Сказители

ЛАО ШЭ И ЕГО РОМАН «СКАЗИТЕЛИ»

У этой книги необычная судьба. В мировой литературе вряд ли можно сыскать другой такой пример, когда через тридцать с лишним лет после создания произведения оно впервые появилось бы на родине автора в переводе с иностранного языка.

Именно это произошло с романом «Сказители» выдающегося китайского писателя XX века Лао Шэ (1899 – 1966), чье имя хорошо известно советскому читателю по многочисленным переводам его произведений на русский язык и языки народов Советского Союза.

* * *

В апреле 1985 г. автору этих строк посчастливилось побывать в доме, где с 1950 г. по день своей кончины жил и работал Лао Шэ. Не без душевного трепета переступил я порог маленьких ворот, на которых значилось: «Фэнфу хутун («переулок изобилия»), дом 19», – и оказался в традиционном китайском дворике, столь характерном для старого Пекина. К счастью, урбанизация, изменившая облик древней столицы высотными зданиями, еще не вторглась в эти кварталы. Пересекаю дворик, у входа в северный флигель меня встречает Ху Цзецин: – вдова писателя, известная в Китае художница. Она уже в возрасте (ей 81 год), однако производит впечатление женщины весьма энергичной; известно, что много времени она посвящает своему любимому делу – живописи. В просторной светлой комнате, куда мы входим, – сын писателя Шу И и его жена Юй Бинь. Наслаждаясь душистым зеленым чаем с лепестками цветка жасмина, ведем неторопливую беседу, вспоминаем советских ученых и литераторов, с которыми Лао Шэ был знаком лично. В 50-е годы они часто бывали в этом доме. Лао Шэ был большим другом Советского Союза, интересовался жизнью нашей страны, много читал о ней. Рассказывая о своем творчестве начала 50-х годов, он отмечал, что знакомство с произведениями советских писателей оказало на него большое положительное влияние.

* * *

Задумываясь над необычной судьбой романа, невольно обращаешь внимание на то, что жизнь самого Лао Шэ тоже была весьма необычной. Он родился 3 февраля 1899 г. в Пекине, в семье охранника при императорском дворе. Отец умер, когда мальчику не было и двух лет. Мать оставалась одна с пятью детьми на руках. У Лао Шэ рано проявились способности к литературному творчеству. Уже на педагогических курсах, куда он поступил летом 1913 г. после начальной школы, Лао Шэ стал пробовать перо, сочинял стихи и прозу на литературном письменном языке – вэньяне. Начиная с 1918 г. Лао Шэ занимается педагогической деятельностью, совмещая ее с административной работой в области просвещения, и в качестве вольнослушателя посещает лекции по английскому языку в Яньцзинском университете.

В 1924 г Лао Шэ направляется в Англию преподавать китайский язык в Восточном институте при Лондонском университете. Он знакомится с английской литературой, с переводами из французской и русской литературы. Сильное впечатление на него производят реализм и глубокая человечность русских писателей. Он восхищается произведениями Достоевского, Толстого, Чехова, Горького. Именно в Англии, вдалеке от дома, он всерьез обращается к литературному труду. В течение нескольких лет он пишет три повести: «Философия почтенного Чжана», «Чжао Цзыюэ» и «Двое Ма», в которых с болью в сердце описывает картину реальной жизни в Китае, где положение народа ничуть не улучшилось от того, что феодальные порядки уступили место новым буржуазным отношениям.

Первая повесть Лао Шэ увидела свет в 7-м номере журнала «Сяошо юэбао» за 1926 г. Она была подписана Шу Цинчунем, Повесть печаталась в шести номерах. Уже в следующем номере автор стал подписываться псевдонимом Лао Шэ, который ныне известен во всем мире.

С 1930 г. начинается наиболее плодотворный, шаньдун- ский, период творчества Лао Шэ, в течение которого были созданы такие известные произведения, как роман «Записки о кошачьем городе», «Развод», «Биография Ню Тяньсы», многочисленные рассказы, вошедшие впоследствии в сборник «На Ярмарку». В 1934 – 1936 гг. Лао Шэ занимается преподавательской деятельностью в Шаньдунском университете. Рассказы, написанные им в этот период, выходят двумя сборниками – «Вишня и море» и «Устрицы и водоросли». В 1936 г. Лао Шэ оставляет педагогическую деятельность и полностью отдается литературному творчеству. Осенью выходят его ставший знаменитым роман «Рикша», повесть «Доктор Вэнь» и несколько рассказов.

В условиях начавшегося в 1937 г, вторжения Японии в Северный Китай Лао Шэ, как и известные литераторы Го Можо, Мао Дунь, Ян Ханьшэн, Юй Дафу, Фэн Найчао, был вынужден уехать из Цзинани в Ханькоу, где сразу же принял активное участие в создании Фронта национального единства, 27 марта 1938 г. в Ханькоу создается Всекитайская ассоциация деятелей литературы и искусства по отпору врагу («Вэнъсе»), членом правления которой стал и Лао Шэ.

Задачи, стоявшие перед «Вэньсе», сводились главным образом к поиску кратчайших и эффективнейших путей проникновения литературы в деревню, в отряды народного ополчения, где она могла бы инспирировать мобилизацию народных масс на борьбу с японскими агрессорами. В этих условиях наряду с очерковой литературой и стихами лучшими средствами массовой пропаганды были такие зрелищные формы искусства, как драма и многочисленные популярные в народе жанры сказительского искусства.

Лао Шэ не остался в стороне от требований времени. Его писательское кредо в этот сложный для страны период было четким и ясным. «Мое перо – это пушки и штык. Не так важно, большая это форма или маленькая. Лишь бы она приносила конкретную пользу...» – писал Лао Шэ. Именно в это время писатель знакомится с народными сказителями и пишет для них свои произведения. А это было делом нелегким. В гоминьдановских районах власти препятствовали пропаганде патриотизма.

* * *

В конце 1949 г., по возвращении в Китай из США, Лао Шэ целиком погружается в новую жизнь. Он испытывает огромный творческий подъем и с головой уходит в работу.

Лао Шэ стремится писать, как можно больше, откликаясь па самые острые события и явления, свидетельствующие о социальных переменах в молодой республике.

В различные годы своей литературной деятельности он написал значительное число статей о песенноповествовательном творчестве в Китае, некоторые из которых представляют собой солидные научные трактаты. Кроме того, им было создано несколько десятков произведении в исследуемом жанре. Наконец, он неоднократно выступал перед многочисленной аудиторией и на страницах печати как страстный пропагандист сказительского искусства, сторонник преобразования устаревших форм и введения новой, современной тематики, всячески подчеркивая актуальность и политическую значимость сказа.

По свидетельству Ху Цзецин, интерес к сказительскому искусству у Лао Шэ во многом был предопределен его маньчжурским происхождением. В начале XX века среди маньчжуров было немало любителей петь и играть на народных музыкальных инструментах. Умение петь, играть на народных инструментах или исполнять сказы в те времена считалось достойным уважения. Увлечение Лао Шэ фольклором, искусством народных сказителей, проявившееся еще в детстве, несомненно, повлияло на его отношение к устному народному творчеству в зрелые годы. Лао Шэ вспоминает, что школьником вместе со своим одноклассником, впоследствии выдающимся китайским лингвистом Ло Чанпэем, он чуть ли не каждый день после уроков бегал слушать профессиональных рассказчиков, исполнявших в жанре прозаического сказа авантюрно-героические повествования о мудром и проницательном судье Ши, о храбрых защитниках справедливости и других героях. Таким образом, обращение Лао Шэ к жанру народного сказа было не случайным, как н выбор темы для романа, который он назвал «Сказители».

Незаметно наш разговор подходит к истории создания романа «Сказители». В беседу включается Шу И, который, как и дочь писателя – Шу Цзи, является исследователем и собирателем материалов, которые так или иначе имеют отношение к творчеству отца. Бережно хранятся письма Лао Шэ, в доме имеется обширная картотека, из которой можно узнать почти любые подробности, касающиеся его творчества. Шу и его жена окончили в 50-е годы ленинградскую Лесотехническую академию и хорошо владеют русским языком.

Шу И рассказывает, что в марте 1946 г. Лао Шэ вместе с известным драматургом Цао Юем по приглашению госдепартамента отправились в США читать курс лекций. По Окончании срока Лао Шэ остается в США для литературной работы. Именно в это время он завершает третью часть романа «Четыре поколения под одной крышей», начатого еще в годы антияпонской войны (1937 – 1945), и пишет роман «Сказители» (Гушу ижэнь), который занимает особое место в творческой биографии писателя не только в силу своей исключительной судьбы^ но и потому, что это фактически первое в китайской литературе крупное произведение, посвященное судьбе профессионального сказителя.

Шу И обращается к картотеке. Судя по сохранившимся в архиве писателя письмам, роман «Сказители» был Начат в ноябре 1948 г, и завершен весной 1949 г. Лао Шэ шкал его быстро, на едином дыхании. Слишком свежи были воспоминания о трудных годах, проведенных в Чунцине; еще не изгладились в памяти черты друзей и знакомых, с которыми он делил радости и горести своей жизни. Лао Шэ писал Но нескольку страниц в день и тут же отдавал их Хелене Го для перевода.

Роман «Сказители» впервые был опубликован в Нью- Йорке в 1952 г. Вскоре это издание стало поистине уникальным, ибо, как выяснилось позднее, китайский оригинал оказался утерянным. Его поиски, предпринятые в 1979 г., не увенчались успехом. Высказывалось предположение, что, поскольку Лао Шэ возвращался на родину через Гонконг, он мог сознательно не взять с собой рукопись или уничтожить ее во избежание возможных неприятностей, ибо на ее страницах без всяких прикрас обрисовывались гоминьдановские порядки, царившие в те годы в Чунцине – цитадели чанкайшистского правительства. Но возможно, что Лао Шэ просто не очень волновала судьба рукописи. Так бывало и раньше. В годы пребывания в Чунцине он много писал по заказу своих друзей – сказителей – и никогда не заботился о сохранении рукописей. Для него важно бы до, чтобы произведение нашло свою аудиторию, об авторстве и славе писателя он не беспокоился. Именно поэтому так мало сохранилось либретто сказов, которые сочинил Лао Шэ, находясь в Чунцине.

На китайском языке роман впервые был издан в Пекине в 1980 г. Обратный перевод с английского на китайский выполнила Ма Сяоми – дочь профессора Фуданьского университета, большого друга Лао Шэ по Чунцину. Вполне вероятно, что читатель к такому переводу может отнестись с известной долей предубеждения. Однако переводчица сделала все возможное, чтобы для этого не было оснований. В послесловии к китайскому изданию книги пишется, что в процессе работы над переводом Ма Сяоми уделила много времени изучению языка писателя, его литературного стиля. Она консультировалась со старыми сказителями, знавшими Лао Шэ и работавшими вместе с ним, встречалась с родственниками писателя. Большую помощь переводчице в передаче сложной терминологии и профессионализмов, распространенных в мире сказительского искусства, оказала Ассоциация деятелей сказительского искусства Пекина. Не последнее место занимает и то обстоятельство, что в детские годы переводчица много времени провела в семье Лао Шэ и фактически была живым свидетелем всего того, что так ярко и достоверно описано в романе.

Общение и дружба со сказителями в период антияпонской войны оставили глубокий след в творчестве Лао Шэ. В центре романа – полная драматизма жизнь народного сказителя Фан Баоцина и его семьи. Лао Шэ на широком историческом фоне вскрывает социальную подоплеку трагической судьбы Фана, его приемной дочери Сюлянь, которая, следуя по стопам отца, постепенно приобщается к работе на театральных подмостках, к труду многих подобных им народных рассказчиков старого Китая, всегда считавшихся людьми «второго сорта», влачивших жалкое существование в условиях гоминьдайовского режима. Миловидная, талантливая и скромная, во многом еще наивная девочка – Сюлянь оказывается беспомощной перед жизненными невзгодами, доброта и доверчивость не спасают ее от личной трагедии.

Известно, как высоко ценил Лао Шэ знание писателем тех явлений, которые он описывает. Однако в процессе литературного творчества, глубоко проникая в реальную действительность, Лао Шэ всегда стремился сам и призывал других подниматься над фактами до высот подлинного художественного обобщения. И все же за главными героями романа легко угадываются реальные исторические лица.

Пользуясь гостеприимством и долготерпением Ху Цзецин, отваживаюсь задать еще один вопрос, давно волновавший меня, а именно: можно ли в известной мере считать роман «Сказители» автобиографичным? Как бы подтверждая мое предположение, Ху Цзецин рассказывает, что сам роман, несомненно, навеян встречами и беседами, а также совместным творчеством с большим другом семьи Лао Шэ – -народным рассказчиком, исполнителем пекинского сказа под аккомпанемент большого барабана Фу Шаофаном и его семьей, в частности, знакомством с приемной дочерью Фу Шуюань, которая и послужила прототипом Сюлянь.

Невестка Ху Цзецин подает мне маленькую фотокарточку – такие обычно используются для документов. С фотографии смотрит совсем юное личико девушки. Большие широко посаженные глаза, полные губы, чуть вздернутый носик, короткие косички. Да, именно такой и представляется нам Сюлянь. Но вот другая фотография фу Шуюань. Ныне ей уже около шестидесяти, и она по-прежнему живет в Пекине. Несколько лет назад на страницах одного из журналов она вспоминала, как однажды в Чунцине к ним в дом пришел мужчина лет сорока в длинном традиционном китайском халате, которого звали дядя Шу. Это был Лао Шэ. Девочка побоялась к нему подойти: длинный халат свидетельствовал о высоком происхождении гостя. Однако дядя Шу заявил, что он такой же, как и они, сказитель. Разница лишь в том, что они зарабатывают на хлеб исполнением сказов, а он тем, что их сочиняет. Фу Шуюань вспоминает, как Лао Шэ защищал ее от нападок мачехи, как раскрыл ей глаза на многие сложные вещи в этом огромном мире, как учил ее грамоте.

Плодом писательского воображения Лао Шэ, продолжает Ху Цзецин, является брат Фан Баоцина – в романе его зовут Тюфяком, – колоритная фигура которого во многом оттеняет главных персонажей романа. Что же касается образа писателя Мэн Ляна, друга семьи Фан, принимавшего искреннее участие в судьбе Сюлянь, то в нем нетрудно распознать личность самого автора. Реальными являются и коллеги Фана по театральным подмосткам. Прочие герои хоть и являются плодом фантазии автора, однако их типичность создает достоверный фон, на котором разворачивается действие.

* * *

Внутренним стержнем романа, безусловно, является судьба неграмотной девочки, юной сказительницы Сюлинь. Как это бывало в старые времена, ее просто-напросто купили у нуждающихся родителей, чтобы, обучив ремеслу песенного сказа, пользоваться доходами от ее выступлений. Уже одним фактом этой купли-продажи ей уготовано место на самом «дне» человеческого общества. Сюлянь добра, талантлива, не глупа, в семье приемного отца Фан Баоцина она стремится обрести понимание и сердечность отношений. Но по большому счету она пассивна, уступчива, по натуре не борец. Унижения, постоянная опасность потерять зрителей и сценическую площадку, неуверенность в завтрашнем дне накладывают тяжелый отпечаток на ее жизнь. И хотя Сюлянь талантлива, судьба в конечном счете одна – либо быть проданной какому-нибудь богачу в наложницы, либо оказаться на панели и торговать телом. Так заведено в мире сказителей, так должно произойти и с ней. Поэтому попытки Сюлянь вырваться из этого порочного круга многим кажутся сумасбродством. Одинокая в своих устремлениях, она оказывается обманутой и брошенной. Испытав нужду и разочарование в любви, главная героиня в итоге обретает внутреннюю стойкость, становясь опорой для своей маленькой дочери и близких.

Другой центральной фигурой романа является Фан Баоцин. Жизнь научила его находить выход из любого положения. Опыт общения с людьми всякий раз подсказывает ему правильное решение. Интуиция его не подводит. Лишь раз он ошибается, когда, желая помочь Сюлянь, знакомит ее с проходимцем Чжан Вэнем. В Сюлянь он души не чает, но она ему непонятна. Фан Баоцин малообразован, ограничен, поэтому и не может понять подрастающую дочь,

В своих горестях Фан Баоцин не одинок. Так же трудно складываются дела у его коллеги и постоянного конкурент та, жадного н расчетливого Тан Сые, жена которого, пользуясь простодушием и добротою Фана, вымогает унего последние деньги, отвечая на его помощь черной’ неблагодарностью.

Судьбы других женских персонажей – родной дочери Фана и дочери Тан Сые – тоже не назовешь счастливыми» Еще одна группа персонажей – адъютант Тао, Чжан Вэнь и Ли – Золотой Зуб – люди разные, однако их объединяй ет неуемная страсть к деньгам и полное отсутствий каких-либо моральных устоев. Как признается один из них, они являются продуктом эпохи антияпонской войны и гоминьдановского господства.

Большую роль в романе играет Мэн Лян, образ хотя и несколько схематичный, но наделенный чертами человека новой эпохи, который становится для семьи Фан наивысшим авторитетом. Мэн Лян – человек прогрессивных взглядов, он пытается доступными ему средствами, главным образом словом и литературой, бороться против социальной несправедливости. Однако ему трудно разобраться в классовой расстановке сил современного ему общества. В гоминьдановском Китае, в условиях массовой неграмотности, достигавшей девяноста процентов, главная задана состояла в том, чтобы пробудить сознание народных масс, показать, что именно они хозяева своей судьбы, что в их руках будущее страны.

Интересна композиция романа, написанного не без влияния традиционного сказа. Неторопливое начало, содержащее яркие, тщательно выписанные портреты главных персонажей повествования, красочные картины пейзажа, нарочитая замедленность некоторых эпизодов, детальность описания развития сюжета – все это напоминает характерные черты народных сказов, где рассказчику для того, чтобы создать у слушателей иллюзию присутствия, всегда требуется подробное описание времени и места действия, а также внешности действующих лиц, их одежды.

Лао Шэ убедительно показывает, что сказительское искусство играло и продолжает играть огромную роль в приобщении широких зрительских масс к истории, литературе, культуре страны. Это своеобразный университет для простых тружеников, люден, лишенных возможности получить образование.

В Китае наиболее распространены песенные сказы, к которым относится и пекинский сказ под аккомпанемент большого барабана, которым столь мастерски владеет Фан Баоцин и его дочь. Это один из наиболее сложных для исполнения жанров, где блестящее владение голосом непременно должно сочетаться с незаурядным актерским мастерством.

Так уж исстари повелось, что сказители, как правило, включали в свой повседневный репертуар те произведения, в которых главным образом повествовалось о различных знаменательных событиях из истории страны, пересказывались сюжеты из известных произведений средневековой китайской прозы. Иными словами, тематика сказов была обращена в прошлое. Вот почему всякое внесение свежей струи в репертуар сказителей через произведения, в которых затрагивались актуальные проблемы сегодняшнего дня, были необычны как для слушателя, так и для самого исполнителя. Именно к такому обновлению и призывает Мэн Лян Фан Баоцина, когда предлагает ему включиться в активную борьбу против японской агрессии.

В творческом плане Фан Баоцину, получившему признание слушателей многих городов Китая, повезло. Он имеет возможность выступать в помещении под крышей.

А сколько его коллег, нередко слепых, ходили с поводырями по пыльным закоулкам городов и выступали со своими сказами перед собравшейся толпой. Вознаграждение – несколько медяков, которых едва хватало на то, чтобы один раз поесть.

В Китае мастерству сказа обучали с детства. Ребенка Ш – 12 лет отдавали в семью сказителя года на три, где он перенимал на слух от своего учителя весь его репертуар, манеру и стиль исполнения. Все эти годы будущий сказитель обязан был помогать учителю по хозяйству, выполнять работу на дому. На третий год обучения юный рассказчик имел право попробовать свои силы во время самостоятельного выступления. По традиции, первые годы все заработанные деньги ученик обязан был отдавать учителю. Такова была плата за обучение.

Летом 1950 г. Лао Шэ закончил драму «Фан Чжэньчжу» – первую из двадцати трех написанных им в годы народной власти. Достаточно бегло взглянуть на перечень действующих лиц, чтоб узнать в них героев романа «Сказители». После возвращения писателя в декабре 1949 г. на родину друзья Лао Шэ из театральных кругов настоятельно просили его написать драму. Думается, Лао Шэ, зная об утрате оригинала, решил создать драматическое произведение, взяв за основу сюжет недавно завершенного романа. Некоторые изменения произошли за счет переноса действия во времени (1948 – 1950), несколько иной расстановки акцентов и, главное, за счет ввода нового материала в первые годы после образования народной республики. Несмотря на незначительные изменения ряда имен, в том числе и имени главной героини, перед нами как бы частичное повторение и продолжение романа, но уже в ином жанре. Как отмечала критика, да и признавал сам Лао Шэ, последние два действия пьесы оказались не совсем удачными. С этим трудно не согласиться. При чтении драмы создается впечатление, что некоторый схематизм и натянутость ряда сцен, относящихся к первым месяцам после освобождения страны, возникли в результате стремления Лао Шэ как можно быстрее откликнуться на происходившие в стране социальные перемены. Ощущается намерение автора ускорить действие, сжать события во времени, порой выдать желаемое за действительное, к сожалению, в ущерб исторической достоверности. Жизнь показала, сколь трудным, сложным и длительным оказался процесс идейного перевоспитания профессиональных сказителей, привыкших полагаться во всем на себя. Объективности ради заметим, что социальная значимость романа «Сказители» несравненно выше пьесы. По решению поднятых в нем проблем и по художественным достоинствам (даже в переводе с английского) роман «Сказители» может быть поставлен рядом с таким знаменитым произведением Лао Шэ, как его роман «Рикша».

В современном Китае после «десятилетия беспорядков» произведения Лао Шэ вновь привлекают большой читательский интерес. В последние годы начато издание полного собрания сочинений писателя, вышло в свет несколько сборников его статей разных лет, в том числе и посвященных народному сказу. После выхода романа на русском языке и советский читатель получит возможность познакомиться с еще одним произведением Лао Шэ, написанным на тему, так хорошо знакомую и понятную простым китайцам.

* * *

Лао Шэ умер 24 августа 1966 г. в расцвете творческих сил. Его имя, долго не упоминавшееся, вновь появилось на страницах печати лишь в 1977 г. Это стало началом его реабилитации...

В урну с прахом, захоронение которого происходило 3 июня 1978 г. на кладбище Бабаошань, вдова писателя Ху Цзецин положила ручку, которой Лао Шэ пользовался при жизни, очки и пакетик чая. Эти три небольших предмета, с которыми он никогда нс расставался, были неизменными спутниками его жизни.

Произведения Лао Шэ давно перешагнули национальные границы и известны во всех уголках земного шара. Однако в сердцах своих соотечественников он всегда был и остается глубоко национальным,- истинно китайским писателем, любимым и почитаемым, вызывающим искреннее уважение. Такое отношение народных масс к великому мастеру слова объясняется прекрасным знанием жизни народа, пониманием его мыслей и чаяний, проникновением в его духовный мир, уникальным владением всеми нюансами китайского разговорного языка, безупречным ощущением тонкостей литературного стиля, поистине народным юмором и, конечно же, безграничной преданностью в течение всей своей жизни традиционным жанрам народного творчества.

Н.Спешнев