Симбиоз

Глава 27

Возвращаясь в дом Бенедикта, я знала заранее, что без упреков не обойдется. Для всех Габриэль был главным пособником Питера и заклятым врагом; отпустив его, я не только серьезно подсобила лагерю неприятеля, но еще и не позволила Гвинет доказать свою преданность приютившему ее отряду, и вряд ли она собиралась в скором времени прощать мне это.

- Бенедикт ждет тебя, - процедила она, когда я сложила крылья во дворе.

- Думаю, он по достоинству оценил твое участие в сражении. Ты спасла его.

Гвинет смущенно моргнула, но тут же презрительно фыркнула, давая понять, что не поведется на лесть. Мы постояли на улице еще немного, глядя друг другу в глаза, и я с тоской подумала, что шанс исправить сложившиеся между нами непростые отношения, такой возможный еще полчаса назад, теперь безнадежно потерян. Как и шанс спасти Бенедикта.

У меня было достаточно времени, чтобы по крупицам разложить свою сделку с Денницей и доказать самой себе, что я вовсе не променяла его жизнь на жизнь Габриэля. Верховный демон отказался оставлять Бенедикта в покое, потому что его коллеге, такому же верховному демону Вельзевию, требовалось срочно вернуться в Инкхигхаим. Случилась бы сделка, или ее бы не было – Денница в любом случае собирался убить Бенедикта, и помешать ему я не могла. Никто не мог, однако на сердце все равно лежала тяжесть, будто бы я обязана была придумать что-нибудь еще, сделать больше, чем сделала.

Бенедикт, перебинтованный с ног до головы, встретил меня на кухне. Он не выглядел сердитым, но в глазах его застыло непривычное строгое выражение.

- Ты не пострадала?

- Нет, но я не догнала его.

- Гвинет сказала, ты не позволила ей убить его.

- Да. Я подумала, он будет полезнее в качестве заложника.

- Питера бесполезно шантажировать. Он не пойдет на компромисс даже ради собственных детей, и тебе это прекрасно известно. Скажи мне правду. Почему ты так поступила? Пожалела Франциско?

- Не только. Около месяца назад меня пытались подстрелить агенты ФБР, и Габриэль спас меня.

Бенедикт нахмурился и водрузил на стол разбитые локти. Ему, вероятно, часто приходилось оправдывать людей, и он уже собирался что-то ответить, однако я поспешила огорошить его другой новостью. Новостью, которую он уже давно должен был услышать.

- Я знаю, как избавиться от камня.

Собеседник тотчас переменился в лице – Габриэль был забыт, как дурной сон. Пока я говорила, ему было сложно держать себя в руках: он ерзал на месте, как неусидчивый подросток, и открывал рот, готовый спрашивать и восклицать, всякий раз, когда я на секунду останавливалась, чтобы перевести дыхание. Он едва дождался окончания моей речи, чтобы горячо уточнить:

- Ты уверена? Абсолютно уверена?

- Да. Три демона подтвердили мне это, - я покосилась на Вельзевия, и тот ответил мне внимательным взглядом четырех алых глаз.

- Не может быть, - взволнованно пробормотал Бенедикт. – Я хранил камень целых десять лет, даже не догадываясь, что способен сам и без промедлений положить конец всем распрям…

- Но вы должны были прожить эти десять лет! – заспорила я. – Вы же еще так молоды!

- Мне уже давно за семьдесят, - он улыбнулся, заметив выражение глубокого изумления на моем лице. – Да, будь я бесперспективным человеком, уже ходил бы с тростью и в очках, ухаживал бы за садом, смотрел бы на птиц… мне хотелось бы этого. Но вернемся к делу. Если все так, как ты говоришь, я закрою демонам путь в наш мир, как только «слеза Преисподней» вернется ко мне.

- Как же нам забрать ее у Питера? Франциско говорил, он никому ее не доверяет.

- Следующей его целью, безусловно, станет тюрьма Сан-Клементе, - Бенедикт задумчиво прищурился. – Мы собирались обезвредить его прежде, чем он доберется до нее, однако незапланированное сражение в Гренландии внесло свои корректировки. Не вешай нос, Андреа. Военные предупреждены, охрана усилена, и как только вблизи острова будет замечен первый симбионт, мы сразу отправимся на помощь. Если переговоры с капитаном Кокош прошли, как задумывалось, и Джованни поручился за каждого из нас, сейчас наших ребят должны отвезти туда, чтобы они хорошенько осмотрелись и смогли в нужный момент сделать портал.

- Правда? - искренне обрадовалась я. – Себастьяну удалось добиться разрешения исследовать тюрьму? Это ведь огромный шаг вперед в нашем сотрудничестве с людьми!

- Именно так. И он стал возможен благодаря вам с Франциско, - Бенедикт с кряхтением поднялся с дивана. - Я должен отдохнуть. Позови меня, когда они вернутся.

- Можно позвонить с вашего телефона?

- Конечно.

Окрыленная, я пронеслась мимо разочарованной Гвинет, надеявшейся, что Бенедикт хоть как-нибудь накажет меня, и выскочила на улицу, набирая на ходу номер Рене. Радостно погладила одинокий кустарник и принялась прохаживаться возле ограды, ожидая услышать в трубке голос сестры.

- Алло.

- Рене! – завопила я на весь двор. – Как ты? Папа с тобой? Где вы?

- Андреа! – в тон мне воскликнула сестра. – У нас все нормально, но мы ужасно беспокоимся за тебя. Как ты и велела, мы какое-то время жили у дяди Джека и только сегодня вернулись домой. Папа наверняка захочет с тобой поговорить!

- Уже вернулись? – забеспокоилась я. – Нет, Рене, слишком рано. Если вдруг Питер…

- Папа сказал, что мы больше не можем стеснять дядю Джека.

- Тогда снимите номер в гостинице.

- Обсуди это с ним, ладно? Вряд ли он послушает меня.

- Ладно… - я еще недолго терзалась сомнениями, после чего легкомысленно их откинула, решив, что все складывается слишком удачно, чтобы что-то плохое могло случиться с Рене и отцом. - Он очень переживает, что лишился работы? Если что, мы с Джованни Махоуном теперь закадычные друзья – уж я заставлю его передумать на этот счет.

- Андреа, о вас говорили по телевизору! – не слушая меня, заголосила сестра. – О вас – о симбионтах. Правда, эфир быстро перебили, но...

- Знаю, что говорили, - беспечно рассмеялась я. – Хотя бы за это Питера можно поблагодарить.

- Чему же ты радуешься? Папа сказал, вас отстреливают по всей стране! Он уже неделю на успокоительных, - понизив голос, сообщила Рене. – Когда ты вернешься?

- Очень скоро, - пообещала я. – Теперь точно. Передай папе, чтобы не волновался за меня. Мы работаем, чтобы с нас сняли старые обвинения. Помогаем людям, - в трубке повисло молчание. – Нет, послушай, лично я стараюсь лишний раз не рисковать и почти ни во что не вмешиваюсь.

- Честно?

- Ну… Рене, а ты проверяла сегодня электронную почту?

- Нет еще.

- Обязательно проверь. Я написала тебе кое-что важное, что вряд ли смогу передать словами.

- Хорошо… ой, кто-то стучится. Должно быть, миссис Гунтер! Я пойду открою, повиси немного. Хотя нет, лучше перезвони чуть позже. Папа сейчас спит, и через час-два ты как раз сможешь обсудить с ним все дела.

Я застыла, и онемевшие губы не успели выдохнуть согласие. Рене повесила трубку.

Миссис Гунтер не могла зайти проведать ее, потому что была мертва. Я видела, как демон забрал ее душу и как Эрик унес ее бездыханное тело, чтобы передать его родным. На секунду меня охватил ужас: уж не явились ли в мой дом враги? Питер, Саманта, Маркус – кто угодно, кому я успела насолить? Я быстро отыскала в журнале вызовов номер сестры и почти решилась набрать его повторно, но неожиданно передумала. Даже выругала себя за паранойю. Стал бы Маркус учтиво стучаться, если бы пришел мстить! И вообще, забрести к нам мог кто угодно, хотя бы убитый горем мистер Гунтер, у которого, не считая взрослого сына, находящегося за тысячу километров, кроме добрых соседей не осталось никого, кто был бы способен разделить с ним его горе. Также могли зайти и сотрудники полиции, и ФБР – успокоившись, я отправилась возвращать телефон владельцу.

- Не следовало тебе заключать сделку, Андреа. На Бенедикта ты поставила собственную душу, а ведь Мантрэссапа предупреждал тебя, что на смертном одре люди расстаются со Слезой крайне неохотно.

- Я верю ему. Если кто и способен отдать камень, отказавшись от силы и самой жизни, то только такой человек, как Бенедикт, - я посмотрела на Аббадона с усталой улыбкой. – Да ты никак волнуешься за меня? Или расстраиваешься, что я выбрала дорогу подлиннее? Сколько еще Габриэль гоняться за ним будет…

Демон ничего не ответил.

Прошло несколько часов. Я намеренно не перезванивала Рене, чтобы дать отцу отдохнуть: едва ли в последнее время он нормально высыпался. Зная его, можно было с уверенностью сказать, что в доме дяди Джека он чувствовал себя стесненно и неуютно, потому что не мог, как любил, включить погромче телевизор и подмять под себя целую комнату. Усугубляли ситуацию отсутствие работы и переживания за меня – готовясь к разговору с ним, я как могла оттачивала жизнерадостный голос, чтобы, услышав его, отец сразу испытал облегчение. Когда время перевалило за шесть часов, я вновь взяла у Бенедикта телефон, но воспользоваться им не успела: с дипломатической миссии вернулись Себастьян, Франциско и остальные. Сверкая победоносной улыбкой, что само по себе было явлением чрезвычайно редким, Себастьян начал с торжественного оповещения о том, что капитан Кокош…

- Нормальный мужик! Дело свое знает!

- Как прошло? – взволнованно задал вопрос Бенедикт.

- Прекрасно, – заверил его Дакота. – Первым делом мы обсудили снятие всех обвинений, и Джованни, надо отдать ему должное, подписался под каждой бумажкой.

- Подождите, - вмешался Люк, заприметив бинты на груди Бенедикта. – Что случилось?

- Габриэль напал на меня.

- Здесь? – ужаснулся Дакота. – Как ему удалось обнаружить это место? И почему тогда Питер до сих пор не ударил по нам?

- Не знаю, но на ночлег в целях безопасности мы переместимся в убежище в Небраске.

- Что вы с ним сделали? – тихо спросил Франциско.

- Ничего, - буркнула Гвинет. – Ушел, благодаря Андреа. И вы еще меня подозреваете! Да если бы она не влезла…

- Пожалуйста, рассказывайте дальше, - перебил ее Бенедикт и заинтересованно кивнул Дакоте. – Вы осмотрели тюрьму? Как она охраняется? Мы должны просчитать действия Питера заранее.

Гвинет обиженно поджала губы и оглянулась, ища поддержки, однако никто не отреагировал на известие о том, что я без спроса отпустила опасного врага. Даже подозрительный Себастьян не стал затевать свару: он, как и все остальные, был слишком взбудоражен недавним посещением Сан-Клементе. Только Франциско посмотрел на меня с глубокой признательностью во взгляде.

Из слов Дакоты получалось, что тюрьма для симбионтов представляет собой настоящую крепость: стены из крепчайших сплавов, лабиринтообразные коридоры, изобретательные ловушки, блокирующие различные демонические способности, и, самое главное, готовые в любую минуту разнести остров ракеты, ожидающие своего часа на материковой части. Полностью обратившись в слух, я изумленно хлопала глазами, узнавая все новые и новые подробности об этом хитроумном строении. Казалось, пробиться на Сан-Клементе невыполнимо даже для Питера.

- Как же нам убить его? – взволнованно повторял Люк. – Я много раз видел его в деле, Бен, он слишком осторожен. Был осторожен, даже когда являлся обычным симбионтом, а теперь и подавно. Его неисчерпаемый запас порталов – огромная проблема. Он попросту не подпустит к себе противников!

- Однажды он ошибется. Наша задача – не упустить этот момент.

Меня так затянули обсуждения, что не успела я и глазом моргнуть, как настала ночь, и связываться с Рене и отцом было уже слишком поздно. Окончательно определив для себя, что заходил к ним именно мистер Гунтер, я без зазрения совести отложила звонок на следующий день. Мне не хотелось слышать слезы в голосе сестры, искренне привязавшейся к погибшей соседке, и не хотелось расстраиваться вновь, после того как я уже пережила эту потерю.

На портале Франциско мы перебрались в другой дом, более просторный и комфортабельный, чем семейное гнездо Эвансов, но куда менее уютный. Я привыкла к узкой лестнице, неухоженному дворику и маленькой кухне, где нам приходилось сидеть на головах друг у друга – все это вызывало чувство сплоченности. Здесь же каждому доставалась своя комната, а в гигантской гостиной просто невозможно было столкнуться.

- Года два назад это место обнаружили федералы, и нам пришлось уйти. Здорово снова вернуться сюда, - Франциско, напротив, положительно оценил прирост свободного пространства.

Мы с ним устроились на ночлег в одной из хозяйских спален, где все казалось дорогим и очень хрупким. Стараясь ничего не трогать, я осторожно присела на кровать.

- Чей это дом?

- Дакоты, разумеется.

- Он что, богат?

- Еще бы, при таких родителях. Они у него очень успешные бизнесмены. Никогда не слышала фамилию Гонсалес?

- Так вот кто у нас состоятельный наследник, - пробормотала я, положив голову Франциско на плечо. – Хотела тебя предупредить, что рассказала Бенедикту, как избавиться от камня.

- Я знаю.

- Сердишься?

- Нет. Ты поступила честнее меня. Я молчал, потому что не был готов смириться с мыслью, что его не станет. Пытался удержать его, не замечая, что привычный некогда темп жизни стал для него теперь чересчур быстрым и напряженным, что он устал и хочет отойти от дел. Лишать его права выбора было очень эгоистично с моей стороны. Сегодня, когда он в очередной раз назначил главным Себастьяна, а сам остался в стороне, я понял, что он уже давно начал подготавливать нас к своему уходу.

- Но вряд ли он представлял себе этот уход именно таким…

- Вряд ли, - я вся съежилась, однако Франциско неожиданно добавил. – О таком он не мог и мечтать.

- Ты серьезно?

- Я видел его лицо, когда он говорил нам, что собирается делать. Он не боится, Андреа. И ты не бойся.

Спалось мне откровенно плохо. Я часто открывала глаза и ощупывала матрас, спросонья не понимая, что такого могло с ним произойти, что лежать вдруг стало безумно неудобно, на какой бок не перевернись. Под утро от вчерашнего моего триумфального настроения ничего не осталось, и, как выяснилось, многие, передумав за ночь бесчисленное количество мыслей, точно так же подрастеряли свой запал. За завтраком Бенедикт развеял мрачное молчание еще более мрачной речью:

- Если Питеру удастся выпустить на свободу пленников Сан-Клементе, считайте, мы окончательно и бесповоротно проиграли. Поэтому я прошу вас запастись терпением и не покидать убежище до звонка нашего посредника с военными – Августа Кокош.

- А как же патрулирование? – деловито уточнил Дакота. – Вчера по всем штатам горели полицейские участки.

- Это попытка заставить нас вмешаться, - пробурчал Себастьян, рыща по карманам в поисках сигарет. – Джованни сказал, всех виновников задержали, кого-то даже прежде, чем они успели наделать шуму. Это были новички, молодые и неопытные симбионты. Питер сделал из них смертников и швырнул нам, как наживку, чтобы отвлечь от чего-то более важного.

- Нет ничего важнее гибели людей, - негромко произнес Бенедикт. – Однако я не думаю, что Питер всерьез рассчитывал, что мы все бросим и помчимся разбираться с его демонстрациями. Скорее, он просто хотел отомстить.

- Мне нужно встретиться с Сарой, Бен, - встрепенулся Люк.

Себастьян тут же горячо закивал, и я поняла, что они оба надеются повидаться с близкими до того, как придется отправляться защищать таинственный остров.

- Понимаю. Но отпустить тебя не могу.

- Тогда она приедет сюда.

- Хорошо, Люк. Если вы считаете, что здесь ваши семьи будут в безопасности, пожалуйста, вы имеете полное право пригласить их.

Себастьян раздосадовано заворчал: он явно не считал этот дом безопасным. Дакота тоже неуверенно покачал головой, а я представила, как на порог вваливается охваченный волнением отец, и поежилась.

- Вы все думаете, что у нас не получится? – резко спросила Гвинет. – К чему устраивать тут торжественные прощания?

Я невольно позавидовала ее прямоте и сжалась еще сильнее, ожидая вердикта старших. Себастьян смерил Гвинет презрительным взглядом, в котором так и читались его обычные интонации, мол, вот же молодняк бестолковый пошел. Люк и вовсе проигнорировал, покидая кухню с телефоном в руках. Бенедикт задумчиво прошелся рукой по волосам, но тоже промолчал, и мне вдруг стало предельно ясно, почему Гвинет чувствует себя такой несчастной в его группе. Ее словно никто не воспринимал всерьез. Один лишь Дакота соизволил ответить, однако слова его прозвучали грубо, как и всегда, когда он обращался к ней.

- Если бы ты хоть раз сражалась по-настоящему, поняла бы.

- Она не то имела в виду… - попыталась вклеиться я, но Гвинет не позволила мне вступиться за нее.

- Раз тебе так страшно, тащи свою задницу в Испанию к богатеньким родителям, – ядовито произнесла она, глядя на Дакоту исподлобья.

- Ты вообще слушала нас? При чем здесь страх? Это нормально – хотеть увидеть близких перед сложным делом. Их поддержка и забота вдохновляют, хотя ты, наверное, и слов-то таких не знаешь.

- Идите-ка вы оба отсюда, воздухом подышите, - сухо гаркнул Себастьян. – Только себя накручиваете, да других раздражаете. Где тут виски? Дакота, достань. Да-да, достань и проваливай, освежись! Я лично собираюсь выпить.

- Присоединяюсь, - со вздохом сказал Франциско.

Гвинет побрела к двери, часто оглядываясь, из-за чего ее красные волосы то и дело веером разлетались по помещению. Я поняла, что она ждет Дакоту, и даже удивилась: неужели ей так хочется продолжить ссору? Сам же Дакота послушно выставил на стол стаканы и пузатую бутыль, быстро осмотрелся, по-хозяйски размышляя, не потребуется ли гостям что-либо еще, и только тогда двинулся за ней. Стоило им обоим очутиться на улице, в доме сделалось оглушительно тихо. Я могла слышать дыхание Бенедикта, размеренное, но немного свистящее, и приглушенные всплески разливающегося алкоголя. Они звучали особенно мрачно, били по моей беспокойной голове, и тогда мне тоже захотелось выйти, однако в следующую секунду в кухню вернулся Люк, чтобы обрадовать всех неожиданной новостью.

- Я дозвонился до Дженнифер. Они с Кайлом будут здесь через полчаса.

- Наши союзники с первой войны, - пояснил Бенедикт, заметив мой озадаченный взгляд, затем повернулся к Франциско. – Ты тоже их не застал. После поражения Питера десять лет назад они покинули нас, чтобы жить обычной жизнью.

- Очень кстати, - одобрил Себастьян. – Сара тоже приедет?

- Да. Она хотела взять билет на самолет, но все аэропорты в ее штате закрыты. Будет добираться на машине. Не знаю, успеет ли…

Люк упал на стул и залпом осушил стакан, который к нему заботливо пододвинули. На смену молчанию пришли какие-то старые и неизвестные мне истории, которые принялся вспоминать Бенедикт, стремясь разбавить воцарившуюся атмосферу уныния, и я вновь почувствовала себя неуютно, словно вклеилась в компанию давних друзей, приходясь им совершенно посторонним человеком. Аббадон размеренно покачивался под потолком вниз головой – ни у кого из здесь присутствующих демонов больше не было подобной привычки. Стоило мне встать, он взмахнул крыльями, и мы вместе вышли в коридор.

- Абби, а я и впрямь могу одолжить у тебя способность вытягивать из людей души?

- Можешь, но вряд ли тебе это удастся.

- Почему?

- Отнятие души у живого существа – омерзительный, сложный и жестокий поступок. Он страшнее убийства, страшнее любых злодеяний, за которые у вас принято судить.

- Но вы же сами…

- Мы, - сверкнул глазами Аббадон. – Забираем душу, когда она уже готовится отделиться от тела. Когда человек погибает. Истинная смерть – это не просто остановка сердца или прекращение дыхания, и только демон способен почувствовать, когда она настигает его симбионта. С ее приходом связь их обрывается, и душу становится можно безболезненно извлечь, однако, если замешкаться хоть на секунду, она ускользнет в другой мир. Таким образом, тебе или любому другому человеку, неспособному поймать этот ключевой момент, придется поглощать души еще живых людей, чтобы не упустить их. В Инкхигхаиме подобный способ считается неприемлемым.

- Значит, Питер?.. – задумавшись, я споткнулась на пороге, непривычно высоком и выкрашенном в цвет пола, отчего его сложно было разглядеть. – Ой. И что случается с живым человеком, когда у него забирают душу?

- Его продолжение бесследно исчезает. Он умирает, но не только.

- А если потом его душу отпускают?

- Сомневаюсь, что отнятую у живого существа душу можно отпустить. Акты насилия чаще всего необратимы.

Ноги сами вынесли меня на улицу, где я сразу заметила Дакоту и Гвинет, основавшихся в дальнем углу террасы. Они не спорили, хотя и смотрели насуплено в разные стороны, делая вид, что им отвратительно общество друг друга. Именно делая вид, ведь, если бы это была правда, зачем бы им потребовалось стоять практически вплотную? Я невольно прислушалась – они говорили, но слишком тихо, чтобы мне удалось распознать, о чем.

К дому прилегал обширный травянистый участок. На редкость ухоженный, будто каждые выходные его навещал профессиональный садовник, чему я ничуть бы не удивилась. Его идеальную гладкость и пустынность вскоре нарушили два незнакомца, появившиеся из портала с противоположной от террасы стороны. Заприметив их во время своей прогулки, я, приученная считать всех чужих симбионтов врагами, тотчас приготовилась звать на помощь.

- Доброе утро, – крикнула издалека темноволосая женщина, тоже увидев меня. – Не проводишь нас к Бенедикту?

Лицо у нее было подтянутое и загорелое, близко посаженные темно-синие глаза лучились здоровьем, однако кофта с объемными у плеч рукавами и необычная высокая прическа, какие давно уже вышли из моды, наводили на мысли, что с ее возрастом, как и с возрастом Бенедикта, можно было легко ошибиться.

- Мы друзья, - добавил молодой человек рядом с ней, такой же загорелый и синеглазый. – Меня зовут Кайл.

- Кайл! Джен! – воскликнул Дакота, выскочив навстречу гостям. – Счастлив вас видеть!

- Мы тоже рады встрече, - Дженнифер по-мужски пожала ему руку.

- Смотрю, Бен набрал очаровательное пополнение, - широко улыбнулся Кайл, переводя взгляд с меня на Гвинет, вышедшую вслед за Дакотой.

- Так-так, я знаю, о чем ты подумал, - заворчал Дакота и подтолкнул его к крыльцу. – Идем уже, ловелас.

- Ты даже не дашь мне выяснить имена этих прекрасных девушек? – запротестовал тот.

- Разве у тебя в Сиэтле не осталась невеста?

- Что ты, мы с Марией разошлись уже очень давно…

Громко переговариваясь, они зашли в дом. Я замерла в нерешительности, разрываясь между желанием еще немного побыть в одиночестве и любопытством, пробудившимся с появлением новых союзников. Гвинет, очевидно, чувствовала то же самое. Она шагнула за Дакотой, потом остановилась и перевела тоскливый взгляд на террасу. Минутой ранее там явно произошло нечто важное для нее, куда более важное, чем ожидало внутри, но в конце концов мы обе предпочли своим тяжелым мыслям знакомство с гостями, и она милостиво кивнула мне на дверь, предлагая зайти первой. Удивленная и приободренная ее неожиданным дружелюбием, я вернулась в кухню, приготовившись лицезреть трогательную церемонию воссоединения, однако застала там совсем иную сцену.

- Что он здесь делает?!

- Успокойся, Джен, - пытался урезонить женщину Бенедикт. – Все в порядке. Он с нами.

- С вами?! – прорычала Дженнифер. – Он дрался на стороне Питера, и наплевать, что делал это, будучи еще сопляком! С каких пор ты принимаешь в свой отряд убийц?!

Вид у нее был такой грозный, будто она собиралась трансформироваться. Я принялась поспешно проталкиваться вперед, чтобы очутиться рядом с Франциско, который и не думал реагировать на ее возмущение. Зато все остальные уже стояли на ногах в едином стремлении усмирить набирающий обороты конфликт – последним поднялся Люк и мягко положил руку на плечо своей старой знакомой.

- Поверь нам, Джен. За десять лет многое изменилось.

- Да, но…

- И это ваши союзники с первой войны? – неожиданно поинтересовался Франциско. – У них же кожа чистая, как у младенцев. Они, поди, трансформировались пару раз в жизни.

- Вуд… - я укоризненно качнула головой.

Дженнифер стиснула кулаки, но не успела ответить на этот выпад: слово вновь взял Бенедикт.

- Прошу вас, не ссорьтесь. Франциско, тебе прекрасно известно, как быстро у симбионтов затягиваются раны. Джен и Кайл уже много лет не использовали демонические способности, однако на первой войне они сражались наравне со всеми, и сейчас, согласившись помочь, они оказали нам огромную услугу. Будь добр, выбирай выражения. Джен, я прекрасно понимаю твои чувства, но Франциско уже давно является членом нашей семьи. Ты можешь доверять ему.

- Прекрасно, - после паузы ответила Дженнифер. – Только пусть он держится подальше от меня и моего сына.

Я удивилась, что она беспокоится о своем отпрыске, находящемся неизвестно где, наверняка очень далеко отсюда, и лишь спустя несколько секунд сообразила, что речь идет о Кайле. Гвинет не сдержала изумленного покашливания – чудесным образом мы с ней снова среагировали одинаково. Я была поражена до глубины души, узнав, кем широкоплечий Кайл приходится этой хрупкой женщине; мне казалось, он должен быть младшим братом или взрослым племянником – кем угодно, но никак не сыном! Это звучало так же странно, как если бы Люк назвал своим ребенком Дакоту.

Бенедикт вымученно вздохнул, однако счел за благо закончить на этом спор. Все кое-как расселись, и Себастьян принялся по новой наполнять стаканы.

- Пьете с самого утра? – добродушно произнес Кайл. – Неслабо вам, наверное, досталось.

- Расскажи нам, Бен, - попросила Дженнифер, сделав маленький глоток. – Что произошло? Как Слеза вернулась к нему? И какой у нас план?