Сказание о господе Раме

Глава 6 Зов и первая победа

В те дни в обители к востоку от Айодхьи, столицы царства, святой Вишвамитра предавался суровой аскезе. Он готовился совершить священный обряд жертвоприношения - яджну. Но едва он приступил к великому действу, как появились демоны и осквернили ритуал, нарушив его святость. Они забросали освященное место кусками мяса, сделав это место непригодным для ведийских церемоний. Демоны чинили препятствия и всяческими другими способами, и их козни лишили Вишвамитру возможности проведения яджны. Великий мудрец не знал, как ему поступить! И он отправился в столицу царства Айодхью, чтобы встретиться с самим царем.

Когда весть о приближении мудреца достигла ушей царя, он повелел своим подданным привести его во дворец с надлежащими почестями. Они встретили его у городских ворот и сопровождали до главных дверей дворца. В храмовых покоях брамины приветствовали риши пением ведийских гимнов, а Дашаратха омыл водой ноги святого и каплями этой, уже освященной воды, окропил свою голову, как то предписано священными книгами и закреплено обычаем. Вишвамитру пригласили во внутренние покои дворца и усадили на высокий стул, вокруг которого собрались придворные, полные благоговения. “Сегодня поистине великий день!” - воскликнул Дашаратха. Он выразил свою радость по поводу столь неожиданного прибытия святого подвижника и счастливой возможности послужить ему и выказать ему почтение. Вишвамитра пригласил царя и его приближенных сесть, и они повиновались ему.

Проявляя милость, он осведомился о здоровье и благополучии царя и царской фамилии, о мирской жизни и процветании страны. Он спросил Дашаратху, обеспечивает ли его правление силу и безопасность державе и растет ли благосостояние его подданных. Дашаратха ответил, что благодаря милости Божьей и благоволению святых и мудрецов, его подданные, исполненные радости и сознания долга, заняты своим трудом и не боятся за свое будущее, а правители делают все возможное, чтобы народ благоденствовал, видя в этом свою единственную цель. Он сказал, что его министры всячески стараются послужить народу и обеспечить ему безопасность и счастье. Дашаратха пожелал узнать о цели прибытия святого подвижника. Он уверил его, что готов исполнить малейшее его желание. Выражая глубокую преданность, он заявил, что примет с радостью любую обязанность, которая будет на него возложена. Он только хотел бы как можно скорее узнать, что именно он должен сделать для святого. Вишвамитра с одобрением кивнул головой.

Повернувшись к Дашаратхе, он произнес: “Мне нет нужды лишний раз объявлять тебе о том, что ты - справедливый правитель, что ты про являешь уважение к гостям и просителям, что ты являешься воплощением веры и преданности. Сам факт, что твое царствование несет покой и счастье всей державе, свидетельствует об этом. Благосостояние подданных зависит от личности правителя. Народ обретет мир или будет страдать от невзгод в зависимости от того, хорош или плох правитель. Кого бы я ни спрашивал, мне всегда говорили, что только в Айодхье народ исполнен преданности и любви к своему царю, а царь проявляет расположение и внимание к своему народу. В самых глухих уголках твоего царства я слышал об этом. Поэтому я знаю, что твои слова идут от сердца. В этом у меня нет сомнений. Ты никогда не нарушишь своего обещания. Ты всегда будешь верен данному тобой слову”.

Эти речи святого глубоко тронули Дашаратху, и он ответил: “Великие люди посвящают свою деятельность только тому, что может помочь миру. И что бы они ни делали, они не отступят от предписаний, заключенных в священных книгах. Их намерения всегда истинны и не внушают сомнений, поскольку каждым их действием движет Божественная воля. Поэтому я всегда хотел бы служить тебе, используя все возможности, имеющиеся в моем распоряжении, и исполнять малейшее твое желание”. Дашаратха клялся снова и снова, что во всем подчинится воле мудреца.

Эти слова наполнили Вишвамитру радостью: “Да, ты был прав, когда сказал, что отшельники не покидают свою обитель без причины. Я пришел к тебе, преследуя высокую цель! Я вдвойне счастлив, что ты так горячо откликнулся на мой призыв, и, следовательно, мой приход к тебе будет плодотворным. Ты ведь останешься верен своему обещанию, не так ли?” - спросил Вишвамитра. Дашаратха не медлил с ответом: “Учитель! Подобный вопрос ты, возможно, мог бы задать другим, но Дашаратха не тот человек, кто нарушит данное им слово. Он скорее расстанется с жизнью, чем навлечет на себя бесчестье, взяв назад свое обещание. Обладает ли монарх более ценными сокровищами, чем правдивость и честность? Они одни являются источником силы, которая нужна ему при исполнении его многочисленных обязанностей. Если эти ценности будут утрачены, страна уподобится жилищу без света или мрачной пустыне, где бесчинствует обезьянья глупость, порождающая беспрерывную вражду. Страну поразят анархия и насилие. И царь окажется перед лицом великого бедствия. Я убежден, что подобные несчастья никогда не обрушатся на мою династию в грядущие времена. Поэтому скажи мне, не питая и тени сомнения, о той миссии, которая привела тебя в Айодхью, и прими от своего слуги заверения в верности”.

Вишвамитра сказал: “О, нет, нет! У меня нет сомнений! Я просто произнес эти слова, чтобы убедиться в твоей твердой приверженности истине. Я знаю, что владыки из рода Икшваку особо ревностно хранят верность своему слову. Итак, я потребую от тебя сегодня только одного.

Это не богатые дары, не колесницы, не коровы, не золотая казна, не воины, не слуги. Мне нужны только два твоих сына - Рама и Лакшмана, которые будут сопровождать меня. Что скажешь ты на это?” - спросил святой.

При этих словах Дашаратха содрогнулся и, почувствовав внезапную слабость, откинулся назад. Он долго не мог прийти в себя, и когда через некоторое время все же овладел собой, то собрал все свое мужество, чтобы произнести несколько слов. Он сказал: “Учитель! Какая польза тебе от этих мальчиков? Миссию, которую ты хочешь возложить на них, я смогу выполнить гораздо успешнее, разве ты так не думаешь? Предоставь мне эту возможность. Позволь мне достойно проявить себя. Открой мне, что должен я сделать, и я извлеку из этого радость”. Святой отвечал: “Я твердо верю, что задача, которую смогут выполнить эти юноши, не по плечу никому другому. Только они в силах совершить эту миссию. Ни твое многотысячное войско, ни даже ты сам этого не сделают. Такие юноши, как они, никогда еще не рождались на свет и никогда не родятся вновь. Таково мое убеждение.

Выслушай меня! Я приготовился совершить торжественную церемонию яджны - великого жертвоприношения. Но как только я приступил к вводным ритуалам, неведомо откуда собрались злые духи и демоны и, сотворив кощунство, прервали обряд. Они учинили множество препятствий для его продолжения. И я хочу, чтобы твои сыновья отразили нападения демонов и спасли яджну от омерзительного святотатства . И я смог бы тогда довести священный обряд до успешного завершения. Это и есть моя цель. Это и есть мое желание. Что же ты скажешь теперь?” - спросил Вишвамитра, и в его голосе прозвучали грозные ноты.

Царь ответил: “Учитель! Как смогут выполнить столь опасное и страшное деяние эти хрупкие и совсем еще юные мальчики? Я стою здесь перед тобой, полный решимости и воли. С моими колесницами, пехотой, кавалерией, боевыми слонами я прибуду, чтобы охранять место для жертвоприношения и твою обитель. И я буду свидетелем, как успешно, без малейших помех, совершится яджна. У меня есть опыт, как ты знаешь, в борьбе против демонических сил. Я сражался против них за богов и одержал победу. Я способен сделать это и сейчас. Я только отдам необходимые распоряжения и готов буду немедленно следовать за тобой. Позволь мне сделать это”, - воззвал он к святому подвижнику.

Услышав эти слова, Вишвамитра сказал: “О, владыка! Как ни ценю я все то, что ты предложил, меня не удовлетворяют твои речи! Я вновь настаиваю на том, что это предназначение - не для тебя. Разве ты не способен понять, что такое деяние не под силу даже мне, которого провозгласили едва ли не всезнающим и всемогущим? Как ты можешь взять на себя эту задачу и обеспечить ей успех? Ты считаешь, что эти мальчики всего лишь обыкновенные дети. Но это заблуждение, связанное с тем, что ты, как отец, горячо любишь их. Мне же достоверно известно, что в их человеческом облике заключена Божественная сила. Оставь свои сомнения! Сдержи слово, столь торжественно тобою данное, и отпусти их со мной тотчас же. Иначе - признай, что ты не верен своему слову. И я удалюсь. Итак - выбирай! И быстрее! Ни промедления, ни колебания сейчас неуместны”.

Резкость в голосе мудреца испугала Дашаратху. Его охватили страх и отчаяние. Он распорядился, чтобы ко двору пригласили его наставника Васиштху. Когда Васиштха вошел и увидел Вишвамитру, мудрецы обменялись улыбками и словами взаимного уважения. Васиштха выслушал рассказ царя обо всем, что произошло. Ему была, безусловно, известна Божественная сущность обоих мальчиков. Поэтому он решил посоветовать царю ни о чем не тревожиться и с легким сердцем доверить своих сыновей нежной заботе мудрого отшельника.

Дашаратха продолжал настаивать, что мальчики не обладают крепким здоровьем и не имеют запаса жизненных сил для того, чтобы вступить в единоборство с демонами. “Мы давно уже обеспокоены их здоровьем, и сегодняшнее требование отдать их - это все равно что удар, внезапно нанесенный по открытой ране. Все протестует во мне при мысли, что нужно отправить их на схватку с демонами. Я буду защищать своих детей даже если ради этого придется рисковать жизнью”.

Вишвамитра прервал его и сказал: “Царь! Отчего так неразумно звучат твои жалобы? Тебе следовало бы перестать раздавать обещания, которые ты не в состоянии выполнить. Это тяжкий грех, если правитель дает обещание, не учитывая все за и против, а затем, когда его просят исполнить его, начинает оттягивать его выполнение, противится ему и даже вовсе отказывается от своих клятвенных заверений! Это совсем недостойно такого царя, каким являешься ты. И я с презрением отвергаю предложенную тобой помощь, как это ни прискорбно. Как бы ни мала была помощь, но если ее оказывают из искреннего желания послужить добру, она так же ценна, как если бы предложена была сама жизнь. Если же помощь, пусть и очень большая, предлагается с колебаниями, оговорками, не от полноты сердца - она достойна порицания. У меня нет желания причинить тебе боль и вырвать помощь из твоих рук. Что ж! Будь счастлив наедине с собой и со своим грехом! Я ухожу!” Вишвамитра поднялся и сделал движение по направлению к выходу. Царь упал к его ногам и умолял даровать ему отсрочку, чтобы обрести просветление и осознать свой долг. Он молил святого убедить его в справедливости своего требования; в том, что нет другого способа осуществить это намерение.

Тогда Вишвамитра привлек царя к себе, чтоб дать ему совет. Он сказал: “Царь! Ты стоишь на пути приближающегося космического откровения и величайшего свершения. Поскольку твое сердце полно оте ческой любви, истина не открывается тебе. Твоим сыновьям не будет причинен вред. Никогда, запомни это! Нет такой высоты героизма, на какую они не поднялись бы. Могучие Божественные силы влились в эти человеческие образы именно для того, чтобы уничтожить демонов и истребить демоническое начало. Поэтому не медли больше и пошли за мальчиками. Ты не можешь сейчас трезво оценить ни их физическую силу, ни возможности их интеллекта. Сумей хотя бы разглядеть то Божественное, которое бьет в них ключом каждую минуту их жизни. Нет такой силы, которая могла бы этому противостоять, помни об этом”.

Дав Дашаратхе еще несколько советов, Вишвамитра послал за царевичами - Рамой и Лакшманой. Как только те услышали, что святые наставники Вишвамитра и Васиштха хотят видеть их, они поспешили в зал и, войдя в него, склонились в глубоком поклоне. Они простерлись у ног отца, затем Васиштхи, наставника семьи, и, наконец, у ног Вишвамитры. Когда они поднялись и почтительно встали перед ним, Вишвамитра с улыбкой, играющей на губах, обратился к ним: “Юноши! Хотите ли вы пойти со мной?” И они с восторгом откликнулись на его призыв.

Их радостная готовность повергла Дашаратху в еще большее уныние, лицо его побледнело. Рама, увидев, как помрачнел отец, подошел к нему и сказал с нежностью: “Отец, отчего ты так опечален тем, что я собираюсь уйти с великим святым? Разве есть лучший способ использовать наше тело, чем отдать его на служение людям? Именно для этой цели и дано нам тело! А участвовать в святых делах аскетов - не есть ли это самая великая цель? Для нас нет ничего невозможного, разве это не так? Мы уничтожим демонов - ракшасов, какими бы свирепыми они ни были, и принесем мир святым отшельникам. Если ты позволишь, мы готовы отправиться тотчас же”. Эти слова, полные мужества, в какой-то степени уменьшили тревогу Дашаратхи.

И все-таки царь еще колебался. Он не знал, на что решиться. Он привлек к себе Раму и сказал ему: “Сын! Ракшасы - не просто враги. Известно ли тебе, что среди них есть такие, как Сунда, Упасунда, Марича, Субаху и другие? Они чудовищно жестоки. Их физический облик настолько ужасен, что его невозможно описать. У тебя еще не было случая видеть таких устрашающих существ. Я не могу представить себе тот момент, когда ты окажешься лицом к лицу с ними. Как сможешь ты сражаться с этими оборотнями, которых никто еще не превзошел в хитрости, изворотливости и способности к физическим превращениям? Ты даже не слышал еще и слова “битва”. Ты никогда не видел настоящего сражения. И тебя призывают сразу вступить в борьбу с таким страшным врагом! Увы! Судьба поистине очень жестока! Почему моим сыновьям на пороге юности выпало такое суровое испытание?”

Эти мысли, проносившиеся в сознании Дашаратхи, переполнили его страждущее сердце, и из его глаз потекли слезы. Лакшмана, желая по мочь отцу в минуту душевной слабости, сказал: “Отец, отчего ты плачешь? - Мы ведь - не робкие девицы! Поле боя - наше законное место, война - наш главный долг, защита справедливости - наша прямая обязанность. Служение святым мудрецам и поддержание моральных устоев для нас так же естественны, как дыхание. Я удивлен, что ты так горюешь из-за того, что мы отправляемся на столь славные дела. Мир посмеется над твоей слабостью. Проводи нас с любовью и благословением. Я буду сопровождать моего брата, и мы вернемся со славою и победой”.

Рама видел, что любовь к нему затмевает все прочие чувства в душе Дашаратхи. Тогда он подошел к его трону и нежно взял его руку. Он сказал: “Отец! Видно, ты забыл о том, кто ты. Ты забыл, что родился в великой династии, чьи предки обессмертили ее своею славой. Вспомни об этом, и ты перестанешь плакать. Ведь ты принадлежишь к роду Икшваку! До сегодняшнего дня ты провел свои годы, являясь самим воплощением Дхармы. Три мира приветствовали тебя как правителя, всегда исполненного сознанием долга, как стража и верного последователя Дхармы, как самого доблестного героя на поле битвы. Ты знаешь, что нет большего греха, чем отречение от однажды данного слова. Отказ от слова, которое ты дал святому подвижнику, может запятнать добрую славу о тебе. Твоим сыновьям не перенести этого бесчестья. Если ты не можешь следовать своему слову, то не можешь рассчитывать на то, что тебе поставят в заслугу совершаемые жертвоприношения, ни даже предпринятый тобой благотворительный акт - будь то рытье колодцев или посадка деревьев. Есть ли смысл говорить дальше? Мы, твои сыновья, чувствуем, что это знак позора, перед которым нам остается лишь опустить головы, выслушивая толки о том, что Дашаратха отрекся от своего слова. Это несмываемое пятно на репутации самой династии. Твоя любовь к сыновьям слепа. Она лишила тебя способности к различению. Такая любовь будет для нас наказанием, а не защитой. Если бы ты действительно любил нас, то поддерживал бы наше стремление к славе - разве это не так? Мы, разумеется, не вправе давать тебе советы. Ты знаешь обо всем сам. Твоя любовь заронила в твою душу ростки невежества и помешала тебе осознать свой долг. Мы же, поверь, не испытываем ни малейшего страха. Нас ждет Невеста Победы! Оставь свои сомнения, благослови нас и доверь заботам святого.” Так Рама убеждал и молил отца; согнувшись в поклоне, он коснулся его ног.

Дашаратха привлек Раму к себе и с любовью погладил по голове. “Сын мой! Твои слова - сама истина, и каждое из них подобно драгоценной жемчужине. Я не настолько неразумен, чтобы это отрицать. Я готов немедленно выступить с моим могучим четырехфланговым войском и защитить священную церемонию святого подвижника, пусть даже ценой всего, чем я владею, но мой разум противится безумному призыву послать тебя, едва лишь начавшего тренироваться в искусстве вла деть оружием, прямо в руки демонов-ракшасов. Ни один отец не захочет добровольно отдать в лапы тигра сыновей, которых он породил. А разве ты вправе бросать нас в сжигающее пламя горя и страданий? Мы обрели тебя и лелеяли пуще собственного дыхания. Увы! Что остается человеку, когда сама судьба идет против него? Я не виню тебя и никого другого, я сам несу наказание за грехи, которые совершил”.

Скорбя и оплакивая свою судьбу, Дашаратха обхватил голову руками. Рама при этом улыбнулся. Он сказал: “Отец! Откуда у тебя эта слабость? Ты говоришь, что нас готовы бросить в пасть тигра! Разве ты все еще не понял, что мы не козы, являющиеся для тигра легкой добычей! Посмотри на нас, как на детенышей льва, и отправь нас на святое дело. Царям не пристало отрекаться от священных деяний!”

Выслушав эти достаточно резкие слова Рамы, Васиштха встал и сказал: “Прекрасно! Дашаратха! Слышишь ли ты рычание льва? Что значит перед ним вой шакала? Очнись! Пошли за матерями, пусть они придут сюда! А сыновей отдай в распоряжение Вишвамитры”.

Дашаратха почувствовал, что ему ничего не остается, как повиноваться. Он послал за царицами.

Царицы, с накинутыми на головы шалями, появились в тронном зале. Они прикоснулись к ногам мудрецов и Дашаратхи, после чего подошли к детям и встали рядом с ними, гладя их волосы ласковыми руками. Васиштха первый заговорил с ними. Он обратился к Каушалье: “Мать! Наши дети - Рама и Лакшмана готовятся уйти с Вишвамитрой для того, чтобы охранять обряд яджны от кощунственных нападений демонических орд. Благослови мальчиков перед их уходом”. Каушалья, услышав эти слова, подняла голову и произнесла с изумлением: “Что я слышу? Эти юные создания, подобные молодым деревцам, должны сторожить яджну, которую собирается совершать великий святой? Мне известно, что только тайные мантры с их сверхъестественной силой могут служить для этого надежным оружием; как посмеет обычный человек взять на себя бремя охраны яджны от врагов? Успешное завершение яджны зависит от высокой нравственности подвижников, принимающих в ней участие”.

Васиштха готов был согласиться с этим, однако он решил сделать картину более ясной. Он сказал: “Каушалья! Мать! Яджна Вишвамитры - не обычный ритуал. Много препятствий чинится ей, и это вызывает большую тревогу”. Васиштха продолжал свои объяснения, но Каушалья прервала его и сказала: “Я с удивлением слышу, что совершаемые святыми и риши яджны омрачаются беспокойством и тревогой. Я всегда верила, что никакая сила не может противодействовать священному начинанию. Я не сомневаюсь, что святой вынашивает свое желание и жаждет осуществить его во имя того, чтобы на Мир снизошел Божественный Свет! Мудрый отшельник выдвинул свое требование Дашаратхе только затем, чтобы подвергнуть испытанию любовь царя к его детям. Не можем же мы всерьез поверить в то, что эти нежные слабые стебельки могут защитить от врагов яджну, которую святой, наделенный всеми мистическими и тайными силами, собирается совершить?”

Пока Каушалья говорила, а ее рука ласкала голову Рамы, Дашаратху, слушавшего ее, вдруг, как вспышка, озарила истина, и он пришел к смелому решению. Он сказал: “Да! Слова Каушальи несут в себе подлинную правду; я не сомневаюсь теперь, что это был лишь способ, чтобы испытать меня! Учитель! Мог ли я, слабый и неразумный человек, понять, что это было лишь испытание? Я выполню твою волю, какова бы она ни была”. С этими словами Дашаратха упал к ногам Васиштхи. Васиштха посмотрел на него и сказал: “Махараджа! Ты вел себя достойно. Эти мальчики отмечены особой печатью. Мы знаем это. Другие этого не знают. Предстоящий им поход - это только начало их триумфального шествия. Это - пролог к истории их победоносных деяний. Это - посвящение их в клятву верности Дхарме-ракшане, хранительнице Праведности. Они скоро вернутся с Невестой Победы. Поэтому не раздумывай больше и передай их с радостью заботам Вишвамитры.”

Васиштха подозвал юношей к себе и, возложив на их головы свои добрые ладони, благословил их словами ведийских гимнов. Юноши припали к ногам матерей и получили их благословение. Теперь они были готовы отправиться в путь. Дашаратха видел, как вспыхнули их лица светом радости и отваги. Он подавил вновь нахлынувшую на него горестную муку, положил свои руки на плечи юношей и, обращаясь к Вишвамитре, сказал: “Эти двое теперь - твои сыновья; от тебя зависит их здоровье и счастье. Если ты прикажешь, чтобы несколько личных хранителей отправились вместе с ними, я охотно выполню это требование”.

При этих словах Вишвамитра рассмеялся: “О царь! Ты, право же, все еще во власти безумия! Кто же должен охранять их, этих героев, которые призваны избавить яджну от осквернения? Разве они нуждаются в защите? Они отправляются оберегать жертвоприношение, которое никто из нас не способен уберечь, и таких могучих героев кто-то должен охранять? Поистине, твоя любовь ослепила тебя. Царь! Я приведу их к тебе, когда миссия, возлагаемая на них, будет выполнена. Не тревожься ни о чем! Продолжай спокойно и справедливо править своим царством”.

Вишвамитра поднялся со своего места; каждый из присутствующих склонился перед ним в почтении. Он первым вышел из зала. Оба принца последовали за ним. Как только они появились на пороге главного входа дворца, на них хлынул ливень из живых цветов. Высоко в небесах прокатилась барабанная дробь и зазвучала музыка божественных рожков. Протяжные звуки труб и мелодии поющих раковин, льющиеся из дверей и окон каждого дома, сливались, перекликаясь, в единый победный клич, сопровождавший их на всем пути до городских ворот.

Мужчинам, женщинам, детям - всем горожанам, высыпавшим на улицы, принцы казались двумя маленькими львятами, бегущими по пятам старого могучего льва. Никто не знал, почему юноши идут босыми и почему они покидают дворец вместе с великим святым. Поэтому каждый спрашивал у своего соседа, не знает ли тот, какую задачу они призваны выполнить. Министры, придворные, жители города провожали их только до городских ворот - таков был приказ царя. Здесь они распрощались с ними, пожелав счастливого странствия, и вернулись назад.

Те же продолжали свой путь. Вишвамитра шел впереди, за ним - Рама, и последним - Лакшмана. Они видели прекрасные деревья, стоящие в ряд по обе стороны главной дороги; они вбирали в себя красоту природы, которая открывалась их взору. Преодолев большое расстояние, они достигли границы джунглей. Кругом не было уже никаких признаков жилья. Перед тем как вступить в лес, Вишвамитра велел юношам надеть на пальцы и запястья защитные кожаные ремешки, снять с плеч луки и держать их в руках наготове. Вооруженные таким образом, они продвигались по безмолвному и внушающему ужас лесу сквозь непроходимые заросли, бесстрашные и лучезарные, как если бы они были властелинами этой земли. Вскоре они оказались у берега реки Сарайю. Солнце уже садилось. Вишвамитра подозвал к себе Раму и Лакшману и обратился к ним с ласковыми словами: “Дорогие мои! Подойдите к реке и совершите ритуальную церемонию омовения рук и ног. Я передам вам сейчас две мистические формулы - мантры, подобные двум прекрасным жемчужинам в драгоценной короне. Они именуются Бала и Атхи-Бала - Сила и Сверхсила. Обе они заряжены огромной мощью. Они вернут вам бодрость; как бы ни были вы истощены, они не дадут изнеможению взять верх; как бы ни были напряжены ваши силы, они не позволят болезни приблизиться к вам; они будут хранить вас от демонических сил. Куда бы вы ни направились, они, если вы вспомните о них, избавят вас от голода и жажды, наполнят ваше тело здоровьем и свежестью и изольют на вас радость и энтузиазм; они придадут силу телу и разуму. Рама! Эти две мантры превосходят все другие мантры, они более действенны и светоносны, чем остальные”. Вишвамитра еще долго распространялся о таинственной силе мантр. Но Рама не нуждался ни в каких объяснениях, и поэтому он слушал его с явным удивлением, и взгляд его был полон недоумения. Лакшмана, все это время наблюдавший за святым и Рамой, смеялся в душе!

Этот случай является хорошим уроком тому миру, куда пришел Рама, чтобы возродить Дхарму. Этот урок Рама преподал скорее своими действиями, чем словами: “Майя неизбежно настигает любого, как бы велик он ни был; она способна в единый миг перевернуть все человеческие понятия и представления; она не ослабит своей хватки до тех пор, пока ее жертва будет упорствовать в своей вере в то, что она есть “тело”.

Майя не убоится ни имени, ни славы, ни мастерства, ни интеллекта той личности, которой она хочет владеть. Только когда человек откажется от своего имени и формы, освободится от представлений о себе, как о “теле”, и утвердит себя в Атме, только тогда он сможет избавиться от неверных и искаженных идей, навязанных Майей”. Таков был этот урок! Вот что произошло: Вишвамитра имел под своим контролем две сильнейшие мантры, он обладал огромным запасом духовных сокровищ; он понял, что, несмотря на свои собственные возможности, всеми признанные, один только Рама несет в себе ту мощь, которая способна перебороть и разгромить демонические орды, пытавшиеся сорвать яджну, он предостерег Дашаратху против непомерной его любви к сыну, ослепившей его и не позволившей увидеть Божественную сущность Рамы; он объявил, что Рама есть Хранитель целого Мира; он верил, что нет такой высоты героизма, которой Рама не смог бы достичь. И все-таки он готовился открыть этим двум принцам тайну неких мистических мантр, как если бы они были обыкновенными детьми! Это значит, что даже Вишвамитра был скован цепями Майи! Он поддался заблуждению - судить о вещах по их внешним признакам. Рама распознал ту силу, с которой Майя мертвой хваткой держала Вишвамитру. Ведь именно Майя затуманила разум святого и заставила его, гордого своей мудростью, совершить обряд посвящения в мантры. Рама и Лакшмана завершили омовение в реке, как повелел им Вишвамитра. Святой подошел к Раме и посвятил его в тайну двух мантр. Рама произносил формулы вслед за Учителем и кивал головой, как положено новообращенному, постигающему тайное знание. Лакшмана проделал то же самое. Они склонили головы, желая показать, что они согласны стать “учениками” Вишвамитры. Вскоре стемнело, и братья устроили себе постели из густой травы. Когда они улеглись, Вишвамитра сел рядом с ними и стал рассказывать им предания былых времен. Вскоре мудрец заметил, что братья уснули, утомленные долгим и изнурительным путешествием пешком. Вишвамитра прервал свой рассказ и погрузился в мысли о своей собственной судьбе и своем предназначении.

Тем временем на землю прорвались утренние лучи. На дереве, под которым спали братья, многоцветные птицы порхали с ветки на ветку и сладко щебетали, словно хотели разбудить Раму и Лакшману. Казалось, что это была музыка небесных ангелов. Но эти звуки не могли поднять спящих. Тогда Вишвамитра приблизился к Раме и объявил, что наступил рассвет. “Просыпайтесь!” - велел он. Рама поднялся; он разбудил Лакшману, который спал рядом с ним, и они оба простерлись у ног святого. Они совершили свои утренние омовения в реке Сарайю; они набрали в ладони священную воду и снова вылили ее в реку, произнося гимны в честь богини Реки; они выкупались в реке, после чего совершили ритуал Сандхья, включающий произнесение утренней мантры Гайятри. Затем, готовые продолжать путешествие, они встали перед Учителем, сложив руки. Вишвамитра спросил: “Дорогие мои! Теперь мы можем двинуться в путь к нашему монастырю, не так ли?” И Рама ответил: “Мы ждем твоего приказа!” И они продолжали свой путь. Святой шел впереди, а братья за ним. Скоро они достигли места, где Сарайю сливается с Гангой. Братья простерлись ниц перед священной рекой, затем обвели глазами окрестности вокруг святого места. Они увидели монастырский храм, из которого струились, заполняя пространство, звуки божественной музыки. Монастырь поражал своей древностью и вызывал в памяти старинные предания. Лакшмана спросил Вишвамитру: “Учитель! Кто живет в этой святой обители? Какое великое Имя связано с нею?” Святой улыбнулся, услышав этот вопрос. Он сказал: “Дорогие! Это было очень-очень давно - когда Бог Шива явился сюда вместе со своей небесной свитой для того, чтобы предаться суровой аскезе и воздержанию, прежде чем сыграть свадьбу с Парвати. В то время как Шива исполнял свои священные обязанности, бог Любви Манматха препятствовал Божественному ритуалу, чем вызвал гнев в сердце Шивы. Он открыл свой третий глаз, из которого вырвалось пламя такой силы, что сожгло Манматху дотла. Его тело было уничтожено и превращено в пепел, после чего он стал известен как “Бестелесный”, или Ананга. Слово “анга” означает “член тела”. Оттого и часть страны, где Манматха утратил свое тело, называется Анга! Это очень богатый край. Сам Шива почтил своим присутствием эту обитель, и с тех пор многие поколения преданных ценой глубокого самоотречения сливаются здесь с образом Великого Божества.

Этот монастырь принимает в послушники только тех, кто строго следует Дхарме. Если вы хотите, мы можем провести здесь ночь, а утром, после купания в Ганге, снова отправиться в путь.” Рама и Лакшмана не смогли скрыть восторга, услышав это предложение. Выражая свое согласие, они сказали: “Мы очень счастливы!” Они окунулись в воды священной Ганги. А тем временем весть о том, что Вишвамитра находится так близко и что вместе с ним два отважных царских сына, распространилась повсюду. Обитатели ашрама поспешили навстречу, чтобы приветствовать их и пригласить посетить монастырь.

Ту ночь святой и принцы провели в ашраме Шивы; подкрепившись фруктами и кореньями, они с интересом наблюдали за жизнью монастыря. Принцы слушали предания, которые рассказывал им Вишвамитра; в потоке Божественной Благодати, снизошедшей на них, незаметно пролетели ночные часы. Когда занялся день, они совершили омовения, и, выразив служителям монастыря свою любовь и признательность, попрощались с ними. Они снова двинулись в путь - два ученика, следующие за Гуру. Им предстояло переправиться через Гангу, и местные старожилы перевезли их на лодке на другой берег; пожелав им доброго пути, перевозчики простерлись у ног Вишвамитры. Он поблагодарил их за проявленное гостеприимство; он сказал, что ценит глубину их преданности и самоотверженности, и позволил им возвратиться к себе, наградив благословением.

Очень скоро шум, похожий на грохотание подземного потока, рвущегося из недр на землю, поразил их слух. Они увидели воды реки, бушующие и вздымающиеся, с длинными гребнями белой пены на вершинах волн. Рама спросил святого: “Учитель! Как происходит, что бурный поток сразу заполняет водоем, и как могут волны прибывать так быстро и подыматься так высоко?” Вишвамитра ответил: “Рама! Полноводная и бурная река Сарайю впадает в спокойную и тихую Гангу, отсюда и эти раскаты, и грохотанье”. Мудрец произнес эти слова бесстрастно и невозмутимо, для него эта картина была привычной. Он продолжал: “В незапамятные времена случилось так, что волею Брахмы около горы Кайлас возникло большое глубокое озеро. Оно известно как “МанасаШаровар”, что означает “Озеро Разума”. Так назвали его боги. Когда тают снега и идут дожди, озеро переполняется и выходит из берегов, и поток, рвущийся из него, становится рекой Сарайю, текущей неподалеку от Айодхьи и стремящейся к Ганге. Сарайю - священная река, ибо воды ее рождены озером, созданным по воле самого Брахмы”. Они продолжали путь, внимая рассказам, вызывающим благоговейный трепет, раскрывающим тайны истории каждой реки и каждого камня на этой земле.

Они вошли в темный дремучий лес, который внушал ужас. Рама спросил Учителя, ступала ли в этот лес нога человека, но прежде чем он получил ответ, их внимание привлек жуткий рев, исходящий из злобных глоток огромных стай диких зверей - тигров, львов, леопардов; заросли кишели множеством более мелких лесных тварей. Казалось, что землю разрывают на куски! Они увидели, как дикие животные бьются друг с другом в смертельной схватке, а другие скрываются в чаще леса, спасаясь от опасности насильственной смерти. Сплошной стеной их обступали гигантские деревья - баньяны, гималайские кедры, сосны, священные смоковницы, достигая верхушками неба и распространяя над землей густую тень.

В непроходимых зарослях негде было ступить ноге. Чтобы двигаться вперед, им пришлось прокладывать себе тропу. Лакшмана не смог скрыть своего любопытства. Он спросил Вишвамитру: “Учитель! Кто властвует над этим устрашающим лесом? Как его имя?” Учитель ответил: “Лакшмана! Там, где сейчас разрослись джунгли, когда-то были два маленьких царства - Малада и Кароса. Они сияли, как обители богов. Люди говорили, что они и вправду были созданы и хранимы богами. Об этом месте существует предание. Бог Индра, убив демона Вритру, преградившего течение рек, страдал от того, что осквернил себя грехом и наказан за это неистребимым голодом. Пребывающего в столь плачевном состоянии Индру святые мудрецы привели в эти места и искупали в священной Ганге. После этого они излили на его голову несколько горшков воды из Ганги, произнося при этом священные гимны и заклинания. Так был смыт с него грех - убийство существа из высшей касты. Брахма возрадовался, что с порчей (Мала) и алчущими стенаниями (Кроса) было покончено, и он назвал эти маленькие царства Малада и Кароса. С его благословения они обрели славу. Боги пожелали, чтобы в них было изобилие зерна, золота, и прочего, что дает процветание стране.

Но вот в этих местах появилась злобная великанша-людоедка - Татаки. Она начала опустошать эту богатую и мирную землю. Она была якшини, полубожественное существо, которое могло принимать какую угодно форму. Ходили слухи, что, едва родившись, она уже обладала силой тысячи слонов! Она породила сына по имени Марича, который обладал мощью и смелостью самого Индры. Мать и сын, объединившись, приносили огромные разрушения и бедствия. Джунгли, где живет отвратительная великанша, находятся отсюда на расстоянии йоджаны (девяти с половиной миль). Они превратили в бесплодные пустыни две цветущие долины - Маладу и Каросу. В страхе и ужасе перед приближением Татаки бежали отсюда те, кто обрабатывал эти плодородные земли. И джунгли придвигались все ближе и ближе. Густо населенные города и деревни опустели и разрушились, не оставив и следов обитания человека. Татаки невозможно ни поймать, ни извести, ибо она сумеет уклониться от любой попытки ее уничтожить. Никто еще не посмел положить конец ее опустошительным набегам. Я не могу представить никого, кроме тебя (да! моя глубочайшая интуиция говорит об этом), кто поразил бы это чудовище, обладающее такой невероятной силой. Именно эти двое - гнусные мать и сын - навлекают демонов, чтобы срывать и осквернять яджны и священные ритуалы отшельников”.

Слова Вишвамитры глубоко взволновали Раму. Он не мог подавить вспыхнувших в нем гнева и возмущения. С великим почтением и покорностью обратился он к святому: “О великий среди аскетов! Я слышал, что якшаси не обладают большой силой; к тому же эта Татаки - женщина, существо слабого пола. Как может она держать в страхе целый народ? Откуда получает она такую силу? Как смогла она превратить этот край в руины, когда он находится под благословением Брахмы и богов? Этому можно лишь поражаться. В это просто трудно поверить.” Вишвамитра сказал: “Рама! Я объясню тебе! Слушай! Жил когда-то якшас по имени Сукету. Он наделен был и добродетелями, и доблестью. Он не имел ребенка, который мог бы ему наследовать, поэтому предался суровой аскезе, чтобы умилостивить богов и получить их благословение. Брахма, наконец, оценил его самоотречение. Бог предстал перед Сукету, и, благословив его, объявил, что у него будет дочь, наделенная сверхъестественной силой, умом и ловкостью. Несмотря на то, что Сукету меч тал о сыне, он возрадовался и этому дару. Якшас возвратился домой, и вскоре, как и ожидалось, у него родилась дочь. Девочка быстро росла и набиралась сил. Хотя она и принадлежала к слабому полу, но благодаря милости Бога обладала мощью тысячи слонов.

Она разгуливала повсюду, где ей вздумается, не признавая ни законов, ни запретов, как будто бы все, что она видела вокруг, принадлежало только ей одной. Она была очень красивой девушкой, поэтому Сукету повсюду искал ей достойного жениха; наконец, его выбор пал на юношу по имени Сунда - и он отдал за него свою дочь. Три года спустя она родила сына, это был Марича, о котором я уже рассказывал тебе. Мать и сын стали непобедимы в сражениях. Сунда отправился вершить свои демонические дела, он попытался причинить вред яджнам святых отшельников, чем навлек на себя гнев великого святого Агастьи. Агастья наслал на него проклятье, которое уничтожило Сунду и тем самым защитило мудрецов от дальнейших несчастий и бед. Охваченная жаждой мщения, Татаки вместе со своим сыном совершила нападение на монастырь Агастьи. Но святой, обладавший даром предвидения, заранее знал об этом, поэтому он проклял их обоих, и его проклятие превратило их в великанов. Это разъярило их еще сильнее. Ревя и выкрикивая оскорбления, Татаки и Марича двинулись - жуткие, с глазами, налитыми кровью-против Агастьи. Он почувствовал, что промедление опасно, и обрушил на Татаки новое проклятье, силой которого она должна была потерять свою красоту и превратиться в страшилище! Он повелел, чтобы она стала людоедкой! Татаки же не признала себя покоренной и продолжала нападать с удвоенной свирепостью. Тогда Агастья решил укрыться от ее мщения и удалился в безопасное место. Разозленная неудачей, Татаки направила свою ярость на эти земли - на Маладу и Каросу, круша сады и посевы и превращая их в непроходимые джунгли.”

Когда Вишвамитра закончил свой рассказ, Рама сказал: “Учитель! Она наделена силой и неуязвимостью потому, что появилась на свет как дар Брахмы и как награда за суровый аскетизм отца. Но она использует свою силу и ловкость во зло и навлекает на себя гнев и проклятия. Однако в священных книгах сказано, что убить существо женского пола - это великий грех, не так ли? Именно поэтому Агастья, прокляв Татаки и обратив ее в безобразное чудовище, вынужден был отпустить ее. И понятно, что великий святой, убив своим проклятием ее мужа, не смог так же убить жену. Я слышал, что воины не должны опускаться до убийства женщины. Скажи, что надлежит мне делать. Я готов повиноваться.”

Вишвамитра был очень обрадован, когда Рама высказал эти сомнения, диктуемые Дхармой. “Мне хорошо известно, - продолжал Вишвамитра, - что убийство женщины - великий грех. Тем не менее защита людей большой духовной силы, праведников, так же, как и покровительство священным коровам - наиважнейшее дело. С ними связана Дхарма.

Поступок не будет считаться грехом, если он совершается ради поддержания Дхармы и ради искоренения Адхармы. Разве тебе не знакомо изречение: “Дхармо ракшати ракшитах” - “Дхарма хранит тех, кто охраняет ее”? Это не то насилие, которое применяется для того, чтобы кого-то возвеличить. Когда насилие используется для сохранения мира и для процветания общества, оно не может, я уверяю тебя, повлечь за собой дурные последствия. Более того, сотворение, сохранение и уничтожение являются проявлением Божественных законов и осуществляются согласно Божественной воле. Они не связаны с прихотью человека. Ты же есть воплощение Бога . Ты наделен властью и, одновременно, скован долгом. Никакая грязь не пристанет к огню, и никакой грех не может осквернить Божественное. Воля, которая созидает, и долг, который осуществляет защиту, имеют также право и карать. Кара, которая ожидает мать и сына за их грехи, будет доведена до конца. Им ее не избежать. И можно считать благом то, что Татаки погибнет от твоей руки сегодня, пока она не прибавила к своим многочисленным грехам новые, которые принесут ей еще большие муки. Ты только послужишь ее же интересам и благу этой страны. И в этом нет ничего дурного или греховного. Если же ты проявишь сейчас чувство жалости, то это принесет огромный вред миру, вызовет упадок Дхармы и будет способствовать тому, что Татаки совершит новые злодеяния. Почему я так долго останавливаюсь на этом и привожу тебе тысячи аргументов? Потому что я увидел все это внутренним, духовным зрением. Ты воплотился в образе человека для того, чтобы уничтожить этих выродков ракшасов. Это твоя миссия, твоя задача. Ты должен выполнить ее сегодня и будешь выполнять ее и дальше. Защита Дхармы и расправа с ракшасами - существами с демонической сутью - вот ради чего ты родился! Мне открылась эта истина. Именно поэтому я устремился к тебе за поддержкой. А иначе, если бы я этого не знал, зачем бы я искал у тебя защиты? Отшельники, монахи и те, кто предается аскезе в лесной глуши, молят о помощи правителей этой страны не ради самих себя, а ради целого мира. Они отказываются от всех привязанностей, ограничивают свою пищу лишь кореньями и плодами, которые сами собирают; после нескольких месяцев или лет такого воздержания, пренебрегая всеми потребностями плоти, они перестают отождествлять себя со своим телом, теряют ощущение своей телесной оболочки и сливаются с божественным Светом. Почему подобных людей должно беспокоить то, что происходит в мире? Потому что Мудрейшие и достигшие Самореализации, помимо собственного спасения светом откровения, стараются указать другим тот путь, который они сами прошли, ту лучезарную цель, которой они достигли; своим примером они убеждают других следовать учению и духовной практике, которая приведет их к познанию истины. Если мудрецы будут заботиться только о себе и своем освобождении, на что будет обречен мир? Люди еще глубже погрязнут во зле. Святые отшельники поддержи вают связь с миром именно по этой причине, а не для удовлетворения своих собственных желаний. Они живут, словно лотосы на воде, являя миру лишь внешнюю, иллюзорную красоту; на самом же деле ничто не привязывает их к миру, и они не позволяют ему осквернять себя. Их цель одна и только одна: духовное развитие и процветание человечества. Их единственная забота - поддерживать Дхарму, и полагаются они только на Бога.”

В этих словах Вишвамитры раскрывалась истина, и Рама ответил так, как будто он был новичок, ранее не знакомый с тем, что услышал. Он сказал: “Боюсь, мир не поймет, что слова святых отшельников и мудрецов несут в себе божественный смысл. Я спрашивал тебя лишь о моральной стороне этого акта, чтобы мы могли узнать о его законности и справедливости. Не усматривай иного смысла в моем вопросе. Мой отец Дашаратха повелел мне повиноваться мудрому Вишвамитре и делать все, что он прикажет. Я желаю следовать воле моего отца. Ты - великий риши. Ты прошел суровые испытания аскезы. И если ты уверен, что убийство Татаки не есть грех, а есть деяние справедливое и праведное, я знаю, что не совершу дурного поступка. Я готов выполнить любую задачу, которую ты возложишь на меня, чтобы поддержать Дхарму и принести благо людям.” Говоря это. Рама взял в руки лук и тронул тетиву, проверяя, туго ли она натянута. Тетива зазвенела, и этот звук отозвался многоголосым и мощным эхом, прокатившимся по джунглям. Весь лес пробудился; дикие звери бросились врассыпную. Татаки, пораженная этим необычайно громким и устрашающим звуком, запылала гневом оттого, что ее осмелились побеспокоить, и бросилась туда, откуда этот звук раздался. Рама увидел чудовище, которое двигалось на него подобно огромному дикому слону или качающейся горе. Он улыбнулся и сказал Лакшмане: “Брат! Взгляни на эту уродливую громадину! Может ли обычный человек уцелеть, увидев это исчадие ада? Сам вид ее способен убить человека! Что же сказать о ее мощи? Но это - женщина! И поэтому мой разум противится мысли, что я должен убить ее! Это страшилище умрет, если отсечь ей руки и ноги, этого будет довольно, чтобы уничтожить ее.” Татаки кинулась на Раму с вытянутыми руками, как будто хотела схватить его и бросить в свою пасть, как кусок пирога! Она дико рычала и была в страшнейшем возбуждении. Вишвамитра, закрыв глаза, молился, чтобы братья не пострадали в сражении. Татаки подступала все ближе и ближе к Раме, но все с большей и большей неохотой, ощущая в его присутствии странное бессилие. Один или два раза она приблизилась к Раме, но быстро отступила. Озлобившись на себя, она подпрыгивала от ярости, вздымая огромными ногами черную и удушливую пыль. Рама, Лакшмана и Вишвамитра некоторое время стояли в молчании и бездействии. Татаки обладала исключительной способностью производить разрушения, используя обманную силу иллюзии. На этот раз она произвела камнепад - тяжелый дождь из обломков скал.

И тут Рама наконец убедился, что великанша не должна больше жить на земле и что ее нельзя щадить, несмотря на ее женское начало. Он натянул свой лук и пустил стрелу в ставшую невидимой Татаки, точно зная, где она находится в этот миг. Она снова бросилась на Раму, но две ее руки были отсечены его стрелами. Она повалилась на землю, крича и завывая от боли. Лакшмана отрубил ее нижние конечности одну за другой. Но Татаки была способна восстанавливать любую форму, какую она только хотела. Поэтому, потеряв одно обличье, она тут же приняла другое и вновь явилась перед ними, яростная и полная сил. Какоето время она притворялась мертвой, теперь же снова ожила! Она принимала самые разные формы и снова применила свою уловку с ливнем из камней. Она выставляла напоказ свои порочные способности и злые хитрости. Рама и Лакшмана, хотя и были все время настороже, получили несколько ран. Увидев это, Вишвамитра понял, что медлить больше нельзя и что Татаки должна быть убита немедленно. Он сказал: “Рама, оставь все сомнения; сейчас не время брать в расчет ее женское начало и выказывать снисхождение. Отсечение конечностей ни к чему не привело. Пока в ракшасах таится жизнь, они способны восстановить сколько угодно членов и форм. Поэтому не медли! Убей ее! Когда наступит вечер, ее темная ярость усилится, а после заката солнца вообще невозможно определить, где находится ракшас, как бы ты ни старался. Ее нужно уничтожить сейчас же!” Сказав это, Вишвамитра произнес несколько священных мантр, которые обеспечивали защиту и безопасность.

Рама сосредоточил свои мысли, и, использовав способность посылать стрелу в то место, откуда исходит звук, угадал, где находится Татаки и пустил стрелу прямо в цель. Стрела связала все члены великанши, не позволяя ей сделать ни малейшего движения. Она издала пронзительный и свирепый крик и, высунув свой чудовищный язык, попыталась навалиться на Раму и Лакшману и раздавить их своей тяжестью. Но Рама, поняв, что промедление приведет к непоправимым последствиям, пустил ей прямо в грудь смертоносную стрелу. Татаки покатилась по земле и испустила дух.

Там, где она упала, образовался гигантский кратер. Когда она в агонии каталась по земле, деревья ломались и вырывались с корнем под тяжестью ее громадной туши. Ее последний вздох был таким жутким и громовым, что дикие звери разбежались, а стада животных бросились искать убежище. Когда страшная ракшаси упала замертво, Вишвамитра подозвал Раму и сказал, ласково проводя рукой по его волосам: “Сын! Ощущал ли ты страх? Нет! Нет! Как может Спаситель мира ощущать страх? Этот подвиг как камень в основании дома, он обеспечивает прочность всему зданию. Пойдемте, вы устали. Как раз село солнце. Посвятим вечер молитве и отдыху. Пойдемте со мной.” Он привел их к реке, и спустя некоторое время, сказал: “Дети! Мы отдохнем здесь этой ночью, а на заре продолжим путь к нашей обители”. Они провели ночь, слушая рассказы Вишвамитры. Учитель поведал им также об их неистощимых возможностях и о сокрытом в них тайном могуществе.

Наступил рассвет. Святой Вишвамитра совершил утреннее омовение и подошел к спящим братьям, приветливо улыбаясь. Он сказал им приятные и ласковые слова: “Рама! Я восхищаюсь твоим героизмом. Когда ты одолевал ракшаси Татаки, я ясно понял, что ты являешься воплощением Абсолюта. Поистине, я чувствую себя очень счастливым.” И Вишвамитра пролил слезы радости. Он мысленно собрал все волшебное оружие, которым владел, а также мантры, материализующие это оружие и поддерживающие его форму, и, сотворив краткий ритуал посвящения, передал священный арсенал в руки Рамы. “У меня нет больше права распоряжаться этим оружием. Зачем оно мне нужно, хотя я и владею им? Ты - его законный обладатель и господин. И оно возрадуется, узнав, что отныне будет принадлежать тебе, что, будучи в твоих руках, сможет выполнить свое предназначение наилучшим образом. Помни это! С этой минуты все оружие, бывшее в моем распоряжении, станет средством, необходимым для миссии, к которой призван ты.” Говоря это, он пролил святую воду и произнес мантры, свидетельствующие о том, что он жертвует оружие Раме и окончательно отрекается от своих прав на него.

Итак, он передал Раме священные диски - Дандачакру, Дхармачакру, Калачакру, копья - Индастру, Ваджрастру; Тришулу (трезубец Шивы, заряженный его силой); Брахмаширастру, Ишикастру и самое сокрушительное оружие - копье Брахмастру. Некоторое время он сидел молча, закрыв глаза. Потом он встал и со словами: “Зачем мне нужны и эти две булавы?” - протянул Раме две могучие булавы - Модак и Шикхар. Он сказал: “Когда мы придем в наш ашрам, я воспроизведу и другое оружие - метательное копье бога Агни (Агниастру), копья Краунчи, Нараяны, Вайю и других богов. “Сын, - сказал он, - все это оружие всецело подчиняется своему господину и является на его первый зов. И все оно несокрушимо. При этих словах он прошептал на ухо Раме мистические формулы, которые способны материализовать это оружие, привести его в боевую готовность и направить в цель с невероятной силой. Он попросил Раму повторить за ним эти формулы. Стоило Раме произнести священные мантры, как он обрел способность узреть те божества, которые владычествовали над этими волшебными дисками, копьями, булавами. Они возникли перед ним, и он удостоился их благодарности и почтения. Каждый из богов предстал перед Рамой и простерся перед ним ниц. И каждый из них сказал: “Рама! Мы Твои слуги с этой минуты. Все мы клянемся Тебе в верности и обещаем Тебе, что будем подчиняться Твоей воле”. Потом они исчезли, готовые явиться по первому зову.

Рама был рад тому, что произошло. Он коснулся ног святого, говоря: “Учитель! Твое сердце - кладезь самоотречения. Ты - я ясно понял - являешься воплощением Тьяги - отрешенности - и Йоги - победы над чувствами. А иначе мог бы ты отказаться от владения целым арсеналом мощного и с таким трудом завоеванного оружия? Учитель! Прошу тебя, доставь мне радость и объясни мне, каким образом смогу я вернуть назад оружие, уже произведшее необходимое разрушительное действие. Ты только что обучил меня формуле, как пускать в ход эти копья и диски; теперь я хочу знать, как восстановить их первоначальную форму.” Вишвамитра был рад услышать эти слова, и он сказал: “Такие могучие силы и орудия, как Сатьякирти, Дришта, Рабхаса, Питросомаса, Кирсана, Вирасья, Югандха, Видхута, Каравирака, Джирамбака, самопроизвольно обретают свою изначальную форму, подчиняясь воле лучника, выраженной с помощью мантр, которые я сейчас передам тебе”. И он посвятил Раму в эти формулы. Как только они были произнесены, тут же явились божества и склонились перед своим новым господином. Рама сказал, что они должны будут явиться по его зову, а пока могут быть свободны.

Затем Вишвамитра предложил продолжить путешествие, и все трое двинулись в дальнейший путь. Пройдя небольшое расстояние, они вступили в высокогорную местность. Вскоре их взгляд пал на чудесный сад, который встретил их благоуханием, освежившим их тело и взбодрившим душу. Братьям интересно было узнать, кому принадлежит этот прекрасный уголок земли. Они попросили просветить их, и Вишвамитра ответил: “Сын! Это священное место, которое выбирают боги, когда спускаются на Землю для того, чтобы предаться аскезе перед совершением задуманных ими дел. Великий Касьяпа предавался здесь покаянию, искупая грехи, после чего достиг намеченной цели. Это место приносит успех всем благим начинаниям, и поэтому оно носит название Обитель Свершений. Я сам жил здесь долгие годы, совершенствуясь в самоотречении и преданности Богу. Эта обитель часто подвергается нападению демонов, которые нарушают священные ритуалы и оскверняют их. Ты должен уничтожить их, когда они вновь попытаются пустить в ход свои нечестивые козни.” С этими словами Вишвамитра вступил в согревающую сердце обитель покоя. Он ласково положил руку на плечо Рамы и сказал: “Этот ашрам с сегодняшнего дня в той же мере принадлежит тебе, в какой до этого принадлежал мне”. Седовласый старец не смог скрыть слез умиления и радости, произнося эти слова. Едва они вступили в Сиддхашрам, как его обитатели поспешили им навстречу, они омыли ноги Учителя и поднесли воду для омовения Раме и Лакшмане.

Они разбрасывали цветы на их пути и, подведя их ко входу в монастырь, подали им фрукты и прохладное сладкое питье. Они предложили братьям отдохнуть .в заранее отведенном для них доме, где все было готово к их приходу. Те приняли приглашение. После отдыха, который освежил их, они омыли ноги и лицо и подошли к святому Вишвамитре, ожидая его распоряжений. Братья встали перед ним, сложив руки, и оросили: “Учитель! Может ли яджна, которую ты хочешь совершить, начаться уже завтра?” Вишвамитра ощутил большую радость, когда услышал этот вопрос. Он сказал: “Да! Все уже готово. В Сиддхашраме не бывает иначе. Здесь не нужны долгие приготовления. Мы готовы всегда. Когда забрезжит рассвет, я произнесу слова предписанной Ведами жертвенной клятвы. Новость быстро распространилась, и все занялись необходимыми приготовлениями к великому событию. Наступило утро. Вишвамитра произнес священное заклинание, и яджна началась. Как Сканда и Висакха стояли на страже у богов, так и два брата. Рама и Лакшмана, встали, полные решимости встретить любого, кто попытается нарушить ход сокровенного действа. Поскольку Вишвамитра был полностью поглощен жертвенным обрядом, обратиться к нему было невозможно, и Рама попросил других участников яджны указать ему, когда и откуда следует ожидать появления демонических орд. Но те не могли дать ответа: “Нельзя предвидеть, с какой стороны и в какое время они нагрянут, они могут обрушиться на нас в любую минуту. Кто способен предсказать время их нападения?” Каждый отшельник, говоря с Рамой о демонах, посвоему оценивал их буйный нрав и злобные повадки. Рама остался доволен полученными ответами; он решил, что важней всего постоянно оставаться настороже и приготовиться отразить натиск демонов, когда те попытаются сорвать священную церемонию отшельников. Он призвал к бдительности и своего брата. Ни одно постороннее движение не ускользало от их внимательных взглядов; они напряженно прислушивались к каждому едва уловимому звуку, который мог бы означать приближение опасности. Наблюдая их храбрость и решительность, аскеты преисполнились радости и удивления: ведь братья были так юны, и их лица покрывал такой нежный румянец, что, казалось, будто они не вышли еще из возраста мальчишеских проказ и шалостей.

Пять дней и пять ночей, не зная ни сна ни отдыха, братья упорно охраняли жертвенный ритуал и святую обитель. Начался шестой день, и ничего не изменилось. Вишвамитра был поглощен яджной и озабочен тем, чтобы ни одна деталь в ритуальном действе не была упущена. Ритвики - исполнители гимнов - и другие участники церемонии были заняты песнопениями, жертвоприношениями и провозглашением мантр. Внезапно их слух поразил громовой раскат, прорвавшийся с неба, как если бы сама небесная твердь разорвалась на куски. Жертвенное поле охватил огонь. Запылали трава куша, блюда и чаши, священные сосуды с ритуальными атрибутами, сухие поленья, предназначенные для поддержания жертвенного огня, цветы, кумкум и другие предметы культового поклонения богам. Пламя полыхало повсюду!

Очень скоро небо покрылось темными устрашающими тучами и яркий день сменился кромешной тьмой ночи. Зловещие густые клубы дыма быстро приближались, заволакивая то место, где совершалась яджна. Из туч полил кровавый дождь, и капли, падая на землю, сливались с языками пламени, подымающимися им навстречу. Рама и Лакшмана пытались обнаружить злобных демонов в этом фантастическом торжестве ненависти и жестокости. Благодаря своему Божественному видению Рама узнал, где находятся Марича и Субаху - два главных предводителя великанов - и он пустил в этом направлении стрелу Манаса. Она попала в грудь Маричи, и тот уже не мог больше участвовать в злобных деяниях. Рама пустил в ход огненное оружие - Агниастру - и поразил Субаху в сердце. Рама понимал, что если их тела упадут на святую землю обители, то земля будет осквернена. И чтобы предотвратить эту беду, стрелы Рамы отшвырнули их ужасные нечистые тела на сотни миль от святого ашрама и сбросили в океан. Марича и Субаху пронзительно кричали и выли в невыносимой агонии и отчаянно бились в волнах, но они не погибли. Другие вожаки демонических орд бросились бежать без оглядки, спасая свои жизни. Лакшмана сказал, что как бы трусливы они ни были, в живых нельзя оставлять ни одного, ибо они вернутся к своим нечестивым делам. И он убеждал Раму покончить со всей ордой. Отшельники, наблюдавшие этот великий героический подвиг, были полны восхищения, они были уверены, что братья - это сам Шива в его внушающем священный ужас и дарующем благо образе. Они склонились в почтении перед братьями, но только в мыслях, ведь те были слишком юны, чтобы принять их поклонение.

Лес сразу преобразился, надев на себя яркий и радостный наряд. Посреди всех потрясений Вишвамитра продолжал твердо, не прерываясь, возносить молитвы и мантры богам и петь священные гимны, которые предписывала яджна! Он ни разу не сделал даже малейшего движения, ни разу не отвлекся посторонней мыслью - так глубоко было его сосредоточение. Преисполненный смирения, он безупречно провел завершающий ритуал возложения на алтарь последнего жертвенного дара. После этого Вишвамитра, улыбаясь, подошел туда, где стояли Рама и Лакшмана, и сказал: “О герои, достойные наград! Вы принесли мне победу: я исполнил клятвенный обет. Благодаря вам я осуществил деяние, о котором мечтал всю жизнь! Имя этого ашрама оправдано, он поистине стал Обителью Свершений!” Из глаз святого лились слезы радости. Он приласкал юношей и прошествовал к монастырю, держа руки на плечах Рамы и Лакшманы. Там он дал им вкусить жертвенной пищи, освященной милостью богов. После этого он предложил им удалиться и отдохнуть, чтобы восстановить свои силы.

Хотя успех миссии, ради которой их призвали, был сам по себе наиболее действенным и верным средством укрепить их силы, братья понимали, что было бы невежливо не выполнить распоряжения Учителя. И они, войдя в отведенное им жилище, погрузились в глубокий сон. Ви швамитра, чтобы не тревожить братьев, удалился в другую хижину, крытую соломой, обязав нескольких служителей ашрама стать на страже и следить, чтобы никто не производил шума, который мог бы их разбудить. Пока братья спали, святой весь отдался радости по поводу счастливого окончания яджны, преклоняясь перед неземной доблестью Рамы и Лакшманы. Тем временем братья проснулись и, омыв руки, лицо и ноги, вышли из дома и обнаружили у дверей юных стражей - сыновей послушников, охранявших их сон! Их оповестили, что Учитель ведет в своем доме беседу с аскетами. Они направились туда и склонились к ногам мудреца. Потом они встали, приложив к груди руки, и сказали: “Великий Учитель! Если у твоих преданных слуг есть еще какое-нибудь важное дело, скажи нам, и мы с радостью выполним его.” Услышав это, один из аскетов обратился к братьям: “Расправиться с демонами - вот единственное, что нам было нужно. И вы это совершили. Мечта, которую Учитель вынашивал многие годы, сбылась! Выше этого для нас ничего не существует! Вы оба - воплощение Шива-Шакти. Такими предстали вы перед нашими глазами. Вы - не простые смертные. То, что нам выдался случай увидеть вас, мы воспринимаем как большое счастье. Наша благодарность беспредельна.” И обитатели монастыря склонились перед Рамой и Лакшманой, чтобы прикоснуться к их ногам.