Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира

Глава 29

Накануне вечером Ричард Дэйв прибыл в Веллингтон, остановившись в своем личном номере отеля «Хилтон». На 8.30 утра было назначено заседание межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству с Англией, Францией и США. Дэйв прибыл в офис министерства экономики за 10 минут до начала; он был одним из сопредседателей межправительственной комиссии от США и всегда участвовал в ее заседаниях.

Сев за круглый стол в том месте, где на табличке было отмечено его имя, он, как многие годы подряд, оказался на несколько человек дальше от проводящего мероприятие главы комиссии и осмотрел собравшихся — тех, кого он еще не успел поприветствовать. В переговорах участвовало около тридцати человек, многих из них Ричард хорошо знал.

Прошло уже пять дней и ночей, как его не навещала Хэлен. Прошедшая ночь, проведенная в Веллингтоне, также не принесла никаких сюрпризов, и измученный видениями мозг Дэйва наконец получил полный отдохновения сон. Привычный к своему номеру, воспринимаемому им как еще одна комната его огромного дома, только находящаяся в другом городе, он с повышенным любопытством рассматривал ее на этот раз. Здесь также имелись фотографии покойной, которые он переставил в другое помещение, подальше от кровати. Раньше он бы себе такого не позволил, это даже не могло бы прийти ему в голову. Нет, он не пытался расстаться с ее образом, но хотел отдалить ее от себя — неживую, изображенную на карточке. Он жаждал и боялся видеть ее осязаемую, полупризрачную и одновременно желанную…

Заседание проходило в обычном режиме. Через пять-семь минут после начала пресса покинула зал, унеся диктофоны, микрофоны, фото— и видеокамеры; протокольная съемка завершена. Вместе с остальными репортерами из зала вышли трое журналистов, аккредитованных от Франции: двое мужчин и девушка в плотном одеянии и чадре, представляющая международный исламский канал, чей офис находился в Париже. Молодые люди, прошедшие спецподготовку в Союзе, были агентами референта Румянцева. Тех пяти минут, что они находились в зале, с лихвой хватило на то, чтоб оставить после себя микровещицы — игрушки, изготавливаемые на разные случаи в лабораториях Сатаны.

А когда настало время кофе-паузы, вдруг оказалось, что никто не встает из-за стола, хотя был объявлен перерыв. А те, кто попытался оторваться от кресел, в недоумении опустились обратно; ухоженные дамы неопределенного возраста, представляющие интересы своих стран наравне с мужчинами, также в некотором смысле были повержены в шок тем, что происходило в эту минуту. Это могло бы показаться пошлой, неуместной шуткой, насмешкой над респектабельными людьми, занятыми решениями дел государственных и бизнеса… если бы только этот короткий фееричный спектакль остался в памяти присутствующих и они смогли бы вынести его на обсуждение. Но секрет применяемых в данной операции «штучек» заключался в том, чтобы стереть из памяти то, что происходит на протяжении десяти-пятнадцати минут…

Время спектакля было рассчитано с точностью до миллисекунды. И если Папа Сеня любил фантастические сцены, то его референт кавторанг Румянцов тоже ощущал некоторую страсть к эффектным развязкам.

В тот момент, когда приятный голос уведомил о перерыве на кофе, высокие двери в зал заседаний приоткрылись, и перед присутствующими предстала прекрасная молодая женщина, легкой, почти балетной походкой приближающаяся к массивному столу. Сразу превратившиеся в зрителей заседающие не произнесли ни слова, когда увидели, что женщина крохотными босыми ножками пробежала по глянцу пола и, словно кошка, прыгнула на стол. Видение, приведшее всех в шок, было полностью нагим! И с каждым ее шагом по ровной поверхности между бумаг, бутылок с минеральной водой и соками, между стаканов и ручек у каждого человека, возле которого она медленно пробиралась к цели, возникало понимание, что что-то тут не так… но что — понял Ричард Дэйв. Остановив на нем невинный взгляд, к нему подходила прекрасная кукла, нет, не в смысле красотка, как кукла, а как целлулоидная игрушка из детского магазина, у которой под платьем ничего нет, кроме безликого пластикового пространства, где должна находиться кучерявая женская прелесть. И это существо, рассыпая по плечам роскошные золотые волосы, эта инопланетянка без единого волоска на всем теле, сверкая беззащитной первородной целлулоидной оголенностью, медленно и грациозно приближалась к Ричарду.

И этот пассеист[7], пристрастившийся к прошлому, но конкретному прошлому в образе Хэлен, узнал ту, которая не покидала его несколько тягостных ночей. А эта, пришедшая столь неожиданно, была еще совершенней, еще чище, еще много крат желанней. И Ричард, порывисто вставая с кресла, вдруг протянул руки, чтобы принять на них не то ребенка, не то полуженщину…

Операция была проведена блестяще. Кавторанг Румянцев мог в душе нахваливать свою интуицию, подсказавшую ему именно такое решение. После того, как было получено дозволение Папы Сени, они долго мучились с Гейер-Генерозовым-младшим, пока довели нижнюю часть Хэлен-2 до удивительного, неведомого природе совершенства.

…В тот же день, буквально через минуты, как они спешно приехали в его номер, Ричард Дэйв сделал свою молодую подругу женщиной, лишив девственности. Подобного блаженства никогда на протяжении всей семейной жизни он не ощущал.

Сдавливая в крепких объятиях девушку, словно дичь, ниспосланную небесами, он с умилением находил на ее теле знакомые веснушки, не раз пересчитываемые им на теле его жены; и когда в который уж раз, изнемогающий от сумасшедшего желания, вошел в нее, он спросил: «Что нужно сделать, чтобы ты осталась?» И она ответила: «Верни мне мой бриллиант, Ричи».

Он выполнил ее просьбу, даже не пытаясь ничего анализировать. Все еще находясь под действием психотропных веществ, Ричард Дэйв отправился в один из банков Веллингтона, где в сейфе хранилища многие десятилетия хранился редкостный, изумительный бриллиант, вставленный в виде кулона в массивную золотую оправу; собственность бизнесмена Р. Дэйва, приобретенная им в 50-х годах на его собственные средства и на средства из приданого Хэлен. Таким образом, алмаз принадлежал обоим супругам; но Хэлен, не имевшая привычки кичиться, никогда не надевала украшение, искренне считая его лишь выгодным вложением денег, ради будущего своих детей. С тех пор его стоимость многократно увеличилась. В банковском хранилище семьи Дэйвов были и другие, менее значимые, ценности.

Он вернулся в отель, не потратив на дорогу ни одной лишней, необоснованно использованной минуты. Она все еще пребывала в постели в его номере, страстная, совершенная Хэлен. Здесь же, у кровати был накрыт столик на двоих. Он разлил в бокалы вино и протянул ей камень. Они выпили, и она поцеловала его в губы.

— Кто ты? — к месту и не к месту вдруг спросил Ричард, но женщина не ответила. Он чувствовал, как у него кружится голова, сначала медленно, а потом все быстрее, волнообразно, с приступами просветления. Он откинулся на кровать и лежал, чувствуя, что не в силах пошевелиться. Она смотрела на него, без жалости, без ехидства, без сожаления, впрочем, и без любви. Скорее, ее взгляд отображал полное и равнодушное удовлетворение. Его губы тоже онемели, но не было страха, не было мыслей, все, казалось, в нем утихомиривается, растекается, засыпает, как под гипнозом.

Она наклонилась над ним и переспросила: «Кто я?» — и сама же ответила: «Я — другая». Возникло такое чувство, что он получил исчерпывающий ответ, полностью исключающий возникновение каких бы то ни было вопросов.

Он неосознанно любовался ею, когда Хэлен-2, запрокинув волосы на одну сторону, надевала на шею кулон с чудесно сверкающим при искусственном освещении бриллиантом. Подобное сокровище могло принадлежать только неземным существам, чей дом в инобытии. Пока он смотрел, вбирая в себя образ сидящей перед ним нагишом женщины с блистающим камнем между грудей, комната наполнялась голубоватым свечением. Наибольшую яркость синий цвет получал вокруг них, вернее, вокруг кровати, на которой они находились: он — лежа, она — сидя подле него. И в какой-то момент ему отчетливо представилось, как женщина поднимается, становится на ноги, затем на цыпочки, словно какая-то сила, неуклонно нарастая, тянет ее вверх, в суживающуюся воронку-трубу, проходящую через все здание и исчезающую в неоглядном небе, прямо над ним…

Он получил и потерял свою мифическую Хэлен; и ее уход был для Ричарда закономерен. Он знал, что потустороннюю силу удержать нельзя. И потому исчезновение бриллианта перенес почти равнодушно, не делясь этой историей ни с кем. Он просто отдал то, что принадлежало его любимой. И теперь желал одного: как можно скорее прийти в те миры, где обитает его призрачная и совершенно другая возлюбленная…

Когда Иван Румянцов получил драгоценный камень, то понял, что его провели. Нет, бриллиант был настоящий, но он был как две капли воды похож на переданный им самим Дэвиду Бросману сияющий камень-двойник. И если между ними нет отличий, значит, он втянут в игру с подделками. Какой резон? Но… если все же… среди этих известных ему двух драгоценностей одна самая что ни на есть настоящая, с мистическими особенностями? А если — нет, то где, у кого тогда настоящий бриллиант?

Опасения подтвердились, когда он прибыл в кабинет секретаря ЦК Архимандритова. Голос босса в тот день был скрипучим, что говорило о его скверном настроении. Отложив бриллиант в сторону, как ненужный предмет, Архимандритов, не обращая внимания на свое скверное настроение, поставил старшему референту Румянцову новую задачу. Получив инструктивные указания, Иван вылетел в Африку.