Синева небес

глава 6. Ответный удар

Едва наступил март, как Фудзио понял, что время контрудара по «врагу» пришло. Исконным врагом он всегда считал шурина. Но теперь круг врагов заметно расширился. И его сестра Ясуко — жена Сабуро, и отец, и мать — все попались шурину на крючок, не смеют и пикнуть, слова ему возразить.

А случилось вот что. Однажды, вернувшись домой, Фудзио обнаружил, что на том самом месте, где он всегда оставлял машину, навалены бетонные блоки, мешки с цементом и прочее строительное добро. Для машины места вообще не осталось.

— Мама!.. — с перекошенной физиономией ворвался в дом. Сабуро отсутствовал.

— Мама! И ты молча смотрела на все это свинство?!

— Но Сабуро сказал, что договорился с тобой…

Отец маячил в углу комнаты, напоминая фигуру висельника.

— Даже и не думал! Это моя стоянка или нет? Отец, а ты, как ты допустил такое? Твой зять вытворяет, что хочет, а у тебя язык не повернулся ему возразить?!

— Я только…

— Молчи! Дурак! Он же совсем завалил дорогу!

Фудзио собрался было перекидать мешки с цементом и блоки подальше от стоянки, однако, представив, как ему придется попотеть, «те больше разозлился и заперся у себя в мансарде. Конечно, машину пришлось оставить на дороге, не в самом подходящем месте.

Ночью на дороге послышались голоса. Это явился участковый. Он сделал замечание матери Фудзио, что машина стоит на проезжей части.

— Извините, пожалуйста, — оправдывалась мать, — но нам завезли строительные материалы, да так неожиданно! Вот и пришлось оставить машину у дома соседей. Извините за беспокойство!

С чего бы это такой переполох?

Спокойнее, спокойнее, мысленно приказал он себе. — Злость — дурной советчик. Подумаешь, поставил машину не в том месте. Не повод для визита полицейского… Тогда почему же он все-таки заявился?

Только одно объяснение приходило на ум. Не иначе, старая ведьма из магазина японских сладостей, того, что напротив, накапала. Хотя у нее и машины нет, да и Фудзио поставил свою машину так, чтобы та не загораживала подъезд к ее вонючему заведению. Просто карга знает, что ставить машину на улице запрещено, вот и настучала.

— Фудзио, — раздался робкий голос матери. — Фудзио!

— Отстань! Как вы мне все надоели!

— Пойди, переставь машину поближе к свободной площадке. А тоснова придет полицейский и придется платить штраф.

— Да шел бы он!

Тогда мать из-за двери поведала взбешенному Фудзио, как обстоит дело — со слов Сабуро.

Оказывается, когда Сабуро предложил Фудзио оплачивать место на стоянке из собственного кармана, на соседней платной автостоянке еще было свободное место. Однако пока Фудзио раздумывал, на это место нашелся желающий. Теперь ближайшая стоянка была в полукилометре от дома. Но если и дальше тянуть, Фудзио лишится и ее. Сабуро просил мать непременно объяснить это сыну. Еще Сабуро добавил, что теперь нужно будет всякий раз заново договариваться с хозяином о праве пользования стоянкой.

— Да провались он, ваш Сабуро! Никуда я не пойду. Еще не хватало — унижаться, просить, договариваться!

Мамаша только и делает, что бегает от Сабуро к Фудзио и обратно, передавая взаимные претензии. Понятно, что все шишки сыплются на нее. Вот мать и живет в постоянном страхе. Сама виновата!

А отец — тот вообще ведет себя как сторонний наблюдатель. Лишь бы его самого не трогали. Ему совершенно наплевать на мир и согласие в семье.

Разумеется, Фудзио и не подумал пойти к владельцу автостоянки. Отныне он просто ставил машину где попало, в разных местах. Через некоторое время мать принесла ему схему автостоянки и сообщила, что для него арендовано место под номером тринадцать. Платить должен сам Фудзио, добавила она. Так, мол, сказал Сабуро.

— А я платить не буду! — радостно заявил Фудзио. — Кто подписывал договор, тот пусть и платит! Я ни с кем договора не заключал. Так и передай Сабуро.

Все-таки, ради интереса Фудзио пошел взглянуть на эту самую автостоянку. Стоянка оказалась даже неасфальтированной. Просто огороженный кусок пустыря, для приличия слегка присыпанный гравием. Вокруг — ни единого дома. И вообще ни души. Фудзио остался доволен. «А врали, что мест не останется…» — подумал он. В самом деле, прошло уже несколько дней, но справа и слева от тринадцатого участка места по-прежнему пустовали.

И дома покоя нет. Там с ума можно сойти от грохота строительных работ, днем даже соснуть вряд ли удастся. Но главное, в этих звуках он различал победные фанфары Сабуро. Тем не менее Фудзио по-прежнему пользовался успехом у женщин и поэтому был вполне доволен собой.

И есть чему завидовать. Если подсчитать результаты, можно сказать, что в этом году ему определенно везет. Улов неплохой — и студентки, и замужние дамы, и просто случайные встречные, чьи имена он и узнать-то не захотел.

Впрочем, приключения с женщинами последней категории и любовными встречами назвать нельзя. Даже неразборчивому Фудзио, считавшему женщин «ходячими гениталиями», порой становилось тошно. После таких похождений на душе оставался мерзкий осадок.

Эти женщины были настолько глупы, что не могли изъясняться на нормальном языке и несли невероятную чушь, хотя были о себе чрезвычайно высокого мнения. А уж в постели… Они, дуры, всерьез полагали, что им просто нет равных, вот потому-де Фудзио и не устоял. Фудзио же от них просто с души воротило.

Когда женщина не столь самоуверенна и глупа, то может быть довольно милой, и с ней даже можно поддерживать отношения. Однако эти самки просто омерзительны в своей тупой чванливости.

Но если не задумываться о качестве, а судить по количеству, то итоги последнего месяца недурны. И угроханные деньги израсходованы с пользой, это несомненно.

Однако благодушию Фудзио вскоре пришел конец. Наступил день, когда выяснилось, что Сабуро удержал из жалования Фудзио за текущий месяц плату за автостоянку — целых десять тысяч иен! Впрочем, такую сумму Фудзио платил за одну ночь в дешевой гостинице, так что сумма была не столь велика. Дело было в другом — Сабуpo явно нарывался на ссору.

Первым делом Фудзио сорвал зло на матери.

Перепуганная мать торопливо достала из передника кошелек и протянула Фудзио купюру в десять тысяч иен. «Только никому не говори», — прошептала она. Но это еще больше разозлило Фудзио, поскольку больно задело самолюбие.

Чтобы как-то стряхнуть с себя раздражение, он решил позвонить Ёсико Яманэ. Он помнил, как она сказала: если он позвонит во время ужина, то, скорее всего, трубку возьмет она. Сейчас как раз было Время ужина.

— Ой, это ты! Я так ждала твоего звонка! — раздался ее восторженный вопль.

— Родителей нет?

— Нет, никого нет! Сегодня все ушли!

— Это хорошо.

— Я так ждала звонка от тебя! Как там Дзюн-тян?

— Прекрасно. На днях я с ним встречался, он передал для тебя подарок. Теперь можешь хвастаться перед подругами!

— Правда?!

— А ты, случаем, ничего не забыла? Ну-у, о всяком таком… — спросил Фудзио, веселясь от души.

— Не-а. А когда мы встретимся? — А когда тебе удобно?

— Давай послезавтра?

— Отлично! А то что-то совсем замотался, никак выбраться к тебе не мог… И Дзюн был очень занят. Выступал с концертами на Кюсю, ты в курсе?

Эту новость он почерпнул из журнала, пока сидел в очереди в парикмахерской.

— Конечно! О Дзюне я знаю все! — гордо проинформировала его Ёсико.

Фудзио решил назначить встречу в людном месте. Договорились встретиться возле станции, где Ёсико прятала в камере хранения свою сменную одежду. Но не у самого входа, а возле пункта видеопроката, где всегда полно народа. Там их встреча вряд ли привлечет чье-то внимание.

Приехав пораньше, Фудзио припарковался и принялся ждать. Вскоре он увидел Ёсико. Как и прошлый раз, та шла опустив голову. Фудзио ухмыльнулся.

— Молодец, что пришла, — сказал он, открывая ей дверцу.

— Угу…

— Здорова?

— Угу.

— Я так мечтал о встрече с тобой!

— А Дзюн-тян, как он?

— Слушай, что ты все о Дзюне да о Дзюне! А обо мне совсем, что ли, не думаешь?

— Думаю!

— И что же ты думаешь?

— Хочу знать, договорился ли ты о моем свидании с Дзюном.

Выжимая скорость, Фудзио придумывал новое развлечение. Наверное, стоит отвезти ее в другой отель, чтобы потом сравнить впечатления.

— Тебе понравился отель, где мы были в прошлый раз?

— «Нью-Йорк»? Там потрясающе!

— Тогда поедем туда же, — сказал Фудзио, хотя в голове у него был иной план.

Фудзио регулярно почитывал специальный журнальчик, посвященный подобным заведениям, поэтому считал себя большим знатоком.

О «Солнечном отеле» писали, что там «фантастические» ванны. Номер был обставлен в японском стиле и не лишен изысканности: часть комнаты, выходящей прямо в сад, была стилизована под природную каменную чашу.

— Здесь действительно можно принимать ванну? — изумленно спросила Ёсико.

— Само собой. Вот мыло, вот о-фуро,[23] видишь?

— Прямо как в источнике под открытым небом!

— Не мели чепухи.

— Почему?

— Здесь есть и потолок, и стеклянная дверь!

— Да, и в самом деле…

— Сначала примем ванну, а потом ты меня вознаградишь за мои старанья!

— Хорошо. Налить воду? — услужливо предложила Ёсико, но делать это пришлось самому Фудзио. Эта невежда даже не знает, где расположен кран в подобных местах и как регулировать температуру воды.

Как только ванна наполнилась, Ёсико без всякого стеснения медленно погрузилась в нее, даже не подумав прежде обмыться.

— Тебя что, родители не научили, как пользоваться о-фуро? — спросил Фудзио, тоже погружаясь в каменную чашу.

— Почему же? Я знаю, как нужно принимать ванну, — сказала Ёсико, нежась в горячей воде. — Как приятно! Я так мечтала хоть разок принять ванну под открытым небом…

— Нравится?

— Придти из школы домой — и вдруг попасть в такую роскошную ванну… Класс!

— Только не говори, что ты старательно ходишь в школу! Но ванны хочется принимать каждый день, хоть всю жизнь, да?

— Угу.

— Только не переусердствуй. А то придешь домой с распаренной, лоснящейся физиономией — и мать сразу заподозрит неладное.

— А лицо я не буду мыть, и все будет в порядке — никто ничего не заметит.

— А тебя иногда посещают здравые идеи, — сказал Фудзио, едва сдерживая смех. — Скверная девчонка!

— Угу…

— После нашей встречи еще с кем-нибудь спала?

— Ну… Да, с одноклассниками.

— Сколько же их было?

— Ну-у, как сказать…

— Теперь ты уже ветеран. Ёсико хихикнула.

— Чему ты действительно обучилась в школе, так это сексу!

— Расскажи, как ты встречался с Дзюн-тяном?

— Честно говоря, на личную встречу времени не было, но я разговаривал с ним по телефону. Рассказал ему о тебе, а когда сказал, что тебя зовут Ёсико, Дзюн даже подпрыгнул. Помнит свою первую любовь!

— Значит, он сказал, что готов встретиться со мной?

— Передавал, что сейчас страшно занят. Гастроли в провинции и записи на студии. Просил, чтобы ты подождала еще немного. Но знаешь, мне кажется, что встреча с девушкой по имени Ёсико для Дзюна будет большим потрясением.

— Может, имя сменить?

— Дурочка. Это же твой единственный козырь. Так звали его Первую девушку, забыла? А иначе какой ему смысл вообще встречаться с тобой?

Фудзио старательно вел свою партию, стремясь не допустить промашек.

В прошлый раз было как-то интереснее. Когда Фудзио обнял Ёсико, та зажмурила глаза, нахмурила брови и слегка задвигала телом.

— А ты совсем не волнуешься!

Фудзио вдруг усомнился в правильности своих слов: может, лучше было сказать, что ему интересно смотреть, как в Ёсико раскрывается женщина.

— Знаешь что, пойди, прими душ. А я достану подарок от Дзюна.

— Угу.

Ёсико послушно встала и удалилась. Тем временем Фудзио выудил из бумажного пакета свою собственную заношенную голубую футболку.

— Вот. Смотри, — продемонстрировал он «драгоценность», когда Ёсико вернулась.

Ёсико пристально смотрела на футболку, даже не притрагиваясь к ней. На лице ее было какое-то странно-испуганное выражение.

— Бери-бери, не стесняйся… — подбодрил Фудзио, широко улыбаясь. Дурачить людей ему нравилось больше всего. А уж эту дуреху — просто одно удовольствие.

— Дзюн недавно снимался в фильме… забыл, как он называется… Напомни?

— «Мчись до горы Иносиси»?

— Ну, да. Он сказал, что эта футболка была на нем во время съемок. Он просил постирать ее и отдать тебе. А я сказал, что лучше не стирать.

Ёсико молчала.

— А что до автографа… Дзюн сейчас очень занят, так что просил тебя немного подождать.

Ёсико сжимала в руках футболку, поэтому у Фудзио мелькнула мысль, что вот сейчас она прижмется щекой к футболке, пропитанной его собственным потом!

Ёсико как-то рассеянно размышляла. Потом вдруг принялась яростно хлестать Фудзио футболкой по лицу. Ёсико оказалась довольно проворной, так что ему не удавалось уклониться от ударов. В запале Ёсико угодила ему прямо в глаз.

— Что ты делаешь?! — заорал Фудзио.

— Вранье! Такие футболки Дзюн не носит! Фудзио ощущал в правом глазу резкую боль.

— И в фильме на нем вовсе не голубая футболка! Нечего врать, меня не проведешь!

— Послушай, ты что, не знаешь, что артисты снимаются и репетируют в разной одежде?! — попытался выкрутиться Фудзио.

— Знаю. Но только это барахло не Дзюна!

— Ладно, не хочешь — как хочешь. Только взамен я не получу автографа.

— Не может эта футболка принадлежать Дзюну. Он не такой толстяк!

Фудзио не предполагал, что Ёсико так хорошо разбирается даже в этом вопросе. Оказывается, эта идиотка обладает просто поразительным нюхом!

— Не злись. Я ведь только передал тебе то, что послал Дзюн. Если это футболка не Дзюна, значит, он послал чужую. Откуда я мог это знать!

— Вообще-то у меня к тебе еще одно дельце, — сказала Ёсико с каким-то нехорошим спокойствием.

— Какое еще дельце?

— Когда я рассказала друзьям… ну, об этой нашей недавней встрече, то они все советовали содрать с тебя бабки.

— За что?

— За мою невинность.

— Девственница сопротивляется, если ее берут силой. А ты сама прыгнула ко мне в постель, — Фудзио не воспринял всерьез заявление Ёсико.

— Но я ведь несовершеннолетняя, забыл. Возьму и подам в суд! Ох, и плохо тебе придется!

Терпению Фудзио настал конец. Он почувствовал, как горячая волна ударила ему в голову.

— Подашь в суд, говоришь? Да как же ты подашь в суд? Ты хоть знаешь, как меня зовут? — деланно засмеялся он.

— Не знаю. Какая разница.

— Как это?

— А номер автомобиля? По номеру найти владельца — раз плюнуть. Да, кто-то явно настроил Ёсико. Хороший у нее советчик!

— Умница, — Фудзио сделал вид, что совершенно спокоен. — Ну, и куда же ты его записала? В блокнот? Давай его сюда, я заодно запишу туда адрес, а также имя. Ну, где твоя записная книжка?

— Ни в какую книжку я ничего не записывала.

— Вот дела… Тогда где же ты его записала? На ладони, что ли? Фудзио, словно в шутку, нарочито грубо схватил Ёсико за руку

Н разогнул пальцы, но на ладони, естественно, номера не оказалось.

— Больно же! Какой идиот будет записывать на ладони?! — вызывающе дерзко парировала Ёсико.

— Ну, а где тогда.

— А вот тут! — Ёсико выразительно постучала по голове.

По спине Фудзио побежали мурашки. Черт! В самом деле, номер его машины настолько прост, что его запомнит любой дурак.

Озноб сменился куда более неприятным ощущением. Ему вдруг почудилось, что кожа покрылась твердой коростой, напоминающей змеиную чешую. От страха и гнева чешуйки встали дыбом, кровь замедлила свой ток.

Фудзио понял, что времени на раздумья у него нет. Главное, непонятно, кто стоит за этой дурой. Но, как бы то ни было, настроена она весьма решительно.

— Заявить в полицию, конечно, ты можешь. Но только что ты в заявлении напишешь? — поинтересовался Фудзио, переведя дух. — Я же взял тебя по любви.

— А я скажу, что ты меня изнасиловал.

— Изнасиловал?!

— Именно! Давай, раскошеливайся. Если заплатишь, то я ничего никому не скажу.

— Денег, значит, захотелось… — пробормотал Фудзио.

— Я же была невинной девушкой, поэтому тебе придется выложить кругленькую сумму. Так мне сказали.

— Что же ты, девчонка, будешь делать с такими деньгами? Такую сумму непросто потратить. Устанешь тратить, — вымученно пошутил Фудзио, пытаясь потянуть время и выяснить истинные намерения Ёсико.

Однако гнев душил его все сильней, перерастая в свирепое ожесточение.

— Кто это мучился от денег? — ни то рассмеялась, ни то взвизгнула Ёсико. — Я лично ни-и-ско-о-лечко не буду мучиться! Куплю себе хорошую квартиру, вот!

— Квартиру? А зачем она тебе?

— Имея квартиру, можно делать что хочешь. Свобода! А родителям можно и не говорить.

— А ведь твой отец учитель.

— Ну и что.

— В самом деле, учитель? — съязвил Фудзио.

— Это не меняет дела. А заявить на тебя в полицию — мое… мое конституционное право.

— Самое, что ни на есть, конституционное, — успокоил ее Фудзио. — И сколько же ты хочешь, красавица? У меня денег нет.

— Мой друг сказал, что хорошо бы содрать с тебя три миллиона иен. Но раз денег нет — хватит и одного миллиона.

Чувствовалось, что она понемногу сдает позиции.

Фудзио буквально кожей ощущал напряженность ситуации. Если принять требования Ёсико, то придется клянчить деньги. А его отношения с шурином отнюдь не располагают к проникновенной беседе о «миллионе иен».

— Но за миллион квартиру не купишь…

— Ничего. Остальное скоплю.

— Значит, ты все уже твердо решила?

— Ну, да.

— Но если ты берешь деньги за секс, значит, ты становишься проституткой.

— Ну и пусть. Мне все равно.

— А если я сообщу в школу, чем ты занимаешься?

— Но я же несовершеннолетняя! Выходит, что ты — растлитель и негодяй.

Странная решимость, зародившаяся в душе Фудзио, казалось, пришла в движение. Она начала разбухать, разрастаться. У него даже словно набухла шея.

— Миллион иен — это же колоссальные деньги…

— Ясное дело. Но такая везуха выпадает только раз в жизни. — Деньги надо еще достать.

— Это твои проблемы!

— Тогда давай обсудим способ выплаты. Подумай, какой срок ты мне даешь.

— Ну что же, начнем переговоры! — Тон у Ёсико был просто победоносный.

Из номера Фудзио выходил иным человеком. Его буквально распирало ощущение легкости. Легким было тело, легкой была душа. Он пришел сюда поразвлечься — не думая об ответственности. Однако все разом переменилось. Если он отмахнется от этой девицы с узкими, как щелочки, глазами и жидкими бровями, то она устроит ему веселую жизнь.

Фудзио посмотрел на часы. Чуть больше шести вечера.

— Давай покатаемся, обсудим все хорошенько, — сказал он, внутренне кипя. — Ты сказала дома, во сколько вернешься?

— И не подумала.

— А что, родители о тебе не беспокоятся?

— У всех свои ключи. Да и мать тоже поздненько приходит.

— Почему?

— Она в кафе работает. Я тоже иногда захаживаю туда.

— А когда же ты учишься?

— Да ну ее, эту школу! Надоело.

— Ты помогаешь матери?

— Бывает. В кафе полезно поработать, учишься, как к кому подъехать, как поговорить…

— Да, это в жизни здорово может пригодиться.

— А у матери и после работы дела. Короче, у нее есть любовник. Поэтому никогда не знаешь, когда она заявится домой.

— И что, твой отец закрывает на это глаза?

— Да. Это же ее новый муж.

— Что значит «новый»?

— Ну, у нас с сестрой другой отец. А этот нам вроде как отчим. У нас с ним никаких отношений. Мать пашет в кафе, зарабатывая нам на жизнь. А ее муженек, собственно, и не обязан о нас заботиться и содержать, поэтому мы все терпим молча.

— Но брак-то у них законный?

— Да вроде. Когда они женились, говорят, мать дала расписку, что не будет требовать денег на детей…

— Значит, мать завела себе еще и любовника, да?

— Нужно же и повеселиться! На муженька-то нового рассчитывать не приходится.

— Покладистый, видно. Вот и у тебя та же порода — проститутки.

Эти слова вырвались у него невольно, но Ёсико они страшно развеселили, она даже хихикнула.

Когда они вышли на улицу, фонари светили уже так ярко, что затмевали краски заката.

— Тебе нравится моя машина?

— В общем-то, ничего… Хотя она и не такая уж классная.

Эта новая манера Ёсико держаться высокомерно, ее вызывающая надменность поражали Фудзио. И куда подевалась та унылая физиономия, которую Фудзио наблюдал при первой встрече?

Фудзио вывел машину с парковки и в последний раз попытался урезонить Ёсико:

— Послушай, пусть все будет, как было, а? В конце концов, мы же любовники. Я просто дурею от тебя! — прошептал он, сбросив скорость, и по-собачьи уткнулся носом в затылок Ёсико.

— Отстань! Щекотно же!

— Тебе хорошо?

— Угу.

— И ни о каких деньгах говорить больше не будем.

— Если ты точно обещаешь мне заплатить, то я не стану требовать их от тебя немедленно.

Ее подлость вызвала у Фудзио новый приступ бешенства.

— Ты опять о деньгах?! — взорвался он.

— В любовных делах не жульничают. Когда мужчина дает деньги любимой женщине — это нормально. Все так говорят.

— Кто — все?

— Все мои приятели…

И тут Фудзио решился.

— Ладно. Я дам тебе денег. Но почему миллион? Я дам тебе пять миллионов, хочешь, а?

— Ты же только что говорил, что у тебя совсем нет денег?

— Да вот, решил банк ограбить. Ради тебя, — засмеялся Фудзио. — Тогда ты станешь соучастницей. Хоть ненадолго, но попадешь в детскую трудовую колонию, ха-ха.

— Мне достаточно миллиона, я же сказала.

— Да ладно, чего мелочиться. Десять-то лучше! А что, если украсть тридцать? На эту сумму такую квартирку отгрохаешь! Вот здорово будет, а?

Ёсико даже не нашлась, что ответить.

— Послушай, ты говорила, что знаешь номер моей машины… Действительно знаешь?

Если Ёсико блефует, может, попробовать выкинуть ее вон, когда стемнеет, в каком-нибудь подходящем месте. Притормозить у обочины и послать ее за соком, а потом выключить фары и смыться. В темноте номер она точно не разглядит.

— Докажи, что знаешь, назови мне его! Впрочем, это тебе все равно не поможет. Машина-то угнанная.

Ёсико молчала, опустив голову.

— Так знаешь или не нет?

Ответа не последовало. Фудзио повернулся и увидел, что она плачет.

— Ну что ревешь? Слезы — это не ответ. Если знаешь, то скажи, и закроем эту тему.

— Первые цифры не помню, — сказала Ёсико, всхлипывая.

— А дальше?

— Девять — один — семь — четыре.

— Ну ты даешь! — восхитился Фудзио, снова ощущая подкатывающий к сердцу зловещий холодок. По спине словно полз огромный слизняк. — Ладно, что было, то было. Раскаиваться не стану. Да и ты оттянулась на всю катушку. — Фудзио заставил себя рассмеяться.

— Отвези меня домой. Пожалуйста.

Тон у Ёсико резко переменился. Стал просящим.

— Ну, прошу, отвези домой.

— Конечно, отвезу, куда я денусь? Прямо сейчас.

Тут Фудзио незаметно проделал свою любимую штуку: защелкнул замки, чтобы ни изнутри, ни снаружи дверцы не открывались. Покупая машину, он предвидел всякие ситуации, вот и выбрал машину с блокировкой замков. Разумеется, изначально блокировка замков предназначалась для иных целей.

Остановившись на перекрестке, Фудзио ждал, что Ёсико попытается открыть дверцу, чтобы улизнуть. В этом тоже было свое удовольствие — наблюдать, как жертва постепенно осознает, что все усилия тщетны.

Однако Ёсико сидела, низко опустив голову, и продолжала реветь. Волосы свисали ей на колени.

— Не плачь. Я же сказал, что дам тебе целых тридцать миллионов, чего ты ревешь?

У Фудзио просто душа пела. А ведь только что эта девчонка едва не обдурила его. Но теперь он вновь контролирует ситуацию.

Фудзио даже волнение охватило, он был возбужден, опьянен вкусом близкой победы. Конечно, этот кошмар сам собой не развеется, не рассосется. Есть лишь один способ стереть номер его машины из клеток мозга этой дуры.

Фудзио выключил фары. Впереди мерцала одинокая звезда — единственный свидетель происходящего.

И все же Фудзио сам пока не верил, что способен осуществить задуманное. Может, имеет смысл просто как следует припугнуть Ёсико. Завезти в какое-нибудь глухое место. Если она одумается, он не станет прибегать к крайним мерам.

Ну, а глухое место… Есть тут одно такое местечко — на берегу, где он подобрал Хитоми — женщину с огромными глазами. Кстати, почти рядом с домом Юкико Хаты. Лучше не придумаешь. Решено.

Фудзио вновь включил фары и тронулся с места.

— Куда мы едем? — спросила Ёсико через некоторое время.

— Куда? На берег моря. Там никого нет. Мы будем с тобой целоваться. Хочу побыть с тобой наедине.

— А разве мы только что не занимались сексом?

— Ну, ты и глупышка, — Фудзио даже не скрывал издевки. — Этим делом можно заниматься бесконечно. Вот переедать нельзя, не то растолстеешь. А секс — это совсем другое. Занимайся, сколько влезет — налог платить не нужно.

Ёсико, похоже, терзали смутные подозрения. Фудзио понял это, потому что она вдруг резко замолчала.

Фудзио уже не раз бывал в этих местах. Случалось, чтобы убить время, он спал здесь в машине; а иногда заезжал сюда только для того, чтобы помочиться. Фудзио отъехал подальше от главной дороги, остановил машину у опушки рощи, где не было ни единой живой души, и выключил передние фары.

— По-маленькому хочу, — захныкала Ёсико.

— А-а, ладно. Давай, только быстро.

Фудзио великодушно открыл дверцу. Ёсико медленно вылезла и направилась в рощу. Под ее ногами шуршала жухлая листва. Внезапно темп ее шагов изменился — Ёсико побежала.

— Эй, ты куда?!

Фудзио рванулся туда, откуда слышался топот ее ног. Если сейчас он ее упустит, то потом пощады от нее не жди.

Ёсико, вероятно, решила, что не сможет бежать через рощу, и выскочила на дорогу. Внезапно она истошно и пронзительно завопила. У Фудзио от страха просто сердце зашлось.

— Спаси-и-те! Кто-нибудь! Спаси-и-те!..

Внезапный испуг мгновенно сменился обжигающим бешенством, комом подкатившим к горлу.

Фудзио мчался изо всех сил.

К счастью, орать и бежать одновременно невозможно. Ёсико предпочла спасаться бегством.

Через двадцать-тридцать метров Фудзио догнал-таки девушку, схватил ее за плечи и повалил навзничь.

Ёсико оказалась неожиданно юркой, ужом выскользнув из рук Фудзио, вскочила, но, не удержав равновесия, вновь упала.

Фудзио без всяких колебаний обрушился на нее сверху. Через мгновение Ёсико уже не сопротивлялась, видимо, обессилела. Но неожиданно Фудзио вдруг получил удар ногой: Ёсико, лежа на земле, умудрилась лягнуть его. Он ощутил резкую боль в паху.

Удар был мощный. Неужели у женщины может быть столько силы? Ёсико вскочила, но на этот раз Фудзио ее опередил — со всей мощи ударив под дых.

Ёсико скрючилась, хватая ртом воздух. Фудзио нанес еще несколько ударов, пока она не рухнула на землю. Тут Фудзио затрясло: нужно было поскорей оттащить ее в чащу, где ничего не видно с дороги.

Кто бы мог подумать, что этот заморыш такой тяжелый. Однако, попытавшись оторвать Ёсико от земли, Фудзио понял, что его нетренированые мышцы с такой задачей не справятся. Казалось, что эта тяжесть была безмолвной местью Ёсико. Прерывисто дыша, Фудзио обхватил Ёсико под мышки и поволок по дороге.

Теперь пути к отступлению не было. Оставь он Ёсико в живых, та определенно подаст на него в суд за нанесение тяжких увечий. Какой миллион иен, тут миллионом не отделаешься… У Фудзио пересохло в горле. Сердце билось как бешеное. Фудзио надавил одной рукой на лицо Ёсико, а другой сжал ее шею, навалившись всем весом. Не ослабляя хватки, выждал несколько минут. Перед ним далеко-далеко простиралась Вселенная. Она была мрачной и безмолвной, но в сверкающем хороводе звезд было величие, на которое откликались сопротивлявшиеся насилию клеточки тела Ёсико. Кровь еще не остановила свой бег, в умирающих легких слышались хрипы.

Но тело Ёсико так и оставалось неподвижным. Оно было жалким, это тщедушное сломленное тело, но ужас сковал Фудзио по рукам и ногам. Он почувствовал, что силы его иссякают. Выиграв сражение, он был вынужден продолжать его. Если сейчас отступить, то мертвая Ёсико сожрет его без остатка. Осознав это, Фудзио вновь пришел в неистовство. Рыча, словно зверь, он опять потащил тело девушки. На сей раз ему пришлось оторвать его от земли, напрягая все силы. Когда его лоб стукнулся о голову Ёсико, раздался неприятный глухой звук.

А звезды все шелестели. Казалось, ослабь хватку, и весь Млечный Путь обрушится на Фудзио лавиной, погребет его заживо. Как остановить эту летящую из космоса, звездную лавину?…

Прошло еще много времени, прежде чем Фудзио перестал ощущать руками далекий бескрайний космос. Ёсико обмякла. Звездные голоса утихли. Фудзио сидел, скорчившись, в кромешной тьме, над трупом.

Он наскоро пригладил спутанные волосы и попытался дышать ровнее.

Он и сам не знал, сколько прошло времени с того момента, как он остановил машину. Пока он размышлял, его глаза привыкли к темноте. Заметив на некотором отдалении туфлю, он подобрал ее и надел на босую ногу Ёсико.

Он это сделал вовсе не из жалости или раскаяния. Труп нужно куда-нибудь спрятать, а сделать это с туфлей в руке решительно невозможно. У него возникло странное ощущение, что это мертвая Ёсико велит обуть ее.

Когда они ехали сюда, в его мозгу уже смутно маячила мысль о подобном исходе. Фудзио знал, что в глубине рощи есть одно место, куда давно свозят навоз. Надо зарыть ее там. Почва в том месте, скорее всего, мягкая. Да и смердит там так, что ни у кого не возникнет никаких подозрений, когда от трупа пойдет зловоние.

Самая большая проблема заключалась в том, как дотащить туда тело Ёсико. Было очевидно, что волочить ее через кусты будет невероятно трудно. Можно закинуть тело в машину и проехать десять — двадцать метров. Хотя риск в этом, определенно, есть.

Пока Фудзио тащил тело девушки к машине, небо посветлело. Самой луны еще не было видно, но окрестности уже были залиты ее призрачным светом.

До этого момента Фудзио даже не подозревал, какие сокровища он возит в машине: саперная армейская лопатка с короткой ручкой, веревка, рабочие перчатки, каска, плащ, резиновые сапоги, ведро, провод и прочие не менее нужные вещи.

Фудзио еще ни разу не пользовался ими. Просто ему случалось делать самую разную работу, вот он и привык запасаться всякой всячиной заранее, на крайний случай — чтобы потом не особенно надрываться. Теперь это пришлось весьма кстати.

Заведя машину, Фудзио проехал несколько десятков метров, полагаясь на свою память, затем заглушил мотор, вылез и пошел вперед, раздвигая траву в темной чаще, словно пловец воду. Память не подвела: он безошибочно вышел к густо поросшей сорной травой навозной куче.

В каком-то беспамятстве Фудзио потащил Ёсико туда.

На этот раз туфля не свалилась.

— Обувь — обувью, главное — не забыть портфель… — вдруг услышал Фудзио. И не сразу догадался, что это его собственный голос.

Копать ямы он выучился, работая в магазине сельхозтоваров, поэтому работа поначалу шла довольно быстро. Однако не всякий знает, какое это тяжелое дело — копать глубокую яму. К тому же у него была лопатка с короткой ручкой, что, естественно, замедляло темп, Фудзио начала охватывать паника.

Он заставил себя успокоиться. Главное — не забыть закопать портфель Ёсико. Фудзио хотел доказать самому себе, что он осмотрителен и хладнокровен.

Он довольно хорошо помнил, как устроено это хранилище. На пологом склоне стоит заслон, не позволяющий навозу сползать вниз; если копать далеко от него, то наткнешься на пласт твердой, как камень, земли; если копнешь слишком близко, то труп может вывалиться из кучи прямо на склон, если доски сгнили.

Фудзио даже расстроился: лучше было бы выбрать другое место.

На полуострове Миура повсюду много ложбин, непроходимых зарослей, пещер, глухих участков вокруг синтоистских святилищ,[24] куда люди почти не заглядывают. Словом, достаточно мест, чтобы схоронить труп. И дернула же его, Фудзио, нелегкая решить закопать тело Ёсико именно здесь!

Но, как бы там ни было, поздно что-то менять. Требуется только выкопать яму достаточной глубины. Меньше нельзя — все сразу раскроется.

Однако лентяй Фудзио так и не смог копать столько, сколько было положено. Вообще-то нужна была яма в метр глубиной, но Фудзио сдался, одолев глубину сантиметров в шестьдесят. Грунт, представлявшийся ему мягким, на поверку оказался довольно-таки твердым. К тому же он поленился надеть рукавицы и натер кровавые мозоли.

Поняв, что не одолеет и семидесяти сантиметров, окончательно выбившись из сил, Фудзио прекратил копать. Он был ужасно расстроен и зол, что из-за этой дуры попал в глупейшее положение. Фудзио уже собирался сбросить в яму лежавшую на спине Ёсико. Не в силах видеть ее лица, белевшего в лунном свете, перевернул на бок и так столкнул вниз. В яме тело согнулось и застыло в скрюченном положении.

В следующее мгновение на дороге, которая заканчивалась тупиком, показалась полоска света от фар. Сердце у Фудзио оборвалось. Он присел на корточки. Если это полицейский патруль, то, считай, пришел конец первого действия. Если же влюбленные, которые ищут, где потемнее, то вряд ли они остановятся тут, где уже стоит чья-то машина. А номер вряд ли запомнят — на что он им? Впрочем, возможны самые неожиданные варианты.

Невольно Фудзио принял ту же позу, что и Ёсико в своей яме. Скрючившись, таясь от света, пробивавшегося между стволами деревьев, он затаил дыхание.

Совершенно чуждый этому месту свет был каким-то потусторонне тусклым, словно теплился на пределе своих возможностей.

Луч замер, оставаясь неподвижным. Фудзио больше всего пугало то, что луч мог упереться в его машину, тогда будет виден номер. Но свечение внезапно погасло, а потом возникло снова — теперь медленно удаляясь.

— Черт, надо ж так испугаться! — пробормотал Фудзио, возвращаясь к работе.

Самое главное было сделано. Яму он с грехом пополам одолел. Теперь оставалось лишь принести портфель и забросать могилу землей. Но тут Фудзио понял, что закопать тут портфель — верх идиотизма. Портфель — это улика, он поможет установить личность погибшей. Значит, его нужно выбросить где-то в другом месте.

Подходящее место — недалеко, если по дороге домой сделать небольшой крюк. Вблизи Цуругидзаки сколько угодно лесистых участков. Эти рощицы, где растут дубы, японские камелии и другие вечнозеленые деревья, разумеется, не назовешь чащобой, но и они сойдут. Люди редко забредают туда. Если распотрошить портфель и выбросить его по частям, то авось и не догадаются, что это такое.

Закидывать яму землей было несравненно легче. Плохо лишь, что получился излишек земли, так что вышел небольшой холмик. Чтобы он не слишком бросался в глаза, Фудзио притоптал его сверху. При этом ему показалось, что он ощущает упругость тела Ёсико под слоем земли. Умом Фудзио понимал, что это невозможно, однако неприятное чувство не проходило.

Чтобы свежая могила не так бросалась в глаза, Фудзио придумал замаскировать ее кустиками вырванной травы. В такой унавоженной почве корни прорастают быстро, поэтому очень скоро всякие следы захоронения исчезнут.

Закончив работу, Фудзио вышел на дорогу, стряхнул с брюк землю, вытер руки ветошью, лежавшей под сиденьем, сел в машину и, не торопясь, вытряхнул грязь из ботинок.

Испытанный ужас, когда он таился от света фар незнакомой машины, как ни странно, вернул Фудзио спокойствие.

Портфель Ёсико лежал на заднем сиденье. Потянувшись всем телом, Фудзио достал его и исследовал содержимое. Необходимо избавиться от вещей, на которых написано имя Ёсико.

К его удивлению, ничего такого он не нашел — ни учебников, ни личных вещей. Она что, спала во время занятий? В тетрадке были какие-то отрывочные и случайные записи, да и то почти все азбукой, а не иероглифами. Кто позарится на такую тетрадь?

Единственной потенциально опасной вещью был ее проездной билет, привязанный шнурком к ручке портфеля. Фудзио оторвал билет и засунул в задний карман брюк.

Словно подарок на память от Ёсико, подумалось ему.

Уже отъехав от рощи, Фудзио вспомнил, что надо бы поскорее выбросить портфель и тетрадь Ёсико.

Но раз с трупом покончено, то остальное подождет. К чему такая спешка? Сперва надо прийти в себя.

Теперь мысли Фудзио устремились к Юкико Хате. Только она сейчас сможет вернуть ему вожделенный покой.

Фудзио посмотрел на часы. Без десяти девять. Он задумался. Не самое подходящее время для визитов.

Однако Юкико как-то обмолвилась, что сидит за «подработками» до глубокой ночи. Младшая сестра, которая служит в токийском издательстве, частенько не приезжает после работы домой, остается на ночь в своей однокомнатной квартире. А Юкико работает до утра. Фудзио нравилось ее словцо «подработка». Такое милое, скромное словечко.

Так заехать или нет?

Его смущала земля на руках и ботинках. Руки-то ладно: тут она ничего не поймет, но брюки на нем светло-коричневые, а носки после ночных похождений стали темно-коричневые. Хотя, если не заострять на этом ее внимание, то, возможно, Юкико ничего и не заметит. А если что-то и спросит, можно соврать, что днем по делам случилось быть на полях.

Портфель Ёсико он снова бросил на заднее сиденье, прикрыв его газетами. Если кто-нибудь и заглянет в машину, то увидит всего лишь газеты. Покончив с этим делом, Фудзио открыл окно. Шум прибоя отсюда не был слышен, но в машину ворвался свежий морской воздух.

Вот бы как-нибудь усадить Юкико в машину и проехаться с ней по дороге в лунном сиянии… Потом постоять вдвоем над обрывом у берега моря, наблюдая заход луны в море…

Однако возможно ли это? Он только что закопал Ёсико, — а уже через десять минут мечтает о Юкико. Фудзио и сам не мог поверить в такое.

Решено. Он развернулся на пустой трассе и поехал к дому Юкико.

Похоже, ему везет. Даже с патрульной машиной (если это была она) все обошлось благополучно, отделался легким испугом.

До дома Юкико Хаты ехать было всего ничего, несколько минут.

Когда оставалась какая-то сотня метров, в свете фар показалась идущая навстречу женщина крепкого телосложения, вся в черном.

Может, случайность, но Фудзио с его невероятной интуицией буквально обожгло чувство опасности.

Что, если это младшая сестра Юкико?

Женщина открыла калитку. Точно, сестра.

Фудзио проехал мимо.

Портфель и тетрадки он, в конце концов, бросил в пруд, покрытый густо разросшейся ряской, неподалеку от автобусной остановки, и в старый колодец у заброшенного нежилого дома. От места захоронения — пять-шесть километров.

Когда Фудзио добрался до своей мансарды, было уже начало одиннадцатого. Родители еще не ложились, смотрели телевизор.

— А вот и я!

— Где ты был, Фудзио? — с беспокойством спросила мать.

— У приятеля задержался.

— Я так беспокоилась, не попал ли ты в аварию…

— Все в порядке. Я же не пью, за руль пьяный не сажусь, верно?

— Хорошо, что все в порядке…

И что толку беспокоиться по пустякам?

— Ужинать будешь?

— Нет, не хочется. Приготовь мне ванну.

Есть и впрямь совсем не хотелось. Выходит, случившееся все-таки подействовало на него.

Он поднялся в свою мансарду. В углу стояла корзина. Мать специально поставила ее, чтобы Фудзио бросал туда вещи для стирки.

Поспешно стаскивая брюки и перепачканные землей носки, он прикинул, что соврать матери, если та заметит грязь и спросит: «Фут-тян, почему все в таком виде?»

«Играл в песочек, мама!» — придумал он ответ. И невольно хихикнул.

В заднем кармане брюках Фудзио нащупал проездной билет Ёсико, лежавший в заднем кармане. В прозрачный пластиковый футляр билета было засунуто и удостоверение личности с приклеенной фотографией.

Сперва Фудзио даже вздрогнул: ему было страшно взглянуть в лицо Ёсико. Но заставил себя посмотреть. Ничего страшного не произошло. Фудзио долго разглядывал черты Ёсико, ее узкие глаза и слабый, вялый рот.

— Привет! Ты жила, но жизнь твоя не стоила ни гроша, ты просто коптила небо, — сказал он девушке на фотографии.

Потом он увидел под фотографией адрес. И его охватило острое любопытство. Фудзио хорошо знал, где находится дом, где еще сегодня жила Ёсико. Помнится, как-то раз мальчишка из того дома украл у Фудзио велосипед. И Фудзио отправился туда. Воришка спрятался за родителей, а те пригрозили полицией. На что Фудзио ответил: хорошо, тогда он всем их соседям расскажет, что их сын — вор. Тем дело и кончилось.

Вскоре к нему поднялась мать и сказала, что ванна готова.

— Сейчас иду, — отозвался Фудзио. Надо смыть улики. Руки и ноги были просто заляпаны грязью.

Погрузившись в горячую воду, Фудзио задумался. Его удивляла собственная реакция. Он же совершил ужасное злодеяние, вот и доказательство — ранка на левой руке, видно, зацепился за колючки, продираясь сквозь заросли.

Однако он все еще не воспринимал содеянное как реальность. Может, он спит и это просто сон.

Нет, не сон. В комнате под дзабутоном спрятано удостоверение личности Ёсико.

Понежившись в ванне, Фудзио поднялся к себе, но и тогда не смог разобраться в своих эмоциях. Почему он так странно спокоен?…

Это необходимо как-то прояснить. Родители Ёсико, вероятно, уже подняли шум, ведь дочь не вернулась домой. Фудзио захотелось удостовериться в этом.

Он хорошо представлял себе месторасположение бывшего дома Есико. Дом стоял на довольно крутом склоне холма, сбегающем в ложбину, — типичный рельеф полуострова Миура. С дороги внизу Дом был виден как на ладони.

Фудзио прямо-таки засвербило поехать, чтобы выяснить обстановку. Дорога у подножья холма была весьма оживленной, машин там было много в любое время суток, поэтому его «визит» вряд ли мог вызвать подозрения.

Фудзио сжег в пепельнице удостоверение личности Ёсико и ее проездной билет. Он не курил, но на всякий случай держал в комнате пепельницу. Пепел он спустил в туалет, а пластиковую обложку проездного билета искромсал ножницами и бросил обрезки в пакет, с которым ходил за хлебом. Затем выждал, когда родители крепко заснут.

Спустя час Фудзио мог приступить к задуманному.

Крадучись он спустился по лестнице, вышел из дома и оказался на ночной дороге. Фудзио объяло ощущение свежести. Вскинув руки, он потянулся всем телом — и сразу же ощутил аромат весны. Воздух был буквально напоен им.

По пути к автостоянке, Фудзио выбрасывал по частям искромсанный пластик. Затем кинул в урну и сам пакет.

Фудзио ждал, что увидит перед домом скопище полицейских машин с красными мигалками.

Еще один поворот — и откроется вид на дом на склоне холма. Вот, вот, сейчас… Квартира Ёсико на первом этаже, в ней также должен гореть яркий свет…

Вот и дом. Фудзио не поверил своим глазам. Ни полицейских машин, ни света в окнах.