Сигиец

Глава 22

Бруно очнулся, но понял это не сразу. Маэстро сидел, уставившись себе в колени, а до слуха доносились чьи-то голоса. Однако, как и не однократно просыпаясь с похмелья и глядя в покрытый паутиной незнакомый потолок, долго не понимая, что это покрытый паутиной незнакомый потолок, он узнал собственные колени только спустя какое-то время, а разобрать чужую речь так и не смог. Голова раскалывалась. Когда-то Бруно казалось, что после бормотухи Кривой Гретты, которой он нахлебался однажды по дурости, хуже быть не может. Оказалось, не так уж с пойла Гретты было плохо.

Жутко мутило. Пожалуй, именно это и привело в чувство — мерзкий комок, ползущий к горлу. Маэстро панически дернулся в сторону, поняв, что не сможет усмирить взбунтовавшийся желудок, и его обильно вырвало на паркетный пол. Он закашлялся и протяжно застонал от резкой, нестерпимой боли в висках и затылке, от которой из зажмуренных глаз брызнули слезы. Бруно хотел приложить руки к голове, но не смог пошевелиться — был крепко привязан веревками к стулу. Это он понял тоже только сейчас. Оставалось разве что жалобно заныть, стиснув зубы.

Голоса стихли. Бруно несмело приоткрыл один глаз и осторожно повернул голову. Боль отдалась в шею и перекинулась даже на плечи. Захватило дух. Однако сквозь пелену слез Бруно все же умудрился разглядеть пару мужских силуэтов, стоящих неподалеку друг от друга.

— Хм, очнулся, — констатировал один из них с легкой насмешкой в голосе.

— И уже все заблевал, — брезгливо, высокомерно добавил второй.

Первый едва слышно рассмеялся:

— Магистр забыл, как сам намедни, хм, блевал?

— Захлопнись, магистр, — огрызнулся второй. — Это была твоя идея.

— Ну кто бы сомневался, — усмехнулся первый. — Чуть не угробил его ты, а крайний я. Вот это твой любимый выход из любой, хм, неудобной ситуации.

— Не думай, что я пекусь о его здоровье, — фыркнул второй.

— Нам, хм, нужно, чтобы он говорил, а в таком состоянии он много не наговорит.

— Это поправимо.

Чародей — а силуэты были именно чародеями — приблизился к Бруно, встал сзади и сильно хлопнул по плечам. Бруно тут чуть и не кончился от боли, прошившей насквозь голову. Во время первого и единственного морского боя он видел, как матросу снесло башку ядром первого и единственного бортового залпа патрульного судна. Сейчас Маэстро очень хотел оказаться на его месте.

— Не дергайся, — зло бросил чародей, растирая его плечи холодными пальцами, а потом приложил к вискам ладони.

Бруно зажмурился и захныкал, чувствуя, как от рук колдуна сквозь кожу будто поползли склизкие черви, проскальзывая в сосуды. Маэстро затрясся, сам извиваясь червем, насколько позволяли веревки.

— Я сказал: не дергайся, — повторил чародей, обхватывая его голову крепче.

Бруно напрягся, застыл на миг и затрясся от страшной боли в груди, как будто сердце вот-вот лопнет, не выдержав напора внезапно хлынувшей в него крови. Он беспомощно хватил ртом воздух и обмяк, опять потеряв сознание.

Очнулся уже от звонкой пощечины и едва не подпрыгнул вместе со стулом. Но увидев над собой блондина с обожженной наполовину мордой и неестественно голубыми глазами, Бруно затравленно вжался в спинку и втянул голову в плечи. Щека горела, однако, удивительное дело, головная боль отступила. А уж в сравнении с тем, что было раньше, так и вовсе перестала тревожить. Бруно даже не был уже уверен, был ли у него внезапный сердечный приступ.

— Да хватит уже, ван Блед! — процедил темноволосый чародей, стоявший чуть поодаль.

Ван Блед презрительно фыркнул и, немного поколебавшись, все же нехотя отошел. Темноволосый занял его место и слегка наклонился к пленнику, рассматривая его лицо. Пощелкал пальцами, плавно водя рукой из стороны в сторону, как доктор, приводящий в чувство олтовых наркоманов. Маэстро сфокусировал на нем чуть мутный взгляд, чем чародей удовлетворился и разогнул спину.

— Франц Ротерблиц, — доброжелательно улыбнулся он, сверкнув желтыми с красными крапинами глазами. — Простите моего коллегу, хэрр Бруно. Он испытывает… хм, некоторые трудности с самоконтролем.

Бруно похолодел, услышав свое имя, и попытался вжаться в спинку стула еще сильнее.

— Удивлены, что мы знаем вас? — усмехнулся Ротерблиц. — Признаю, это была, хм, не самая легкая задача. Бертрам Беделар оказался донельзя неприятным и несговорчивым собеседником. Сколько он с нас содрал? — чародей повернул голову к коллеге.

— Сотню крон, — буркнул стоявший у стола с резными лакированными ножками ван Блед.

— Ага, — кивнул Ротерблиц и взглянул на Маэстро. — Вот видите, хэрр Бруно, как, хм, сильно мы хотели с вами побеседовать? Четыре дня мы переворачивали Анрию вверх дном, посещали не самые приличные заведения и общались с асоциальными элементами разной, хм, степени моральной и нравственной деградации, искали ваш след, но вы были неуловимы. И сегодня, когда удача наконец-то сжалилась над нами и мы настигли вас у «Морского слона», вы поступили, хм, очень опрометчиво, решив от нас сбежать. Я бы принес вам глубочайшие и сердечные извинения от нас обоих, — улыбнулся Ротерблиц, — но в том, что произошло с вами, винить вы можете только, хм, себя.

Не будь Бруно так напуган, он бы даже позволил себе горькую усмешку. Из «Морского слона» после того, что там учудил сигиец, бежали все, Бруно лишь поспевал за толпой. И уж точно в общей неразберихе не заметил пару пижонов в одинаковых серых сюртуках и круглых темных очках, совершенно неподозрительно подпиравших собой стенку дома напротив.

Маэстро сдавленно хрипнул, силясь что-то сказать, но лишь сморщился от боли в пересохшем горле.

— Магистр… — вновь обернулся Ротерблиц.

Ван Блед состроил раздраженную, недовольную рожу, отчего уродовавшие лицо следы ожога сделали его еще уродливее, небрежно повел рукой. Из белой фарфоровой кружки, стоявшей на столе, поднялся дрожащий шар воды и, повисев в воздухе, меняя форму, пронесся через полкомнаты прямо в лицо Бруно, окатывая холодными брызгами. Однако большая часть воды попала Маэстро в раскрытый рот, отчего он едва не захлебнулся.

— Да блядь… — проворчал Ротерблиц, отряхивая брызги с сюртука и глядя не на кашляющего и кряхтящего Бруно, а на мерзко ухмыляющегося ван Бледа.

— Что… вам… от меня надо? — просипел Маэстро, переводя взгляд с одного на другого.

— От вас? — почти натурально изумился Ротерблиц. — Ничего. А вот с вашим… хм… скажем так, другом мы хотели бы побеседовать.

— Как-каким еще другом? — простонал Маэстро, елозя на стуле.

Ротерблиц хитро улыбнулся и сложил руки на груди, молча кивнул коллеге. Ван Блед взял со стола газету, наверняка «Анрийский вестник» — Бруно часто использовал его, чтобы разжечь печь в ночлежке, обернуть селедку или подтереть задницу — и, недовольно потрясая ей в расслабленной руке, подошел к чародею и припечатал ему к груди. Развернулся, успев кровожадно взглянуть на Бруно исподлобья, и вернулся к столу, сел на край. Широко зевнув, ван Блед лениво повел рукой — из хрустального графина вытекла прозрачная змейка воды, вспухла перед лицом чародея пузырем и распалась на мелкие шарики, закружившиеся по воле движения его пальцев замысловатым хороводом.

От завораживающего зрелища Бруно отвлек шелест переворачиваемых страниц.

— Ага, вот, — наконец объявил Ротерблиц, найдя нужную, и откашлялся. — Занятная статейка, вам понравится. «…В четверг, — начал он, — хм-хммисла месяца июля сего года в хм-хммолдень в переулке недалеко от гостиницы 'Империя» было совершено убийство кабирского купца Саида ар Курзан шайех-Малика. По словам свидетелей, рабочих магазина «Saveur de fleur» братьев Марка и Уве Гляйд, убийца скрылся с места преступления, просто выйдя на Имперский проспект. Впрочем, по сообщениям полиции, никто не подтвердил, что из переулка выходил хоть кто-то, за исключением самих братьев Гляйд. Братья были взяты под стражу, однако вскоре отпущены после клятвы на Артэме и внесения за них залога владельцем магазина «Saveur de fleur» хэрра Анри Траваллэ.

По имеющимся у нас сведениям, делом заинтересовался лично Шталендхэрр генерал-губернатор герцог Альбрехт фон Крихерай, оскорбленный таким вопиющим нарушением имперского закона, коий строго блюдется в нашем славном городе Анрия. Шталендхэрр фон Крихерай заявил, что не позволит преступникам, поправшим законы Божьи и человечьи, бросать мрачную тень на дружбу нашего величайшего кайзера Фридриха Второго Гольденштерна и великого султана Сулейман-Яфара Мекметдина, и потребовал немедленно разыскать виновных и наказать по всей строгости наших законов. А святейший архиепископ анрийский Аварий заочно отлучил нечестивцев от церкви и лично отслужил в соборе Святого Арриана молебен за скорейшую их поимку.

Убийц ищут до сих пор…'

Ван Блед громко расхохотался. Кружащиеся вокруг него водяные шарики вздрогнули, сбились с ритма, замерли и закружились в обратную сторону. Ротерблиц недовольно покачал головой, поглядев на прервавшего чтение чародея, но ничего не сказал, лишь перевел взгляд на молчавшего Бруно, который слушал и холодел еще больше.

— «…Вероятнее всего, об убийстве вскорости забыли бы, — продолжил Ротерблиц, найдя нужные строки, — если бы в ночь с пятницы на субботу в той же гостинице 'Империя» не был бы убит хэрр Артур ван Геер, известный в Анрии предприниматель и совладелец книгопечатного издательства «Ашфаль цу Ашграу». Свидетель, работник гостиницы, сообщил, что его привлек шум в номере хэрра ван Геера. Несмотря на строжайший запрет беспокоить постояльцев, он тем не менее принял решение воспользоваться запасным ключом. Он и обнаружил тело убитого, следы напряженной борьбы и разбитое окно, через которое убийца, вероятнее всего, и скрылся с места преступления. Со второго этажа!

Полиция ведет следствие. Нам же остается лишь пожелать доблестным и честным стражам порядка наискорейших успехов с Божьей милостью.

Однако мы, редакция «Анрийского вестника», считаем своим долгом довести до сведения наших читателей некоторые тревожащие подробности. Несмотря на видимость, будто бы эти два убийства никоим образом между собой не связаны, при ближайшем рассмотрении это все же не совсем так. Из надежных источников, коим мы склонны доверять, нам стало известно, что убитые хорошо друг друга знали и часто встречались в гостинице «Империя». Возможно, их связывали общие деловые интересы, возможно, старая дружба, а возможно, и более мрачные тайны.

Нашим постоянным читателям хорошо известно, что совсем недавно по Белому городу Шамситу прокатилась волна загадочных, до сих пор не раскрытых убийств, о которых «Анрийский вестник» подробно излагал в прошлых выпусках. Кабирцы, в силу своих саабиннских верований, немедленно заподозрили причастность к тем страшным событиям темных, злых сверхъестественных сил. Так это или нет, мы не беремся судить, ибо не склонны верить саабиннским мистификациям, мы полагаемся лишь на неопровержимые факты. Однако, по имеющимся у нас сведениям, властям Шамсита до сих пор не удалось найти ни убийц, ни хотя бы свидетелей…'

Ван Блед надул губы. Водные шарики пугливо вздрогнули, едва не скатились на пол, однако подчинились властным пальцам колдуна и принялись хаотично, замысловато мелькать перед его лицом.

— Вам все еще, хм, интересно, хэрр Бруно? — осведомился Ротерблиц.

Бруно не ответил. По его бледной, застывшей физиономии понять что-либо было проблематично.

— Слушайте-слушайте, — улыбнулся чародей, — дальше будет еще интереснее. «Наш читатель спросит, — продолжил он, — 'Причем же здесь несчастья, постигшие далекий заморский край?» Отвечаем: среди убитых в Шамсите был и брат ныне покойного Саида ар Курзана, Карим. Более того, при обыске в издательстве «Ашфаль цу Ашграу» были найдены материалы оккультного, запрещенного церковью и Ложей содержания. И хотя представительства Ложи в нашем славном городе нет, привлеченные к следствию чародеи, практикующие искусство с разрешения и под надзором Совета Ложи, установили, что среди найденных материалов есть и те самые темные, богопротивные пасквили и памфлеты безумных демонологов, описывающие способы призыва демонов с Той Стороны! Возможно ли, что убитые состояли в секте демонопоклонников, практикующих кровавые ритуалы с жертвоприношениями, пьяными оргиями и содомским грехом, кои так привлекают их рогатых хозяев и мелких прислужников Бездны, которых безумцы заключают в свои пентаграммы и магические оковы, наивно полагая, что смогут заставить служить себе? Тем более что в то утро, когда был убит хэрр ван Геер, ночной сторож сада герцогини Анны заявил, что видел кого-то, кого он принял за призрак старого герцога, — до того потусторонней и дьявольски пугающей была та встреча.

Более того, спустя четыре дня, во вторник, в публичном доме «Морская лилия» был убит ренегат и преступник против Равновесия по имени Рудольф Хесс, долгое время скрывавшийся от правосудия Ложи под разными именами. Как сообщили нашей редакции надежные источники, преступника настиг гражданский исполнитель Комитета следствия Ложи, некто Хуго Финстер и свершил правосудие. Возможно ли, что ренегат, этот негодяй, возомнивший себя выше законов Империи и Равновесия, прибыл в наш славный город, привлеченный слухами об устроенном в Анрии гнезде нечестивых демонопоклонников?

Тем более что вечером того же дня были похищены дочери барона Зигфрида фон Фернканте и их гувернер и учитель с аттестатом Королевской Академии Сирэ Жермен де Шабрэ. Барон отказался от комментариев, однако нашей редакции все же удалось выяснить, что его дочери благополучно вернулись домой той же ночью в целости и сохранности.

Сам же Жермен де Шабрэ исчез без следа. Однако отправленные Советом Ложи в ежегодную командировку инспекторы Комитета следствия, имена которых не разглашаются, согласились оказать содействие полиции в расследовании совершенного преступления. Благодаря могучей магии и тайным знаниям, им удалось установить, где именно оборвался след несчастного мсье де Шабрэ — на заброшенной фабрике «Циннштайн». Наших корреспондентов не допустили до места происшествия, однако редакции «Вестника» все же удалось выяснить, что во внутреннем дворе фабрики обнаружены следы, позволившие сделать предположение о магическом вмешательстве.

Возможно ли, что за ним явился кровожадный демон, призванный безумными сектантами из иных измерений Той Стороны? Означает ли это, что по Анрии разгуливает отродье Бездны, скрывающееся в ночи и ищущее новую жертву? Или все это лишь стечение трагических обстоятельств дело рук людских и извращенного преступного ума?

Обещаем нашим преданным постоянным читателям держать в курсе самых свежих последних новостей', — заключил Франц Ротерблиц торжественно и помпезно.

— Газетчики, — проворчал ван Блед. Один из водяных шариков вытянулся, стремительно заледенел и взмыл в потолок, разбившись об него ледяной крошкой. — Вечно лезут куда не надо. Надо было его прикончить, чтоб не строчил в свою газетенку!

— Оставь их, — махнул «Вестником» Ротерблиц и бросил газету на софу. — Они лишь держат, хм, преданных постоянных читателей в курсе последних новостей и сплетен. Открывают им глаза на то, что происходит вокруг. Если не газетам, кому еще верить честным гражданам и как формировать собственное, хм, мнение?

Маэстро поерзал на стуле, насколько позволили веревки. Ротерблиц прошелся взад-вперед, заложив руки за спину. Ван Блед размял шею, вокруг которой закружились водяные шарики, словно монисто. В наступившей тишине Бруно наконец-то расслышал, как часы отмеряют уходящее время.

Если бы он оглянулся по сторонам, то с удивлением обнаружил, что сидит в одной из пары комнат скромной, но небедной квартирки, обставленной без особых изысков, но не без вкуса. Даже шторы были подобраны в тон розовым обоям. И если бы Бруно был привычен к подобной обстановке, то решил бы, что живет здесь какой-нибудь художник или скульптор. Однако Бруно по сторонам не оглядывался. Он не спускал глаз с чародеев. Боялся, что, если упустить их из виду хоть на миг, это закончится очень плохо. Гораздо хуже, чем должно закончиться.

— Итак, хэрр Бруно, — проговорил чародей, остановившись, — как вы, хм, оцениваете работу редакции «Анрийского вестника»?

Бруно хотел бы сказать, что в этом вопросе полностью согласен с ван Бледом, но горло вновь сдавило, и он решил промолчать, лишь бы не выдавить из себя какой-нибудь нелепый звук.

— Вам, наверно, хочется спросить, какое, хм, отношение статейка из газетенки имеет к вам? — заметил Ротерблиц. — Не утруждайтесь. По вам прекрасно видно, что вы обо всем догадались. Ведь это ваш… хм, друг стал главной новостью последних недель. Кстати, — чародей поднял палец, — не все интересные новости попали в газеты. Кое-что нам пришлось выяснять, хм, самостоятельно. Например, об убийстве двух человек из банды Бертрама Беделара, — хитро улыбнулся Ротерблиц. — И об исчезновении одного очень неблагодарного нищего, для которого благопристойный и заботливый хэрр Беделар сделал все, чтобы несчастный не протянул с голоду ноги. А чем бродяга отплатил своему благодетелю, хм? Не только утаил долю своих доходов, но и связался с нехорошим человеком, который ввел его в заблуждение, что прожить в Анрии можно и без дружного коллектива, всегда готового, хм, поддержать и защитить. Как по мне, крайне недальновидное и опрометчивое решение, не находите, хэрр Бруно?

Маэстро с готовностью закивал бы и согласился во всем, а еще добавил бы, что сердечно раскаивается, что с радостью вернулся бы в заботливый коллектив, оставить который пришлось не по своей воле, но не смог. Мышцы шеи от страха задеревенели и отказывались слушаться.

— Затем нам удалось выяснить, — продолжил Ротерблиц, по-своему расценив реакцию Бруно, — что и в день убийства Саида ар Курзана, и раньше на Имперском, хм, проспекте видели пару подозрительного вида мужчин. Одного из них работники заведений описывали как высокого и исключительно неприятного человека, скупясь на подробности, а вот второго… — Ротерблиц многозначительно улыбнулся. — В это довольно сложно поверить, но его описание очень уж совпадало с описанием сбежавшего из Модера… хм, неблагодарного нищего. Понимаете ли, хэрр Бруно, у него была особая примета: выбит передний верхний зуб. Как он его потерял? — чародей обернулся на коллегу.

— Фальшборт поцеловал во время шторма, — угрюмо буркнул ван Блед.

— Ага, — кивнул Ротерблиц. — Очень любил наш, хм, нищий рассказывать друзьям-приятелям эту историю…

Бруно сжал губы до дрожи.

— И так уж вышло, что тот второй подозрительный человек производил исключительно положительное впечатление своей добродушной, простоватой и искренней улыбкой, совершенно не стесняясь… хм, своего дефекта.

Бруно очень стеснялся своего дефекта. Стеснялся настолько, что губы побелели, а колени затряслись от стеснения.

— А еще он постоянно чесался, будто вши зажрали, — брезгливо добавил ван Блед.

Маэстро молча помолился паре известных ему богов за связывающие веревки, которые не позволили инстинктивно прихлопнуть кусачих вшей отчаянных мыслей и паники.

— Да, — согласился Ротерблиц. — Это, конечно, ни о чем не говорит, мало ли в Анрии нуворишей с дурными манерами и, хм, нехваткой зубов, — развел чародей руками. — Но вот что интересно: в ту пятницу в гостиницу «Империя» пытался вломиться некий провинциал, слишком переоценивающий свои финансовые возможности. Швейцар запомнил его имя, Ганс Штизель, и раздражающую манеру улыбаться, как — хм, цитирую — «беззубый сельский дурачок». Это, конечно, всего лишь совпадение, но произошло это буквально перед самым приездом убитого той же ночью хэрра ван Геера. Чуть позже в «Пивной Хуберта» некий, хм, мужчина оставил приличную сумму в тридцать крон, напившись, как это говорится, до чертиков. Но вопреки всем прогнозам работников пивной умудрился не только уйти на своих двоих, но и отправиться в публичный дом, о чем и заявил во всеуслышание. Кстати, где найти приличный и по сходным ценам, но с безвкусным названием «Волна страсти», ему подсказали там же, в пивной.

Бруно крепко зажмурился. Это он и сам помнил плохо, но вроде бы в бордель его направил тот самый официант, который без устали бегал за пивом. Наверно, Бруно чем-то ему приглянулся, потому Маэстро и умудрился изрядно нажраться не на все деньги.

— Хм, оставим достижения на любовном поприще на совести кутилы, — усмехнулся Ротерблиц. — Нас интересуют показания владельца дома греха, который рассказал, что утром за ночным гулякой пришел, хм, некий человек, внешность которого каким-то немыслимым образом совершенно не отложилась ни в чьей в памяти, хотя его видели все. А вот самого гуляку запомнили хорошо. Особенно его добродушную, слегка глуповатую, но такую располагающую улыбку и дырку вместо переднего зуба, которую… хммм… жрицы любви сочли милой и привлекательной. Хотя, возможно, это обусловлено тем, что кутила был очень щедр. Кстати, блудница, с которой он уединился, рассказывала, как он жаловался на нелегкую жизнь и, хм, советовал никогда не брать деньги у сумасшедших. Правда, развить свою философскую мысль так и не смог — алкоголь сморил раньше, — печально вздохнул чародей и пожал плечами.

Бледное лицо Маэстро насытилось краской. Мышцы не выдержали напряжения, расслабились, и он издал непроизвольный вздох.

— Потом на Тресковой улице, — немного помолчав, проговорил Ротерблиц, — кто-то совершил налет на ломбард Томаса Швенкена. Это, хм, происшествие обязательно попало бы в газеты, если бы Адольф Штерк лично не пригрозил газетчикам расправой, но нехорошие слухи даже сам босс риназхаймцев пресечь не смог. Говорят, после налета ломбард еще и разграбили и едва не убили его владельца, который только чудом умудрился сбежать от толпы. Где он скрывается, неизвестно до сих пор. Кстати, знаете, что хэрр Штерк пообещал сделать с… хм, негодяями, посмевшими безобразничать на его территории?

Бруно спазматически сглотнул.

— Вам лучше, хм, не знать, — виновато улыбнулся Ротерблиц. — Да и вряд ли смогу передать его слова. Я — человек культурный и не привык так выражаться…

— Выебать их трупы в пустые глазницы, — услужливо подсказал ван Блед с мерзкой ухмылкой. — Это для начала…

Ротерблиц повернулся на «коллегу» и поморщился, а затем вздохнул, закатив глаза.

— А еще той же, хм, ночью после налета на ломбард, — сказал он и взглянул на Бруно, — на Мачтовой улице кто-то устроил резню и перебил всю банду Виго ван дер Вриза, известного по кличке «Вешатель». Знаете, хэрр Бруно, если известие о погроме в ломбарде привело Штерка в неистовое бешенство, то известие о том, что, хм, кто-то открыто развязал против него войну… — Ротерблиц сокрушенно покачал головой. — Между прочим, он подозревает, что эту провокацию устроили люди Панкраца Пебеля, с которым у Штерка очень, хм, натянутые отношения. Догадываетесь, чем это может закончиться?

Бруно энергично и отчаянно замотал головой.

— Вы связались с опасным, безжалостным и коварным человеком, хэрр Бруно, — сказал чародей после паузы. — С настоящим мясником, который за неполных две недели оставил за собой дорожку из дюжины трупов. Как знать, не оказались бы вы следующим, если бы мы, хм, вовремя не спасли вас? Мы рассчитываем на ответную услугу: вы рассказываете, где его можно найти, тогда мы, хм, отпускаем вас и гарантируем вам безопасность и надежную защиту.

Бруно украдкой взглянул на ван Бледа, догадываясь, какая защита самая надежная.

— Хм, или продолжаете молчать, — вздохнул Ротерблиц. — Тогда за вас возьмется мой коллега. Уверяю, вы заговорите. Но не волнуйтесь, мы вас не убьем. Мы же не какие-то мясники, получающие удовольствие от человекоубийства. Мы просто… хм, отдадим вас Бертраму Беделару. Или самому Адольфу Штерку. Он тоже найдет, о чем с вами побеседовать…

— Вряд ли… — просипел Бруно.

— Хм, что? — насторожился чародей.

— Вряд ли отдадите меня Штерку, — поморщившись и прочистив горло кашлем, тихо сказал Бруно. — Пока мы тут ля-ля, он уже наверняка спрашивает Штерка, где Маши-как-его…

На пол хлынула вода. На всю комнату прогремело ругательство отряхивающего полы намокшего сюртука ван Бледа, соскочившего со стола. Ротерблиц замер, подозрительно смерив Маэстро взглядом исподлобья.

— На вашем месте я бы, хм, относился к делу серьезнее, — нравоучительно заметил чародей.

— А я, бля, не серьезен, что ли? — нервно рассмеялся Бруно. — Он же ебнутый — ему вообще все похую! Виго ему сказал, что Штерк знает, где этот Машимах, вот он к нему и пошел.

— Машиах? — уточнил Ротерблиц. Ван Блед подошел к коллеге и встал рядом.

— Ну да.

Чародеи растерянно переглянулись.

— Слушайте, — Бруно облизнул губы, — я вообще к вашим разборкам никаким местом. Я не знаю, кто вы такие, не знаю, кто этот ваш Машихам, не знаю даже толком, кто он такой! Меня вообще здесь быть не должно! Я всего лишь показал ему дорогу. Ежели б я знал, как мне аукнется та сраная накуда…

— Заткнись! — прошипел сквозь зубы ван Блед. — Не выделывайся. Лучше бы тебе говорить все, как есть.

— Так я и сказал, — мученически простонал Бруно и всхлипнул. — Если он вам так нужен, идите к Штерку. Может, успеете и застанете хоть кого-нибудь живым.

— Ты ходишь по тонкому льду, — зло прищурился ван Блед, занося напряженный кулак. Ротерблиц перехватил его руку в запястье.

— Когда он ушел к Штерку? — спросил чародей.

Бруно болезненно поморщился — вновь начинала раскалываться голова.

— А когда вы меня у «Слона» взяли?

— Пару часов назад.

— Ну вот, пару часов назад и ушел, наверно. Ежели б вам не взбрело в голову гоняться за мной, а просто подождать, вы бы с ним и поговорили уже. Он же со мной в «Слоне» был!

— В «Морском слоне» не было ни одной живой души, — сказал ван Блед.

— Конечно! — Бруно едва сдержал нервный смешок. — Он же всех там перерезал! А вы думали, чего народ на улицу так ломанулся!

— Кого «всех»?

— Ублюдков Беделара, кого ж еще?

— Так, — Ротерблиц потер переносицу пальцами. — Рассказывайте, хэрр Бруно.

— А чего мне рассказывать-то? Он сказал: «Надо к Штерку». А я ему: «Ты совсем уже? Ты Виго подвесил, а потом отпустил!» А он… — Бруно тяжело вздохнул, унимая дрожь. — Ничего не сказал, просто притащил меня сегодня утром в Модер…