Сладкое искушение

Глава 14

Кассио сдержал свое обещание. На следующий день он вернулся домой к ужину. Честно говоря, я была удивлена. Не думала, что он сдержит свое обещание, которое дал, когда мое обнаженное тело лежало на нем. Возможно, у меня были свои проблемы с доверием, которые необходимо было решить.

Он выглядел удивленным, входя на кухню, где мы ужинали последние несколько дней. Сибилла встала с того места, где сидела, явно не зная, как себя вести. Элия тоже встал и наклонил голову, прежде чем схватить свою тарелку и направиться через черный ход, вероятно, к домику охраны. Мы с ним уладили все утром, после того как Кассио сообщил ему, что я знаю, что происходит. После этого Элия чувствовал себя неловко, явно смущенный, но я сказала ему, что он делал свою работу и что я не сержусь. В конце концов, он не мог сказать Кассио «нет».

— Почему вы не ужинаете в столовой? — спросил он.

Симона усмехнулась, увидев отца. Ее пальчики и щечки были испачканы раздавленным горошком, но Кассио, казалось, не возражал. Он подошел к ней, поцеловал в лоб и едва успел вырваться из ее грязных цепких ручек, прежде чем она успела испортить его костюм.

Даниэле никак не отреагировал, только сжал вилку с заостренным кусочком моркови в своем маленьком кулачке. Но на мгновение я уловила тоску в его глазах. Он хотел быть поближе к отцу, но что-то его останавливало. Кассио повернулся к Даниэле и поцеловал его в макушку, прежде чем подойти ко мне. Даниэле внимательно наблюдал за нами. Кассио коснулся моего плеча и слегка сжал его, прежде чем сесть напротив. Я не могла этого отрицать. Я была разочарована. Жалела, что он не поцеловал меня. Возможно, он беспокоился о том, как отреагирует Даниэле. В конце концов, его мама умерла всего шесть месяцев назад.

— Я предпочитаю ужинать в столовой, — просто ответил он.

Я ненавидела, что между нами была дистанция, когда мы были не одни.

— Я не знала, что ты вернешься к ужину.

— Я же сказал тебе, что буду, и так оно и останется. Если я не смогу вернуться к ужину, я позвоню тебе.

Сибилла поставила перед ним тарелку с жареной свининой, картофельным пюре и кленовой бальзамической брюссельской капустой, за которую можно было умереть. Он коротко кивнул ей.

— Я проверю белье, — сказала она и выскользнула из комнаты, оставив недоеденную тарелку.

— Теперь мы можем ужинать в столовой, — сказала я.

Даниэле схватил кусок свинины и бросил ее под стол. Выражение лица Кассио сменилось гневом, но я быстро покачала головой и сказала Даниэле:

— Теперь, твоя очередь.

Даниэле наколол на вилку кусок свинины и сунул его в рот, старательно пережевывая. Кассио нахмурился.

— Что происходит? — его голос звучал довольно спокойно, но я видела, что он не одобряет сложившуюся ситуацию.

— Мы с Даниэле заключили сделку. Он может кормить Лулу объедками, если съест по очереди кусочек еды.

Кассио перевел дыхание. Симона заскулила, протягивая к нему руки. Он встал, вытер ей лицо и руки мокрым кухонным полотенцем и посадил к себе на колени, прежде чем продолжить ужин. Я подавила улыбку. Это было восхитительное зрелище: Кассио, одетый в костюм-тройку, выглядящий внушительно и мощно, с крошечной Симоной на коленях в своем подсолнечном платье. Он даже не пожаловался на цветы. Даниэле снова скосил глаза на Кассио, который смотрел на Симону сверху вниз и ничего не замечал.

Я нежно погладила его по головке. Он посмотрел на меня снизу вверх, его маленькое лицо было таким печальным и беспомощным, что у меня внутри все перевернулось. Если бы только он заговорил со мной.

Чувствуя на себе взгляд Кассио, я взяла вилку и откусила кусочек свинины.

— Как прошел твой день?

До сих пор он ничего не рассказывал мне о том, что делал днем, но он не возвращался домой достаточно рано, чтобы мы могли поговорить.

— Обычно.

Возможно, мне следовало ожидать такого уклончивого ответа. В конце концов, Симона и Даниэле находились в комнате. Разговоры о его бизнесе могли бы ранить их даже больше, чем смерть матери.

— Чем занимались?

— Мы опять ходили в собачий парк, да? — сказала я Даниэле, который слегка кивнул, прежде чем бросить кусок свинины на пол. — И Элия помог мне обустроить мою комнату для рисования.

Мне не терпелось снова заняться рисованием, погрузиться в свое искусство. Взгляд Кассио скользнул по моему лицу так, что я почувствовала себя неловко. Я поправила челку, гадая, ненавидит ли он все ещё ее. Она была частью меня, всегда.

— Я подумал, что мы могли бы провести выходные в пляжном домике.

Мои глаза расширились. Я уже давно не была на пляже.

Кассио попытался поймать взгляд Даниэле. Мальчик определенно оживился, услышав о пляже.

— Что думаешь, Даниэле? Мы можем построить песочные замки, как в прошлый раз.

Даниэле слегка пожал плечами, что было уже чем-то.

После ужина мы с Кассио уложили детей спать. Кассио положил Симону в кроватку, а я помогла Даниэле переодеться. Так было проще. Даниэле не был так расстроен, и поэтому незадолго до того, как он должен был спать, это было к лучшему. Я накрыла его одеялом, когда он лежал в постели, и взъерошила ему волосы.

— Лулу будет в восторге от пляжа.

Губы Даниэле растянулись в легкой улыбке. Затем его взгляд метнулся к чему-то позади меня. Он прикусил нижнюю губу. На нас упала тень, и мгновение спустя Кассио наклонился и поцеловал Даниэле в лоб.

— Спи спокойно.

Я встала и, в последний раз помахав Даниэле рукой, погасила свет и закрыла дверь. Я последовала за Кассио по коридору, но прежде чем мы достигли лестницы, он повернулся ко мне, схватил за шею и крепко поцеловал, отчего у меня перехватило дыхание. Мое тело мгновенно ожило, когда он прижал меня к стене, его большая ладонь оказалась на моей груди, разминая, его бедра терлись об меня. Он был тверд, настойчиво впиваясь мне в живот.

— В постель, — прошептала я.

— Блядь, нет.

Я моргнула, но Кассио не дал мне сориентироваться. Прижавшись губами к моим, он схватил меня за бедра и приподнял.

— Прямо здесь. У этой стены.

Мои глаза расширились. Кассио прикусил мне горло, а потом облизал это место языком.

— А как же Сибилла?

— Ушла.

Его рычание вибрировало на моей коже. Удерживая меня одной мускулистой рукой, и давлением его сильного тела, он просунул свою руку между нашими телами. Шипение его молнии послало дрожь вниз по моей спине за мгновение до того, как он отодвинул мои трусики в сторону и вошел в меня одним сильным толчком. Я выгнулась, наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Это был первый раз, когда он взял меня без особой подготовки.

Его губы прижались к моему уху.

— Разве я не говорил тебе, чтобы ты перестала носить эти гольфы и нелепые платья?

Я встретила его взгляд, прижимаясь к нему, гоняясь за наслаждением, в то время как мое тело боролось, приспосабливаясь к длине Кассио.

— Это мое наказание? — мои губы сложились в вызывающую улыбку.

Хватка Кассио на мне усилилась, когда он снова рванул вверх, прижимая меня к стене. Я уперлась пятками ему в поясницу.

— Нет, сладкая, — прохрипел он, и это слово согрело меня, как горячее какао. — Это предупреждение.

Я рассмеялась. Это было не очень хорошо. Слова так и не слетели с моих губ, потому что Кассио начал входить в меня, сильнее и глубже, чем раньше, заставляя мое тело подчиниться ему, и это произошло. Вскоре я была настолько скользкой вокруг него, что влажный звук наших тел наполнил коридор. Резкий поцелуй Кассио заглушил мои крики облегчения, когда я кончила, сильно содрогнувшись. Он опустил меня на пол, и мои ноги едва не подкосились.

— Вниз, — приказал он.

Мои глаза вспыхнули от возмущения этим требованием, но доминирующее выражение и первобытный голод в его глазах говорили с той частью меня, которая определенно не возражала против его командирского отношения. Я упала на колени.

Его пальцы запутались в моих волосах, когда он завладел моим ртом.

Я не сводила глаз с его лица, с удовольствием наблюдая, как он расслабляется.

Потом он поднял меня на ноги и приподнял мою голову.

— Хорошо или слишком сильно?

Я встала на цыпочки и прижалась лицом к изгибу его шеи, тронутая вниманием, прозвучавшим в его голосе. Мне было немного больно, и я, вероятно, буду чувствовать себя так до завтра, но это было приятно, будто Кассио оставил свой след внутри меня.

— Джулия? — низкий рокот его голоса проник в мои мысли. — Слишком сильно?

Я с легким вздохом покачала головой. Он обхватил ладонями мой затылок и поцеловал в макушку. Этот жест был настолько любящим, что во мне вспыхнули эмоции, которые я боялась себе позволить. В конце концов, прежде всего это был брак по расчету. Я не хотела любить его раньше, чем он полюбит меня.

Что за глупая мысль. Будто ты можешь отложить свою любовь до тех пор, пока это не станет удобным. Я отстранилась и позволила ему отвести меня в спальню. Позже, уже в постели, я прижалась к Кассио, устроившись щекой к его груди, а его пальцы гладили мое предплечье. Мы уже погасили свет и пытались заснуть. По затянувшейся тревоге в теле Кассио я поняла, что он и близко не спит.

— Ты не можешь держать меня в своих объятиях, правда?

Я не хотела, чтобы это прозвучало обидно, но это так и прозвучало.

Кассио прекратил поглаживать меня, его грудная клетка вздохнула под моей головой.

— Давай посмотрим. Я обещал тебе, что постараюсь.

— Хорошо. Словно ты пытаешься мне доверять.

Последовало молчание. Он пытался. Большего я и желать не могла.

— Даниэле уже что-нибудь сказал?

— Нет, — ответила я. — Он общается кивками. Его день рождения через две недели, верно?

— Да. Три года. До сих пор помню, как впервые взял его на руки.

— Я видела фотографии новорожденных. Они не выглядят мило со всей этой грязью на них.

— Он уже был вымыт, когда я взял его в первый раз через несколько часов после рождения.

— Разве медсестры не передают ребенка родителям сразу после рождения?

— Меня там не было, когда Даниэле родился.

— Ох, работа? — я догадалась.

Напряжение исходило от Кассио, и я знала, что это не так.

— Гайя предпочла рожать одна.

Я была рада, что темнота скрыла мое лицо. Почему женщина не хочет, чтобы ее муж был с ней, когда она рожает их ребенка?

— Ох.

Тишина заполнила темноту.

— Что насчет Симоны?

Кассио покачал головой.

— Разве справедливо по отношению к тебе не позволить тебе испытать чудо рождения?

Разве не так все это называли, хотя я не видела волшебства в том, чтобы выдавливать что-то настолько большое из своей вагины.

— В пятницу у меня будет занятое утро, но я хочу, чтобы мы отправились в мой пляжный домик во второй половине дня, так что у нас будет вся суббота, чтобы насладиться пребыванием там.

— Почему ты не хочешь говорить со мной о прошлом? — тихо сказала я.

Кассио пошевелился, его горячий рот прижался к моему уху.

— Перестань быть любопытной, Джулия. Тебе не понравится найденное. Теперь спи.

Его слова задели меня. Я начала переворачиваться, предоставляя ему место, чтобы он мог заснуть, что, очевидно, не должно было произойти со мной рядом, но его рука вокруг моей талии напряглась. Он снова прижал меня к своему телу. Я сглотнула.

— Ты молода, — сказал он. — Я беспокоюсь обо всех способах, которыми могу причинить тебе боль, прежде чем ты вырастешь измученным взрослым, выживая в нашем мире и рядом со мной.

— Я в это не верю.

— Знаю, но рано или поздно ты поймешь.

Я не был в своем пляжном домике уже три месяца. В последний раз, когда я туда ездил, я мечтал о тишине и покое после похорон Гайи. Я приезжал один, без Симоны и Даниэле, потому что каждый взгляд на них напоминал мне о женщине, которую я хотел забыть.

Глаза Джулии расширились от благоговения, когда мы подъехали к великолепному белому бунгало на пляже. Мия владела соседним домом, но мы редко посещали это место одновременно, даже если она настаивала на семейном отдыхе в течение некоторого времени. Симона уснула на своем месте, но лицо Даниэле вспыхнуло узнаванием. В прошлом он любил это место. Я беспокоился, что даже это изменилось.

Ветер трепал нашу одежду. Ноябрь был не лучшим временем, чтобы проводить время на улице, но я хотел показать Джулии этот дом. Я даже не был уверен почему. Это было бы более впечатляюще весной или летом.

Еще один порыв ветра сорвал с головы Джулии черную ковбойскую шляпу. Моя рука метнулась вперед, выхватывая предмет из воздуха.

Джулия удивленно рассмеялась.

— Это впечатляющая демонстрация рефлексов.

Я протянул ей шляпу, и она взяла ее с милой улыбкой.

— Чтобы выжить, необходимы быстрые рефлексы, если у тебя столько врагов, сколько у меня. Но я не имею понятия, почему поймал эту штуку. Она отвратительна.

Джулия снова выбрала наряд, который я решительно не выбирал для нее. Ковбойские сапоги, черные шорты с подтяжками, ярко-розовый свитер и слишком большое пальто, которое подошло бы и мне. Это был модный кошмар.

Тревога сковала ее лицо, рука замерла на двери.

— Сколько покушений на твою жизнь ты пережил?

Я пытался вспомнить. Трудно было сказать наверняка. Их было так много. Только парочка подобралась поближе.

Джулия покачала головой.

— Неважно. Я, наверное, не хочу знать, если тебе приходится так долго думать об этом. Только обещай быть осторожным, ладно?

Я обошел машину, открыл заднюю дверцу и достал Симону. Мы с Джулией уже впали в своего рода рутину, когда дело касалось моих детей. Она занималась Даниэле, а я Симоной. Это облегчало нашу жизнь, даже если мое сердце превращалось в лед, когда мой сын отказывался быть рядом со мной.

— Ты можешь взять транспортную сумку Лулу?

Я достал ее из багажника. Джулия настояла, чтобы мы взяли собаку с собой, хотя я предпочел бы, чтобы Сибилла присмотрела за ней. Отказать Джулии оказалось труднее, чем следовало бы.

Прижав Симону к груди, защищая ее от холода, я повел Джулию к входной двери. Она с трудом удерживала Даниэле на бедре. Несмотря на то, что он был худым мальчиком, он был высоким для своего возраста, а Джулия миниатюрной. Мне было бы разумнее нести его на руках.

Как только мы вошли, она поставила его на пол и удивленно огляделась. Внутри, как и снаружи, все было белым. Задняя часть дома, выходящая на пляж, была почти полностью сделана из стеклянных окон, открывающих вид на дюны и океан. Трава маррама склонялась под напором природы, и темные облака низко висели над водой. Даже в такие бурные дни, как этот, белая мебель освещала дом без электричества.

Джулия бросилась к окну и выглянула наружу. Ее взгляд скользнул влево, где на ветру мягко покачивались качели. Крыльцо защищало его от дождя. Она потянулась к ручке.

Я поставил сумку с собакой и отнес Симону к ее белой колыбели. Она все еще крепко спала.

— Слишком штормит. Мы можем выйти на улицу завтра.

Джулия надула губки, выглядя как подросток, которым я пытался притвориться она не была. Иногда мне удавалось забыть, особенно когда она занималась детьми и лежала в постели, но я не всегда добивался успеха.

Даниэле стоял рядом с ней. Она протянула ему руку, и он взял ее. Я замер, мое сердце сжалось чуть сильнее. С улыбкой она подвела его к сумке и выпустила собаку. Она медленно выползла наружу, оглядываясь по сторонам.

— Если она помочится на белые ковры, то будет спать на улице.

Джулия закатила глаза, словно решила, что я шучу.

Собака начала все обнюхивать. По крайней мере, она больше не нападала на мои брюки.

Даниэле последовал за собакой, как за потерявшимся щенком.

— Принесу наш багаж, — сказал я, прежде чем снова выйти на холод. Когда я вернулся с двумя нашими сумками, Джулия стояла в открытом холодильнике. Я отнес вещи в нашу спальню в конце коридора, а потом присоединился к Джулии на кухне.

— Я велел своей экономке заполнить холодильник.

— У тебя есть экономка для пляжного домика?

— У Мии и моих родителей дома на одном пляже. Обо всех трех заботится экономка.

— Что насчет Иларии?

— Слишком далеко.

Джулия кивнула.

— Так… ты умеешь готовить?

Я приподнял бровь.

— Конечно, нет.

— Конечно, нет, — тихо ответила Джулия, заглядывая в холодильник, словно это была ее смерть. — Тогда думаю, я просто должна испытать свою удачу.

Я наблюдал, как она кладёт овощи, рис и курицу на столешницу.

— Ты любишь азиатскую кухню?

Я прислонился к стойке, скрестив руки на груди.

— В зависимости от.

— А острое?

Мой рот дернулся. Джулия бросила на меня возмущенный взгляд, прежде чем ее взгляд метнулся к Даниэле, который сидел на корточках перед окном, а собака рядом с ним.

Я двинулся к ней, касаясь ее бедер.

— Я справлюсь с ожогом, не волнуйся.

Джулия сглотнула.

Я направился к окну, когда она начала готовить ужин, который у нее был на уме. Даниэле быстро поднял глаза, когда я остановился рядом с ним и собакой, прежде чем снова сосредоточился на океане.

— Завтра мы можем провести день на пляже.

Он не ответил, но я этого и не ожидал, поэтому просто смотрел в окно, как и он. После ужина мы уложили в постель Даниэле и Симону, которые проснулись в середине ужина. Они делили комнату рядом с нашей, хотя в доме было еще две спальни.

— Мы можем посидеть на качелях? — спросила Джулия, когда я обернул руки вокруг нее.

— Холодно.

— Ты можешь согреть меня. Пожалуйста.

— Хорошо.

Она ухмыльнулась и схватила наши пальто с вешалки, пока я брал пару толстых шерстяных одеял. Ветер утих, но, когда мы вышли на крыльцо, было очень холодно. Несмотря на пальто, Джулия вздрогнула, когда мы забрались на качели. Я закутал ее в одеяло, прежде чем обернул руку вокруг нее. Она свернулась рядом со мной, как кошка.

В прошлом я проводил много поздних ночей на крыльце в одиночестве, ища уединения. Гайя никогда не присоединялась ко мне. Хотя присутствие Джулии рядом со мной не было похоже на вторжение.

— Ты не такая, как я ожидал.

— Не такая, как?

Наше дыхание затуманило ночной воздух, и до нас донесся рев волн.

— Я думал, мне придется принуждать тебя к сексу, что ты будешь уклоняться от физической стороны нашего брака.

Она подняла голову.

— Мне действительно нравится спать с тобой, — лунный свет осветил ее глаза. — Ты заставляешь чувствовать меня очень хорошо.

Я усмехнулся.

— Так и должно быть.

— Тебе тоже от меня хорошо?

Ее тон был игривым, но я уловил намек на неуверенность.

— Да, это так.

Я притянул ее ближе для томного поцелуя. И не только из-за секса. Словно напоминая себе об этом, я скользнул рукой под одеяло и ее одежду, проведя костяшками пальцев по ее боку. Ее последовавшее за этим подергивание и хихиканье осветили мои внутренности.

— Ты когда-нибудь…

— Не говори о прошлом.

Она замолчала, и мы уставились на океан. Я не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя почти умиротворенным, но в этот момент, это было очень близко.