Славный мальчишка

Глава восьмая ОПЕРАЦИЯ «ЗОЛОТОЙ ДРАКОН»

началась таинственным образом — все мальчишки и даже некоторые девчонки получили запечатанные конверты с сургучной печатью, на которой был изображен дракон. К каждому конверту была приклеена записка. В ней кривыми печатными буквами было написано:

А на самом конверте буквами еще крупнее:

Венци обнаружил конверт у себя в портфеле.

— Ну и ну! Кто подсунул этот конверт?

Закрыл глаза и стал припоминать весь день: где мог быть его портфель?

Утром — дома. Блажко — нет. Райничка — нет. Личко — не может быть. На минутку забегал Оги, рассказывал, что он придумал по спортивной работе клуба. Нет и он не мог подбросить письмо.

В обед шли в школу вместе: Гога, Румен, Оги и Христо. Говорили о клубе. Гога сказал:

— Я, ребята, придумал такое — ахнете! Подобного нет ни в одном уставе мира.

— Что-нибудь специальное? — спросил Оги.

— Точно, Оги! Можно с полным правом сказать — совсем необычное, специальное. Когда у меня самого все прояснится, додумаю все до конца — расскажу вам.

Уж не это ли письмо и есть то «специальное», небывалое, которое придумал Гога? Но он даже не дотрагивался до его портфеля. Может, кто-нибудь из его класса? Не должно быть — о знаке дракона на тротуаре знают только мальчишки их улицы, Балканской.

А что было потом? Ага! Узелок распутывается. После уроков он шел домой с Оги. Когда выходили из школы, он вспомнил, что забыл убрать в классе тряпку и мел (был дежурным). И вернулся. Да, да! Это Оги! Он ждал его. Положил и свой и его портфель на школьную ограду. Притворился рассеянным. Вот она где собака зарыта! Все ясно! Может, он придумал что-нибудь страшное… Венци еще держал в руках письмо. Руки у него так и зачесались. Посмотрел конверт на свет — внутри что-то было, но что — не видно. А если взглянуть хоть одним глазком? Интересно! Ну, конечно, это Оги! И мать у него работает на почте, в отделении посылок. Вот он там и взял сургуч. А потом? Что потом? По дороге их догнал Гога, после — Румен. На углу у книжного магазина их ждали Мирек и Минчо.

Венци улыбнулся. Эх, и припрет же он к стенке этого Оги! Заставит его признаться.

Он оторвал от конверта записку и изорвал ее в мелкие клочки.

Когда Оги подошел к дому, на наружной двери увидел: мелом кто-то нарисовал стрелку, указывающую вниз. Над стрелкой стояла цифра 3, под ней — 2. Была у них такая игра. Года два-три назад они все ею увлекались. Тройка обозначала, что в трех шагах от этой стрелки есть две другие. Одна из них ложная, другая приведет к скрытому предмету. Оги постоял перед дверью, подумал.

— Ах, чтоб тебе! Это неспроста! Тут что-то есть!

Огляделся вокруг. Заметил малышей.

— Ивчо! Гоша! Вы сегодня играли в разведчиков?

— Нет, Оги.

— Значит — тайна!

Оги повесил портфель на сучок груши, росшей у дома, и отправился искать две другие стрелки. Разведчик всегда поступает хитро: нацарапает вторую стрелку в самом невероятном месте — на обратной стороне плоского камня, внутри спичечного коробка, брошенного будто случайно в радиусе трех шагов. Но у Оги был нюх и глаз охотничьей собаки. Он быстро нашел первую стрелку на заборе и махнул на нее рукой: на таком видном месте может быть только ложный след. И не ошибся. Настоящая стрелка оказалась на обратной стороне черепицы, полузасыпанной всяким хламом. Она указывала на дом и имела цифру 4. Мальчишка сделал четыре шага в указанном направлении и нашел другую стрелку на водосточной трубе. Еще три шага — и новая стрелка. Здесь цифра 3 была заключена в кружок. Это означало, что стрелка последняя и что в трех шагах спрятан таинственный предмет. Оги завертелся на месте и даже принюхался: пахло жареной картошкой и котлетами с соусом. Ну и что дальше? Кругом — пусто. И тут он вдруг увидел доску, прислоненную к стене. Под доской лежало письмо!

Оги прочел записку, и сердце его бешено заколотилось.

— Гога! Больше некому. Только он может вот такое придумать — специальное!

Но когда он успел придти сюда и расставить все эти стрелки? Ага! Их было двое — целая банда. Значит, так. А кто же второй? Венци! Ну, конечно же, он! У его класса сегодня был свободный час, и он, хитрец, успел наставить стрелок и подбросить это письмо. Но зачем и что это за «операция»? Может задумали совершить налет на сады? У кого-нибудь арендовать сливы? Ну, хорошо! Он прикинется дурачком. Да, да. Меня не проведете! Все ясно! Так. А теперь? Что еще разгадать? Ага — откуда идет такой вкусный, ароматный запах? Может, из их кухни? Вот было бы здорово!

Гога получил загадочное письмо самым банальным способом: его бросили в почтовый ящик газеты «Балканские новости».

— Чудесно! Открою в газету рубрику: криминальный отдел.

Он давно уже мечтал, чтобы на их улице произошло что-нибудь криминальное, уголовное. И всегда представлял себе, что именно он, Гога, раскроет преступника и как… Вот это сенсация! Бомба! Большие газеты с завистью перепечатают заметку из его «Балканских новостей». А потом… и так далее.

Гога хладнокровно осмотрел записку. Да, да, совершенно хладнокровно. Мускул не дрогнул на его лице — и это самое важное. Нет ли на записке отпечатков пальцев? Увы, простым глазом этого не установить. Однако таинственный подметчик писем все же оставил след… Редактор посмотрел на часы и вдруг со всех ног бросился на улицу. В дверях он столкнулся с Оги.

— Ты куда? — удивился приятель.

— Спешу. Поговорим потом.

Оги, однако, нахальнейшим образом догнал его и побежал рядом.

— Да куда ты мчишься?

— В школу. Забыл циркуль.

И тут же спохватился: сегодня не было геометрии. Но Оги, конечно, не сообразил.

— Ну и что? Зачем так нестись? Школа никуда не убежит.

— Оги-и-и! Гога-а-а! — с другого конца Балканской улицы закричал Венци.

«Ага-а! И второй разбойник отводит глаза», — подумал про себя Оги и на секунду растерялся — как поступить дальше? Но уже в следующее мгновение он круто свернул на соседнюю улицу.

— Куда же ты? — изумился Гога.

— Тренируюсь. Готовлюсь к соревнованиям, — небрежно ответил Оги.

Он пустился бежать во всю мочь и тем удивил всех прохожих. Та-ак! А что дальше? Надо куда-нибудь спрятаться и проследить за Гогой. Но где спрятаться? Ага! Забегу в книжный магазин. Сделаю вид, будто что-нибудь покупаю. Он выскочил к магазину и вдруг увидел… Редактор забежал именно туда! Оги подбежал, заглянул в витрину. Гога стоял к нему спиной и не мог его увидеть. Они с продавцом оживленно о чем-то беседовали. Потом оба засмеялись. Гога был постоянным покупателем бумаги, красок и карандашей. Сейчас он сунул руку в карман и купил… два конверта и сургуч. Ага! Ясно! Понятно! Теперь успеть бы убежать, чтобы он не заметил. Спринт! В одну, в две, в три лошадиных силы! Прибавь, Оги, еще на одну! Он уже пробежал почти всю Балканскую улицу, как вдруг увидел Венци.

— Здорово, Венци!

— Ты куда так мчишься, как ошпаренный? Я сегодня вот так же бежал и, знаешь, кажется что-то потерял. Из портфеля что-то упало, это точно. Но я сразу не обратил внимания.

— А когда мы были в школе, кто-то играл в разведчиков. Понаделал стрелок, думал, буду искать. Нашел дурака.

— Я уверен, что-то вывалилось из портфеля. Дома проверил — все на месте, ничего не потерял. Ладно, что там у тебя?

— Прихожу, значит, из школы, смотрю — стрелка на двери. Но я — ноль внимания. Подумаешь, говорю себе, стрелка — великое дело.

Каждый тарахтел о своем, но оба пристально вглядывались один в другого.

Минчо нашел письмо под дверью. Кто-то подсунул.

— Во, дураки! Думают испугать драконом взрослого.

Он тут же разорвал конверт. Внутри лежал сложенный пополам лист бумаги и еще конверт поменьше, тоже запечатанный сургучом. На листке было написано:

А может, это и есть испытание?

Сегодня, во время большой перемены, Гога собрал всех мальчишек с их улицы в дальнем углу школьного двора и сказал:

— Ребята, по уставу нашего клуба будет два вида членов: записанные в кандидаты и действительные.

— И как их будем отличать друг от друга — по числу тычинок?

— А хотя бы и по тычинкам, — серьезно продолжал Гога. Кто хочет стать членом клуба — пожалуйста, запишем его. Он считается кандидатом. Будет платить членские взносы, иметь все права. А чтобы стать действительным, он должен совершить что-нибудь…

— Особенное, специальное? — не утерпел Оги.

— Пусть будет по-твоему — специальное! Каждую тычинку он обязан заработать достойным поступком, пройти через какое-нибудь испытание…

— Я обеими руками за, — сказал Румен, вспомнив злополучный урок пения.

— Ты уж точно скажи, что нужно сделать! — спросил Минчо.

— Никаких «точно». Если знать заранее, то какой же это достойный поступок или испытание!

Золотой Дракон позвонил и к Сашко. Мальчишка был дома один. Он открыл дверь. Заорал страшным голосом и так хлопнул дверью, что со стены штукатурка посыпалась. Его глазам предстало страшное белое лицо с красным глазом.

— Папа! Папочка-а! — заорал Сашко, в паническом страхе забился в туалет и закрылся на задвижку.

Через полчаса Сашко осмелел, вышел из туалета и еще в коридоре схитрил — стал громко звать:

— Папа! Папа, иди сюда! Кто-то звонится.

Он приложил ухо к двери. Заглянул в замочную скважину. Конверт! Открыл дверь — перед самым носом покачивалось таинственное письмо на тоненькой капроновой леске, привязанной к гвоздю над входом. Конверт и записка страшно обрадовали его. Он пошел на кухню и над умывальником сжег записку. Так он единственный из всех выполнил приказ Золотого Дракона.

Сегодня в школе Гога сказал ему о клубе.

— А я могу записаться?

— Конечно. Чего спрашиваешь?

— Просто так.

Сашко покривил душой. Он не осмелился сказать правду. А спросил потому, что знал: ребята с их улицы не любят его. И дразнят — «маменькин сыночек, Сашенька», «Зубрила», обзывают по-другому. Он никогда не играл с ними. Когда выходил на улицу, мальчишки уже играли вовсю или игра подходила к концу. Они только кричали ему. «Эй, поберегись! Не мешай!»

Письмо Дракона подействовало на Сашко революционно. Он захлопнул учебник географии и выбежал на улицу.

— Я же говорю тебе, из портфеля что-то упало. Хоть бы оглянулся, так нет же! Вот здесь где-то, рядышком.

— Ладно, ладно. Ты лучше посмотри сюда, видишь эту стрелу? Ее можно разглядеть и отсюда.

— Ну и что?

— Неужели ты думаешь, я совсем дурак — стану искать другие стрелки?

— Ты мне говоришь о них уже десятый раз.

— Говорю, а ты помалкиваешь. Скажи, что я, дурак их искать?

— Ну я же слушаю тебя. Оги, как ты думаешь, я потерял что-нибудь? Айда, поищем вместе. Может, мне только показалось.

— Вот, смотри! В трех шагах — две новых стрелы.

— В разведчиков играете? — крикнул им от дверей своего дома Сашко.

— Опять этот!

Сашко так и застыл на месте. А Венци и Оги пошли к Румену. Венци свистнул, и славный мальчишка показался в окне.

— А-а, вы! Вы зачем подбросили мне на окно письмо?

И он спрыгнул к приятелям.

— Какое еще письмо? Золотого Дракона? В первый раз слышу, — воскликнул Оги и пристально посмотрел на Венци.

«Как он ловко притворяется!» — подумал Венци, а Румен в это время с трудом читал каракули:

— Ни-ко-му ни сло-ва! Вы подбросили? Ну говорите, чего уставились?

— Это он! — и Венци ткнул пальцем в Оги.

— А вот и нет, честное слово! Чтоб мне провалиться сквозь землю, чтоб мне штрафной не забить в ворота, если только это я! Признайся, Венци, ты подбросил! Когда у вас был свободный час? И стрелки понарисовал у меня, а?

— Нет, не я! Я тоже нашел такой конверт у себя в портфеле. Вот он!

— И у меня такой! Пошел по стрелкам и нашел!

— А чего же ты прикидывался овечкой?

— Хотел тебя испытать. Да только ты помешался на своей потере…

— Кончайте, — прервал их Румен. — Если из нас троих никто не знает, кто же это мог быть? Гога? Или девчонки?

Они вышли на улицу. Навстречу бежал Мирек и еще издалека размахивал конвертом.

— Мирек получил письмо! — кричал он.

— И я тоже! — заорал Сашко и бросился вслед за Миреком.

— Ах, какие молодцы! Да вы прирожденные разведчики: «Никому ни слова», а они орут во всю глотку.

Мирек, еле переводя дух, выпалил:

— Из Чехословакии. Есть и обертки. Венци, скажи на счастье. Мирек отдаст тебе их все до одной. Сколько их тут?

— Сто восемнадцать.

Мирек стал по одной выкладывать обертки от лезвий безопасных бритв. Сто девятнадцать. Потом вытянул сразу три.

— А вот, — торжественно объявил он. — Сюрприз Миреку!

— Сто двадцать!

— Ну-у! Вот это да!

То была роскошная обертка: золотистой расцветки с арабской вязью.

— Это страшно дорогая, — определил Оги. — Никогда такой не видал. Везет тебе, Венци!

— Не хватайте грязными лапами. Пожалуйста, — шептал Венци. — Мерси, Мирек!

— Не за что Миреку. Спасибо отцу!

— Румен, эта арабская точь-в-точь такая, какую я видел у вас? — спросил Гога.

— Нет, что ты! У меня была совсем другая. Старая и рваная… — смутился Румен.

По лицу славного мальчишки прошла тень, и в глазах у него погасли восхищенные огоньки.

Смеркалось. От уходящего дня оставался самый лакомый кусочек. И он всегда так быстро пролетал, что его никогда не хватало. Мальчишки поговорили о клубе, помечтали, пофантазировали немножко о том о сем и стали исподтишка наблюдать за улицей, словно коты: а вдруг обнаружат Золотого Дракона. Девчонки, взявшись под руки, несколько раз прошлись мимо пустыря и с явным любопытством поглядывали на мальчишек.

— Ах, как это здорово! Как интересно! А вдруг там какие-нибудь любовные письма? Я тогда их и смотреть не хочу!

— Ну что ты, такого не может быть, — сказала Данче. — Мальчшики еще маленькие для этого.

— Руменчо-о-о-о-о!

Конец! Сладкий кусочек дня истек. Пора по домам. Некоторые матери так и наказывали своим детям: «Как только услышите бабушку Катину — сразу домой…» И если кто приходил позже, его так бранили: «Бабушка Катина когда уже кричала, а ты все еще где-то болтаешься, бездельник!» Впрочем, так бывало редко. Ребята к тому времени сами испытывали страшный голод.

Гога помедлил, потоптался на месте и пошел с Руменом. Шагов через десять они остались одни.

— Гога, это ты Золотой Дракон? — спросил Румен.

— Допустим, я.

— Ну, а кто же еще? Не я же.

— Предположим — не ты. Не будем уточнять. Я скажу только одно: как утверждают очевидцы времен драконов, одноглавые и в то время были редки. По мнению современных ученых-историков, такие экземпляры — ненормальные. Самыми распространенными были двуглавые. Вот я тебе и предлагаю, одноглавый дракон, давай станем двуглавым.

— Ты хочешь, чтобы я стал твоим помощником? — ухмыльнулся славный мальчишка.

Гога тоже улыбнулся и внимательно посмотрел на друга.

— Понимаешь, Румен, дракон может сделать для нашего клуба очень многое. Сослужить хорошую службу. Издавать приказы, выговоры, награждать. Если нас будет двое, нам легче отговориться, — есть алиби. И остальные не догадаются… Подумай!

— Меня не обманешь, я сам видел, когда ты перерисовывал дракона с той каменной плиты. Точно же?

— Ну, перерисовывал. И что с того? Для нового номера газеты. Хорошо, ты, конечно, может и рассердишься, но со всей нашей улицы только ты и Оги делаете одинаковые ошибки: не ставите запятую перед «когда» и пишете слово «сожги» через «ш»!

— Грамматические ошибки могут быть ложным следом, специально для обмана. Интересно, если и ты не Золотой Дракон, кто же тогда?.. Неужели этот дракон — в юбке? Ты заметил, как девчонки весь вечер шныряли перед нами, разов десять прошли мимо и все посмеивались!

— Может быть. Ладно, хватит о драконе. Во всяком случае девчонки придумали совсем другое. Мне Данче сегодня сказала. Лотерею! Говорят, сами наделают разных вещей: вышитые платочки, подушечки для иголок, в общем — галантерею…

— Румен! Ну-ка, сейчас же домой! — крикнула тетя Роза. — Это что еще за новости: дошел до дома, а порог боится переступить. Ты слышишь, что тебе говорят?

— Ну, сейчас, ма!

— Молодец, сынок! Это я у тебя «ма»?

— Да сейчас, сейчас. Мы с Гогой тут разбираем одну задачку.

Вдруг подлетел Оги.

— Ребята, вы не видали моего портфеля, а?

— Нет.

— Ах, чтоб тебе! Как сквозь землю провалился. Вы не помните, на пустыре я был с портфелем или нет? Ох, уж эти мне фениксы-драконы! Остался без портфеля. Постой! Вспомнил! — стукнул он себя кулаком по лбу. — Молодец, головушка! Есть в тебе еще кое-что!

И Оги помчался в бакалейный магазин. Оттуда — в булочную, в мясной, овощной. Точно, в его голове еще кое-что осталось. В овощном он увидел банки с грушевым компотом и все вспомнил.

— Румен, еще одно словечко. Арабская обертка, та самая?

— Какая?

— Сам знаешь, какая…

— Ничего я не знаю…

— Хорошо, никому не говори о ней. Даже Венци.

— Румен! Вот закрою дверь на ключ, просидишь ночь на улице — узнаешь! Сейчас же домой!

В тот вечер, в ту ночь и улицы, и дома, и комнаты заполнились золотыми драконами. Они сверкали очами в окнах, качались на люстрах, смеялись, царапались и, одним словом, драконьерствовали до зари.

Оги увидел Дракона таким: вся спина покрыта золотой чешуей, глаза — бриллиантовые. Он стоял на пустыре. Взрослые наступали на Дракона, вооружившись лопатами и кирками. Господин Коста командовал с балкона. Из пасти Дракона извергалось пламя. К нему не подступиться. Тогда господин Коста сошел с балкона. Подкрался к Дракону сзади и выхватил кинжал. «Дракон! Дракон! Берегись!» — закричал Оги. Дракон услышал, обернулся и плюнул разок в старика. Господин Коста выронил кинжал и взмолился: «Пощадите! Оги, скажи ему! Он слушается только тебя… А-а-а-а!..» «Принесите скамейки!» — приказал Оги. «Принесите скамейки! Скамейки-и!» — эхом повторил за ним господин Коста, и районное руководство со всех ног бросилось выполнять приказ. Дракон зарычал и проглотил скамейки до единой. Господин Коста на четвереньках уполз назад и забрался на свой балкон. «Господин Коста, отдайте наш мяч! Мы же полностью заплатили вам за разбитое стекло!» «Мяч? Вот сейчас позову милицию, узнаешь!» «Извините, где тут балкон господина Косты? — спросил Дракон. — Очень люблю балконы. Уже три миллиона лет не ел балконов». «Оги, я сейчас, сейчас же верну ваш футбол! Оги, скажи ему, пусть не ест моего балкона!»

«Почему именно дракон? — думала Эвелина. — Можно было нарисовать сердце, пронзенное стрелой. Придумает же Румен такое… И какой он стеснительный. А какие у него красивые глаза и длинные ресницы! Но зачем, зачем он послал письма всем-всем девчонкам? Нехорошо это!»

— Венци, давай назовем его Драконом. Хочешь? — сквозь блаженный сон шептал Блажко.

Райничка давно спала и во сне улыбалась. Она положила письмо под подушку и была уверена — в маленьком конверте лежат билеты в кино.

Один лишь Золотой Дракон не спал. Он ждал, когда погаснет свет в домах и смолкнут шаги на улице. Тогда он тихонько встал, поднялся на задние лапы, оделся. Взял большой конверт, скрепленный красным сургучом. На цыпочках вышел на улицу и также тихо вошел во двор к Миреку. Остановился, огляделся вокруг. Куда положить письмо? В крольчатник! А кролики не съедят конверт? О, нелегко быть таинственным Драконом, хотя бы даже и золотым. Оставлю-ка я письмо на крыше крольчатника! Утром Мирек наверняка увидит его.

Потому что в тот день один лишь Мирек не получил таинственного письма.

Дракон сделал свое дело и отправился было по другим своим драконьим делам. Как вдруг сквозь щель в заборе увидел какую-то тень на пустыре. Он притаился, прильнул к одной из щелей. Немного погодя тень выскочила с пустыря и побежала вдоль домов, прижимаясь к стенам. Дракон подождал, когда она скрылась в доме. В два огромных прыжка пересек мостовую и оказался на пустыре. Тут он завертел головой, пытаясь в темноте разглядеть, что тут оставила тень. Неожиданно он увидел белый лист, приколотый сапожным гвоздем с большой шляпкой. На мгновение вспыхнул электрический глаз Дракона, и он прочитал:

— Ха-ха-ха! — грохнул Дракон. Он достал авторучку и написал:

И отправился, чтобы этот листок подсунуть под дверь, за которой скрылась тень. Ему было вовсе нетрудно ее узнать: тень имела незабываемый нос.

Дракон вернулся в свою пещеру и лег спать.

Сегодня после обеда Дракон видел отца Мирека. Глазам своим не поверил. Только забрался в крольчатник, как услышал будто хлопнула калитка. И точно, во двор вошел мужчина с поднятым воротником, в нахлобученной на лоб кепке. Нос он прикрывал платком. Так что лица не разглядеть, виднелись одни глаза и брови. Он постучался в дверь и вошел в дом. Окно было приоткрыто и Дракон невольно подслушал разговор:

— Ты зачем пришел? Как ты посмел! — прошептала, а ему показалось, что крикнула мать Мирека.

— Наградили одним днем отпуска, за хорошее поведение и отличную работу. Совсем неожиданно, так что я не успел тебе сообщить.

— А ну как увидит ребенок!

— Так он же после обеда в школе? Вот письмо принес.

— Подожди! — и она расплакалась. — Напиши еще в этом письме, что посылаешь ему обертки от бритвенных лезвий.

— Говорили, что к первому мая будет амнистия. Я вроде в этом списке. Я тут написал, может тогда вернусь совсем.

Они закрыли окно.

Дракон незаметно выскользнул из укрытия и убежал.

— Ах, Мирек, Мирек! Он так любит выдумывать разные истории…

Золотой Дракон погрузился в беспокойный сон.