Сирень

СОРОК ВОСЕМЬ

Брэкстон ходила так, словно, черт возьми, парила в воздухе, и она называла меня высокомерным, но я знал, что причиной были мы. Была лишь гордость и стремление добиться большего всякий раз, когда я смотрел на нее и вспоминал, что она моя.

Она на самом деле была моей.

Мы возвращались в автобус после очередного успешного выступления, и, несмотря на то, что я был измотан, я знал, что скоро у меня откроется второе дыхание. Это произошло как раз в тот момент, когда Брэкстон начала снимать с себя одежду. Она не торопилась, как будто хотела, чтобы мы наблюдали.

Я был настроен на это, черт возьми.

— Никто не возражает, если я сначала приму душ? — спросила она, как только осталась в одних стрингах. Я разрывался между ревностью к этому маленькому кусочку ткани между ее задницей и желанием, чтобы чуланчик, который мы называли душем, был достаточно просторным, чтобы сделать то, что было у меня на уме.

Мы втроем пробормотали что-то в знак согласия, и она улыбнулась, прежде чем исчезнуть в спальне. Как только она закончила, следующим в душ пошел Рик, затем настала очередь Хьюстона. У нас было негласное соглашение, что я принимаю душ последним, так как мне нравилось не торопиться и мне не хотелось слышать, как кто-то жалуется по этому поводу. Никто не сможет выглядеть так круто принимая душ лишь для галочки.

Час спустя, когда я оборачивал полотенце вокруг талии, я услышал как что-то разбилось и выбежал из спальни, чтобы разобраться.

Мои шаги замедлились, когда я добрался до передней части автобуса и обнаружил Брэкстон лежащей на спине с раздвинутыми ногами, а Хьюстон долбил ее киску. Голова запрокинута назад, руки вытянуты над головой, а ладони вцепились в край стола так, словно она держалась изо всех сил.

Было похоже, что они собирались съесть ужин, приготовленный нашими поварами, поскольку фарфоровые тарелки и еда, которая раньше была на них, лежали разбитыми и разбрызганными по всему чертову полу.

Я обыскал комнату в поисках Джерико лишь для того, чтобы увидеть, что он исчез. Однако один взгляд в окно показал, что он стоит снаружи и отвечает на звонок. Я знал, о чем он должно быть был, если он почувствовал необходимость выйти за пределы слышимости, пока Хьюстон работал над тем, чтобы отвлечь Брэкстон.

Цыпленок Альфредо был его любимым блюдом.

Он не стал бы упускать шанс насладиться им без чертовски веской причины.

С другой стороны, трахающаяся Брэкстон была достаточной причиной.

Игнорируя своего лучшего друга и нашу девушку, которые все еще продолжали заниматься этим, как будто меня здесь и не было, я вернулся в спальню. Было трудно не сосредоточиться на том шуме, который они производили, когда я нашел пару спортивных штанов, носков и обуви.

Одевшись, я присоединился к Рику на улице как раз в тот момент, когда он закончил разговор.

— Есть успехи? — я не потрудился дать ему время заметить мое присутствие, прежде чем сообщить об этом.

— Нет, — пробормотал он.

По крайней мере, на этот раз он не бежал с документами о разводе в руках лишь для того, чтобы зайти в очередной тупик. Поначалу Брэкстон интересовалась его внезапными исчезновениями, но мы всегда отмахивались от нее, когда она позволяла себе спросить. Я знал, что сейчас мы не сможем провернуть такое дерьмо. По крайней мере, не без серьезных последствий.

— Так что, может быть, тебе стоит просто рассказать Брэкстон об Эмили сейчас, вместо того чтобы ждать, пока вы оба состаритесь и поседеете, — он был бы одной ногой в могиле, но Брэкстон все равно отправила бы его туда раньше срока, если бы он так долго ждал, чтобы рассказать ей о своей жене.

— Она не моя жена, — заявил Рик, как будто все еще отрицал этот факт после стольких лет.

— Технически жена. То, что ты чувствуешь по этому поводу, не имеет значения. Важны только факты, и факт в том, что ты женился на ней, ты все еще женат на ней, а твоя девушка об этом не знает.

— Почему тебя это так волнует? — он огрызнулся, набросившись на меня. Он знал, что больше ничего не может сказать. Я был прав, как блядь всегда. Люди вечно ненавидели мою подачу.

— Мне не все равно, потому что Хьюстон там, трахает Брэкстон до усрачки, и хотя уверен, что он очень хорошо проводит время, я также уверен, что это для тебя. Это делает его сообщником. И меня тоже, как я знал об Эмили и решил ни хрена не говорить… ради тебя. А это значит, что когда это аукнется тебе, это аукнется и всем нам — я не позволю тебе все мне испортить.

Брэкстон была моей первой и единственной девушкой. Если бы она порвала со мной, попомните мои слова, у меня никогда не было бы другой.

Я все еще мог видеть упрямство и нежелание в его серебристых глазах и вздохнул:

— Ты сам это сказал, чувак. Если кто-то из нас ее не заслуживает, то никто из нас ее не заслуживает. Хьюстон и я тоже рискуем потерять ее, потому что не хотим делать это без тебя, — подозрительно посмотрев на Рика, я добавил: — Это начинает казаться ужасно односторонним.

Мой взгляд начал сужаться, когда он молчал чертовски долго. Я знал, что он обдумывает мою точку зрения, но мне нужно было, чтобы он увидел решение в этом столетии.

— Еще несколько недель, — в конце концов умолял он меня. — Я найду Эмили, заставлю ее подписать бумаги, а потом расскажу Брэкстон.

— Зачем ждать? — огрызнулся я. — Не похоже, что тебе нужно ее согласие. Просто получи этот чертов развод, — мне хотелось схватить его за шиворот, затолкать его скрытную задницу в автобус и заставить признаться. Я заботился только о том, чтобы он поступил правильно по отношению к Брэкстон. Эмили может пойти и спрыгнуть со скалы.

Единственное, что меня остановило — это крайнее страдание на лице Рика, когда он молча отправился в путешествие по тропинке воспоминаний. Он смотрел вдаль, как будто прошлое прокручивалось прямо перед ним:

— Ты знаешь почему.

Закатив глаза, я выдохнул через нос, потому что, к сожалению, я правда знал почему. И это была моя гребаная вина. Полагаю, самое меньшее, что я мог сделать — выиграть ему немного времени, чтобы наконец исправить допущенные нами ошибки.

— Хорошо.

Мой желудок болезненно сжался в тот момент, когда я услышал, что соглашаюсь. Я знал, что из-за этого дерьма совершаю огромную ошибку. Я лишь надеялся, что Брэкстон сможет простить нас и во второй раз. Несомненно, это было бы больше, чем то, что мы заслуживали.

— При одном условии, — добавил я, как только он расслабился.

Теперь он настороженно смотрел на меня:

— Каком?

— Ты отстранишься. Пока она не станет инициатором, ты к ней не прикасаешься. Вообще, пока не расскажешь ей об Эмили.

— Нет.

Забавно, что он не терял времени на обдумывание своего ответа, когда выбор правильного поступка все еще заставлял его колебаться.

— Круто. Тогда я расскажу.

Я повернулся, чтобы сделать именно это, когда он толкнул меня в бок автобуса. Однако мои рефлексы оказались быстрее, чем у него, поэтому я ударил его локтем в нос, заставив отступить на шаг, когда он схватился за него и выругался. Я планировал выпустить немного пара между ног Брэкстон, но это тоже сработало, по крайней мере, на данный момент.

Повернувшись лицом к своему лучшему другу, я терпеливо ждал, на случай, если он захочет большего. Я видел искушение в его глазах, но он не поддался ему.

Потому что Рик был неправ и он это знал.

Усмехнувшись иронии того, как хорошо подходит его фамилия, я покачал головой. Потребность Джерико быть благородным, если не совсем искренним, была причиной того, что мы оказались в такой переделке.

— Брэкстон не дура, — предупредил он меня. — Она заметит.

— Это не моя проблема.

Малышку Фаун, заметившую его отстраненность, если бы он отстранился, можно было бы избежать, если бы он просто сказал ей правду. Рик, все еще слепой, как летучая мышь в пещере, уставился на меня, ожидая, что я смягчусь. Когда я этого не сделал, он молча отвернулся от автобуса, и я смотрел ему вслед, пока он не исчез в темноте.

Он не осознавал этого сейчас, и, учитывая, каким тупым он был, возможно, он никогда этого не поймет, но я делал это и для него тоже. Когда Брэкстон неизбежно узнает, она будет знать, что он, по крайней мере, чувствовал себя виноватым за то, что солгал ей. У него был бы крошечный шанс заслужить ее прощение, а не вообще никакой.

Зайдя в автобус, я заметил, что беспорядок, устроенный Брэкстон и Хьюстоном, был убран, а их самих нигде не было. Их не было на своих койках, поэтому я протиснулся в спальню и обнаружил их в середине второго раунда.

Раздеваясь до тех пор, пока не осталось ни единой вещи, и ни капельки не заботясь об этом, я похлопал Хьюстона по плечу, прервав его на половине движения. Когда он оглянулся через плечо и нахмурился, я бесстрастно посмотрел на него в ответ:

— Двигайся.

Он смотрел на меня достаточно долго, чтобы я подумал о том, чтобы вырубить его. Я воздержался только потому, что знал, что Брэкстон не сочтет нашу ссору из-за ее пизды милой. Очевидно, придя к такому же выводу, Хьюстон оторвался от Брэкстон, запечатлев поцелуй на ее губах. Она выглядела немного ошеломленной и не в себе, но к тому времени, когда я надел презерватив и занял место Хьюстона у нее между ног, ее взгляд прояснился настолько, что она заметила меня:

— Лорен?

Киска была теплой и насквозь мокрой, я со стоном скользнул прямо в нее.

— Да, детка, это я, — мои бедра начали двигаться, медленно поглаживая ее, пока мы целовались. — Я скучал по тебе.

Раздвинув ноги, чтобы освободить мне больше места, она прошептала:

— Я тоже скучала по тебе.