Шлак 4.0

Глава 4

В сумерках показались строения Василисиной дачи. Дорога вывела нас к посёлку со стороны паровой мельницы. Рабочие ещё крутились вокруг неё, подтаскивая к жерновам мешки с сухой крапивницей. Возле станции стоял лёгкий броневик со знаком внешней охраны на борту. Алиса ухватила меня за руку.

— Стой.

Броневик никак не мог являться частью местного пейзажа, это наносное. Людей рядом не было, но это не значит, что их вообще нет, наверняка, сидят на станции или разбрелись по посёлку. Какого лешего им тут понадобилось?

Мы свернули в кусты и уже оттуда продолжили наблюдение. Из станции вышел человек, постоял и прошёл вдоль путей в нашу сторону. Снова остановился. По виду настоящий внешник: коричневая майка, чёрные штаны, берцы, разгрузка made in Петлюровка — всё как обычно. А вот экипировка наводила на размышления. Ещё ни у одного внешника я не видел на автомате полного обвеса. Во-первых, это бессмысленно. Обязанности внешней охраны не рассчитаны на ведение специальных военных операций, как, например, у штурмовиков, да и сам автомат среди них большая редкость. Основное вооружение — гладкоствол в различных интерпретациях, редко, мосинка или её обрез. Во-вторых, ни один внешник банально не в состоянии приобрести тактический фонарь, лазерный целеуказатель, боковые планки, оптику. Всё это нужно заказывать через службу доставки и потому стоит невероятно дорого. Даже бывшее в употреблении. К примеру, тот же коллиматор на МП, которому место в самый раз на помойке, обошёлся мне в жуткие полторы тысячи статов. При оплате в сто статов в день ни один внешник ничего подобного покупать не станет. Разве что подарят на день рождения или украдёт.

— Внешней охраны здесь быть не должно, — прошептала Алиса, — не их зона ответственности. Да и на внешника он не похож, только прикидывается.

— Косплеет, — ввернул я новое для неё слово.

— Как?

— Не «как», а «что». Занятие есть такое: переодеваться в других людей.

— Маскарад?

— Типа того.

Внешник постоял и вернулся на станцию. Под козырьком загорелся фонарь, бросая на рельсы жёлтые блики. Темнота как-то разом сгустилась, и мне пришлось встряхнуть головой, перенастраивая зрение на ночное.

Возле мельницы тоже загорелся фонарь, и ещё несколько в посёлке. В отличие от Квартирника здесь на электричестве не экономили. Мельники потянулись домой, станционная дверь хлопнула, на перрон вышли сразу двое. Чиркнула зажигалка, в полутьме загорелись кончики сигарет.

До курильщиков было не менее полусотни шагов, но запах я всё равно почувствовал. На Территориях курили в основном самосад: крепкий, забористый и вонючий, что-то более приличное появлялось редко. Этот же отдавал сладостью вишни. Табак дорогой, ароматизированный, явно не местный, скорее всего, со складов для привилегированных граждан, а туда он поступает исключительно через станок.

Богато живут. Дорогой табак, оружие с обвесом… Теперь я полностью был уверен, что это не внешники, и пока не выясню кто, в посёлок идти нельзя. Неизвестно, кто нас там ждёт. Вполне вероятно, что Василису твари переваривают, а поселением вот эти непонятные командуют.

— Алиса, я подберусь ближе, послушаю, что говорят.

— Только осторожно, Дон.

Как мне нравится, когда в её голосе проскакивает озабоченность: будь осторожен, Дон.

Взяв автомат в руки, я медленным шагом двинулся к станции. На пути никаких укрытий, но стемнело уже настолько, что даже моё ночное зрение слегка помаргивало, а этим двоим у станции ещё и фонарь подсвечивает, так что опасности быть замеченным практически нет. Лишь бы, не наступить на что-нибудь хрупкое, а то в ночном воздухе любой шорох громом кажется.

Подобравшись к станции, я выждал несколько секунд и выглянул за угол. Курильщики стояли боком ко мне, один рассказывал анекдот. Я прислушался: юмор плоский, рассказчик слишком уравновешенный, захочешь посмеяться — не получится. Как он сам до сих пор не сдох от скуки, рассказывая… И тут меня торкнуло: говорили на немецком.

Прихожане!

Я отпрянул и затаил дыхание. Приложил ладонь к груди, успокаивая биение сердца, и снова выглянул.

Ближнего я узнал — тот самый пшек, который перерезал горло Внуку. Ну, сука… Спек называл его Бобом. Странное имечко для поляка, оно, скорее, подойдёт какому-нибудь америкосу в ковбойской шляпе и казаках. А пшек этот больше походил на маньяка-садиста, и от него исходила сила. Её волны окатили меня жаром. Я положил палец на спуск. Если я почувствовал его, то и он должен почувствовать меня.

Пшек дёрнулся, закрутил головой и пристально всмотрелся в черноту за рельсами.

— Ich verstehe nicht… Die Kreatur ist irgendwo in der Nähe oder… (Не пойму никак… Тварь где-то рядом или…)

Второй поёжился.

— Sie sind immer irgendwo in der Nähe. Verfluchtes Land. (Они всегда где-то рядом. Проклятая земля.)

Словно опасаясь, что из темноты выскочит тварь, оба поспешно вернулись в здание. Я выждал несколько секунд, развернулся и нос к носу столкнулся с Алисой. Как она подкралась ко мне так незаметно, да ещё в кромешной темноте?

— Твою мать, Алиса! Я чуть в штаны… Я же велел тебе оставаться на месте.

— Извини, надоело ждать. Ну, что там?

Я выдохнул.

— Это рейдеры. Те же, с кем я в Развале столкнулся.

— Уверен?

— Один из них — пшек. Его я никогда не забуду, это он Внуку глотку вспорол, а потом и мне собирался. Можешь предположить, какого хера они тут позабыли?

Алиса свела брови в раздумье.

— У Василисы были дела с рейдерами, они использовали посёлок в качестве базы, но отец быстро им по ушам надавал. Возможно, вернулись к прежнему соглашению.

— Как-то слишком быстро сориентировались. Двое суток прошло, как Мёрзлого загребли, и они уже здесь.

— Учитывая, что прихожане и Тавроди связаны, ничего странного не вижу. Сидели, ждали где-то в Развале, и как только прошла информация по отцу, рванули сюда. Это лишний раз доказывает, что Тавроди и прихожане заодно.

— А база для чего им?

— Масса причин, например, контроль дороги на конгломерацию, попытка обойти Загон с восточной стороны, то и другое вместе. Или на миссионеров выход ищут.

— А какой плюс от этого Тавроди? Он — хозяин Загона, но стоит прихожанам взять дороги под контроль, мгновенно становится марионеткой.

— Тут всё сложнее. Тавроди мечтает перебраться на Землю и начать опыты с крапивницей там. Здесь ему не хватает размаха. Представляешь, что произойдёт, если его план сработает? Он заразит мутагеном твой мир. Земля станет одним огромным Загоном. Миллиарды тварей! Но для этого ему нужна поддержка прихожан, и в обмен на неё, он передаст им Загон. Слишком многие не хотят, чтобы он превратил Землю в одну огромную ферму.

— Хрень какая-то. Он и так туда периодически перебирается. Хотел бы заразить — заразил.

— Дон, какой ты тугодум, право. Значит, не может! Отец мешал, а его слово имело большой вес в Совете. Теперь должны помешать мы. Понимаешь?

— Мы? Ну… Я, конечно, герой, и всегда готов спасти мир… Ладно, какие планы на дальнейшие действия? Предлагаю взять языка, желательно Василису. Как ты смотришь на это? А лучше пшека. Вот кого бы я с удовольствием испытал, то бишь попытал.

Алиса кивнула:

— Да, нужно с кем-то поговорить. Василиса? Нет. Если Василиса с ними, придётся половину посёлка положить, чтобы добраться до неё…

Дверь станции хлопнула в очередной раз. Кто-то вышел на перрон, кашлянул. Чиркнула зажигалка. Часто они курят, а это весьма вредит здоровью. Я убрал автомат под плащ, выглянул из-за угла.

На перроне стоял мужчина в одежде загонщика, попыхивал сигаретой. Курил не в затяг и, похоже, немного пьяненький. Нанограндов в нём не было. Мелькнула мысль: какой же он самоуверенный, ничего не боится. Темнота, твари вокруг. Выпрыгнет одна из темноты, сожрёт.

Присел на корточки, сосредоточился.

Лёгкое головокружение, и вот я уже внутри прихожанина. Он вздрагивает, не понимая, что происходит, а я разворачиваю тело и направляю к углу. Дверь открывается:

— Fichtner, wohin gehst du? (Фихтнер, ты куда?)

Машу рукой:

— Piss. (Поссать)

— Beeilen Sie sich, das Abendessen ist fertig. (Поторопись, ужин готов)

Дверь закрывается. Я подвожу тело к углу, опускаю, возвращаюсь в себя. Фихтнер пялится на меня, а я сдавливаю шею руками и давлю, словно ополоумевший, до тех пор, пока ноги рейдера не прекращают дёргаться.

Выдыхаю. Чувствую, как столбик нанограндов понижается на одно деление. Это не много, одно деление — один день, в запасе ещё больше двух десятков, плюс пять шприцов с полной дозой. Хватит надолго.

Начинаю вспоминать, что успел вытянуть из памяти прихожанина.

— Там внутри ещё трое. Этот про задание ничего не знает. Сказали ехать, он поехал. Платят и ладно. Старшим пшек, вся информация у него. Воды дай.

Я облизнул пересохшие губы.

— Вот, — протянула мне крапивницу Алиса, — воды нет.

Я надкусил лист, по губам потёк горьковатый сок. Крапивница даже лучше, она быстрее восстанавливает силы. Но пить всё равно хочется.

Отдышавшись, поднялся на ноги.

— Ну что, трое не четверо, под дозой один. Я справлюсь. Идём?

— Только тихо, — кивнула Алиса. — На стрельбу весь посёлок сбежится.

— Само собой, — согласился я. — Действуем нахрапом. Заходим, не здороваемся, на вопросы не отвечаем. Помещение небольшое. Слева у стены стол и нары. Справа какие-то мешки, похоже, с мукой. Живым беру только пшека.

Алиса накрыла ладонью рукоять револьвера.

— Это лишнее. Ты вообще может подождать здесь, пока я там порядок навожу. Зрелище вряд ли будет приятное.

— Хуже того, что ты устроил в универсаме? Или на дороге? Или вот этот? — она указала пальцем на труп под ногами. — Я иду с тобой.

— Как знаешь.

В одну руку я взял нож, в другую тесак. Главный противник пшек. Он под дозой, он сильный, и при этом не должен пострадать.

Я направился прямиком к двери, приоткрыл. Внутри горел свет, пахло жаренным мясом. Помещение длинное, с высоким потолком, немного не такое, как я увидел в сознании задушенного прихожанина. Но основная расстановка предметов и людей оказались достаточно схожими. Не сошлось лишь количество присутствующих. Но это мелочь, подумаешь, трое, пятеро. Эка невидаль лишние двое. Они лежали на нарах, то ли дремали, то ли под кайфом.

Из-за стола поднялся увалень с рожей недобитого енота.

— Hey, wer bist du? (Эй, тыкто?)

Он бы ещё спросил чьих. Впрочем, я бы и на это вопрос отвечать не стал, тем более что он был самым ближним. Пшек стоял справа возле мешков с планшетом в руке, до него добираться сложнее и дольше всего, но это не беда, лишь бы он не потянулся за оружием. На поясе слева у него висела кобура, на полу у стены лежала автоматическая винтовка.

Я кивнул на него и бросил коротко:

— Алиса, отвлеки.

Девчонка сообразила мгновенно и, улыбаясь, пошла прямо на Боба. Я вплотную приблизился к увальню и всадил нож под ребро. Дальше включил скорость. В два шага добрался до второго, рубанул тесаком по лицу. Рейдер взвыл, парочка на нарах зашевелилась, но разобраться в происходящем не успела. Я сходу запрыгнул к ним, тем же тесаком разрубил шеи, и только после этого развернулся к пшеку.

Тот оказался шустрее своих подчинённых, что не удивительно. Оружие извлекать не стал, а сразу кинулся к Алисе, сгрёб её в охапку, приставил к горлу нож и начал медленно пятиться к выходу. Ну прям финал американского боевика. Их, наверное, много в Прихожей показывают.

Алиса вела себя спокойно, как будто нож пшека не её шею ласкал. Она просто смотрела на меня и ждала, что будет дальше.

Я спрыгнул с нар и сделал несколько быстрых шагов.

— Halt! — резко выкрикнул пшек, и уже по-польски прохрипел. — Psia krew.

Пришлось остановиться. Лезвие слишком сильно надавило на нежную кожу Алисы, а мне не хотелось, чтобы ей было больно.

Я театрально всплеснул руками.

— Ты чё, паршивец, не узнаёшь меня? Времени всего две недели прошло. А?

Он заморгал глазками, напрягая память.

— Du, du… Stadion?

— Ну конечно, стадион, двое зашлакованных, одному ты глотку перерезал. Вспомнил? Привет, родимый, давай обнимемся.

Рука его дрогнула, я сделал ещё шаг, молниеносным движением перехватил запястье и рывком отвёл нож от Алисы. Девчонка с полным пониманием ситуации отпрыгнула в сторону и юркнула под стол. Пшек не раздумывая ударил меня ногой в голень и тут же ножом снизу вверх под рёбра. Первый удар я пропустил, второй отбил, кулак правой всадил в печень. Он хрюкнул и повалился на пол. Уроки Андреса не прошли даром.

Я ухватил пшека за шиворот, отволок к нарам и привязал. Он корчился, подвывал, попытался укусить меня, пришлось дать ему по зубам.

— Psia krew… Psia krew…

— Говори по-русски, падла. Ты умеешь, я знаю.

Он плюнул, чертыхнулся, но перешёл на русский.

— Можешь убить меня…

— Обязательно, но чуть позже. А сейчас сделаем так: я задаю вопросы, ты отвечаешь и умираешь быстро. Поверь, это очень хорошее предложение, лучшее из всех, что ты получал в своей поганой жизни. Согласен?

— Пошёл ты…

Я запихал ему в рот тряпку и вежливо осведомился:

— Нормально? Дышать не мешает? Смешно будет, если задохнёшься. Захочешь говорить — мигни.

Вынул нож и вогнал остриё под ноготь. Пшек задёргался, из глаз выкатились слёзы, но подмигивать не стал, вытерпел.

— Вот так всегда, — повернулся я к Алисе. Девчонка смотрела на меня с равнодушием объевшейся зрелищами римской матроны. — Строят из себя хрен знает каких Рембов, думают, что выдержат все муки ада, — я вогнал остриё под второй ноготь, — а в реальности всё могло быть намного проще. Кстати, Алиса, объясни мне такую вещь, — остриё ушло под третий ноготь. — Вот он сейчас под дозой, так? Тогда почему эта сука меня не почувствовала? Ведь должен был. Когда ты под дозой, ты чувствуешь рядом другую дозу. А этот не среагировал, пока не увидел нас.

Алиса зевнула.

— Он же не проводник.

— И что?

— Чувствительность низкая. В основном они чувствуют беспокойство, а уж сказать, от кого оно исходит — от человека или твари — не в состоянии. Поэтому Музыкант не смог определить в универсаме, кого именно чувствует. Просто предположил, что люди, и оказался прав. А ты… Идёт время, ты растёшь, развиваешься, становишься более совершенным, скоро даже под дозой люди перестанут тебя воспринимать. Разум человека и возможности мутанта делают тебя более сильным и опасным, чем тварь. Плюс побочные эффекты в виде отдельных способностей. Единственный недостаток, твой организм не способен самостоятельно вырабатывать наногранды, поэтому их приходится периодически восполнять.

— Ты прям Википедия.

— Кто?

— Большой Энциклопедический словарь.

Алиса понимающе кивнула:

— Мы с Дряхлым часто это обсуждали. Он умный, много знает, опыты проводит. К тому же не забывай, мой отец — проводник.

— Ну да, ну да.

Закончив с первой рукой пшека, я потянулся ко второй. Боб плакал не скрываясь. Слабое место садистов в том, что причинять боль они мастера, а вот терпеть ответку силёнок не хватает. Плюс я в подробностях рассказал, какие части тела последуют за ногтями, и тогда пшек заморгал отчаянно.

— Давно бы так.

Я вытащил кляп и он заныл:

— Psia krew… чтоб тебя… тебя… Чего ты хочешь?

Алиса взяла табурет, подсела к нам. Я отстранился, позволяя ей продолжить разговор, сам отошёл к столу. На электрической плитке стояла большая сковорода с жареным мясом, пахло обалденно. Куски большие, сочные, но не вызывающие доверия. Чьё мясо? Слухи о том, что не только миссионеры не брезгуют тварями, укоренились на Территориях давно и прочно. Когда всё это в сыром виде, есть шанс определить первоисточник, но в готовом к употреблению виде… И у пшека не спросишь, обманет как пить дать, чтоб гадость сделать.

— Свинина, — подсказала Алиса.

— Откуда знаешь?

— Там с краю кожа. Они её срезали, прежде чем готовить.

Точно. Несколько полос розовой свиной кожи с остатками сала валялись с краю стола. Значит, есть можно смело. Я отломил хлеба, подцепил ножом истекающий жиром кусок, отправил в рот. Как вкусно-то!

Алиса придвинулась к пшеку вплотную.

— Что вы тут делаете?

— Приказ пана Спека, — всхлипнул тот. — Я лишь выполняю приказ. Понимаете? Я никто. Пешка!

— Ага, — с набитым ртом пробурчал я, — Внуку ты тоже голову по приказу отпилил.

— Я пешка, пешка!

— Успокойся, — Алиса легонько стукнула его ладошкой по щеке. — Что за приказ?

— Мы… — пшек покосился на меня. — Вы же не убьёте меня, да? Молодая красивая szanowna pani. Я расскажу всё… всё, что знаю.

— Если скажешь правду, не убьём, — честно глядя ему в глаза, соврала девчонка.

— От пана Спека получен приказ, — пшек начал дышать ровнее, — взять вас. Вас двоих. Вы очень ему нужны. Очень.

Я прожевал очередной кусок свинины, посмотрел на сковороду. Надо бы оставить немного Алисе. Зевнул. И пора заканчивать с допросом. Спать, спать. Я уже трое суток нормально не спал.

— Алиса…

— Погоди. Боб, почему вы ждёте нас именно здесь?

— Это же так просто, — пшек хмыкнул. — Тебе нужно в Загон. Обычным способом попасть туда ты не можешь, даже имея при себе ручного проводника. Группу Грота вы уничтожили, другие под контролем пана Тавроди. Остаётся один путь — через Василису. Она давно занимается переброской нелегалов в Петлюровку. Отец твой это знал, значит, и ты знаешь, так что рано или поздно вы бы сюда пришли. А тут мы.

В сон клонило неимоверно, на языке появился ядовитый привкус, сладковатый, как у конфеты. Или это крапивница?

— Алиса, тут что-то не то.

— Погоди, говорю. Василиса с вами?

— А как иначе? Сорок процентов от суммы вознаграждения её вполне устроили.

— Это ещё ни о чём не говорит. Василиса хитрая…

— Очень говорит. Именно она предложила этот план.

— Какой?

— Алиса!..

Дверь распахнулась, в помещение ввалилась толпа дикарей. Они одновременно заорали: руки вверх, руки вверх! Аж, петь захотелось: крошка моя, я по тебе…

Но вместо этого моя голова упала на стол, глаза закрылись. Эти сволочи что-то подмешали в мясо.