Сказание о господе Раме

Глава 22 Обретенный союзник

Итак, Рама и Лакшмана исполнили заветное желание Сабари, послав благословение ее удаляющейся душе. Они продолжали свой путь, продвигаясь сквозь джунгли, точно два льва-близнеца, делясь друг с другом мыслями о беспредельной преданности и самоотверженности старой подвижницы. Они шли быстрым шагом и скоро достигли горной гряды Ришьямука. Здесь, среди гор, в пещере, Сугрива со своими министрами и придворными нашел себе убежище. Отсюда увидел Сугрива двух братьев, приближающихся к горному хребту, и был поражен их благородным видом и величавой осанкой. Их облик казался божественным. Сугрива всегда был начеку, когда видел чужих близ своего убежища, так как опасался, как бы его старший брат Вали, стремясь досадить ему, не заслал сюда вестников беды и смерти. Он пристально наблюдал за всеми подступами к своему окруженному скалами прибежищу. Его испугала поступь и величавость двух незнакомцев. Он должен был как можно скорее узнать, кто они такие и с какой целью пришли. Он призвал к себе Ханумана и сказал: “Могучий герой! Заметил ли ты этих двух лучезарных чужестранцев? Тотчас же иди и узнай, кто они такие, откуда пришли и что им нужно. Сообщи мне все сведения о них. Если окажется, что они подосланы Вали, дай мне сигнал: склони голову к груди. Так и условимся. Если это подтвердится, мы должны будем немедленно оставить эту гору и перебраться в другое место.” Сугрива дал ему различные указания и распоряжения о том, как поступить в непредвиденных обстоятельствах. Хануман помчался навстречу незнакомцам; поравнявшись с ними, он склонился к их ногам с великим почтением. Он сказал: “О Сияющие! Вы возбудили во мне глубокий интерес и любопытство. Ваш пленительный облик вызвал во мне какоето странное томление. Вы выглядите такими невинными и нежными! Поистине - вы не просто люди, я в этом убежден. Я подозреваю, что вы - Божественная пара Нара-Нараяна, сошедшая на землю. Прошу, скажите, почему вы появились в этих джунглях и почему никто не сопровождает вас и не служит вам?” Хануман задавал эти вопросы в великом смирении и почтении.

Рама оценил преданность и смирение Ханумана. На его лице заиграла улыбка, когда он ответил: “Мы сыновья царя Дашаратхи, правителя Айодхьи. Мы удалились в лес. Это мой брат Лакшмана. Мое имя - Рама. Моя жена также ушла со мною в лес. Но когда мы поселились в Панчавати, ее похитил ракшаса в то время, когда мы с братом ненадолго покинули нашу хижину. И теперь мы в поисках ее следов ходим по лесам, пытаясь узнать, где она находится, чтобы отвоевать ее у демонов.” Рама говорил с Хануманом открыто и откровенно, ясно излагая факты, которые могли объяснить их появление в этой горной стране. Он сказал:

“Итак, я поведал тебе обо всем, что предшествовало нашему приходу сюда. Теперь я хотел бы также узнать и твою историю.” Хануман понял, что оба брата - его Высшие Владыки, поэтому он снова упал к их ногам, чтобы выразить им свое почтение. Поднявшись и встав перед ними, он залился слезами радости и преданности и некоторое время не мог вымолвить ни слова. Наконец, набравшись храбрости и стоя перед ними со сложенными руками, он сказал дрогнувшим голосом: “Господин! Я - глупое и темное существо, вот почему я задавал вам вопросы. Простите мне мою глупость. О Монарх Монархов! Ты просишь меня рассказать о моем прошлом и моем настоящем, как будто ты являешься простым смертным, судящим обо всем только на основании услышанного. Разве это правда? Я не мог понять, кто ты, ибо находился во власти иллюзии, которую ты сам же в нас поддерживаешь. Господин! Ты могуществен и непобедим. Как может слуга быть равным Господину и Учителю? Все живущие подчинены твоему замыслу и введены в заблуждение твоей стратегией и твоими планами. Я хотел бы сделать признание, которому мой Повелитель будет свидетелем: кроме поклонения моему Господину, мне не ведомо в жизни иное стремление. Когда слугу защищает его Хозяин, чего он может опасаться? Мощь Господина - щит для слуги.” Произнося эти слова, Хануман принял свой реальный облик. Рама был полон восторга при виде Ханумана. Он обнял его. “Ты так же дорог мне, как Лакшмана.” Он притянул его к себе и приласкал, гладя его по голове и нежно касаясь его лба и лица. Он сказал: “Хануман! Я изливаю свою любовь прежде всего на тех, кто служит мне и воспринимает это служение как высочайший путь к освобождению.” На это Хануман ответил:

“Господин! Сугрива, предводитель племени ванаров, прошел через многие испытания из-за злобных преследований своего старшего брата Вали; он выдворен как изгнанник из своего царства в этот лес, где и нашел себе убежище. Он тоже является Твоим слугой. Он заслуживает Твоей любви и благословения. Обрати к нему свою Милость и избавь его от бесчестия, в котором он сейчас пребывает. У него есть возможности и силы для того, чтобы послать миллионы обезьян во все концы света на поиски Ситы. Он - царь обезьян. Он может добиться победы в этом начинании.” Хануман подробно обрисовал многочисленные достоинства и способности Сугривы и убедил Раму искать его дружбы. Когда Рама решился на этот шаг, Хануман предложил перенести их на своих плечах прямо на вершину горного хребта, к месту, где находился Сугрива.

Сугрива пришел в восторг при виде Рамы и Лакшманы. Он понял, что заставило Раму пробираться через лес и прийти к нему. Оба они сострадали друг другу и смогли оценить тяжесть бед, которые на них обрушились. Они почувствовали, что их связывают общие узы товарищества. Сугрива пал к ногам Рамы и Лакшманы и с благоговением предложил им свое гостеприимство. Рама уверил Сугриву, что тому удалось умерить его страх и облегчить боль, ибо он предстал перед ним как воплощенное сострадание. Сугрива со своей стороны заверил его, что готов пожертвовать всем, даже собственной жизнью, ради служения Раме. Клятва в вечной дружбе была торжественно скреплена с помощью ритуального Огня. Ибо огонь в виде тепла и света присутствует в сердце каждого живого существа; Огонь, находящийся в глубинах Сознания, может выжечь любое непостоянство, любые колебания, способные повлиять на верность клятве. Поистине, Огонь, или Агни (Божественная лучезарная тонкая субстанция, которая есть сама суть огня), является главным элементом Рамаяны. Рама был рожден как животворный дар Бога Агни, возникший из пламени жертвенного алтаря. Сита обручилась с Рамой, и божественным свидетелем их союза был Агни. Ланка была разрушена с помощью Огня. Именно в Агни сохранялась реальная сущность Ситы, когда Равана увез ее на Ланку, чтобы вновь восстать из огня при ее освобождении, когда война с Раваной завершилась победой Рамы. Сокровенный смысл в том, что сердце Рамы полностью очищалось при каждом соприкосновении с Огнем. Ибо Рама - это символ джняны или Высшей Мудрости. Он также символ Наивысшей Морали. Таким образом, союз с Сугривой был утвержден и скреплен Агни, при званным быть его свидетелем. Лакшмана, стремясь углубить веру Сугривы и укрепить узы дружбы, поведал ему Правду о Раме и о миссии, с которой он явился в мир.

Он рассказал ему также о Сите и ее Божественной природе. Она - дочь царя Митхилы, сказал он, и поэтому ее милости и благословения можно добиться только путем неутомимых духовных исканий, матханы и упорной садханы. Слушая Лакшману, Сугрива проливал слезы раскаяния. Он сказал Раме: “Учитель! Однажды, когда я был занят обсуждением дел со своими министрами и приближенными, я услышал с неба крик “Рама! Рама!”, доносившийся из колесницы Пушпака, которую мы увидели летящей по воздуху. Пока мы наблюдали это странное зрелище, из колесницы упал узелок, сделанный из обрывка одежды, как раз к тому месту, где мы стояли. Это был узелок с драгоценностями, и мы поэтому сохранили его в неприкосновенности. Вполне возможно, что ракшас по имени Равана увозил Ситу на небесной колеснице, поскольку нет такого беззакония и такого зла, какие Равана не мог бы сотворить.” Сугрива заскрежетал зубами от ненависти к чудовищу, совершившему, как он подозревал, столь гнусное злодеяние. Рама попросил, чтобы принесли узелок с драгоценностями. Тогда сам Сугрива поднялся и, пройдя в пещеру, где он прятал его, принес узелок и положил перед Рамой. Драгоценности были завязаны в клочок ткани, оторванный от платья из древесного волокна, которое царица Кайкейи дала Сите, чтобы она могла носить его в изгнании, как подобает лесной отшельнице. Узнав этот клочок материи, Лакшмана заплакал. Увидев, как он сокрушается, Сугрива и Хануман очень опечалились. Рама развязал узелок и показал его содержимое Лакшмане для того, чтобы тот убедился в принадлежности этих вещей Сите. Лакшмана сказал, что все драгоценности он узнать не может, так как никогда не смел поднять глаз на Ситу. “Я видел только ножные браслеты, которые носила жена моего брата, поскольку я каждый день припадал к ее ногам. Да, вот эти браслеты она носила, я могу поклясться в этом. Когда она пробиралась через заросли джунглей, я обычно шел следом за нею - по ее стопам. Ты ведь знаешь, ты всегда шел впереди, я же - следовал за Ситой. Я шел, видя ее ноги, и я помню эти браслеты очень хорошо.” Сугрива и Хануман с грустью смотрели на братьев, когда те, играя свои роли, пришли в глубокое волнение при виде драгоценностей, сброшенных Ситой. Сугрива больше не в силах был это выносить. Он воскликнул: “Господин! Не предавайся горю. Именно сегодня я выработаю план, как отыскать Ситу и как уничтожить злобного Равану. Я верну тебе Ситу и сделаю вас обоих счастливыми. Это - мое твердое слово, моя святая клятва.”

Рама принял это обещание с глубоким удовлетворением. Он сказал: “Расскажи мне во всех подробностях, почему ты живешь в лесу, а не в своей столице.” И Сугрива ясно, точно и последовательно, словно нанизывал бусинки на шнурок, составляя гирлянду или ожерелье, описал, кто были его родители, как выглядела его настоящая царская обитель, каковы причины вражды, вспыхнувшей между ним и его старшим братом, и многое другое. Раме показалось, что история Сугривы была в чем-то похожа на его собственную, и особенно - изгнание из царства и разлука с женой. Он чувствовал, что Сугрива был честен и справедлив, а Вали заслуживал наказания за то, что украл жену брата - преступление, которое, согласно моральным нормам обезьяньего племени, никому не прощается.

Рама попросил Сугриву рассказать о его рождении. Сугрива ответил: “Да! Я хотел бы положить к твоим ногам хронику начал и судеб всего моего клана. Когда-то Брахма-Создатель сотворил обезьяну. Она обладала огромной мощью, но была своенравна, капризна и непоследовательна в своих действиях. Поэтому Брахма назвал ее Рукшараджа; когда пришло время определить место обитания Рукши, Брахма повелел: “Живи в лесу, здесь ты сможешь вести себя как захочешь, следуя своим прихотям. А когда на твоем пути встретится ракшас, настигни и убей его и спаси эту землю от его свирепых нашествий.” Рукшараджа двинулся к югу, согласно предписаниям Брахмы. Однажды он приблизился к озеру, чтобы утолить жажду, и когда он наклонил свое лицо к поверхности прозрачной воды, то увидел свое отражение. Он страшно забеспокоился: враг прячется в озере, ожидая его появления! Рукша носился по берегу озера и жаждал схватить врага, когда тот вынырнет из воды. Сидящий в озере недруг ревел, когда ревел Рукша, и так же яростно скрежетал зубами, как и он сам. Он в точности повторял все его звуки и все его жесты. Не в силах больше сдерживаться, Рукша бросился в озеро, чтобы задушить своего соперника. Но этот прыжок превратил Рук-шу в существо женского пола! Вне себя от изумления, обезьяна вышла на берег и, повернувшись к Солнцу, стала молить его о Милости. Она взывала и к Богу Индре - истово и страстно. Благодаря Милости Сурьи (Бога Солнца) вскоре она родила сына, и это был я, Сугрива, а по Милости Индры, снизошедшей на нее, она родила второго сына - Вали, моего брата. Сразу после рождения сыновей она снова стала Рукшараджей! Рукша взял двух своих детей и обратился к Брахме за наставления ми. Он рассказал Брахме всю свою историю, и Бог, оценив все случившееся, вынес свое решение: “О Вали и Сугрива! Отправляйтесь в южные земли и обоснуйтесь в Кишкиндхе. Властелин всех Миров, Высочайший Повелитель Вселенной, Тот, кто известен под многими именами, явится в мир как Рама, как сын царя Дашаратхи из династии Рагху; Он уйдет в лес согласно воле своего отца; Он проявит себя во многих сверхчеловеческих деяниях, но будет вести себя как обыкновенный смертный. Во время своих странствий он прибудет в Кишкиндху, где вы поселитесь, и заключит дружбу с тобой, Сугрива! Ищите счастливого случая обрести его Даршан, услышать звук его голоса и коснуться его ног. И ваша жизнь станет благословенной.”

Мы слушали голос Брахмы, обращенный к нам. Мы радовались будущему, которое нас ожидает. Мы не совершали ни йогической япы, ни аскетических бдений, ни ритуалов, ни священных жертв; все наши способности и достижения были прямым результатом той Милости, которую Брахма излил на нас в тот день. Когда его Голос умолк, мы, продолжая мысленно выражать ему свое поклонение, достигли Кишкиндхи. Мы уничтожали ракшасов, осквернявших здешние леса. Но однажды ракшас по имени Майави, сын Майи, выступил против нас, чтобы отомстить. Он напал на нас в полночь и совершил чудовищный погром. Мой старший брат не мог ни минуты терпеть наглость врага. Вали поднялся во весь свой рост и навалился на Майави всей своей тяжестью. И ракшас в страхе бежал. Он спрятался в пещере, и Вали преследовал его до конца. Я тоже участвовал в этой жаркой погоне за злобным ракшасом и мчался следом за Вали. Когда мой брат добежал до пещеры, где скрылся Майави, он приказал мне: “Брат! Я иду в эту пещеру, чтобы убить врага, а ты оставайся здесь и охраняй вход, чтобы он не убежал.” Когда я спросил его, как долго мне тут оставаться, он ответил: “Не меньше пятнадцати дней и пятнадцати ночей. Все это время ты должен зорко следить за входом. Если я не появлюсь на шестнадцатый день, это будет означать, что он убил меня, и ты можешь вернуться домой.” Я ждал и не отрывал глаз от пещеры целых тридцать дней; к этому времени из пещеры стал распространяться запах крови - и я был убежден, что это запах крови моего брата. Я боялся, что Майави мог выйти живым из пещеры, поэтому я загородил вход в нее огромным валуном и, понимая, что дальнейшее ожидание неразумно, вернулся домой. Я собрал своих верных друзей и доброжелателей и обсудил с ними дальнейшие шаги.

Мы знали, что если Майави убил грозного Вали, он мог стать для нас опаснейшим врагом, и мы поэтому пребывали в постоянном страхе.

Обитатели долины понимали, что в эти тяжелые времена, когда они со всех сторон окружены врагами, им нужен правитель. Они убеждали меня, поскольку Вали умер, занять его место. У меня не было намерения захватить власть, но они принудили меня к этому. Вскоре после этого, через два или три дня, в долину вернулся Вали: он убил Майави и избавил эти земли от подлого врага. Увидев меня в роли правителя, он пришел в неудержимую ярость. Он обвинил меня в том, что я загородил вход в пещеру валуном, чтобы помешать ему выйти оттуда живым, и что я намеренно добивался власти, которая на самом деле была навязана мне. И он решил жестоко отомстить мне за это. Он стал обращаться со мной, как с самым низким из низких и вменял мне в вину малейшую оплошность или ошибку. Он лишил меня всей власти и всех привилегий и взирал на меня, как если бы я был ничтожнейший раб в его доме. Он отобрал у меня мою жену. Однажды, желая покончить со мной, он яростно набросился на меня. Я не мог противостоять его силе. Поэтому я покинул Кишкиндху и нашел убежище здесь. Он настоял, чтобы все те, кто поддерживали меня и сочувствовали мне, ушли вслед за мной, и вскоре мои друзья и подданные присоединились ко мне в этих горах. Моя жена прилагала огромные усилия, чтобы вернуться ко мне, но как она ни старалась, он не разрешил ей уйти. Теперь он считает ее своей собственной женой.” Из глаз Сугривы текли слезы, пока он рассказывал свою печальную историю. Рама успокаивал его, сочувствуя его положению. Он снова уверил его, что будет охранять его и защищать от зла.

Сугрива сказал: “Я вынужден был поселиться на этой горе, поскольку это единственное место, куда мой мстительный брат Вали не может прийти: на нем лежит проклятье старого мудреца, которое не позволяет ему войти в эту местность. А иначе я давно бы погиб от его руки.”

Рама спросил: ” Друг! А как он навлек на себя это проклятье?” Сугрива объяснил: “Учитель! Дундубхи, брат Майави, был мощный герой. Не было равного ему в доблести и физической силе. Он с наслаждением вступал в единоборство с горами и морем - ему было радостно показать свою мощь! Но однажды, когда он торжествовал дерзкую победу, стоя у развалин горной вершины, которую он сокрушил, он услышал некий голос, обращенный к нему: “Не задирай так высоко свою голову! Берегись! На свете живет тот, кто мощней тебя. Он беззаботно ходит по берегам озера Пампа, провозглашая свое могущество и утверждая свою власть. Его имя - Вали.” Когда эти слова достигли ушей Дундубхи, он превратил себя в чудовищного быка и бросился в Кишкиндху, где находится озеро Пампа. Он пропахивал землю своими рогами и прокладывал путь по горам и долам, с высокомерной гордостью выставляя напоказ свою неколебимую мощь. С каждым прыжком ярость его усиливалась, он повсюду распространял ужас. Когда он рыл землю своими рогами, огромные деревья, вырванные с корнем, падали на землю. Сердца трепетали от его свирепости. Пока он захватывал земли, подобно Раху, пытавшемуся проглотить Луну, Вали выследил и настиг его. Он навалился на него в ту же минуту, и два грозных врага стали биться за победу. Как дикие слоны с огромными бивнями сошлись они в смертельной схватке. Бой длился больше шести часов! Наконец, Вали нанес Дундубхи роковой удар, и тот, содрогаясь от боли, замертво рухнул на землю, как рушится вершина горы во время сильного землетрясения. От мощного удара гигантские деревья повалились на землю. Вали был настолько возбужден своим успехом, что разорвал пополам мертвое тело своего противника и швырнул с огромной силой одну половину на юг, а другую на север. И вот истекающая кровью масса плоти и костей упала на обитель, залив кровавым ливнем святую землю, осквернив аскетов, которые мирно предавались медитации и пению священных гимнов. Это была святая обитель великого мудреца Матханги. В тот момент он ушел к реке для ритуального омовения. Когда он вернулся, то увидел всюду потоки крови и сразу же наткнулся на разрубленную тушу ужасного чудовища. Он не смог сдержать своих чувств. Его ученики, желавшие совершить благословенный обряд омовения, оказались вместо этого омытыми кровью! Самообладание покинуло его; ему понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, кто совершил это преступление. Его гнев вышел из-под контроля, и ему не удалось хладнокровно оценить происшедшее. Он произнес ужасное проклятье! “Если этот грешный и подлый Вали приблизится к этой горе или даже бросит взгляд на нее, пусть голова его расколется надвое.” Таково было наказание, которому он подверг Вали. Напуганный этой угрозой, с тех пор Вали держится далеко отсюда; он не смеет приблизиться к этому месту или даже взглянуть на него. Ободренный этими обстоятельствами, я и живу здесь, как в заточении, лишенный жены, оторванный от родных и близких.” Сугрива поведал Раме о своем трудном положении, ничего не утаивая.

Раму расстроил рассказ о злобном поведении Вали, который так долго мучил Сугриву. Он не мог больше слушать о его ужасных поступках. Рама не терпел неправедных действий. Его не могли привлечь описания порока. Он утешал Сугриву и уверял его, что Вали не уйдет от наказания за то, что полагается исключительно на физическую силу и мирскую власть, пренебрегая силой и властью, которые можно заслужить путем праведности и преданности Богу. Он поклялся, что с помощью однойединственной стрелы повергнет Вали на землю и положит конец его порочной жизни, даже если все четырнадцать миров будут противиться исполнению его клятвы. Он сказал: “Не обращай свой взгляд на того, кого не трогают страдания друга и не верь глупому бахвальству врага. Не выбирай друга только для того, чтобы добиться временного успеха или удовлетворить минутное желание, или дать увлечь себя недостойным поведением. Друзья должны искренне любить друг друга. Тот, чье сердце не наполнено любовью, чей ум не движим любовью, чье лицо не освещено любовью, может быть только плохим и неверным другом. Сердца таких ложных друзей нечисты и осквернены. Коварный слуга, жадная и злокозненная жена, скаредный муж и неверный друг - вот те, кто, словно пронзая нас шипами или копьями, вносят в жизнь страдания и боль. Поэтому, о Сугрива, не впадай в отчаяние. Я приду к тебе на помощь, отдав для этого все свои физические и умственные силы и свое Божественное Слово. Разве имеет значение, насколько силен Вали? Ты не ведаешь о своей собственной силе. Ты сбит с толку своей оценкой его мощи. В этом и есть причина твоих сомнений и страхов. Итак, ты, возможно, захочешь убедиться в моих способностях и моей силе прежде, чем обретешь мужество и веру. Можешь попросить у меня выполнения любой задачи, чтобы твоя вера в меня укрепилась. Я покажу тебе свою мощь и придам смелости твоему сердцу. Когда это свершится, я сражусь с Вали и одержу над ним победу.”

Рама дружески похлопал по спине Сугриву, чтобы убедить его довериться ему и избавить от страха и беспокойства. Сугрива жаждал увидеть доблесть Рамы; он также хотел обрести опору для своей веры. Он сказал: ” Рама! Когда-то я и мой брат задумали испытать нашу силу и ловкость, выбрав для этой цели стоящие в ряд семь гигантских пальмовых деревьев: нужно было свалить их одно за другим с помощью одной стрелы, которая прошла бы сквозь них. Я повалил только два, но мой брат Вали пронзил пять пальм, и они покатились по земле. Его способности достигли наивысшей меры. Чтобы победить Вали, нужно обладать еще большей мощью. Я жажду узнать, имеешь ли ты эту сверхсилу и сколько пальмовых деревьев повалишь ты одной стрелой.”

Сугрива и его приближенные привели Раму к тому месту, где семь гигантских пальм, стоя в ряд, стремились к небу. Обезьяны попросили Раму попытаться пронзить их стрелой. Они говорили между собой, что поскольку эти чудовищные деревья в четыре или даже в пять раз мощнее тех пяти, которые повалил Вали, Раму можно будет признать достаточно сильным, если он повергнет на землю даже два или три этих гиганта. Взглянув на ряд деревьев. Рама улыбнулся и, подозвав к себе Сугриву, сказал ему: “Сугрива! Эти пальмы, на мой взгляд, совсем маленькие и слабосильные.” И он выпустил стрелу из своего лука. Он свалил на землю все семь! Его стрела, на пути круша скалы, занесла все упавшие пальмы на высокую гору, которая виднелась вдалеке.

Сугрива был потрясен, его переполняли изумление и преданность. Он простерся у ног Рамы, воскликнув: “Сотня Вали не могли бы достичь подобной победы. Я бесконечно счастлив. С той поры, как я удостоился твоей дружбы, в моей жизни нет больше опасений и тревог. У меня был одинединственный враг - Вали, но сегодня я приобрел стократного Вали, как самого сердечного друга! Прости мне мою ошибку. Мне стыдно, что мой жалкий умишко убедил меня испытать таким способом твою силу. О! Я поистине счастлив, что получил благословение на дружбу с Самим Богом - в твоем облике. История моих бедствий сегодня закончилась. В моем сердце проснулась надежда, что я отвоюю свою родную Кишкиндху. Я счастлив, что смогу снова жить спокойно со своей женой и детьми. Я только теряюсь в догадках: когда и как это сможет произойти - в течение минут, или часов, или дней. Конечно, все это зависит от воли Рамы, от его Милости. Моя мечта исполнится в тот момент, когда этого захочет Рама.”

Сугрива осознал, что один лишь Рама сможет помочь ему и на одного лишь Раму он может положиться. Он простерся у его ног и сказал:

“Рама! Твоя Воля и твое Сострадание - моя единственная защита. Когда намереваешься ты положить конец моим страданиям?” Поднявшись, Сугрива продолжал: ” Рама! Послушай! Долгое время я называл Вали своим злейшим врагом и дрожал в страхе перед ним. Теперь я считаю, что он - мой величайший благодетель. Из-за страха перед ним я поселился на этой горной гряде. Именно отсюда я мог увидеть Твое появление и встретить Тебя, и получить благословение на дружбу с Тобой! Поэтому выходит, что в Вали - коренная причина всех этих событий и он, действительно, - мой благодетель. Рама! Бывает, что во время сна мы с кем-то сражаемся, мы ненавидим врага всем своим существом, мы применяем все средства, чтобы уничтожить его. Но когда мы просыпаемся и поднимаемся с постели, мы чувствуем, что ненависть и борьба были ложными и бессмысленными. Твой Даршан пробудил меня ото сна. Я ненавидел Вали и видел в каждом его действии враждебный выпад против меня; я сражался с ним в силу своего невежества. Теперь, когда я увидел Тебя и имею счастье слушать Твои советы, я словно воспрянул ото сна, и мое сознание пробудилось. Прикосновение к Твоим священным стопам дало мне видение Истины. Моя давняя ненависть и зависть, жадность и эгоизм, моя враждебность к Вали и мои планы мщения - все это лишь истощало мои силы. У меня было только одно желание - найти подходящий момент для сведения счетов. Только упорный тапас и аскетизм помогли мне завоевать Твою Милость. Я обрел Тебя, и моя боль представляется мне как испытание аскета, а гнев обратился в любовь. Господин! Благослови меня! Ниспошли мне свою Милость! У меня нет больше желания завоевывать мое царство. Моя жена и дети идут по своему жизненному пути, начертанному для них судьбой. Что могу я сделать, чтобы изменить ход событий? Это больше не волнует меня. Мне довольно того, что Ты даровал мне радость служить Тебе и быть рядом с Тобой до конца моих дней.”

Пока он изливал свою душу. Рама ласково гладил его по голове, а затем сказал: “Сын! В словах, которые ты произносишь, заключена правда. Царство и власть, радость и горе, злоба и тревога, собственность и привилегии, добро и зло - все это нити, из которых сотканы сны. Реальны лишь близость Бога и идея Бога, живущие в твоем сердце. Но помни, моя клятва, мое слово никогда не могут быть нарушены. Что бы ни случилось, я верну тебе царство, и тебе не удастся уйти от ответственности управлять им. Ты не сможешь избежать боя с Вали, который состоится завтра. Готовься к нему!”

Рама поднялся. Вместе с Лакшманой они двинулись вперед, вооруженные луками и стрелами. Сугрива шел рядом с ними. Хануман и другие приближенные остались в горном убежище. Сугрива во время пути выслушивал необходимые указания и, наконец, он получил приказ - дальше двигаться одному и бросить вызов Вали перед главными воротами города. Следуя этому приказу, данному Рамой, Сугрива, оказавшись у ворот города Кишкиндхи, закричал так яростно, что стены крепости зашатались и земля содрогнулась в ужасе. Как только этот призыв был услышан, Вали взметнулся со своего ложа словно кобра, на которую наступили ногой, и стремительно выбежал, чтобы сразиться с братом и обратить его в бегство. Он знал, что вызов на бой послал ему Сугрива.

Но тут Тара, жена Вали, обхватила его ноги руками и напомнила ему о словах, сказанных несколько дней назад его собственным сыном. Она сказала : “Господин! Братья, которые искали помощи Сугривы - не обыкновенные люди; они наделены невиданным могуществом. Сугрива, скрывавшийся все это время, пришел теперь сюда уверенный и храбрый. Он даже осмелился бросить тебе вызов. Он ни за что бы не рискнул ринуться в бой, если бы не знал обо всем наперед. Он наверняка получил доказательства их силы и добился обещания о помощи. Царевичи Рама и Лакшмана имеют Божественную Власть; крайне неблагоразумно вступать в битву с ними.” Слушая ее страстные и настойчивые предостережения, Вали разразился язвительным смехом. “Трусливое существо! - сказал он. - Известно, что Рама обладает невозмутимостью и беспристрастностью. Если это правда, он будет оценивать нас двоих одинаковой меркой. К тому же я не причинил ему никакого вреда, не так ли? Но если Рама, несмотря на это, убьет меня, я буду считать, что не зря родился на свет и что вся моя жизнь прошла не напрасно!” Тара, с одной стороны, была счастлива выслушать подобное мнение, но, с другой стороны, не могла ни на минуту смириться с мыслью о разлуке со своим господином. И потому она продолжала умолять его: “Господин! Несогласие жены - дурное предзнаменование; не принимай сгоряча вызов!” Но Вали не стал слушать ее мольбы. “Когда битва зовет, никто не обращает внимания на приметы. Или погибнет враг, или самому мне придет конец.” С этими словами он оттолкнул Тару и в страшной ярости бросился к воротам крепости.

Он увидел там одного лишь Сугриву; он накинулся на него, и начался тяжелый кулачный бой, где оба наносили друг другу сокрушительные удары. Но Сугрива не мог вынести града яростных пинков и готов был обратиться в бегство. Вали так нещадно колотил его руками и ногами, что Сугрива, обезумев от нестерпимой боли, бросился бежать, оставив Вали победителем. Вали вернулся в крепость, в возбуждении похлопывая себя по бедрам. Рама и Лакшмана последовали за убегающим Сугривой. Когда они достигли горного убежища, Сугрива упал к ногам Рамы. Его сердце переполняли чувства разочарования, отчаяния, боли и страха. Он сказал : “Господин! Я не понимаю, почему ты обрек меня на такое бесчестье. Я решился на риск, окрыленный огромной надеждой на то, что ты придешь мне на помощь. Я все время ждал, что твоя стрела пронзит Вали и покончит с ним. Но этого не случилось. Я не мог вынести тяжести его ударов и вынужден был позорно бежать с поля боя ради спасения жизни. Мой брат - мощный борец, не мне противостоять его натиску.”

Рама, утешая его, сказал: “Сугрива, не огорчайся. Выслушай, почему так получилось. Вы двое настолько похожи, настолько неотличимы друг от друга, настолько одинаковы по повадкам и внешнему виду, что я не мог выбрать правильную цель.” Эти слова имели глубокий скрытый смысл. Они означали, что Раме известна глубокая преданность Вали его Божественным Стопам. “Он тоже мой приверженец, он так же стремится получить мою Милость, как и ты.” Но Сугрива не смог ухватить скрытый смысл этого признания. Он продолжал: “Зная так много, как же ты не различил, кто был Вали, а кто Сугрива? Я не могу поверить твоим словам. Я не понимаю причины, по которой ты не сумел этого сделать. Должно быть, ты хотел, чтобы мои возможности полностью раскрылись. Если это так, я обязан был понять это с самого начала. Я же был настолько уверен, что ты сразишь его, что слишком легкомысленно отнесся к битве, не вложив в нее все мои силы.”

Рама привлек к себе павшего духом, отчаявшегося Сугриву и от всего сердца утешал его. Он провел своей Божественной рукой по телу Сугривы и боль мгновенно прошла. Раны и ушибы тотчас же исцелились. Сугрива был несказанно изумлен. Он воскликнул: “Рама! Твоей руке подвластно все, она содержит все; создание, сохранение, разрушение - все подчинено Твоей Воле. У меня нет больше никакого желания управлять государством. В сравнении с радостью, которую приносит Твоя Милость, другие радости ничего не значат.” Рама не придал значения его словам. Он сказал: “Сказанное тобой - лишь отражение мимолетных мыслей. Ты говоришь подобные вещи, когда мои сила и слава у тебя перед глазами. Для меня же твои слова не имеют большой ценности, ибо я гораздо больше ценю чувства, которые родятся в сердце. Есть множество искренне преданных, которые забывают обо всем, когда испытывают на себе Высшее Могущество Божества и страстно верят, что нет ничего выше Бога. Но проходит время, их духовная жажда не утоляется, не приносит ощутимых плодов, и они предаются сомнениям даже относительно того, что сами испытали и увидели. В сердцах тех, чья вера слаба, Истина скрывается за пеленой и прячется за завесой. Я знаю, как это происходит, и оттого не придаю большого значения подобным изъявлениям чувств. Ты должен быть готов снова предстать перед твоим братом.” Так Рама принудил Сугриву к вторичному единоборству с Вали.

У Сугривы не было никакого желания сражаться, но он был уверен, что на этот раз Рама сдержит свое обещание и убьет Вали. И он смело отправился на битву с верою в сердце. Рама собрал полевые цветы, сплел их в гирлянду и повесил ее на шею Сугриве. Рама рассуждал так: Вали наверняка рассказал Таре, что для Рамы все живые существа равны, все одинаковы, и что эта “похожесть” и помешала ему убить Вали. “Теперь же я повесил эту гирлянду цветов на его шею, чтобы показать, что моя любовь к Сугриве сильнее, и потому я с полным правом могу вести себя с Вали по-другому. Сугриву украшает особая гирлянда, показывающая, что он несет символ Божественной Любви. Для излияния любви не нужны никакие доводы; она не знает эгоистических побуждений.”

Так Рама и Лакшмана, вселив в Сугриву мужество и героизм, убедили его вновь бросить вызов Вали у ворот Крепости. Сами они скрылись за ближайшим деревом. Когда Вали с жаром ринулся в бой и земля затряслась под тяжестью его ударов, Сугриву пронзил страх. Но Сугрива не сдавался врагу, молясь всем сердцем, чтобы Рама скорее пришел ему на помощь. Стремясь проявить все свои возможности и умение, Сугрива сражался изо всех сил. Когда силы начали иссякать и он почувствовал признаки изнеможения, он крикнул: “Рама!” И Рама, услышав этот призыв, считая своим первейшим долгом защиту своего преданного, натянул тетиву и пустил стрелу прямо в гордое сердце Вали. Вали беспомощно закрутился на месте, и, склонившись набок, плашмя упал на землю. В тот же момент Рама подошел к нему и удостоил Вали лицезрения своего Божественного Лика.

Сраженный роковой стрелой, Вали все же сумел приподняться и сесть: он был беспримерно силен и храбр! Со сложенными ладонями он задержал свой взгляд на этом лице, подобном голубому облаку, на этих прекрасных глазах, подобных лепесткам лотоса, и пролил потоки слез в экстазе счастья. Он не мог скрыть своей радости. Он воскликнул: “О Рама! Будучи Божественным воплощением красоты, будучи Самим Создателем Вселенной, зачем решился Ты на это странное и сомнительное представление? Стоило сказать Тебе хоть слово, а затем убить меня, и я был бы безмерно счастлив встретить смерть от Твоей руки. Разве отказался бы я положить к Твоим ногам все то, что положил Сугрива? Нет, нет. То, что Ты содеял, Ты содеял не без какой-то важной причины. Ибо Бог никогда бы не предпринял такого шага без должных оснований. Если смотреть со стороны, этот шаг может показаться противоречащим самой нашей идее Божества. Но если постигнуть его скрытый смысл станет очевидным, что этот поступок основан на Истине. Я знаю, что деяния Бога нельзя объяснить с общепринятой, земной точки зрения. Бог выше и за пределами трех природных гун, которые регулируют поведение человека и определяют его границы. Поэтому Его дела можно правильно понять тогда, когда смотришь на них с позиции, на которую не влияют ни чувства, ни страсти, ни предубеждение. Только в состоянии полной невозмутимости постигается то, что совершается при полнейшей невозмутимости и беспристрастности. Если вы привержены каким-то принципам и представлениям, вы будете в их духе рассматривать и те явления, которые не подходят под ваши ограниченные характеристики.” Вали был наделен ясным умом и, продолжая свои рассуждения, он сказал : “Рама! Я знаю, каково Твое могущество и Твое мастерство. Ты можешь одной стрелой уничтожить не только какого-то Вали, но и всю Вселенную. Но Ты можешь и заново создать Вселенную. Тем не менее, я хотел бы узнать от Тебя, за какой мой грех Ты убил меня. Прошу, объясни мне ошибку, за которую я несу ответ. Ты явился на землю, чтобы восстановить Праведность - ведь это так? Какой же смысл и какова причина того, что Ты, как простой охотник, спрятался за деревом, чтобы убить меня?”

Рама, полный милосердия, сел рядом с умирающим Вали и сказал: “Вали! Ты знаешь, что мои действия не вызваны эгоистическими мотивами. Отбрось ложную мысль, будто я искал и завоевал дружбу с Сугривой, чтобы узнать о местонахождении Ситы. Ты ведь сам только что сказал, что я принял человеческий облик ради восстановления Истины на земле. А теперь скажи, если бы я просто наблюдал зло и несправедливые и порочные мирские дела, как бы ты назвал это? Служением миру или равнодушием к нему? Праведностью или неправедностью? Жена брата, сестра и невестка - все эти слова приравнены к понятию “дочь”. Бросить похотливый взгляд на одну из них - значит быть отвратительным грешником. Тот, кто убивает такого грешника, сам остается незапятнанным.

Как несправедлив ты был, заподозрив, что Сугрива загородил вход в пещеру со злым намерением уничтожить тебя! Ты сказал, что выйдешь из пещеры самое позднее через пятнадцать дней и велел ждать тебя у входа в нее до конца этого срока. А он прождал тебя целый месяц! Он очень горевал, когда, почувствовав запах крови, подумал, что его брата убил кровожадный демон. Он не решался войти в пещеру, зная, что для свирепого ракшасы, погубившего Вали, Сугрива - не противник. Когда он заложил огромным валуном вход в пещеру, он тем самым хотел помешать чудовищу выбраться наружу. Он был уверен, что пещера станет для него вечной темницей. Жители города принуждали его принять правление - и он подчинился их требованиям. Какой же грех совершил Сугрива, поступая таким образом? Ты даже не удосужился его выслушать. Он всегда повиновался твоим распоряжениям и командам, потому что он любил тебя и благоговел перед тобой. Он строго следовал путем Правды. А ты взрастил в своем сердце ненависть к нему - безо всяких на то оснований. Твоя беспредельная гордыня загнала его в лес. Когда ты изгнал его, ты должен был позволить его жене уйти вместе с ним. Ты же вместо этого принудил ее стать твоей женой, ее, с которой ты обязан был обращаться как с собственной дочерью. Назовешь ты это грехом или нет? А ведь нет греха ужаснее этого. К тому же, ты занял место правителя этого царства. Ты должен защищать своих подданных и подавать им пример. Как смог бы ты наказать тех, кто совершил преступление, если и сам повинен в преступлениях? Каков царь, таковы и подданные - гласит народная мудрость. Люди становятся такими же, какими являются их правители. Поэтому то, что ты совершил, выглядит еще более предосудительным и низким. Разве это не так?”

Так Рама, проявляя свою безграничную любовь, прояснял Вали совершенные им грехи и преступления. Вали внимал ему и думал над тем, что услышал. В конце концов он осознал свои ошибки и сказал:

“Господин! Мне, видимо, не хватает ума, чтобы убедить тебя признать меня безгрешным. Но выслушай меня! На самом деле, я - вовсе не грешник. Будь я грешником, мог бы я быть сражен стрелой, пущенной рукою самого Бога, и мог бы я проводить последние мгновения жизни, глядя на Лик Божества и внимая Его сладостным речам?” Рама с великой радостью воспринял эти слова, в которых заключалась такая высокая мудрость, исходящая из самых глубин любви, преданности, восторга и самоотверженности. Рама пожелал показать всему миру, каким искренним было самоотречение Вали. Он сказал: “Вали! Я возвращаю тебя к жизни. Я освобождаю тебя от неизбежности старения и одряхления. Восстань! И обрети вновь свое тело!” Он положил руку на голову Вали. Но во время этого высочайшего благословения Вали прервал Раму и взмолился: “Океан Сострадания! Внемли моей мольбе! Как бы ни противились мы смерти в течение всей нашей жизни, в то мгновение, когда дыхание покидает нас, смерти избежать нельзя. В этот миг даже величайшие из святых не всегда находят в себе силы, чтобы умереть с Твоим Именем на устах. Мне выпало это величайшее счастье - в последние минуты жизни произносить Твое Имя, взирать на Твой Лик, касаться Твоих Ног и слышать Твое Слово. Если я потеряю эту возможность, кто знает, сколько мне придется ждать, чтобы обрести ее вновь? Продолжая дышать, совершу ли я что-либо великое? Нет. Я не хочу больше жить.

Господин! Даже Веды, Источник всякого Знания, говорят о Тебе: “Не это”; “Не это”. Этим путем ведут они за собой мудрецов, пока те не воскликнут: “Это! Это!”, и я только что овладел этой великой тайной. Не ужели я упущу ее? Есть ли в мире такой глупец, который променял бы найденное им Божественное Древо Исполнения Желаний на дикорастущий сорняк? Этот Вали, рожденный высшей волею Самого Брахмы, наделенный могучим телом и острым умом и получивший известность благодаря этим качествам, может ли он отдаться искушению цепляться за тело, как если бы оно было истинной реальностью и ценностью? Нет. Если я поддамся на это, я навлеку на себя вечный позор. К чему рассуждать? Если ты не удовлетворен собою, может ли что-либо иное удовлетворить тебя? Господин! Твой Лучезарный Облик и Твое Слово помогли мне преодолеть чувство раздвоенности и множественности. Я обрел видение Единого, свободное от всего другого. Смерть избавит меня от тяжкого груза последствий моих грехов. Позволь же исчезнуть телу, обремененному этим невыносимым грузом. Не допусти рождения нового тела, на плечи которого обрушится эта тяжесть!” Вали объявил о своей решимости расстаться с жизнью и призвал к себе сына. “Этот юноша порожден желанием грешной плоти. Но он силен, добродетелен, скромен и послушен. Я хотел бы, чтобы Ты заботился о нем, как о сыне, достойном Твоей Милости. Передаю его в Твои Руки.” С этими словами он вложил руки сына в руки Рамы. Рама привлек к себе Ангаду, сына Вали, и благословил его с великой любовью. Удовлетворенный тем, что Рама принял его. Вали пролил слезы радости. Он устремил свой взгляд на Божественное Лицо Рамы. Его глаза медленно закрылись - в смерти. Разве станет слон обращать внимание на цветок, который выпал из гирлянды, украшающей его шею? Так и Вали безмятежно позволил своему дыханию отлететь от него.

Обитатели города на озере Пампа в глубокой печали собрались группами, как только пришла весть о кончине Вали. Его жена Тара прибыла в сопровождении своей свиты. Она упала на мертвое тело и лишилась чувств. Горестный вопль Тары был так пронзителен, что даже камни таяли в глубоком сочувствии. Когда сознание вернулось к ней, она взглянула на лицо своего господина и горько зарыдала. “Несмотря на мой протест и доводы, которые я приводила, чтобы остановить тебя, ты бросился навстречу своей судьбе. Жена должна быть неусыпна в своей заботе о безопасности и счастье своего господина. Никого так близко не затрагивает благополучие мужа, как его жену. Другие, как бы ни были они благородны, всегда вкладывают некую долю эгоизма, когда дают советы. Господин! Из-за злой воли Судьбы мой совет не возымел действия. Господин! Как смогу я оберегать и воспитывать нашего сына? Разве тот, кто убил тебя, откажется от попытки нанести вред твоему сыну? Кто будет теперь защищать нас? Как мог ты примириться с тем, что оставляешь нас и уходишь в другой мир? Ради чего мне теперь жить?”

Тут Тара обернулась к Раме и излила ему свою душу: “Ты отправил моего дорогого господина, мое дыхание, в иной мир. Неужели ты хочешь, чтобы мы, оставленные им, были брошены на милость чужим?

Подобает ли тому, кто так благороден и так предан законам Праведности, проявлять гордыню и высокомерие? Достойно ли это героя? Если ты желаешь нашего благополучия, если ты хочешь облегчить нашу боль, тогда убей меня и моего сына; стрела, которая сразила могучего воина, не дрогнет перед слабой вдовой и подростком. Дай нам возможность соединиться с ним.” Она упала к ногам Рамы, рыдая в безутешном горе. Рама сказал: “Тара! Отчего ты так горько плачешь? Ты - героическая жена, тебе не подобает так вести себя, ведь этим ты порочишь свою честь. Успокойся. Соберись с силами. Тело - это временная оболочка, оно - презренно. Сам Вали смотрел на свое тело как на что-то низменное. Смерть тела, его распад могут произойти в любое время - этого нельзя избежать. Оно - лишь инструмент, благодаря которому достигается высшая цель. Если эту конечную цель не иметь перед собой и не стремиться с помощью тела достичь ее, тело можно рассматривать лишь как кусок угля, удел которого - сгореть в огне. Рыдать о теле Вали - неразумно, ибо тело - здесь, перед тобою. Или ты плачешь об Атме, которая была в этом теле? Но Атма - бессмертна, она не может ни умереть, ни разрушиться, ни исчезнуть, ни разложиться. Только те, кто не понимают идеи Атмы, страдают от иллюзии, будто тело - это они сами. Не поняв этого, даже самые ученые будут пребывать в заблуждении. Любовь к своему телу, отождествление его с истинным “Я” есть невежество и темнота. Знание же того, что Атма является вашей подлинной сущностью, есть мудрость. Обрести знание об Атме - это исключительная удача, это все равно что найти бриллиант в пыли. Атма - драгоценный камень в обрамлении массы плоти. Тело несет в себе мочу и фекалии, дурные запахи и дурную кровь. Тело донимают язвы и паразиты. Его распад нельзя остановить, оно все равно когда-то умрет. Только те достижения, к которым можно прийти благодаря телу, являются его оправданием. Они - венец вашего существования. Твой муж одержал много героических и славных побед с помощью своего тела. Управляя этим царством, он проявлял заботу о своих слугах и приверженцах, как если бы они были его собственное дыхание. Он уничтожал ракшасов. Он был глубоко предан Богу. Но он нанес обиду и вред своему брату. Никакого другого греха, кроме этого, он не совершил. Его смерть от моей руки была наказанием за этот грех. Но тем самым, поверь мне, и этот грех ему прощен. И у тебя нет причин горевать.”

Когда Тара услышала эти слова совета и утешения, ум ее прояснился, мудрость вновь пробудилась в ней, и она успокоилась. Рама сказал, что нужно поторопиться. Он попросил Тару вернуться в город и принять участие в похоронном обряде, который будет совершать Сугрива. Сугриве он дал совет отнестись к Ангаде с любовью и вниманием. Когда ритуальная церемония была окончена, он послал Лакшману в столицу и передал царский трон Сугриве. Хануман и другие приближенные пришли в город и, как друзья и последователи, помогали Сугриве успешно управлять страной. Как только Сугрива взял бразды правления в свои руки, он созвал старейшин и общинных вождей и приказал им предпринять необходимые шаги для поисков местонахождения Ситы. Сугрива не чувствовал себя счастливым, став правителем и приняв на себя почетное бремя ответственности. Наоборот, он выглядел печальным и подавленным, ибо явился причиной гибели своего брата. “Увы! Гнев приводит к совершению ужасающего греха, он рождает ненависть и убивает любовь. Позор мне! Как низко я пал, если позволил гневу и ненависти войти в мое сердце. И оно разрывается от боли, когда я вспоминаю слова благоговения, с которыми Вали обращался к Раме. Я никогда не думал, даже в своих снах, что Вали обладает такой глубокой преданностью и самоотверженностью. О! Его мудрость беспредельна. Его свирепый нрав не дал ей вовремя проявиться. Да. Гнев подавляет в нас божественное; похоть и ярость - причины всех наших бед.” Хотя и подавленный этими мыслями, Сугрива, тем не менее, учился у Лакшманы искусству управлять государством. Он умолял Раму посетить город и благословить его и подданных, но Рама сказал, что должен жить в лесу и ни в один город войти не может. Иначе он выкажет неповиновение воле своего отца.

Сугрива собрал совет вождей и объявил, что поскольку наступила поздняя осень и надвигаются дожди, обезьяньим стаям трудно будет передвигаться в холод и непогоду. Поэтому он считает, что они должны взяться за поиски Ситы, когда минует сезон дождей. Он доложил об этом Раме и Лакшмане. Рама признал разумность его доводов и согласился с этим планом. Братья удалились на гору Ришьямука и нашли там пристанище.

Скоро начались дожди - такие сильные, что казалось, будто на каждую пядь земли проливались с неба полные кувшины воды. Лакшмане подчас было трудно раздобыть для пропитания даже плоды и коренья. Они не могли выходить из-под крыши обители. Солнце едва проглядывало. Рама проводил время, давая Лакшмане бесценные советы. “Лакшмана, - говорил он, - когда рождается дурной сын, кодекс морали бывает поколеблен. Когда начинает бушевать ураган, облака содрогаются в страхе. Общение с дурными людьми есть пролог к уничтожению мудрости. В обществе добрых людей мудрость расцветает.” Так проводили они свои дни, рассуждая о вещах, касающихся мудрости - о том, как ее обрести и сохранить.