
Наша контора пытается перехватить инициативу и бороться, но успехов пока немного.
— Тогда почему ты советуешь платить? Рано или поздно их скрутят.
— Потому что борьба пойдет только на бумаге. Наши политические начальники считают, что коммерсантов пора приструнить, а не бандитов. Бандиты всегда были социально близкими элементами. С ними и проще, и привычнее. Я подозреваю, что смысл всех мероприятий по борьбе с этим криминалом — подчинить себе этот криминал и использовать его для борьбы с коммерсантами. Скажу ересь: скоро криминал перехватит инициативу и посадит какого-нибудь пахана к нам в руководители.
— А как же демократические перемены? Поддержка предпринимательства?
— Где? Кто? Зачем? Сегодня просто ответственности меньше и зарплаты нет. Все, кто мог бы работать, на чемоданах сидят. Одни озлоблены, другие завидуют, третьи не хотят за гроши трудиться. Я тоже на сторону поглядываю. Да вот только не знаю, чем на гражданке заняться. Возьмешь на работу?
— Конечно.
— А жить где? Квартирки-то теперь кусаются. Что, по съемному жилью скитаться?
— Я помогу. Извернусь, но помогу.
— Оставим это. Просто к слову пришлось, забудь. Давай твою проблемку обсудим. Мне бы твои заботы… Рассказывай все сначала, подробно. Старайся ничего не упустить. Пусть девчонки чайка зеленого принесут…
— Хоп… — выслушав Родика, заключил Абдужаллол. — Судя по всему, у тебя есть право выбора. Более того, ты можешь в любое время заявить, что уже давно с кем-то работаешь. По законам, они должны отойти. Хотя законы сегодня, по-моему, никто не соблюдает. Важнее — сила. Бандиты твои, вероятно, не очень опытные, слишком много действий. Матерые на людях очень воспитаны и угрожать не стали бы. Этому в тюрьме учат. Поэтому думаю, что их надо заменить. Если под кого-то ложиться, то с умом. А в долг криминалу не давай. Им легче от тебя избавиться, чем деньги вернуть.
— Хорошо, появятся другие. Что это даст?
— Так, мысли вслух… Для начала стоит понять, с кем ты общаешься. Мои предположения надо проверить, а то можно попасть в еще худшую ситуацию.
— Я тебе говорил, что засек один из их телефонов?
— Телефон пробить — не проблема. Завтра пробью, но вряд ли это поможет. Есть у меня один доверенный человек. У него серьезная позиция в уголовном мире. Завтра, когда они опять появятся, скажи, что с ними хочет встретиться твой спонсор. Я до обеда сообщу тебе время. По правилам это должно произойти через сутки.
— Это что, какой-нибудь ваш стукач? Ты же знаешь, я в ваши игры впутываться не хочу. Да и связываться с подонком еще более опасно. На что ты меня толкаешь?
— Родик, не гневи Аллаха! Я что, ближайшему другу вредить стану? Стукачи в уголовном мире долго не живут и уважением не пользуются. Козлов там при первой возможности опускают. Хотя ты прав, стучит из них минимум каждый второй, но это совершенно другой случай. Поверь, даже с убийцами иногда складываются обычные человеческие отношения. Все бывает. Это жизнь, она не вся по уставу проходит. Человек, которого я к тебе попрошу подъехать, к нашему ведомству отношения не имеет. Более того, он даже не знает, к какому точно ведомству я принадлежу. Возможно, догадывается. Просто мы живем на одной планете, в одной стране, нельзя не общаться и не пересекаться. А твоя ситуация не выходит за рамки его деятельности, а может, и входит в прямые обязанности. Это все, что могу тебе сейчас предложить. Чем это кончится, не знаю. Если согласен, дальше будешь сам решать, но уже в пределах правил криминальной среды. Это тебе надо понять четко. Я отойду в сторону.
— Какие задачи он способен решить?
— Пока только одну: определит, что за люди, можно ли от них избавиться. А дальше, если, конечно, захочешь, надо надеяться, что он сумеет прицепить тебя к группировке, которая будет брать у тебя деньги, но вести себя, скажем, уважительно или хотя бы контролируемо. Это минимизирует основные риски. Другого предложить не могу. Не лукум, конечно. Обращаться в наши структуры или к соседям не советую, ни за кого не поручусь…
— Абдужаллол, я уже с одним похожим на вашего посоветовался.
— Зачем?
— Так получилось. Я же нервничаю.
— Что за служба?
— Точно не знаю. Даже имя не запомнил. Он, вероятно, любовник моей сотрудницы. Она говорит, что он генерал, но по разговору — не похоже.
— Что предложил?
— Защиту от бандитов за довольно крупную сумму. Упоминал спецназ.
— Сколько?
— Полторы тысячи долларов в месяц.
— Круто. Я бы не советовал. Можешь на войну напороться. А вероятнее, это просто блеф. Я не слышал, чтобы наши коммерсантов за деньги на постоянных основах защищали. У нас ведь все на виду. Спецназ? Там разные есть. Некоторые уволились и в криминал подались. Может, кто-то из них… Опасно. Мой совет: поблагодари и откажись.
— Твой совет для меня — закон.
— Ну-ну. Только не считай, что я пророк и беру на себя какую-либо ответственность. Я многого не знаю. Решать тебе.
— Слушай, допустим, замену сегодняшним бандитам ты мне дашь. Договоримся с новыми о деньгах. Я начну платить, а завтра захочу закрыть предприятия, уйти из бизнеса. Что я должен буду им сказать? Эти деньги — их зарплата или их участие в моем деле? Не стану ли я в твоей терминологии курочкой Рябой, прекратившей нести золотые яйца?
— Не понял тебя.
— Проще: эти люди — наемный труд или мои партнеры, претендующие на долю в прибылях, основных средствах и в бизнесе в целом? Каковы мои обязательства перед ними в длительной перспективе?
— Так глубоко я не задумывался… Обеспечение спокойного ведения бизнеса — это серьезно. Как это будет расцениваться, не знаю. Я же сказал, что общаться с ними тебе придется по их законам, вернее, понятиям. Ты сам должен себя поставить. Я ведь только предлагаю свои ресурсы и делаю это впервые. Все последствия, полагаю, еще никто не просчитал. Ведь есть вероятность, что ты попадешь к людям, воровские законы для которых не писаны и которые живут обычной жизнью: женятся, рожают детей, пользуются роскошью, ведут бизнес. В таком случае появятся разные варианты вплоть до совместного ведения дел. Они имеют право предлагать всякое. Как будут строиться ваши отношения, даже Аллах не скажет сейчас. Тебе следует очень аккуратно общаться, чтобы не превратиться в уголовника или не стать заложником ситуации. Запомни: неважно, что тебе будут говорить, — ты для них изгой, человек второго сорта, объект наживы. Не забывай об этом ни на секунду, следи за своим языком. Одно лишнее слово может стоить очень дорого. Ни на миллиметр не заступай на их территорию. Если вдруг возникнет принципиальная проблема, веди себя жестко и последовательно. Окончательное решение принимай сам. Меня, если последуешь моему совету, не вини. На обдумывание тебе день-два, пока я здесь, а человечка своего я тебе подошлю во всех случаях.
— Не обижайся. Я не сразу врубился. Спасибо тебе огромное. Я все взвешу и отвечу не позднее завтрашнего дня. Давай ложиться спать. К утру я приму окончательное решение. С телевизором и видиком разберешься?
— Спасибо, не нужно. Почищу зубы и лягу спать. Спокойной ночи.
Родик закрыл дверь в столовую и заглянул в соседнюю комнату. Жена и дочка спали. Он прошел на кухню и предался размышлениям: «Абдужаллол в принципе сказал то же самое, что и Серафимин генерал, — у каждой вещи два конца. Ведь действительно незаметно моя деятельность из производственной перетекла в «купи-продай». В то, что я сам не одобряю. Черный нал, валюта, нарушение законов… Занялся швалью и получил шваль. Сам во всем виноват. Думать надо было. Драться… Аза что? За деньги, которые по-хорошему не заработаны? Как я умудрился залезть в такую трясину? Теперь назад пути нет. Впереди туман. Общение с подонками. В этом Абдужаллол тоже прав. Придется принимать правила игры и готовиться к их возможным изменениям. Ясно, что каждый захочет откусить от пирога, непонятно кем приготовленного. Какой тут выбор? Мед я уже разлил, и мухи налетели. Это Абдужаллол для смягчения подумать предложил. Путь один: назвался груздем — полезай в кузов. Нечего рассуждать… Пора спать идти».
В коридоре Родик столкнулся с Абдужаллом, направляющимся в ванную.
— Во сколько завтра тебе надо быть на работе? — спросил Родик.
— В девять, — отозвался Абдужаллол. — Подбросишь меня?
— Конечно. Кстати, твое предложение надо реализовывать. Другого выхода я не вижу, о чем еще думать. Пусть твой человек действует по максимуму.
— Завтра по дороге обсудим. Сейчас укладываемся… Спать осталось в лучшем случае часов пять.