Сирень

СОРОК ОДИН

Что… за черт?

Как так получается, что мы продолжаем совершать одни и те же ошибки? Или, может быть, мы создаем все новые. Я уже ничего не знал. Я не мог даже сказать, в какой стороне верх.

Хьюстон не сказал ни слова после того, как Брэкстон оставила нас с нашими членами в руках… так говоря. Она исчезла в комнате, и вскоре после этого я услышал шум воды в душе.

Что касается меня, то я сидел за кухонным столиком, потирал виски и обдумывал наш следующий шаг.

Однако не все из нас восприняли ее отказ так спокойно.

— Брэкстон Франческа Фаун, открой эту чертову дверь, прямо сейчас! — крикнул Лорен, колотя в дверь ее спальни.

— Черт возьми, Ло! — огрызнулся я, когда моя голова начала бесконтрольно пульсировать. — Ты же знаешь, что это не сработает, так что сядь, черт возьми.

Лорен посмотрел на меня, потом снова на дверь, снова на меня, прежде чем бросить последний взгляд на дверь и пнуть её изо всех сил.

Вернувшись на нижний этаж, он бросился в комнату, которую мы делили, и вернулся со своей заначкой, прежде чем свернуть самокрутку. Как ничто иное, травка определенно смягчала его всякий раз, когда он выходил из себя.

— Как, черт возьми, получилось, что она до сих пор не хочет с нами разговаривать? — сказал он, передавая мне косяк.

Я пожал плечами, поднес его к губам и затянулся:

— Может быть, это потому, что она дала нам шанс, а ты вместо этого решил заняться с ней сексом?

— Тебе легко судить, когда уже бывал в ней. Подай на меня в суд. Я чувствовал себя обделенным.

Я покачал головой, глядя на своего лучшего друга. Он был самым умным идиотом, которого я знал:

— Лучше было бы тебе не знать, насколько хорошо она ощущается — по крайней мере, до тех пор, пока она не перестанет нас морозить.

— Я реально думал, что мы придем и начнем второй раунд, — признался он, прежде чем горько усмехнуться. Я тоже. — Я был бы даже счастлив просто обнять ее.

Посмеявшись над Лореном, когда он откинулся на спинку стула, я посмотрел на него:

— Я никогда не принимал тебя нюней.

Он пожал плечами, мрачно уставившись на гранитную столешницу:

— А я никогда не думал, что у тебя отрастут яйца, и все же мы здесь.

Поскольку я все еще держал его косяк и знал, что это была последняя его заначка, я выбросил это дерьмо в раковину и щелкнул выключателем для измельчения мусора рядом со своей ногой.

— Зачем ты это сделал? — закричал он. Его рот был открыт, когда он в ужасе уставился внутрь раковины.

— Потому что ты мудак, — сказала я, вставая. Я щелкнул выключателем, когда убедился, что там ничего не осталось. — И мы давным-давно договорились завязать с этим дерьмом. Ничего не изменилось.

— Все изменилось, — огрызнулся он в ответ.

Я уже уходил от него, поэтому ничего не ответил. Мне нужно было принять душ, и хотя привести себя в порядок было последнее, о чем я думал, я надеялся, что это отвлечет меня на некоторое время. Как только я закончил, туда зашел Лорен, и я знал, что какое-то время он будет занят.

Казалось, этот ублюдок сидел там часами.

Как только я закончил одеваться, я позвонил Даниэль, нашей ассистентке. Сказав ей, чего я хочу, я повесил трубку.

Ей потребовался всего час, чтобы собрать все, что мне было нужно, и, убедившись, что все на месте, я поднялся по лестнице в комнату Брэкстон. На той стороне было чертовски тихо, что делало меня параноиком из-за мысли, что она снова улизнула. Постучав, я подождал, но по-прежнему не было слышно ни звука. Неужели она заснула?

Я постучал снова и, наконец, к счастью, услышал ее шаги.

— Уходи, Лорен, — прошептала она, подойдя и остановившись у двери.

— Это Рик, — мне не понравилось, что она все еще колебалась, вместо того чтобы немедленно открыть дверь. Два месяца назад она приветствовала бы меня улыбкой, которую я воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Когда дверь приоткрылась, и я уставился в ее большие карие глаза, я выдохнул.

Из-за ее холодного тона мое облегчение было недолгим.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу извиниться. Я был придурком.

— Все в порядке, — сказала она тоном, который уверял меня, что это не так.

— Если бы это было правдой, ты бы не чувствовала необходимости держать дверь между нами закрытой. Это моя вина, и я хочу загладить свою вину перед тобой.

Когда ее брови опустились, я понял, что заслужил ее любопытство, если не прощение. Во всяком случае, пока.

— Как?

Не в силах сдержать улыбку, я молча поднял пакет из магазина париков и костюмов.

— Ты не шутил! — воскликнула Брэкстон, стоя перед восковыми копиями.

Я усмехнулся, когда она разинула рот от сходства с Хьюстоном. Он был единственным на нашей выставке, кто не улыбался. Это было чертовски верно, если спросите меня.

Когда она, наконец, убедилась, что это действительно был не он, она перешла к скульптуре меня. Я стоял рядом с Хьюстоном, одетый в одну из моих толстовок, и держал в руках набор барабанных палочек — пирсинг в губах, серебряные глаза с золотыми крапинками и все такое.

— Так похоже на тебя, — прошептала она, чтобы никто не подслушал.

Я тоже был замаскирован.

Брэкстон смеялась десять минут подряд, когда я надел коричневый парик, бакенбарды, усы и очки в черной оправе. Я выглядел как занудная версия Жака Гранде из «Гуру любви».

Понятия не имею, что заставило Дэни выбрать короткий фиолетовый парик для Брэкстон — или почему он ей так шел.

Я лишь знал, что с ее выразительными карими глазами и очаровательными веснушками она похожа на чертову героиню из манги.

И теперь все, о чем я мог думать, когда смотрел на нее, было аниме-порно, которое я смотрел в детстве. Она переоделась в черное платье без рукавов, настолько облегающее фигуру, что я подумал, надела ли она трусики. И она сочетала его с черными чулками и своими армейскими ботинками.

— Лорен разозлится, когда узнает, что они сделали его нос слишком большим, — заметила она, фыркнув.

Теперь она стояла перед фигурой Лорена, который располагался по другую сторону от моей, оставляя меня зажатым между Хьюстоном и Лореном. Музей запечатлел его пресс, так как на нем была изображена расстегнутая рубашка, медальон, который он никогда не снимал, и даже его фирменную ухмылку.

Со злым блеском в глазах она позировала рядом со статуей и быстро сделала селфи. Я почти был уверен, что она планировала показать ее ему позже.

Знаю, мне показалось подозрительным не пригласить Хьюстона и Лорена, но я едва уговорил ее позволить мне пойти. Я надеялся, по крайней мере, смягчить ее настолько, чтобы они смогли завоевать ее расположение самостоятельно.

— Не могу поверить, что ты видишь их в первый раз, — рассеянно сказала она после того, как пошла дальше. Восковая копия Кэлвина стояла прямо рядом с копией Лорена.

— Прошло всего шесть месяцев с тех пор, как они добавили их, и это наше первое возвращение в город со времен нашего последнего тура.

— Ты скучаешь по нему? — выпалила она.

Я был немного удивлен ее быстрой сменой темы.

— По кому? — не знаю, почему я спросил, когда уже знал ответ.

— По Кэлвину, — сказала она, все еще любуясь его статуей. — Не похоже, что вы оплакиваете его.

Потому что мы этого не делаем. Я заставил себя не пожать плечами и не казаться слишком защищающимся, когда заговорил:

— Прошло уже несколько месяцев.

Она повернула голову, а затем уставилась на меня.

Я знал, что она была разочарована моим холодным ответом. Она держала меня под пристальным взглядом, который, казалось, длился целую вечность, прежде чем кивнуть, как будто наконец-то приняла мой ответ. Я уже видел, как она замыкается в себе и проклял Кэлвина в могиле. Я не собирался позволять ему забрать у меня что-либо еще.

— Мы не были друзьями, — услышал я свой голос. Мой тон был неуверенным, поскольку я тщательно подбирал слова. Я не хотел давать ей еще один повод для бегства. — Совсем нет, — развернувшись, она посмотрела мне в лицо. Когда она скрестила руки на груди, я постарался не слишком зацикливаться на части бедра, обнаженной из-за того, что ее платье слегка приподнялось. Лучше бы ей быть в трусиках.

— Почему?

— Лейбл выбрал его для «Связанных», когда решил, что хочет, чтобы Хьюстон сосредоточился на вокале. Это стало тяжелым стартом, от которого мы так и не оправились, — я рассказал ей начало и конец, но намеренно опустил середину. Сейчас было не время рассказывать Брэкстон об Эмили.

— Как и меня.

— Ничего похожего на тебя, — яростно отрицал я. — Мы хотим тебя, Брэкстон, и мы пытались сделать так, чтобы ты увидела это.

— Пытались?

— Да.

— Ясно, — отрезала она. В тот момент я понял, что мне до нее не добраться. Даже и близко не было. — Значит, если бы у Кэлвина была комфортная киска, которую вы могли бы трахать, когда захотите, с ним все было бы по-другому?

— Мы были мудаками по отношению к нему, Брэкстон. Точно так же, как мы были мудаками по отношению к тебе, но и Кэлвин не был ангелом.

— Я тоже.

— Да, но он так и не убедил меня в том, что я влюбляюсь в него, Брэкстон. Ты убедила.

Я не осознавал, что повысил голос, пока не заметил, какое внимание мы привлекли.

Я не хотел рисковать, чтобы кто-нибудь пригляделся слишком внимательно и узнал нас, поэтому я схватил Брэкстон за локоть и повел ее через остальную часть выставки, чтобы мы могли убраться отсюда к чертовой матери. Казалось, прошла вечность, и она ни разу не прокомментировала то, что я ей сказал.

Как будто этого никогда и не было.

— Отпусти меня, — тихо попросила она, как только мы оказались на улице.

В одно мгновение я оказался у нее перед носом и прижал ее к стене музея.

Меня не волновал тот факт, что мы стояли в центре потенциальных зрителей. Мое сердце бешено колотилось по другим причинам.

— Я говорю тебе, что влюбляюсь в тебя, и твой ответ — отпустить тебя?

— Мою руку, Джерико. Отпусти мою руку.

— Ох.

Я отпустил ее локоть только для того, чтобы взять за руку, заработав раздраженный взгляд с ее стороны, когда она попыталась не покраснеть. Когда я переплел наши пальцы, черный «Субурбан», на котором мы приехали сюда, подъехал к обочине, и мы забрались внутрь.

— Куда дальше? — спросил я ее, как только задняя дверь закрылась за мной. В этот самый момент в ее животе заурчало достаточно громко, чтобы испугать даже медведя. Я посмеялся про себя над ее застенчивым видом, когда она попыталась избежать моего взгляда. — Ужинать.

Пока наш водитель отвлекся, благополучно вводя нас в пробку, я решил удовлетворить некое жгучее любопытство. Иначе я бы никогда не дожевал ужин целым и невредимым.

Положив руку ей на бедро, я наблюдал за ее лицом, медленно скользя ею все выше и выше. Я хотел дать ей время остановить меня, но она и глазом не моргнула и не произнесла ни слова.

К тому времени, когда мои пальцы добрались до верхушки ее бедра, я уже знал, что найду, но все равно продолжал двигаться.

— Брэкстон… — костяшками пальцев я дразнил ее влажную киску, которую она оставила обнаженной, зная, что мне будет любопытно. Ее дыхание участилось, когда я не успокоился даже после того, как получил свой ответ.

— Да?

— Где твои трусики, детка?

Как будто она не была на грани оргазма, она улыбнулась мне, как кошка, съевшая канарейку:

— Так и знала, что что-то забыла.