Сирень

ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ

— Ты что, рехнулась? — Грифф закричала в ту же секунду, как я закончила говорить. — Их члены реально такие потрясающие?

Я сидела за барной стойкой над нашей кухонной раковиной с открытой бутылкой вина рядом со мной и обхватила голову руками, игнорируя разглагольствования моей лучшей подруги.

Через три дня «Связанные» уезжают в Европу.

Что, черт возьми, я натворила?

Все было похоже на дежавю, за исключением того, что я не была влюблена в своих коллег по группе, когда это происходило ранее. После встречи с «Гениями» прошло несколько часов. Я почти ожидала, что мои бывшие, это было так странно говорить, после этого загонят меня в угол на парковке, но они этого не сделали. Думаю, Хьюстон, Лорен и Джерико разделяли мой шок от того, что я закончу этот тур.

Может быть, они даже расстроились?

Не хотелось зацикливаться на такой возможности, потому что это не должно было иметь значения, и все же не могла не чувствовать боли от их отказа. Я не могла стереть из памяти последние восемь месяцев. Я не могла стереть свои чувства к ним. Я оказалась в ловушке между двумя реальностями с тех пор, как покинула их.

Правда о том, что я влюбилась, и тот факт, что у нас никогда не могло ничего быть.

Со мной было не все в порядке.

Я забыла, как жить без них, есть без них, спать без них. Я даже не могла вспомнить, как без них взять гребаный аккорд. Поверьте мне — я пыталась написать много грустных песен, чтобы избавиться от этих безжалостных мыслей в своей голове.

Был ли Джерико все еще влюблен в нее?

Не могла отделаться от подозрения, что я была для него просто кем-то, с кем он хотел скоротать время. Или, возможно, он думал, что я могла бы стать заменой его давно потерянной любви, пока не понял, что я никогда не смогу соответствовать ей. Нам так и не удалось поговорить об этом. Что, если это было именно то, что он хотел мне сказать? Я была не так хороша, как его драгоценная Эмили, которая заполучила его первой, и никогда не буду.

Ревность действительно была горькой.

Я сделала глоток вина, чтобы смыть ее привкус.

— Что, если Гриффин права? Может, тебе не стоит уезжать, — предложила Маэко, отвлекая меня от моих закручивающихся в спираль мыслей. Похоже, она приняла сторону Грифф, раз уж теперь они были вместе.

Они мне ничего не сказали.

На самом деле, они пытались скрывать это с тех пор, как я вернулась. Наверное, они забыли, что я слишком хорошо их знаю. Грифф и Маэко воспользовались моим отсутствием и подожгли то, что тлело все это время. Теперь они не хотели портить мою унылую вечеринку своими радостными новостями, хотя я была рада за них.

Внутри.

Глубоко в моих самых темных глубинах романтик, которая все еще верила в любовь и счастливый конец, но была растоптана на волосок от гибели, оказалась на седьмом небе от счастья из-за своих лучших подруг.

Даааааа.

Я застонала и уронила голову на столешницу.

Я не могу этого сделать.

Маэко нежно гладила меня по спине, когда ее рука внезапно остановилась на середине поглаживания:

— Что ты делаешь, дет-Грифф?

Я тихо фыркнула, и поскольку моя голова была опущена, они не смогли увидеть моей улыбки. Давненько я не пробовала шоколад.

— Отправляю электронное письмо своему боссу, чтобы сообщить ему, что я беру свои дни отпуска, а потом ты звонишь своему, — сказала Грифф Маэко. Я слышала, как щелкали клавиши ее ноутбука, когда она говорила.

— Окей, но зачем?

— Потому что мы не оставим ее наедине с этими лжецами, — решила она, продолжая печатать. Моя голова оторвалась от стойки и повернулась к Грифф. Отсюда я могла видеть, что она печатает электронное письмо со своего места на диване. — Они попытаются снова загипнотизировать ее своими волшебными пенисами, — я видела, как закатились ее зеленые глаза, хотя и смотрела ей в затылок.

— Так веришь в меня? — сухо отрезала я. Рука Маэко немедленно возобновила круговые движения по моей спине.

— Ага, — непримиримо ответила Грифф. — Абсолютно точно верю, что ты снова попадешься на их удочку.

Витающие в воздухе оливки подсказали мне, что она не совсем не в себе, что меня просто взбесило, и в комнате запахло гарью:

— Трахнись, Грифф, окей?

— Спасибо, так и сделаю, — когда она повернула голову, то смотрела не совсем на меня. Я почувствовала, как рука Маэко снова ненадолго замерла, и у нее перехватило дыхание, прежде чем она снова начала поглаживать меня.

Я была настолько близка к тому, чтобы вызвать их на разговор, но тут зазвонил мой телефон, и имя на экране заставило мое сердце остановиться, а голову забыть обо всем остальном. Мне не нужна была горечь на моем языке, чтобы понять, что я не ожидала этого звонка, и мне не нужна была последовавшая за этим медная вонь, чтобы понять, что я до смерти боюсь отвечать.

Возможно, Грифф была прав.

Мне понадобится подмога, если при виде одного из их имен в моем идентификаторе вызывающего абонента мне хотелось разрыдаться и превратиться в лужу. Было бы намного проще просто простить их.

Настолько. Чертовски. Легче.

Я бы презирала себя потом целую вечность, так что, может быть и нет?

Я сняла трубку, встала с барного стула и нажала зеленую кнопку, направляясь в свою комнату. Маэко видела кто звонил, так что я была уверена, что Гриффин тоже скоро узнает. В основном из-за того, что они держали в заложниках мой мобильный телефон в те первые несколько дней, я оставалась сильной, и они не сдавались.

Закрыв и заперев дверь своей спальни, я подошла к кровати, легла и некоторое время смотрела в потолок. Почти ожидала, что он повесит трубку, когда наконец поднесла телефон к уху:

— Алло?

— Ты не обязана этого делать, — поприветствовал меня Рик. Его голос был не таким грубым, как раньше, но ему все еще не хватало той мягкости, к которой я привыкла. Я не позволяла себе спросить почему.

— Я делаю это не для вас.

— Тогда для кого ты это делаешь? — бросил он вызов.

Хороший вопрос.

— Есть ли причина, по которой ты позвонил, Джерико?

— Она больше не моя жена.

Я приняла сидячее положение, в то время как все эмоции, которые я обещала себе больше не испытывать к нему, разом нахлынули на меня. Он был тих, и каждый отрезок тишины разрушал кирпичики, которые я складывала, чтобы не подпустить его.

Я чувствовала его боль. Мог ли он почувствовать мою?

Не сомневалась, что мы оба были бы довольны тем, как текут секунды, минуты и часы, притворяясь, что мы не тянемся друг к другу молча по телефону. Я бы проснулась утром, а он все еще был бы там. Я бы это знала, потому что услышала бы его громкий храп по телефону.

Я почти улыбнулась.

Почти.

— Поздравляю, — сказала я ему самым сухим тоном, который противоречил моему бешено колотящемуся сердцу.

Это ничего не меняет, глупышка.

— Спасибо. Брэкстон?

— Да, Джерико?

— Я знаю, ты говоришь себе, что это не имеет значения, но это так. Мы оба это знаем. Ты никогда не была претендентом на мое сердце, Брэкстон Фаун. Ты всегда была гребаным победителем.

Я действительно улыбнулась, когда сладкий и аппетитный аромат ягод наполнил мой нос. Не знаю, было ли это удачей или несчастьем, что мгновение спустя Грифф постучала в мою запертую дверь, но я была избавлена от необходимости отвечать.

— Открой эту дверь прямо сейчас, Брэкстон!

Я услышала гортанный смешок Рика, за которым последовало приглушенное проклятие, а затем чьи-то зубы пронзили меня, и я почувствовал вкус вишни на своем языке. О, боже. Отъебись, вагина.

— Полагаю, тебе уже пора идти? — спросил он меня.

— Ага. Извини. Мама не разрешает мне разговаривать с мальчиками, пока я не научусь распознавать того, кто явно уже занят.

Дешевый удар, но этот придурок его заслужил.

Рик снова замолчал, и к нему вернулось чувство стыда, как и должно было быть. Нам не следовало флиртовать.

— Скажи мне, как это исправить, — умолял он, пока Гриффин продолжала колотить в дверь и выкрикивать непристойности. Вполне возможно, она была самым циничным человеком на свете. Даже если бы я простила их, будьте уверены, она никогда бы этого не сделала.

С богом, Маэко.

— Не уверена, что ты сможешь, — тяжесть этой правды легла на мои плечи, и я была рада, что уже сижу. Розы. Я почувствовала запах роз. — Не думала, что когда-нибудь смогу, но я уже простила тебя, — честно сказала я ему. — Но не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова доверять тебе.

Он снова замолчал, а потом…

— Ты прощаешь меня? — прошептал он. В его тоне слышалось облегчение, а также удивление.

— У тебя есть ребенок, о котором тебе не разрешалось знать — ребенок, рожденный в союзе, о котором ты, очевидно, все еще достаточно заботишься, чтобы сохранить его после всего этого времени. Я знаю, почему ты колебался, и понимаю. Вот почему я не могу просить тебя отвернуться от них. Я не могу нести ответственность за то, что кто-то другой не является тем, кто он есть на самом деле. Включая меня саму.

— Брэкстон…

— Ты освободил меня, — закрыв глаза, я почувствовала, что могу влететь. — Хьюстон? Лорен? Знаю, вы слушаете, — я услышала движение на заднем фоне и представила, как они наклоняются ближе. — Вы тоже освободили меня, — прошептала я им. — Но доверять вам — значит просить меня снова взвалить на себя этот груз, и… я не могу.

Я почувствовала извинение на своих губах и проглотила его.

Я не буду жалеть.

В течение нескольких блаженных недель они могли попросить меня набросить лассо на Луну, и я бы попросила их передать мне веревку.

Но они не боролись за меня с помощью правды.

Они предпочли потерять меня с помощью лжи.

На заднем плане послышалось шарканье, когда телефон перешел из рук в руки, а затем в трубке послышалось тяжелое дыхание.

Лорен.

Я поняла, что это он, еще до того, как он заговорил. Не знаю, как. Просто знала.

— Мы услышали, что ты сказала, и я говорю тебе, что этого будет недостаточно, — предупредил он. Я чувствовала, как он кипит, даже через телефон, и вцепилась в простыни, пока они не оказались у меня в кулаке. — Ты хочешь закончить тур? Отлично. Но знай вот что. Это не конец, пока все не закончится. Ты предъявила свои права, пронзив стрелой наши сердца, а теперь пустишь нам кровь.

Он повесил трубку.