Симбиоз

Глава 14

- Андреа! Что ты делаешь?! – закричала Мерилин.

Однако ее слова заглушил другой голос, незнакомый, донесшийся с улицы:

- Не отпускать трос! Вот так!

Испустив короткий глухой стон, Джованни распластался на полу, а черный как ночь демон остался стоять, полностью безразличный к происходящему. Я пронеслась мимо Мерилин, от изумления забросившей всякие попытки задержать меня, и выскочила из кафе.

На Франциско была накинута поблескивающая серебром сеть, и он яростно метался внутри нее, похожий на Манту верхней частью тела даже сильнее прежнего. Длинные изогнутые когти пытались пробить брешь, но металл был слишком прочным – наверное, он специально предназначался для поимки симбионта. От этой сети вниз отходили толстые канаты, и их удерживали сразу несколько человек, среди которых я обнаружила Нари. Еще несколько человек лежали на земле, раненые и без сознания. Никто больше не стрелял: обе из противоборствующих сторон бились со злосчастной сетью.

- Ты знал, что так получится.

- Разумеется.

- Хорошо. Твоя взяла, - я вымученно посмотрела на Аббадона. – Я хочу это остановить. Дай мне свои силы.

- Все?

- Все.

Демон очень быстро очутился возле меня – я увидела его глаза так близко, что они расплылись в единое алое пятно. Расплылись и исчезли, и тут же с головы до пят меня обожгло ледяным холодом. Дыхание перехватило, а в груди образовалось нечто пустое и тяжелое, словно я проглотила огромный камень или сердце вдруг окоченело. Руки, от запястий до самых плеч, и спина покрылись неприятными колючими мурашками, от которых сразу захотелось отряхнуться; в мышцах вспыхнула и померкла острая боль, оставив после себя колоссальное напряжение во всем теле. Я пошатнулась: навалившиеся ощущения были такими непривычными и непонятными, что даже просто стоять на месте теперь у меня получалось несколько иначе. Сделалось острее зрение, однако сам мир вокруг будто бы посерел, и самым ярким в нем неожиданно оказались маленькие цветные ободы вокруг человеческих голов, прежде моему глазу недоступные. В большинстве своем они были зеленые, но над выскочившей из кафе Мерилин такой обод отливал синим.

Пока я постигала секреты трансформации, Франциско вырвался самостоятельно, проделав в сети приемлемых размеров дыру. Мне оставалось только выдохнуть с облегчением и наблюдать, как он свободно поднимается все выше и выше. Теперь его не могли достать, и он должен был просто улететь; однако почему-то не улетал. Его крылатый силуэт застыл на уровне двадцати метров – в него выстрелили, и Нари сразу шикнул на этого человека. Меня же, делавшую чуть поодаль свои первые в облике демона шаги, никто не замечал.

Франциско чуть снизил высоту, а затем вдруг сделал резкий бросок вниз и почти сразу - обратно, наверх. Четверо в бежевой форме с бронежилетами, державшие сеть с правой стороны от входа в кафе, повалились наземь. Обостренное демоническое зрение позволило мне издалека увидеть, что на шее у каждого появилось по длинному глубокому порезу.

- Что он делает… - пробормотала я и по привычке оглянулась, ожидая увидеть за своим плечом Аббадона.

Его не было. Прежде мне казалось, что, когда он хоть ненадолго избавит меня от своего присутствия, я почувствую облегчение, но на деле ничего подобного не произошло.

Франциско во второй раз пошел на спуск, и теперь траектория его полета пролегала в опасной близости от Нари.

- Нет!

Он не мог меня услышать, а я не могла за долю секунды преодолеть разделяющее нас расстояние. Была уверена, что не могла, и все равно попыталась. Шершавый асфальт промелькнул подо мной с нечеловеческой скоростью. Ноги его не касались – сама того не понимая, я воспользовалась крыльями. Тело было очень отзывчивым, будто бы само знало, что ему нужно делать, и как только отпала надобность обдумывать каждое свое действие, стало намного проще им управлять. Я врезалась в Франциско у самой земли, отталкивая его в противоположную от Нари сторону, и неуклюже кувырнулась в воздухе. Затем выставила вперед руки, пытаясь восстановить равновесие, – они оказались частично покрыты темно-синей чешуей.

- Еще один!

В бедро мне вонзился инъекционный дротик, такой же, каким пытались усмирить Габриэля на Бомонт-стрит. Я скорее увидела его, испуганно обернувшись на звонкий оклик, чем почувствовала. На человеке, выстрелившем в меня, была все та же бежевая форма. Он торопливо отбросил пистолет с длинным дулом, из которого был выпущен дротик, чтобы взять в руки другой, заряженный уже патронами. Я приземлилась перед ним и попыталась оттолкнуть, уповая на силу Аббадона, потому что одной лишь моей в борьбе с этим представительным коренастым мужчиной точно бы не хватило. Моей человеческой – как оказалось, для меня в состоянии трансформации не было ничего невозможного. Противник кубарем покатился по дороге и застыл в двух метрах от проезжей части.

Желающих продолжать задержание практически не оставалось. Франциско многих успел вывести из строя. Нари лежал на земле, лицом вниз: пытаясь защитить, я основательно задела его крылом, и он ударился головой. Над ним тоже висел зеленый обод – аура бесперспективного человека. Рядом с ним ошарашенная, но по-прежнему готовая обороняться, сидела Мерилин. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и вдруг подняла пистолет, направив его мне за плечо. Туда, где только что приземлился Франциско. Я быстро вскинула руку, безмолвно умоляя ее не стрелять. Когти угрожающе растопырились – мои собственные когти. Смутившись их, я поджала пальцы. Мерилин моргнула, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Только медленно опустила оружие.

Франциско смерил ее ледяным взглядом, пока я возилась с угодившим в меня дротиком. Он вышел легко и безболезненно, а на конце его не оказалось даже крови, хотя он был чрезвычайно длинным и острым.

- Ты трансформировалась, чтобы их защитить? Поверь, они не оценят. Я под руководством Бенедикта занимаюсь этим уже больше девяти лет, и ты видела их благодарность.

- Я хотела защитить тебя…

Голос мой вопреки ожиданиям ничуть не изменился. Франциско обвел глазами разгромленную площадку перед кафе и покачал головой, не слыша меня.

- Есть ли смысл переубеждать людей, если гораздо проще стать тем, кого они хотят видеть?

Мы одновременно обернулись на жуткий булькающий звук. Мужчина в темно-синей форме, как у Мерилин и Нари, натужно хрипел и стонал, зажимая рану на горле, и пытался отползти подальше, но неизменно крутился на месте. Франциско поморщился от отвращения – то ли к нему, то ли к самому себе. Крылья за его спиной уменьшились, будто бы сложились вдвое, и вскоре пропали полностью. Втянулись когти, приобрела естественный вид кожа – Манту отделился от него. Зато с его угольно-черными волосами произошло нечто странное, они внезапно потускнели и обзавелись серебристым оттенком. Франциско поседел! Вымотанный до предела, он добрался до ближайшего дерева и облокотился на него, чтобы не упасть.

Стоило мне подумать, что я тоже хочу вернуться в человеческий облик, как грудь сковал очередной прилив могильного холода. На асфальт посыпался сверкающий песок – чешуя, а спину обожгло кратковременной болью. Тело, прежде невесомое, сделалось тяжелым и непослушным, каменный осколок на месте сердца растаял, и я едва не задохнулась: в демонической форме мне не требовался кислород, и пусть все это время я продолжала дышать, воздух в легкие словно не поступал, и теперь было сложно адаптироваться к потребностям человеческого организма заново. Сделав несколько судорожных вдохов, я шагнула к Франциско, но не удержалась на ногах и упала на колени.

- На первый раз неплохо, - напротив возникла удовлетворенная фигура Аббадона. – Седина сойдет, Андреа. Ты завершила трансформацию достаточно быстро, ущерба организму не нанесено.

Я бездумно уставилась на побелевший локон, перекинутый мне на плечо порывом ветра. В отличие от Франциско, у меня такой был лишь один из всей копны.

Обычно людная улица налилась тревожной тишиной, хотя еще мгновение назад гремела и взрывалась. Будто бы погрузилась в гипнотический сон; никто не шевелился, даже бледная Мерилин, сидевшая над Нари, напоминала скорее мраморную статую, чем живого человека. По центру покоилась порванная металлическая сеть, походящая на огромную паутину, и под ней, неестественно скрючившись, лежал еще один агент ФБР, чье лицо было мне незнакомо.

- Невидимость.

- Ты не готов.

- Это я сам как-нибудь решу, - Франциско протянул Манту руку, закатав рукав.

- У тебя есть еще полторы минуты на отдых, - покачал раздвоенным черепом демон. - Они ждут сигнала Махоуна, а он пока не оклемался.

Я с трудом поднялась на ноги. С обеих сторон магистраль упиралась в груду полицейских машин, но они не спешили подъезжать к разгромленному кафе. Франциско беспокойно оглянулся на них и вновь ткнул Манту в костлявую грудь.

- Давай уже. Я в порядке.

Волосы его и впрямь заметно потемнели, стремясь к натуральному оттенку, а лицо перестало казаться таким бескровным, как раньше. Я доковыляла до него и замерла на расстоянии трех метров, чувствуя, что не имею права ни касаться его, ни подходить ближе.

- Вуд…

- Тебе бы тоже отправляться, Андреа, - не глядя на меня, произнес он. – За трансформацию очень строго судят. И даже то, что ты защищала Риверса, не станет смягчающим обстоятельством. Хотя… - он покосился на безмолвно наблюдающую за нами Мерилин. - Может и станет, раз есть ценный свидетель.

- Я не хотела, чтобы так...

- Да, - он сдержанно кивнул моему плечу. – Знаю. Манту?

- Потерпи. Не укорачивай себе жизнь понапрасну.

Аббадон насмешливо фыркнул, явно считая, что только что из уст сородича-демона вырвалась самая большая глупость, какую только можно вообразить. Я, наоборот, обрадовалась. Мне нужно было, чтобы Франциско еще хоть немного постоял рядом, чтобы он увидел, прочел по моему лицу, что я раскаялась сразу, как вошла в стеклянные двери кафе. К сожалению, он не мог этого сделать, да и не пытался. Его подернутые пеленой усталости пепельные глаза пристально следили за полицейскими, тем более что одна из машин с опаской выдвинулась в нашу сторону.

- Не позволяй надеть на себя околиозную маску. Если сейчас они арестуют тебя, уже не отпустят, - Франциско со вздохом поднял голову и пробормотал в безоблачное небо. - Питер был прав в одном: симбионтам нельзя больше оставаться в тени. Все проблемы вытекают из попыток скрыть наше существование. Идем, Манту.

На этот раз демон подчинился. Он чиркнул когтем у него под локтем, перекрещивая свежей царапиной две или три старые, и прислонил к ней огромную ладонь. Я думала, он возьмется отпивать кровь ртом, как вампир, но ему, чтобы собрать дань, оказалось достаточно подержать свою склизкую руку на ране.

- У меня есть бинт… - прошептала я, прекрасно понимая, что достать его не успею.

Вчера я все же положила его обратно в сумку, но она осталась в кафе, а в разбитом окне уже суетился чей-то настороженный силуэт.

Впервые после случившегося Франциско одарил меня взглядом, однако я не успела распознать, что в нем было: безразличие, презрение или намек на прощение. Манту отнял ладонь, и они оба моментально исчезли. Я осталась в одиночестве посреди постепенно оживающей площадки. Оглушенной и обессиленной, мне было невдомек, что жизнь моя часом ранее навсегда разделилась на «до» и «после». Что размеренной ее составляющей, за которую я так цеплялась, из-за моей собственной ошибки наступил конец.

Нари, весь в пыли, потирал затылок и болезненно жмурился – Мерилин что-то горячо высказывала ему на ухо. Затем она достала телефон и перебежала к другому их сослуживцу, тому, который был укрыт сетью. Позади меня, чуть заехав на ухоженный газон, остановилась полицейская машина, и из нее показались знакомые соломенные усы.

- Не обознался… что же ты здесь?..

Раньше, когда я была гораздо младше, а отца еще не назначили шерифом, дядя Джек часто захаживал к нам домой. Будучи бездетным холостяком армейской закалки, он всегда прогадывал с подарками, но мы с сестрой радовались скрипучим роботам, пластиковым солдатикам и коллекциям пестрых жетонов, как другие девочки в нашем возрасте радовались куклам. Мы слезно упрашивали взять нас, когда они с отцом собирались на рыбалку или на пустырь, чтобы организовать там дикий гольф, и на природе катались у них на спинах, устраивая турнирные забеги. С тех пор многое изменилось: на отца повлияла гибель мамы, и он стал нелюдим, мы с сестрой выросли и обзавелись своими интересами. Дядя Джек отдалился. Однако я все равно воспринимала его, как друга семьи, и была счастлива увидеть именно его в такой момент.

Хмуро осматриваясь, он приобнял меня за плечи и потянул к машине.

- Нечего тебе делать тут, пойдем-ка…

- Чудесно, придержите ее, - раздался звучный голос Джованни. – Околиозную маску, живо.

- Сэр, она оказала нам помощь, - тут же вскинулась Мерилин. – Без ее участия потери…

- Потерь бы не было, - прошипел Джованни. – Она сорвала операцию, оглушив меня.

Я увидела ошарашенное лицо Нари и почувствовала, как крепче сжимается рука на моем плече.

- Простите, мистер… - гаркнул дядя Джек, обращаясь к Джованни. Тот лишь яростно посмотрел, отказывая ему в любезности назвать свою фамилию. – Сэр. Я отвезу ее в отдел. У девочки шок.

- Она – опасная, нарушившая закон одержимая.

Дядя Джек вздрогнул и от неожиданности отпустил меня. Я съежилась, представив, что означает для него эта фраза. Мне хотелось, чтобы он поспорил с Джованни, чтобы срочно вызвал отца: уж он-то точно не позволит отправить свою дочь на таинственный остров Сан-Клементе. Однако он молчал, изумленный и, наверное, глубоко разочарованный.

Джованни грубо отмахнулся от Нари, пытающегося с ним заговорить; облитый черничным соком, с запекшейся кровью на макушке, он рвал и метал, и реакция его была вполне объяснима. Подъехала, сверкая мигалками, карета скорой помощи. Именно на нее я смотрела в последний момент, прежде чем ослепла.

Околиозную маску никак нельзя было назвать удобной конструкцией. Если непроницаемые черные очки крепились сносно, практически не натирали и не ощущались, то тугая резиновая накладка на нижнюю часть лица и железный обруч под горлом вызывали настоящую панику. Мне постоянно казалось, что я вот-вот задохнусь, лишенная возможности глотнуть воздух ртом, пропускающей тканевой вставки для носа категорически не хватало; к счастью, Мерилин почти сразу выпросила для меня «пищевую трубку», от которой к вечеру с непривычки вовсю болела челюсть, но которая справилась с моими навязчивыми страхами. Говорить с ней было возможно, но затруднительно и бесполезно, ведь все равно ничего, кроме нечленораздельного бурчания, выдавать не получалось. Зато дышалось с ее помощью гораздо легче.

Счет времени потерялся почти сразу, как глаза перестали видеть. Меня перевезли в какое-то прохладное помещение и устроили на плюшевом диване. Попеременно я слышала возле себя голоса Нари и Мерилин, и они внушали мне робкую надежду, что все обойдется. Оба принимались гневно бубнить, когда я делала вид, что уснула, и из речей их мне становилось ясно, что злятся они отнюдь не на меня.

- … совсем другая статья. Она не использовала способности симбионта, когда напала на него…

- … он вообще не должен был вынуждать ее приходить…

- … трансформация в целях обороны? Нельзя же закрывать глаза на обстоятельства, при которых…

Так они говорили, думая, что я не слышу. Беседуя же со мной напрямую, Нари и Мерилин не упускали возможности пожурить меня.

- Андреа, как же ты могла столь безрассудно поступить!

- Я трижды повторяла тебе, что трансформация запрещена!

Бессмысленно кивая, я поднимала сжатую в кулак руку, изображая, что хочу пить, или указывала на низ живота, ежилась и сжимала колени, чтобы меня отвели в туалет. Пить через трубку поначалу было страшно, но к четвертому разу я наловчилась. Есть мне не хотелось совершенно, хотя Мерилин периодически предлагала; я так привыкла к ее звенящему голосу, что нервничала всякий раз, когда она предупреждала, что ей требуется отойти.

Вот и теперь она вышла, закрыв кабинет на ключ, и мне вновь сделалось боязно, что вместо нее ко мне приставят кого-нибудь другого, чужого и равнодушного.

- А-а… а-г-хи… - попыталась я позвать Аббадона, но получилось не слишком похоже на его имя.

Тогда я встала и вытянула руку. В полной тишине провела ею вокруг себя. Демон молчал с тех пор, как меня арестовали, а прошло уже, по моему мнению, два-три дня. В темноте время тянулось медленнее, и я вполне могла ошибаться.

- Без прямой просьбы я не имею права делиться с тобой силой, Андреа.

Я обрадовалась, что он отозвался на мою попытку отыскать его, и резко повернулась в его сторону, ориентируясь на слух. Мне не нужны были его способности: я не собиралась оставлять семью и пускаться в бега. Гораздо легче оказалось примириться с мыслью о наказании, чем представлять себе жизнь симбионта-отшельника наподобие Франциско. Подумав о нем, я сразу сникла, но все равно отыскала в пространстве чешуйчатую руку Аббадона и крепко схватилась за нее.

Прошло еще несколько дней – мне казалось, что они уже давно перевалили за неделю. Я по-прежнему спала на диване и пила через трубку сладкую воду, а иногда Мерилин просовывала мне в нее какой-то жирный бульон. Она была рядом, когда в помещение пробрались далекие, гулкие голоса: Джованни и Нари вели за дверью ожесточенную беседу.

- Риверс, погиб человек, еще пятеро – в реанимации.

- Это нужно предъявлять Франциско и только ему.

- Она напала на агента при исполнении служебных обязанностей.

- Да, я уже позвонил Гарету по этому поводу.

- Что?!

От интонации, с который Джованни задал вопрос, у меня мороз пошел по коже. Он не просто разозлился, он испугался и пришел в бешенство одновременно. Я услышала, как Мерилин беспокойно заерзала на месте, и сама неосознанно привстала.

- Сядь, - тихо велела она.

- Я объяснил ему ситуацию. Он разрешит наш спор, - продолжал за стеной Нари. – Я считаю, отправлять ее на Сан-Клементе – недопустимо. Это сломает ее, и в дальнейшем она не сможет вернуться к нормальной жизни. Наказание ей должно выноситься согласно уголовному кодексу, а не дополнению, составленному для симбионтов.

- Она трансформировалась!

- На глазах у осведомленных сотрудников, во-первых. И чтобы спасти их, во-вторых.

- Не имеет значения, - буквально прорычал Джованни. – Статья по трансформации не имеет смягчающих подпунктов.

- Значит, пора задуматься над ее расширением. Тебе же позволено трансформироваться в случаях крайней необходимости.

За дверью стало тихо. Так тихо, что у меня уши разболелись, - неужели они покинули коридор?

- Я ошибся в тебе, Нари. Ты обязан заботиться о безопасности государства, а не потакать личным мотивам.

- Я думаю о государстве и о всех его гражданах. Андреа Фишер – не агрессивный симбионт, которого требуется изолировать. Она ответит за умышленное причинение легкого вреда здоровью, и хватит с нее.

- Директор Гарет не будет на твоей стороне, - мне почудилось, что вместо Джованни шипит его демон, Мельхом, потому что голос сделался совсем уж не человеческим. – Он знает, насколько важен контроль, когда дело касается симбионтов! Пусть чрезмерный – лучше перестараться, чем упустить!

Громкий хлопок, знаменующий чье-то прибытие, облетел помещение – я вжалась в диван. Вошедший человек закрыл за собой дверь. Судя по шагам, он был один.

- Мне понадобится твоя помощь.

Я с облегчением выдохнула. Вошедшим оказался Нари.

- Разумеется, - отозвалась Мерилин. – Только ты не боишься…

- Что?

- Ссориться с Махоуном. Что бы ни решил Гарет, твоей карьере это повредит.

- Посмотрим. Как ты, Андреа?

Я невразумительно качнула головой. Пальцев вдруг коснулось что-то плоское и гладкое: Нари дал мне лист бумаги и карандаш.

- Нам нужно поговорить. Я должен знать, почему ты напала на Джованни в кафе.

Поудобнее взявшись за письменные принадлежности, я настрочила корявыми буквами:

«Где я? Сколько я здесь».

- В полицейском участке, в моем кабинете. Четыре дня назад тебя задержали. Скажи, зачем…

«Я хотела, чтобы Франциско ушел».

Нари тяжело вздохнул. С шумом скомкал лист, где я нацарапала ответ, и дал мне другой.

- Прелестно… больше никому об этом не говори.

«Можно хотя бы ненадолго снять маску».

- Нет, Андреа.

У меня заслезились глаза. Я то открывала их, бессмысленно таращась в беспросветную мглу очков, - ходить было удобнее именно с открытыми, - то закрывала вновь, если предстояло сидеть на диване и слушать.

«Я не убегу, обещаю».

- Нельзя. Придется потерпеть.

«Где папа».

- С ним все нормально. Джованни рассказал ему, но он держится и ни в чем тебя не винит. К сожалению, сейчас я не могу его к тебе пропустить.

«Простите за неприятности».

Я отдала бумагу Нари и свернулась калачиком на диване, устало раздумывая над тем, что же будет с очками, если очень долго плакать. Вода накопится в них? Или мягкая нижняя часть впитает ее, как губка?

С очередным вздохом Нари потрепал меня по плечу. Затем отошел к Мерилин, и они принялись о чем-то шептаться. Слов было не разобрать, но голоса их так мелодично звучали вместе, что я непроизвольно представила их парой. И на удивление не почувствовала ни капли ревности.

Время продолжало теряться в темноте. Я не позволяла себе жаловаться: знала, что для меня и без того делают больше, чем для кого-либо. Мерилин выделила мне старенький магнитофон с удобными выпирающими кнопками, и я слушала музыку часами напролет. Иногда поднималась с дивана и вслепую делала разминку, но чаще всего мучительно и бесполезно размышляла. От чего бы избавилась, представься мне такая возможность: от очков или намордника с ненавистной пищевой трубкой; как бы поступила, если бы вернулась в прошлое за день до того, как должна была встретиться с Франциско, и о прочих вещах, уже не имеющих значения.

Очередным утром Мерилин взяла меня под руку и повела, однако, вопреки моим ожиданиям, не в туалет, а на лестницу.

- Вот сюда. Ступеньки, осторожно.

Свежий воздух ударил мне в нос – мы очутились на улице. Я занервничала и вопросительно ткнула Мерилин в плечо.

- Едем в здание суда.