Синева небес

глава 14. Дом над обрывом

В тот день Фудзио лишь выпил у Юкико чашку чая. Она же сделала вид, что не поняла, зачем он приходил.

Фудзио, увидев адрес доктора Дзёдзи Нагаты, сразу сообразил, где находится дом этого человека.

Иногда Фудзио все же работал в своем магазине. Дело было прошлым летом. Когда он стоял у прилавка, подошла довольно красивая женщина. Купив большой арбуз, она попросила доставить его в дом господина Нагаты. Фудзио, не задумываясь, согласился.

Когда Фудзио принес по указанному адресу арбуз, дверь отворила не давешняя красавица, а совсем другая женщина — с грубыми чертами лица, формой напоминавшего арахис. «Неужели это жена Нагаты?» — подумал Фудзио. Сегодня он не догадался спросить у Юкико, сколько доктору лет. Это было непредусмотрительно. Тем не менее у доктора явно не могло быть такой жены.

Наутро Фудзио отправился посмотреть на дом доктора Нагаты. В тот раз арбуз он отвозил на машине, а сейчас решил прогуляться пешком.

«Дом не выделяется роскошью, но его не забудешь», — подумалось Фудзио, когда он смотрел на него из парка, разбитого у подножия холма. Дом стоял на вершине, над обрывом, террасами спускавшимся вниз. В парке, конечно же, были качели, горки и прочие аттракционы, которые всегда есть на детских площадках. За парком густели девственные заросли.

Глядя на дом через ветви сакуры, до сих пор усыпанные яркими, красивыми цветами, Фудзио тихо проворчал: «Скотина!» При одной мысли, что из белого дома доктора можно любоваться розовеющим внизу облаком цветущей сакуры, Фудзио испытал острое чувство зависти.

Он еще раз внимательнее оглядел белый дом над обрывом.

На втором этаже выдавался прямоугольный эркер, его стеклянные створки были широко распахнуты. Фудзио представил себе комнату, похожую, наверное, на аквариум для золотых рыбок. Окна в доме были прикрыты кружевными занавесями; видимо, кружева были достаточно плотными, поэтому Фудзио и не заметил домашних растений в горшках, которые обычно ставят на подоконниках.

День выдался безветренный. Похоже, среди жильцов окрестных домов пожилых людей не было, потому что на скамейках в парке Фудзио не заметил ни одного старика. Со стороны игровой площадки доносились детские голоса, отчего Фудзио внезапно потянуло пойти взглянуть на эту площадку.

Он хотел увидеть молодую женщину — мать этих детей. Фудзио вспоминал, какое возбуждение охватило его, когда он однажды ворвался в квартиру той молодой мамаши с ребенком, которую увидел на улице. Он сжал ее в объятиях, не дав ей сказать ни слова. Это квалифицируют как нападение. Фудзио даже сейчас помнил охвативший его тогда внезапный приступ любви и желания. Та женщина была настолько неопытной и неискушенной в жизни, что даже не отважилась перечить. До сих пор Фудзио особенно не задумывался над этим коротким эпизодом, но сейчас он вдруг понял, что ревнует ее к мужу.

Это-то и называют человеческой жизнью. Человеку постоянно твердят: «Старайся, трудись — и ты будешь счастлив, как все нормальные люди». Но так не бывает. Даже если человек решил жить как все, это не всегда получается. И подобных людей немало. У той женщины не получилось. А как сложилось у доктора Нагаты?

Фудзио решил подобраться поближе к жене доктора, но понимал, что ему потребуется осторожность. Он должен избегать поступков, которые могут привлечь внимание посторонних людей, вызвать вопрос: а что этот человек здесь делает? Поэтому, когда Фудзио услышал голоса приближающихся молодых женщин, он, как ни в чем не бывало, зашагал прочь из парка. Должно быть, это были соседи семьи Нагаты, которые привыкли ходить короткой дорогой через парк. Он просто шел в том же направлении, и причин подозревать его не было.

Поднявшись к дому Нагата, Фудзио решительно надавил на кнопку дверного звонка. Где-то в глубине дома послышалась мелодичная трель. Но шагов слышно не было.

Фудзио стоял у дверей дома Нагаты и улыбался. Он был уверен, что супруга Нагаты дома. Она в доме, но в прихожую не вышла. На то могут быть три причины. Она может спать, принимать ванну или находиться в туалете. Любой из причин было достаточно, чтобы вызвать улыбку. Однако время шло, а открывать никто не спешил.

Фудзио почел за благо отказаться от своего плана и удалиться.

Было три часа дня. Самое подходящее время для домохозяек отправиться за продуктами к ужину. Фудзио не знал, есть ли у четы Нагата дети, но порядок, царивший в вестибюле, наводил на мысль, что они бездетные. Последнее время многие домохозяйки играют в теннис и гольф, посещают культурные центры. Даже если сегодня ему и не суждено встретится с Нагатой, то нужно хотя бы выяснить, куда отправились обитатели дома.

Фудзио не собирался возвращаться домой ни с чем. Свободного времени у него предостаточно, и если нет на месте жены, то можно поискать мужа.

Фудзио решил съездить в больницу, где работал Нагата. Придется изобразить посетителя, навещающего пациентов больницы. Однако, припомнив по дороге одну вещь, Фудзио свернул в направлении дома Юкико. Проехав мимо него, он выяснил фамилию «соседской бабушки», про которую говорила Юкико, — Ивамура.

Только тогда Фудзио направился в больницу. В регистратуре он уточнил номер палаты, в которую поступила пациентка Ивамура.

Само собой, Фудзио вовсе не собирался навещать Хацу Ивамуру. Он вышел из лифта на шестом этаже и немного прошелся по коридору. Перед комнатой медсестер располагалась курилка, она же комната ожидания.

Там сидели мужчина и женщина, судя по всему, супружеская пара; на их лицах отчетливо читалось уныние. Они тихо переговаривались; скорее всего, только что им довелось услышать неутешительный диагноз кого-то из родственников. В углу, куря сигарету, бодро разговаривал по телефону-автомату пациент в пижаме, причем он был совсем не похож на больного. Он с подобострастием выслушивал указания своего незримого собеседника, по-видимому, его начальника или клиента; тот, кажется, отчитывал его за какой-то промах, а звонивший оправдывался и извинялся.

Прислушиваясь к телефонному разговору, Фудзио не пропускал ни одного из проходивших мимо врачей, пытаясь незаметно для них прочитать имя на приколотых к медицинским халатам табличках.

Повесив трубку, пациент в пижаме набрал новый номер. Однако теперь тон его изменился, с новым собеседником он разговаривал резко, бесцеремонно, с недовольным видом.

— Это я. Сейчас разговаривал с ним. Я лежу в больнице, поэтому его удалось утихомирить. Но второй раз он повторять не будет, так и передай Ямаде.

Потом он осведомился о стоимости облигаций, спросил, удалось ли купить их по старой цене, и поинтересовался прочими вещами, связанными с рынком ценных бумаг.

А не симулирует ли он, подумалось Фудзио. И в этот момент мимо прошел врач, на халате которого была приколота табличка с фамилией «Нагата».

Лицо Нагаты ничего не выражало. Он оказался человеком среднего роста, среднего телосложения, с правильными чертами лица, на котором застыло тупое высокомерие — признаков духовности на нем явно не обнаруживалось. Фудзио подумалось, что Нагата хитер, поэтому старается не выделяться, ни с кем не водит дружбы, а медсестрам среднего возраста, возможно, даже нравится его некоторая угрюмость. Но, скорее всего, этого доктора вряд ли можно назвать любимцем коллектива.

Теперь Фудзио знал Нагату в лицо, остальное пока было неважно.

Он вернулся в приемный покой и поинтересовался в регистратуре:

— Меня попросили перегнать машину доктора Танаки. Из какой двери он должен появиться? Фудзио предусмотрительно назвал весьма распространенную фамилию.

— Доктор Танака? — удивленно спросила медсестра, и Фудзио подумал было, что хитрость не удалась.

— Здесь что, нет доктора Танаки? — спросил он. В такой огромной больнице должен быть хотя бы один доктор по фамилии Танака. Интуиция его подвела.

— Нет, здесь Танака не работает. Раньше у нас был главврач — доктор Танака, но в прошлом году он уволился, ушел на пенсию.

— Странно. Я еще раз уточню фамилию и место встречи.

— Вообще-то врачи обычно проходят через эти двери, а те, кто оставляет машины за зданием, рядом с бойлерной, обычно пользуются вон тем боковых выходом.

Фудзио поблагодарил медсестру и не спеша отправился осматривать окрестности.

Фудзио уже знал, что при доме Нагаты есть гараж, и поэтому был уверен, что доктор ездит на работу на машине.

Пройдя всю больничную автостоянку, Фудзио обнаружил только один выезд. Так что ему оставалось только устроиться там и не пропустить машину доктора Нагаты.

Фудзио был настроен ждать до победного конца. Времени у него предостаточно. Эти слова он повторил про себя уже несколько раз за день. Сидя в машине, Фудзио до упора откинул сиденье, решив наблюдать полулежа. Тем более что на автостоянке при больнице люди менее, чем где бы то ни было, склонны обращают внимание на других.

Долго ждать не пришлось. Доктор Нагата появился уже в пятнадцать минут седьмого и уселся в серый «Мерседес».

— Черт, как рискованно! — проворчал Фудзио. Хотя в это времягода дни уже длиннее, стемнеет относительно скоро, и тогда лицо водителя трудно будет различить.

Сначала «Мерседес» поехал в направлении к дому Нагаты. Однако потом совершенно неожиданно свернул в другую сторону.

— Куда это он? — удивился Фудзио, следуя за машиной Нагаты.

Доктор остановился на площади перед железнодорожной станцией, через которую проходят экспрессы линии «Кэйхин», курсирующие между Токио и Йокосукой. В отличие от площади перед станцией Иокогамы здесь можно припарковать машину лишь на короткое время, хотя и тут весьма многолюдно из-за многочисленных супермаркетов, бутиков, аптек и прочих заведений.

Нагата, не оглядываясь, вошел в супермаркет. Он не стал брать большую тележку, а взял корзинку и быстро пошел по проходу между полками, заставленными товарами.

Было очевидно, что это место ему хорошо знакомо. В овощном отделе, расположенном рядом со входом, он купил огурцы и помидоры, в молочном отделе — молоко и йогурт, а из холодильного ящика достал упаковку соевого творога. Нагата миновал мясной отдел и перешел в рыбный, где выбор продуктов был очень велик, но он, недолго думая, положил в корзинку две упаковки нарезки свежей кеты.

Затем протянул было руку за упаковкой выращенной форели, но передумал.

Кроме того Нагата купил полдюжины банок пива. Казалось, он даже не обратил внимания на марку пива, просто взял то, что стояло под рукой. Впрочем, возможно, он привык пить пиво именно этой марки.

Фудзио нашел странным, что доктор делает покупки вместо жены. Он полагал, что Нагата не относится к типу хозяйственных мужчин, а вышло наоборот.

Однако сомнения Фудзио вскоре рассеялись весьма неожиданным образом.

Выйдя из супермаркета, доктор сложил пакеты с продуктами в багажник машины и направился к другому магазину. Там продавалось женское белье. Фудзио понял, что если он последует туда за Нагатой, тот может заметить слежку. Поэтому он решил не рисковать попусту и остался сидеть в машине. Витрина в магазине была зарешечена, но освещение внутри было ярким, поэтому Фудзио легко рассмотрел, что доктор Нагата выбирает женские трусики. Это были крошечные светло-голубые бикини, украшенные, правда, пышными кружевами.

— Вот это да!

Теперь стало абсолютно очевидно, что у доктора Нагаты есть любовница на стороне. Наверное, купив продукты и подарок, доктор отправится к ней. Вероятно, доктор так жаден до денег именно потому, что у него любовница.

Фудзио не сдержал усмешки. Ему уже начинал нравиться этот доктор. Фудзио вообще любил людей, совершающих аморальные поступки. Они были больше достойны доверия, чем те, кто их осуждал.

Вскоре Нагата, как ни в чем не бывало, вышел из магазина и, не оглядываясь по сторонам, сел в машину.

— Где же ваше любовное гнездышко, доктор? — рассмеявшись, проговорил Фудзио, следуя за Нагатой.

Однако Нагата не стал никуда заезжать. Он поехал к своему дому и, поставив машину в гараж, закрыл ворота.

— Черт возьми! — проворчал Фудзио.

Тем не менее он не отказался от желания довести дело до конца. Если доктор оставил покупки — белье и пакет с продуктами — в багажнике, значит, их никто не увидит. Если выждать час-другой, он снова сядет в машину и отправится в дом любовницы.

Фудзио припарковался метрах в пятидесяти от ворот дома Нагаты и стал ждать. То обстоятельство, что весной дни длиннее, имело как плюсы, так и минусы. Все прекрасно видно, но самого наблюдателя тоже легко обнаружить. С одной стороны, жилых домов в округе довольно много, с другой — люди здесь не слишком внимательные. Поэтому, хотя Фудзио и поставил машину там, где парковка запрещена, он был почти уверен, что его появление не возбудит подозрений.

Фудзио, как всегда, откинул сиденье и прилег, время от времени приоткрывая глаза, чтобы понаблюдать за дорогой. Мимо прошла женщина средних лет, выгуливавшая собаку, потом еще одна, по виду домохозяйка, — та возвращалась домой с покупками.

Оглядев их, Фудзио пришел к заключению, что жениться следует не на красавице. С красавицей ничего хорошего не получится. Когда красивая женщина выходит замуж за такого мужчину, как Фудзио, проблем не оберешься. Даже если женщина просто миловидна, она уже кичится, а это противно. Когда же она постареет, то станет невыносимой, поэтому лучше жениться на невзрачной простушке.

А если жениться на Юкико? Она скромная, сразу в постель не прыгает. Поэтому-то Фудзио с самого начала исключил ее из сферы своих домогательств. Конечно, если бы она сказала, что выходит за другого, он, наверное, был бы уязвлен.

Нет, лучше не стоит. Пусть лучше тихонько живет в своем одиноком домике, в окружении душистых, маленьких розочек и цветущих вьюнков, в которых растворилась сама синева небес.

Ворота в доме Нагаты по-прежнему оставались закрытыми.

Может, его жена вернулась домой, пока Фудзио был в больнице? Тогда выходит, что она не купила продукты к ужину.

Мимо машины Фудзио время от времени проходили ватаги учеников младших классов, чем-то похожих на муравьев. Они выбегали из трехэтажного здания, расположенного метрах в ста от дома Нагаты. Вероятно, там открыли частные курсы для детей из интеллигентных семей, желающих добиться успеха в жизни.

В тот день Фудзио следил за домом Нагаты до половины девятого, а потом все-таки уехал. Его грызла досада от того, что ему так и не удалось добиться своего и сомнения остались не разъясненными.

Что-то было не так, но что именно, Фудзио пока не понимал.

На другой день Фудзио снова приехал сюда около одиннадцати утра. Он был исполнен решимости проникнуть в этот наглухо запертый, словно нежилой, дом — и предпринял соответствующую подготовку. Фудзио остановил машину, надел на себя фирменную кепку с маркой фирмы, выпускающей мотоциклы, которую стащил у Сабуро, и специально заткнул за пояс полотенце. Он намеревался изобразить из себя простого крестьянского парня.

Фудзио надавил на кнопку дверного звонка. В прихожей стояла Мертвая тишина, и ему даже подумалось, что этот дом опустел уже Давно. Он подождал минуты две. Тишина.

— Никого нет, что ли?… — пробормотал Фудзио.

Но тут в глубине дома послышалось какое-то движение. Шаги становились все громче и переместились в прихожую; несмотря на отсутствие дверного глазка и камеры наружного наблюдения, дверь решительно распахнули. Фудзио даже вздрогнул.

Дверь отворила та самая женщина, которая забирала доставленный арбуз. На ней белая блузка и пепельно-серая юбка с каким-то орнаментом. Выглядела она лет на пять старше доктора Нагаты.

— Вы хозяйка дома? — спросил Фудзио.

— Да.

— Извините за беспокойство. Я представитель аграрного кооператива «Миура». — Вчера ночью, лежа в постели, Фудзио обдумал, что будет говорить. — Я пришел по поводу доставки фруктов.

Женщина внимательно посмотрела на Фудзио и сказала:

— Проходите.

— Спасибо, — разговор принимал оборот, которого он вовсе не ожидал. Фудзио не был не готов к тому, что его пригласят в дом. Однако отступать было поздно.

Он проследовал за хозяйкой в обставленную по-европейски гостиную. Здесь имелся отделанный мрамором камин, тяжелый диван, больше соответствующий кабинету директора какой-нибудь фирмы. Примечательностью гостиной был стоявший в углу стеклянный шкаф высотой под самый потолок, по-видимому, сделанный на заказ. В шкафу размещалась коллекция кукол.

Кукол было довольно много — двадцать или тридцать. Среди них были и европейские, и японские. Фудзио ощутил, что под их взглядами у него по спине забегали мурашки.

— Какие красивые куклы! — восхитился Фудзио, не зная, что еще сказать. На самом деле он с детства терпеть не мог кукол. Они напоминали ему трупы. Когда Фудзио был маленьким, он крал куклы у старшей сестры, вырывал им волосы, отламывал ноги и руки и выбрасывал в сточную канаву. Когда сестра, обнаружив пропажу, начинала плакать, мать объясняла ей: «Ты, наверное, слишком любишь кукол, вот брат и ревнует».

Столько кукол Фудзио видел только в детстве. В лавках и универсальных магазинах кукол еще больше. Но те, стандартные, с конвейера куклы не похожи на людей, поэтому не так противны. А здесь были собраны куклы, изготовленные индивидуально, каждая из которых словно вынимала душу своим пристальным и высокомерным взглядом.

Это было вызывающе. Невежливо так пристально, без разрешения смотреть на человека! Фудзио ощутил нестерпимое желание сжечь всю коллекцию.

— Наверное, это очень дорогие куклы? — Фудзио наконец-то нащупал безопасную тему для разговора и старался от нее не отклоняться.

— Да, я долго собирала эту коллекцию.

— А дети у вас есть?

— Нет, детей у нас нет.

— Наверное, куклы заменяют вам детей?

— Наверное.

Сказав это, женщина внезапно рассмеялась. До той минуты по ее лицу не проскользнуло и тени улыбки. Однако в ее смехе было что-то неестественное. Ведь ничего смешного никто не сказал, но женщина, внезапно щелкнув каким-то внутренним переключателем, словно заставила себя засмеяться. От этой резкой смены настроения у Фудзио опять пробежал мороз по коже.

— Видите ли, мы создали в нашем кооперативе специальную систему доставки потребителям свежих фруктов, — прошлой ночью Фудзио придумал даже форму договора с вымышленным кооперативом и, перед тем как ехать сюда, специально сделал бланк в ближайшем копировальном центре.

— Сейчас есть множество фирм, доставляющих во все уголки Японии груши, персики, арбузы и другую продукцию известных сельскохозяйственных предприятий, — слова легко и непринужденно слетали с языка. — Однако кооператив, занимающийся исключительно фруктами и бахчевыми культурами, — это нечто новое. Полуостров Миура славится не только арбузами, здесь прекрасные мандарины, киви, дыни, груши — да много чего еще. Дело в том, что у фруктов разный вкус, в зависимости от того, где они выращены. Поэтому представители самых известных фирм, обсудив ситуацию, решили доставлять продукцию гарантированно высокого качества Конкретным покупателям. Придорожных магазинов, торгующих арбузами, сколько угодно, но где арбузы вкуснее — понять невозможно. Допустим, вы купили арбуз по дороге, везете его домой на машине, но он может треснуть, разбиться, потом надо тащить эту тяжесть в квартиру. А вот фирма по доставке привезет продукцию в Удобное для покупателя время и место, и вы насладитесь вкусом только что собранных свежих фруктов и бахчевых. Фудзио заранее обдумал все, что нужно говорить.

— Интересно… — протянула жена Нагаты, держа в руках бланк договора, в который были вполне правдоподобно вписаны различные данные: ежемесячный взнос — пять тысяч иен и т. д. Но женщина, похоже, и не собиралась его читать.

— Вам подходит? — спросил Фудзио, вынужденный поторопить развитие событий.

— Может быть, — сказала женщина, и только тут Фудзио уловил нотки неприязни. Она не сказала ни «да», ни «нет», не попросила дальнейших разъяснений.

Фудзио задумался, что же ему говорить дальше, как вдруг она сама спросила:

— А мы с вами раньше не встречались?

Стало быть, решила перейти в атаку. Но Фудзио не нервничал, поскольку считал, что женщина не могла запомнить его, когда он привозил арбуз.

— Где же вы меня могли видеть? — спросил Фудзио. Отпираться было нельзя.

— Здесь, в этом доме. Фудзио даже растерялся.

— Вы приходили, чтобы меня сфотографировать.

— Я такого не припомню.

— Это точно были вы! Вы установили здесь скрытую фотокамеру. Она автоматически снимала меня, но пленки я вытащила из аппарата.

— А где же фотографии? — бросил с раздражением Фудзио.

— Я знаю, вы имеете какое-то отношение к соседнему фотоателье. Я это поняла! Каждый раз у меня там засвечивают негативы. Потом я стала отдавать пленку нашему знакомому, профессору Токийского университета.

— Ну и как вышли фотографии? Хорошо? — поинтересовался Фудзио, помня о своем расследовании, хотя беседа уже утомила его.

— Прекрасно!

— Можно взглянуть?

— А вы их засветили, не помните? — Жена доктора снова рассмеялась своим странным смехом заводной куклы.

— Засветил?!

— В прошлом месяце как-то был жуткий ливень. В тот день вы и засветили фото, разве не так?

— Да как же я их засветил?

— В дождливый день легко испортить, вы же сами так говорили. Неужели забыли? Вы их засвечиваете усилием воли.

— Ну, а фотоаппарат? Допустим, я его установил, и что дальше?

— Я попросила мужа, и он его убрал.

— Это же мой фотоаппарат, а вы мне его не вернули, получается, что украли. Ведь так? — спросил Фудзио.

— Я отнесла его в полицию, потому что поняла, что владелец фотоаппарата и владелец магнитофона — одно и то же лицо.

— Магнитофона?

— В прошлом году вы же установили магнитофон на крыше нашего дома и тайно записывали все наши разговоры.

Фудзио совсем опешил.

— Вы собрали много разной информации. Узнали, что мой муж был главным лечащим врачом высокопоставленных политиков из Советского Союза. Он их хорошо лечил, поэтому они и вывели войска из Афганистана.

Фудзио огляделся.

Только сейчас он понял болезненную атмосферу этого жилища. В нем не было живого движения. Окна и те заперты, поэтому ветер не продувает дом. Даже кружевные занавески на окнах не колыхались в закупоренной комнате со спертым, тяжелым воздухом.

Но дело было не только в отсутствии ветра.

В доме не росло ни единого растения со свежими, зеленеющими листьями, не стояло цветов в вазах, жизнь которых, естественно, коротка. Не слышалось звуков музыки, даже телевизор не работал. В доме совсем не было пыли, но казалось, что пыль покрыла толстым слоем всю мебель.

— Госпожа, разрешите мне выпить на кухне водички.

— Извольте.

Естественно, что жена Нагаты с опаской относится к нему — незнакомому мужчине, который, как она считает, установил прибор для тайного прослушивания разговоров и фотокамеру для крытых съемок.

Однако она продолжала безмятежно сидеть на диване.

Фудзио прошел на кухню. Как и следовало ожидать, здесь было не прибрано, в воздухе витал легкий запах гнили. Пластиковая упаковка от тофу, банка с прокисшими помидорами, обрезки кожицы кеты — объедки от продуктов, купленных вчера доктором Нагатой, — лежали в мусорном ведре, в углу рядом с мойкой.

Когда Фудзио вышел на улицу, его охватило неодолимое желание бежать от этого дома с привидениями куда глаза глядят.

Он ощущал странную усталость. С чувством отвращения он вспомнил яростное противоборство женщин, которых убивал. Затем наступала долгая грязная работа — выкопать яму, преодолевая сопротивление мерзлой земли, сбросить труп… Все это невозможно вспоминать без содрогания, но в запале он делал это и даже тогда не испытывал такого омерзения, как теперь.

Жена доктора Нагаты, наверное, душевнобольная, но Фудзио не мог сказать наверняка. Когда он работал в отеле, один из постояльцев, якобы обнаружив у себя в номере скрытую камеру, бросился предъявлять претензии администрации. Фудзио тогда работал носильщиком, был молод и неопытен, но ему пришло в голову, что клиенты, часто посещающие дома свиданий, страдают манией преследования.

Как потом объяснил ему старший коллега, такие люди действительно больны, они уверены, что за ними следят, что номер прослушивается, поэтому объяснять им что-либо бесполезно, нужно просто предоставить им другой номер.

Тогда Фудзио впервые столкнулся с больными шизофренией и понял, как тяжело им приходится. Они живут в постоянном напряжении.

Больше всего Фудзио поразило то, что в доме Нагаты совершенно не ощущалось течение времени. Там жили только мертвые, застывшие вещи. Когда ничто не меняется, ничто не приходит в упадок. Все вещи там были мумифицированы изначально. Символом этого дома сделались куклы. Раз они не росли, то и не старели. Куклы своими холодными глазами наблюдали за событиями.

Что происходит в доме Нагаты? Что он за человек? Неужели он берет взятки потому, что ему нужны деньги для больной жены? Для кого он купил голубые трусики?

Накануне Фудзио решил, что он приобрел их для тайной любовницы. Однако если жена Нагаты не могла покупать продукты, значит, она была не в состоянии покупать себе и нижнее белье. Если доктор Нагата относился к редкому типу заботливых мужей, то недоброжелательные пациенты были несправедливы — ведь теперь понятно, на кого он тратит деньги.

Вконец измученный, Фудзио вернулся домой и позвонил Юкико. Однако сколько он ни ждал, к телефону никто не подходил.

Вечерние газеты сообщали, что в одном из мусорных баков на побережье сборщик мусора нашел одежду Томоко Симады. Он приберег ее, подумав, что хорошие вещи жаль отправлять на мусоросжигательный завод. Услышав по телевизору, что погибшая Томоко была совершенно голой, он принес вещи в полицию, и семья Симады опознала одежду дочери.