Школа обмана

45 глава

— Окса, привет!.. Не спишь? Что-то опять случилось?

— Ужас… Сегодня утром ко мне приехали…

— Постарайся сформулировать — кто, зачем?

— Ну, в общем, утром шум. Во двор понаехала куча машин. В подъезде тарарам. Все решили, что памирцев ищут или заложников берут. Ко мне в дверь позвонили. Я перепугалась и не хотела открывать… Потом все же открыла… А они очень вежливые, хотя и с автоматами. Как раньше. Извиняются, разрешения войти спрашивают. Апа, — говорят.

— Ближе к делу. Что произошло?

— Тебя сам Сафаров разыскивал…

— Какой еще Сафаров?

— Ну сам Сангак… Главный среди этих юрчиков.

— Ничего не понимаю. Попытайся внятно объяснить.

— Не знаю… Я не все поняла. Он искал тебя, передал конверт.

— Что в конверте?

— Я не знаю.

— Открой…

— …Тут деньги. Много денег…

— Интересно… А что говорил?

— Я же объясняю… Тебя видеть хотел, а когда узнал, что ты в Москве, отдал конверт, и они все ушли… Еды много оставили. Ко мне соседи приходили, расспрашивали…

— Сафаров, Сафаров… Я только одного Сафарова знаю… В связи с хищением у нас денег из сейфа. Последний раз я его видел на суде. Он что-то по поводу возврата денег говорил. Наверное, это он. Пожилой такой?

— Пожилой, конечно. Я тебе говорю — сам Сангак… Самый главный…

— Это вам в Душанбе все известно, а я ваши обстоятельства столь подробно не знаю. Мне что Сангак, что другой кто… Ладно, разберемся. Позвоню Абдулло Рахимовичу и Абдужаллолу, они мне все разъяснят. Как твое самочувствие?

— Все хорошо. Ты обещал, что мы поедем отдыхать. Может, выкупить путевки в Стамбул? На пароходе по Черному морю прокатимся, по Стамбулу погуляем.

— Обещал — значит поедем. Потерпи день-два, я определюсь.

— Путевки надо срочно оплачивать. Желающих много.

— Пусть подождут. Откуда желающие-то?

— Тут ажиотаж, все уезжают…

— А при чем тут путевки? Ведь не в Турцию они уезжают. Уезжающим не до туризма, а богатые таджики отношения выясняют. Вон генерального прокурора убили. Им тоже туризмом некогда заниматься. У остальных денег на этот туризм нет.

— В основном едут в Стамбул за вещами, потом продают. Желающих много, но тебя по поездке в Токио помнят и придерживают путевки.

— Так и скажи, что ты уже обо всем договорилась и тебе неудобно дать задний ход. Не бери в голову. Несколько дней потерпят. У меня тут проблемы.

— Ты обещал…

— Вот заладила. Повторяю: поедем! Сергею Викторовичу привет передавай.

— Сергей Викторович заявление об уходе принес. Он с женой в Россошь перебирается.

— Я ему позвоню. Может, чем-то помочь надо.

— Ты Шиву склеил?

— Ох, забыл я про нее. У меня дел полно. Мне кажется, что ты не все кусочки привезла. Я тут пытался их состыковать. Не получилось.

— Ну конечно. Потерял, наверное. Лучше бы я тебе не отдавала. Она у меня на счастье.

— Ничего я не терял. Сегодня займусь твоим талисманом. Ломать не надо было. Ну давай не грусти. Целую!

— Целую.

Разъединив линию, Родик, не кладя трубку, набрал по междугородному коду воронежский номер Абдужаллола. В трубке послышался знакомый голос:

— Салом! Что-то тебя давно не слышно, — отозвался друг.

— Дела… Что не приезжаешь? Как Оля поживает?

— Все по-старому. Трудимся…

— Окса звонила. К ней некто Сафаров приезжал. Помнишь, ты расследовал дело с хищением из моего сейфа? Там фигурантом был Сафаров, а потом он на суде свидетелем выступал…

— Конечно, помню. Он теперь один из самых популярных лидеров Таджикистана. Судьбы людей вершит. Есть сведения, что без суда и следствия расстреливает, лично.

— Значит, у меня правильно все ассоциировалось, но ведь он уголовник…

— Тебя это удивляет? Разве я тебе не пояснял?

— Конечно, но как…

— Вспомни, что я тебе еще в Душанбе говорил. Не телефонный разговор. Буду в Москве — обсудим.

— Понял. Когда будешь?

— Точно не знаю, но в сентябре… Странно, что Сафаров о тебе вспомнил, с чего бы это?

— Он перед судом попросил меня вора не топить. Я и выступил мягко. Хотя сделал это больше не для него, а для себя. Судья это учла, и ему дали срок условно.

Сафаров меня поблагодарил и обещал пропавшие деньги вернуть. Я благодарности его не принял, высказав свое неприятие воровства. На этом и расстались. А сегодня он приехал к Оксе с деньгами, да не один, а с целой сворой вооруженных таджиков, всех перепугал. Хотел со мной повидаться…

— Интересно, хотя это в его стиле. Ты знаешь, я всю жизнь задумываюсь над уголовной этикой и пытаюсь соединить уголовные понятия и устои нашего общества. Раньше это сделать было невозможно, а в последнее время они все ближе друг к другу, иногда даже соединяются. Обрати внимание: в нашу повседневную лексику входит феня, уголовники идут в бизнес и политику, хотя это запрещено всеми их законами. Это очень опасно. Уголовник во власти или около власти хуже, чем возврат к рабовладению. Банда не имеет горизонтальных связей, а государство держится именно на них. Даже тоталитарное государство.

— Тебя в философию потянуло. Чую дух государственного мужа, радеющего за отчизну. Хотя, как говорится, между воронами и сорока по-вороньи каркает. Ты еще третью звезду не получил?

— Я же не такой, как у твоих родителей сын. Ты узнал бы об этом одним из первых.

— А почему тянут? Должность у тебя полканская.

— Спроси что-нибудь полегче. Тут как бы имеющиеся не потерять. Ты же видишь, что творится.

— Ну, ваша контора непотопляема, хотя многие бегут в разные нелегкие.

— Давай сменим тему. Как Окса поживает?

— Да так… Хочет отдыхать со мной поехать. Я ей обещал. Да и сам бы не прочь, но дела держат. Тут твои протеже мне задачку подкинули. Твой совет, вероятно, понадобится, а может, и помощь. Хотя лучше бы обойтись…

— Всегда готов сделать для тебя все возможное.

— Я тоже. Надо тебе из этой тьмутаракани выбираться в Москву. Будем чаще встречаться, а то Олю я уже сто лет не видел. Да и тебя все реже…

— Да… Эта перестройка всех нас перетасовала. Не поверишь, я до сих пор не могу обжиться в Воронеже. Работа есть, круг общения — есть, а все не то. Головой соображаю, что в Душанбе полный кошмар. Война или хуже войны, а вот тянет туда. Все материалы читаю и перечитываю. Информации очень много. Осознаю, что изменить ничего нельзя, а вчитываюсь, анализирую, стараюсь, не сочти меня за идиота, что-то сделать, чтобы все вернулось и я вернулся. Душа болит.

— Я тебя понимаю. Да и сам скучаю. Как-то прикипел к Таджикистану.

— А зовешь в Москву. Тут в Воронеже хоть наших душанбинцев много. Иногда соберемся, плов сделаем. Если в окно не смотреть, то вроде как в Душанбе. В Москве твоей и этого не будет.

— Не стану спорить, хотя не согласен. Может, тебе в Душанбе слетать?

— Хочешь лишиться друга? Они ведь все больные. Во всем ищут тайный смысл. Дальше аэропорта мне не уехать. Либо те, либо другие на всякий случай меня к стенке поставят. У них с этим сейчас очень просто. Я же для них убийца.

— Это ты загнул. Я телевизор иногда смотрю, созваниваюсь, даже кое-какой бизнес в Душанбе делаю… Не так страшен черт, как ты его малюешь.

— Поверь — страшен. Сафаров твой, например, страшен. У него банда, которая ни перед чем не остановится. Действует без суда и следствия. Достаточно только подозрений — и нет человека. Исламисты — не лучше, а может, и хуже. Просто в Душанбе это пока не так чувствуется. По нашим сводкам, в Курган-Тюбинской области не прекращается резня. Поверь, месяц-два — и все докатится до Душанбе. Да и сейчас там много чего происходит. Просто официальной информации мало, а я вижу всю картинку в целом. Все противоречия выплеснулись, их устранить трудно. Ты знаешь, что пытались объявить хотя бы перемирие, но ничего не получилось? Я полагаю, что такого история вообще не знала. В одном крошечном государстве столкнулись десятки политических, этнических, религиозных, мафиозных, криминальных движений. При этом все имеют мощную международную поддержку и, думаю, финансирование. Страна разбита на массу кусочков, каждый из которых по-восточному непримиримо, с оружием в руках, отстаивает свое. Это со стороны кажется, что всего две силы — вовчики и юрчики. Но там не американская гражданская война юга с севером, как пытаются всем внушить. Все намного сложнее.

— У тебя, конечно, полная информация. Но меня, в отличие от тебя, волнуют как раз внешние отношения, а не внутренние разборки. По твоему совету я почти всю деятельность там прекратил. Есть некоторые хвосты, но они погоды не делают. Я очень беспокоюсь за Оксу.

— Это проблема. Посоветовать тебе ничего не могу, по-хорошему ей надо куда-то переезжать.

— Ясно, но куда? Родственники у нее в Узбекистане, где-то в ауле. Кому она там нужна? Да и ей в ауле делать нечего. Она, конечно, в Москву рвется, но я этого не хочу.

— Понятно, но она близкий тебе человек, да и работает у тебя. Тебе нужно натурализовать ее в Москве. Тут я тебе не смогу помочь. Для начала необходимо сделать прописку. Думай о фиктивном браке или купи ей какое-нибудь жилье.

— С деньгами сложно, у меня их на приобретение квартиры нет.

— У нее же есть деньги, которые ей в связи со смертью мужа выплатили.

— В Сбербанк она их положила, я не вмешивался. Но ты же знаешь ситуацию. Как их получить? Да и обесценились они. Инфляция не менее пяти процентов в неделю. Не интересовался, но полагаю, что даже с учетом всех индексаций их и на мебель не хватит.

— Пусть продаст квартиру в Душанбе.

— Посоветуй ей это, она тебя очень уважает. Я и свою готов продать. Суммарно, может, на однушку в Москве хватит. А у тебя в Воронеже, может, и на двушку.

— Свою продавай сам, а я сегодня-завтра ей позвоню, посоветую. Полагаю, другого пути нет, но надо поторопиться. Если обстановка обострится, то продать уже ничего не удастся.

— Спасибо тебе за советы. Приезжай!

— Хоп! Как получится.

— Оле привет. Я завидую тебе белой завистью. У тебя идеальная жена. Жду вас в гости!