Сказители

Глава 23

Баоцину пришлось раскошелиться и выложить пятьдесят тысяч. Деньги хоть и не стоили ничего, но все же были заработаны собственным потом и кровью. Ли Юаня выпустили.

Он потерял место. Денег не было, жить негде, оставалось только приютиться на время в семье Фан. Семья Баоцина жила безбедно, сам Баоцин неплохо зарабатывал. Однако Ли Юань не хотел даром есть чужой хлеб. Он надеялся устроиться на службу, чтобы самому содержать себя. До того, как подружиться с Сюлянь, он жил всегда очень экономно, точно рассчитывая свои расходы.

Сюлянь, встретив его, очень обрадовалась. Но, побыв с ним недолго, она почувствовала, что все это ей сильно наскучило. Когда они были вместе, он всегда сидел выпрямившись, не смея взять ее за руку. Ли Юань целыми днями либо сидел в комнате, либо выходил побродить на улицу. Службу он так и не нашел. Сюлянь и не пыталась поставить себя на его место. Ей было невдомек, что ему неловко, горько и стыдно жить за чужой счет. Она очень хотела сблизиться с ним, но не решалась проявить инициативу.

Дафэн должна была скоро рожать, и тетушка Фан целыми днями вертелась вокруг дочери. Ей было не до Сюлянь, и это, к счастью, облегчило положение Баоцина. Как только он начинал говорить с женой о ней, она смеялась.

– Я ведь тебе говорила, надо Сюлянь подыскать мужа. То ты не согласен ее продать, то тебе жалко выдать ее замуж. Ладно, теперь она сама нашла себе парня. Хм, пусть будет осторожна... – Выпив пару бокалов вина, тетушка вспомнила, о чем говорила. – Сейчас продать ее еще не поздно, – сказала она. – Пока она не успела чего-нибудь натворить, нужно побыстрее освободиться от нее. Если родится ребенок или появятся грязные болезни, она и гроша не будет стоить. Ты подумай хорошенько своей глупой башкой. Пока она еще не разобралась что к чему, нужно быстренько ее продать. – Она завернула волосы в пучок, оделась и отправилась навестить Дафэн.

Баоцин понимал справедливость ее слов, но у него были свои трудности. Ли Юань потерял работу, нельзя же его просто так выгнать. Сюлянь со своим другом постоянно вместе, и всякое может случиться. Как сделать лучше? Он хлопал себя по лбу. Трудно одному! Будь здесь Тюфяк или Мэн Лян, было бы с кем посоветоваться. А теперь он сам должен принимать решение. Нельзя целыми днями сидеть дома и присматривать за ними. Попытка подыскать Ли Юаню работу не увенчалась успехом.

Конечно же, проще всего было попросить молодого человека найти себе работу в каком-нибудь другом уезде или в таком месте, куда Сюлянь не могла бы поехать. Если бы удалось услать Ли Юаня подальше, он мог бы тогда поговорить с Сюлянь и найти ей подходящего жениха. Все эти дни Баоцину не удавалось улучить момент, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз, потому что Ли Юань неотступно следовал за ней.

Однажды Баоцин шел по улице, и его вне запно осенила великолепная идея. Он даже остановился. Нужно найти еще одного надежного молодого человека в качестве соперника Ли Юаня. Он остановился на Чжан Вэне. Парень этот был недурен собой, когда-то сидел у Баоцина в долгу. Пришлось дать ему приличную сумму. Имея деньги, Чжан Вэнь будет послушным и покорным. Баоцин не знал, что Чжан Вэнь был тайным агентом полиции и ценил только деньги. Как говорится, кто с молоком, тот и мать.

Чжан Вэнь, внимательно слушая Баоцина, не переставал кивать головой, давая понять, что ему все ясно. Он

должен следить за Ли Юанем и Сюлянь, держаться изысканно, проявлять галантность, стать другом семьи, почаще приходить в гости. Да, хозяину Фану не хотелось, чтобы отношения между Ли Юанем и Сюлянь зашли слишком далеко. Чжан Вэнь должен был присматривать за ними.

– Нет вопросов. Хозяин Фан может не беспокоиться, этот тип Ли Юань пусть ни на что и не рассчитывает.

Чжан Вэнь был порожден республикой, являлся, так сказать, продуктом своей эпохи. Его вышколили еще в детстве. Хозяин его перенял кое-какой опыт у нацистов и умело пользовался вывеской «государство превыше всего», чтобы отравлять сознание молодежи. Чжан Вэнь с детства умел носить хорошо выглаженную форму, играть пистолетом, сгибаться перед начальством, угнетать нижестоящих. Кто был его хозяином, с тем он и считался, беспрекословно ему подчиняясь.

У Чжан Вэня в жизни не было ничего святого. Он не уважал старших и не доверял наставлениям предков. Власть была его богом. Он был убежден в одном: если сегодня не убьешь человека, завтра он тебя прикончит; если самому в одиночку не разжиться, надо сколотить банду. Чтобы разделаться с соперником, всегда лучше начинать первым.

Он умел стрелять, умел следить и ради денег готов был на все. Его часто нанимало правительство. В последнее время Чжан Вэнь сидел дома и бездельничал, поэтому предложение Баоцина пришлось как нельзя кстати. Он помнил ту девушку, которая исполняла сказы. Если он не ошибается, она весьма талантлива и миловидна. Чжан Вэнь выпятил грудь:

– Не ошибетесь, хозяин Фан, можете не беспокоиться, я обязательно присмотрю за ней...

Баоцин был очень рад. С появлением Чжан Вэня Ли Юань наверняка не посмеет приблизиться к его дочери. Он начнет предпринимать какие-нибудь другие шаги. Если в доме появится еще один мужчина, Ли Юань, возможно, тактично отойдет в сторону.

Какой великолепный выход! Баоцин верил в Чжан Вэня. Чжан Вэнь – человек деловой. Давай только деньги, и он будет как шелковый. Перед войной в больших городах таких людей было сколько угодно. За деньги они готовы были сделать все что угодно. Баоцин считал, что Чжан Вэнь принадлежал к этой старой категории людей, которые если берут вознаграждение, то выполняют порученное с большой ответственностью. Заплатив деньги, он успокоился, веря, что парень все сделает как положено.

– Только без грубостей, братец, – напомнил ему Баоцин. Чжан Вэнь кивнул головой.

У Сюлянь громко застучало сердце, когда она впервые увидела Чжан Вэня. Какой красивый, и с настоящим мужским темпераментом! Он немножко походил на Сяо Лю, однако был намного приятней его. Сяо Лю слаб здоровьем, а Чжан Вэнь здоров и крепок. Под рубашкой вырисовывались мускулы, волосы черны как смоль, причем настолько блестящие и гладкие, что на них и мухе было не усидеть – соскользнула бы. Чжан Вэня всегда сопровождал запах парикмахерской. Сюлянь казалось, что он был очень похож на студента, только взрослого. В общем, смотрелся он великолепно!

Буквально через несколько дней Чжан Вэнь имел полное представление о том, каковы истинные отношения между Сюлянь и Ли Юанем. Девушке-то всего лишь хочется, чтобы ее кто-нибудь полюбил. Чжан Вэнь появился в семье Фан по необходимости, имея, так сказать, конкретное задание и получив за это деньги. Однако посоперничать с Ли Юанем было занятно.

Ли Юань был чрезвычайно впечатлительным молодым человеком и, завидев трудности, спасовал. С тех пор как ежедневно стал приходить Чжан Вэнь, он уходил прогуляться, причем сразу на полдня, и возвращался только к обеду. Сюлянь нисколько не скучала по нему. С Чжан Вэнем было так интересно. Он был похож на героев из американских фильмов и очень нравился Сюлянь. Он свободно рассуждал обо всем на свете и на все давал быстрый и находчивый ответ. Зачем она подружилась с Ли Юанем?

Порой Сюлянь спрашивала себя, спрашивала свою совесть, должна ли она так раскованно разговаривать с Чжан Вэнем? Она чувствовала себя просто-напросто опустившейся певичкой, которая сидит у кавалера на коленях и позволяет ему забавляться собой. Отец никогда не позволял ей так себя вести, не позволял за кулисами якшаться с другими девицами. А теперь она шутит и заигрывает с таким красивым парнем.

Иногда она очень сочувствовала Ли Юаню. Но его тупая голова ничего не соображала. Когда она начинала его жалеть, ей так и хотелось задушить Чжан Вэня. Если тот начинал говорить, разговорам не было конца. Он всячески старался продемонстрировать, как много всего повидал, как хорошо разбирается в житейских делах. Он будто со злостью хлестал Ли Юаня невидимой плетью, а тот лишь заикался, не в силах что-либо ответить. Чжан Вэнь был весьма сметлив и отлично понимал душевное состояние Сюлянь. Стоило ему заметить на ее лице неудовольствие, как он тут же обращал все в шутку и смешил ее. Ей казалось, что, слушая его шутки, она становится такой же всезнающей, как и он.

Чжан Вэнь не только много знал, но был еще и весьма расчетлив. В скором времени ему стало известно, сколько у Сюлянь золотых колец и браслетов и сколько они весят. Небольшое число драгоценностей вызвало у него разочарование. Он предполагал, что отец ее очень богат. Почему он не приобрел ей больше украшений?

– Ты сколько лет поешь, – сказал как-то он, – и твой отец столько денег зарабатывает! Если бы он ежемесячно тебе выделял хотя бы двести юаней, ты сегодня уже разбогатела бы. Он так тебя одурачивает.

Сюлянь никогда не задумывалась на эту тему. Чжан Вэнь впервые сказал об этом вслух, и она почувствовала в его словах известный резон. Отец должен выделять ей определенную сумму. Почему же он этого не делает? У всех других девушек есть своя доля. Лучше всего быть совершенно независимой. Нужно быть как Циньчжу и договориться с отцом об условиях. В тот вечер Сюлянь тщательно обдумывала денежный вопрос. Она должна заполучить немного денег. Имея деньги, она сможет выйти замуж за человека по душе, содержать его, и тогда он не будет смеяться над тем, что она певичка. Несчастная Дафэн именно из-за того, что не умела зарабатывать деньги, вынуждена была выйти за человека, которого подыскал ей отец.

Однажды вечером мать, взяв с собой набитый доверху чемодан, отправилась к Дафэн. Ребенок мог родиться в любую минуту. Погода стояла душная и жаркая, приближалась гроза. Сюлянь страшно боялась раскатов грома. И хотя представление давно закончилось, она все сидела, не решаясь вернуться в свою комнату и лечь спать, Чжан Вэнь обычно не приходил по вечерам, а Ли Юаня не было дома. Она прождала довольно долго, пока вернулся отец.

– Не бойся грома, дочка, – сказал Баоцин. – Он не причиняет человеку боли.

– Я боюсь, я не могу не бояться, – ответила она, накрывая голову одеялом.

Утром следующего дня небо хмурилось и готово было вот-вот разразиться дождем. Стояла страшная жара, воздух, как мокрая вата, обволакивал лицо, прилипал к плечам, градом лил пот. Сюлянь сидела в комнате и усиленно обмахивалась веером; на ней была надета заграничная юбка, купленная отцом. День выдался душный – не продохнуть. Вдруг в комнате стало темно, будто кто-то

разом задернул штору. Сюлянь подошла к окну, огромные тяжелые свинцовые тучи, инкрустированные серебряной каймой, заволокли небо. Внезапно мелькнула молния – и страшный грохот разрубил густые облака надвое. Сюлянь закрыла лицо руками. Гремел гром, и она была одна- одинешенька. Отца было дома, мать пошла навестить Дафэн. Снова загрохотало, она затаила дыхание. По крыше дома застучали первые капли дождя, и тут же обрушился настоящий ливень. Еще одна яркая вспышка, Сюлянь вскрикнула от страха, отбежала от окна и внезапно столкнулась лицом к лицу с Чжан Вэнем. Она крепко схватила его, умоляя о защите.

– Ты чего так испугалась? – спросил он. – Чего бояться? Ничего страшного нет. Я зашел укрыться от дождя. – Его лицо было совсем близко, он смеялся. Снова удар грома, она подпрыгнула и спрятала лицо у него на груди. Он обхватил ее рукой. Сюлянь почувствовала, что он полуобнял ее и двигается вместе с ней. Она невольно остановилась. Еще один удар грома, ноги подкосились, и тело ее еще больше прижалось к Чжан Вэню. Она вдруг обнаружила, что уже не стоит, а лежит на кровати, и рядом с ней Чжан Вэнь, Его крепкое тело плотно придавило ее...

– Мне нужно уходить, – сказал он, потрогав свои гладкие блестящие волосы. – До завтра. Я, может быть, завтра приду,

«Может быть» – эти два слова, как пощечина, больно ударили Сюлянь. Может быть... Что это значит? Она села в постели, намереваясь хорошенько обдумать, но голова ее не слушалась. Он ушел совсем не так, как уходит возлюбленный, не сказав на прощание ни одного ласкового слова... Она встала, подошла к окну и стала смотреть на улицу.

Прояснилось. Крыши близлежащих домов были чистыми-чистыми, будто их только что вымыли. Кругом покой и тишина. Она потянулась, посмотрелась в зеркало, привела себя в порядок, приоделась и спустилась в зал.

После своего номера Сюлянь вернулась в комнату, закрыла дверь на засов, села на кровать и уставилась в одну точку. Слезы брызнули из ее глаз. Наплакавшись, она забралась с ногами на кровать и задумалась.

Все кончено. Она стала другой. Совершенно определенно – другой. Ей снова захотелось плакать. Отец постоянно напоминал, чтобы она берегла себя, теперь поздно, ничего уже не вернешь. Она была в смятении. Все это было так невыносимо. Она слезла с кровати, зажгла свет и стала разглядывать себя в зеркале.

Почему другой? Худенькое лицо разве стало другим? Смогут ли люди все разглядеть, тыкать за ее спиной пальцем и говорить: «Глядите, она совершила некрасивый поступок».

Ни в коем случае нельзя больше поддаваться на его уловки, нельзя быть такой вульгарной. Она понимала, что любовь не может быть такой пошлой и ей следует в дальнейшем остерегаться его. Циньчжу когда-то говорила, что, если все пойдет наперекос, девица сраму не оберется! Здесь нужно быть крайне осторожной.

Снова наступил сезон туманов. Сынишке Дафэн уже исполнилось полных два месяца. Малыш был пухленький, всегда рот до ушей. Дафэн оставалась такой же замкнутой и молчаливой, но излучала счастье. Баоцин и тетушка были вне себя от радости. Внук! Вот уж поистине золотце! Даже Сяо Лю растрогался. Он бросил курить опиум, отдавал всю свою душу трехструнке и старался быть хорошим мужем.

Тетушка пила вино лишь по вечерам, а днем баялась напиться, чтобы не уронить ребенка. Она была со всеми приветлива и ласкова, но с Сюлянь не разговаривала. Ее маленькие холодные глазки были весьма красноречивы: «Катись отсюда, у меня есть внук. Он моя родная плоть и кровь, а ты что за тварь? Ублюдок, кому ты нужна?»

Ли Юань собрался на заработки в Бирму. В день его отъезда Баоцин сказал Чжан Вэню, что его миссия окончена и больше он в нем не нуждается, Чжан Вэнь засмеялся и попросил выходное пособие. Баоцин дал. Он улыбнулся Сюлянь и удалился. Баоцин внимательно посмотрел на дочь, она в последнее время похудела и заметно осунулась: может быть, от жары, а может, это возрастное? Лицо ее стало таким худым, что даже подбородок заострился, что, впрочем, только украшало ее. Может она все же любит Ли Юаня?

– Давай, Сюлянь, – он взял ее за руку, пойдем

навестим ребенка твоей сестры. До чего ж' смешной малыш.

– Сегодня не пойду, – помедлив, сказала Сюлянь. – Схожу завтра. – Сюлянь вернулась в спальню. Она была беременна. Почти два месяца. Это был ребенок от Чжан Вэня.

Вошел отец.

– Сюлянь, знай, – он деланно усмехнулся, моя последняя душевная забота теперь – это ты. Пора, навело, замуж? Если ты согласна, я обязательно найду для моей

Сюлянь приличного, верного, скромного и трудолюбивого честного человека.

Сюлянь молчала.

– Дочка, что ты все-таки думаешь по этому поводу?

– Я еще маленькая, – сказала она безрадостно, – Не нужно торопиться.

– Хорошо, обсудим это в другой раз, только ты должна сказать свое мнение. Я хочу, чтобы тебе же было лучше. Пошли, посмотрим ребенка.

Сюлянь покачала головой. После того как ушел отец, она легла. Ребенок Чжан Вэня. Чжан Вэнь говорил, что не может на ней жениться, так как ему нужно служить местному правительству. Он был для нее всем. Она не раз решала больше с ним не встречаться, но он приходил и вынуждал ее. При каждой их встрече ей казалось, что она превращается в Циньчжу. Когда она вспоминала свои гадкие отношения с Чжан Вэнем, ей становилось стыдно. Ребенок был живым свидетельством ее падения. Как только он увидит свет, весь мир узнает, что его мать вульгарна и грешна. Мать – исполнительница сказов, отца нет, вот уж поистине несчастный ребенок!