След на болоте

Эпилог

Ребята прибежали быстро, не прошло и получаса! Странно, но с ними вернулся и Дорожкин! Впрочем, ничего странного…

— Ушел, гад! — участковый с остервенением махнул рукой и хотел было выругаться, но сдержался — все же дети кругом. — Рванул со всех ног — видать, нас услышал. Жень, большой у него рюкзак?

— Да уж не маленький, — девушка показала руками.

— Он прямо как прибежал, сразу в байду прыгнул! — вырубая шесты для носилок, сказал Коля Ващенков. — С рюкзаком… Сказал — на рыбалку! Но даже Костю не взял.

— Я просился, да он отмахнулся, — пояснил напарник Кныша по лодке. — Глаза такие бешеные! И ка-ак погрябал, ка-ак погрябал!

— Да уж… остальные-то лодки дырявые — не догонишь, — посетовал Дорожкин. — Ладно, сейчас из деревни телефонирую, сообщу… Байдарка сколько идет?

— По Мокше — километров пятнадцать в час может, там течение сильное, — поморщившись, пояснил Петрович. — По Койве — поменьше…

— То есть у пристани будет часа через два — два с половиной… Хм… фора есть!

Присев на кочку, участковый вытащил из полевой сумки потертую карту, развернул ее:

— Ага… вот Койва… Вот пристани. Два поселочка… Веригино — ниже по реке, Шестой барак — выше… Интересно, куда рванет? И, главное, на какой пароход сядет?

— Так пассажирских два всего ходят, — перевалившись на импровизированные носилки, припомнил Ширяев. — «Ростов» и «Белореченск». Хорошие суда, красивые, немецкой постройки. От Ленинграда через Тянск — до Порогов. Ну и обратно.

— И везде — железная дорога! М-да-а… — вздохнул Дорожкин, убрал карту в планшет и поднялся на ноги. — Ладно, побегу на телефон… Хорошо хоть связь починили! Там, если что, дружинники помогут, да и рыбнадзор сориентируем… Виктор Петрович, милиционеры пока с вами останутся — мало ли…

— Хорошо… А что Коля Кныш натворил-то?

— Да сами пока толком не знаем… Похоже, никакой он не Кныш… И не Коля… Ладно! Пошел.

— Виктор Петрович, удобно? — спросил Костик.

— Да удобно… Стыдно, что так… — Петрович перевел взгляд на Колесникову. — А тебе, Женя, особое спасибо! Хорошо — предупредила… Вовремя… Ну надо же — пистолет! Ну дела-а-а…

Пройдя на дебаркадер, «Кныш» настороженно осмотрелся вокруг и встал в очередь в билетную кассу. Сейчас он ничем не напоминал опаснейшего преступника и беглеца, объявленного в розыск. Белая панамка на голове, голубая майка, спортивные штаны, кеды — парень как парень, каких тысячи! Ну рюкзак за спиной, спиннинг, так и понятно — рыбак или просто турист — увлечение среди молодежи модное.

Угнанную байдарку преступник спрятал в камышах, на плесе, недалеко от Веригина, куда добрался меньше чем за пару часов — греб не переставая, как проклятый! Тут же, рядом, притопил и штык, и пистолет — все равно патронов уже не осталось, да и улика еще какая! Избавился и от брезентового плаща, и от рубашки в клетку — сделал все, чтобы ничем не походить на участника байдарочного похода. Вдруг по приметам станут искать? Вряд ли, конечно, успели уже передать, но все же осторожность не помешает. Как говорили на зоне: береженого бог бережет, а небереженого — конвой стережет! Наколку в виде кораблика на правом предплечье «Кныш» предусмотрительно замотал оторванной от рубашки тряпицей — типа порезался…

Было жарко. Бегали-сверкали в воде солнечные зайчики. У кассы стояло человек пятнадцать: дюжие парни в робах — похоже, что сплавщики, тетки с корзинками и детьми, интеллигентного вида старичок в соломенной шляпе. Никого подозрительного… Дожидаясь очереди, парни весело болтали, пуская меж каждым словом веселые матюжки, и пили «Жигулевское» пиво прямо из бутылок… Нормальные такие парни. Вполне…

— Ребята, где пиво брали? — обернувшись, поинтересовался интеллигентный старичок.

— А вон, в буфете… — махнул рукой один из парней. — Тут же, дедуля, на дебаркадере! Но, наверное, уже нет…

— Жаль… Но все равно загляну. Спасибо!

Эх… хорошо бы сейчас холодненького пивка! Не-ет, и думать забудь! Слишком уж вызывающе, а сейчас главное — внимание к себе не привлекать и поскорее убраться отсюда… Черт, где же у них расписание? Ладно, разберемся… надо у парней спросить…

— Извините, а какой ближайший теплоход?

— Так «Белореченск»!

— А он куда?

Парни дружно переглянулись и засмеялись:

— А тебе куда надо-то?

— Мне — где рыба! — сразу же нашелся «Кныш».

— А-а, ну, тогда «Белореченск» — как раз! Там, перед «Порогами», такие заводи — ухх!

— А на Ленинград пароход когда?

— Да ближе к вечеру…

Ближе к вечеру…

Может, все же рвануть в Ленинград, а там — к верным корешам? Нет, опасно. Могут выйти на след, догнать… Да и кореша не такие уж верные… Лучше уж «Пороги» — там и в голову никому искать не придет… К тому же там «железка» — сесть на товарняк, а там видно будет! Эх, жаль, что здесь все так сложилось… Не продумал до конца, ошибок наделал… Да и эта еще, вожатая… чтоб ей ни дна ни покрышки! Вот принесло же… на свою голову… Поторопился, да… А с другой стороны, что же было такой куш упускать? Тридцать тысяч! Пять «Волг»! Это ж когда еще такой случай представится? Годами можно ждать… Тем более — пистолет… Тридцать тысяч! И без охраны! Глупо было бы упускать, потом всю жизнь жалел бы…

Жалел… А здесь — не поторопился? Может, лучше было бы затаиться на берегу, отсидеться дня три — неделю, спиннинг есть — ловил бы рыбу, прокормился бы… Ага, отсидишься, как же! Да тут за три дня со всех сторон обложат — не выберешься! Не-ет, правильно все. Тут один выход: быстрей надо, быстрей!

Так! На товарняк — опасно. Просто пассажирский поезд, лучше даже почтово-багажный, который у каждого столба стоит и где народу полным-полно. Купить новую одежку… не похожую на прежнюю… Можно даже у стиляг или как их… Доехать до Котласа, а там видно будет. С бабой какой познакомиться — у нее на время и залечь, насчет документов подумать… С такими-то деньгами все дороги открыты! Знать только, к кому обратиться…

«Кныш» знал к кому…

— Молодой человек! Вам билет-то куда?

— Э… в «Пороги». — Беглец протянул деньги… и тут же почувствовал, как кто-то схватил его за руки…

Сразу двое парней! Те самые, что матюгались и пили пиво! Тут же и остальные… Сволочи-и-и! Навалились, скрутили…

— Люди добрые! Да что же это? — дернувшись, завопил «Кныш». — Малолетке руки крутят!

Он попытался вырваться — да куда там! Трепыхнулся, сплюнул, выругался… и отчаянно, со злобой, завыл!

«Государственное право в Средние века складывалось на основе частных и провинциальных деликтов»… — Женечка обхватила голову руками и, оторвавшись от конспекта, глянула в окно. На улице весело улыбалось солнце! Съездить, что ли, на озеро искупаться? Туда-сюда… Конспект можно и там поучить, на пляже… Ага, а времени-то уже полдвенадцатого! А еще готовить родителям обед — сама же и напросилась. Собственно, щи-то уже были сварены еще с утра, а вместо второго можно приготовить какой-нибудь сытный салатик. Лук есть, яйца — четыре штуки. Горошек, кстати, Дорожкин обещал завезти — с Катей вчера договаривались… Вот куда надо бы съездить, так это в продмаг, за рыбой. Кажется, там был хек по пятьдесят шесть копеек… разобрать не должны бы, скорей треску разберут… А если все же разобрали? Тогда посмотрим, что есть… Может быть, что-то копченое… В ОРСе, кажется, ставрида была. На мотороллере-то быстро…

Сбросив домашнее платьице, Женька накинула блузку и задумалась — какую юбку надеть? Конечно, лучше бы старенькую, белую, с ремнем… но она уж больно короткая, да и узковата… И пускай! Что тут и ехать-то? Правда, магазинные тетушки коситься будут и нехорошими словами непременно обзовут… Да и черт-то с ними! Не школьница, в самом-то деле! Взрослая уже…

Кто-то показался у калитки… Дорожкин? Уже? Нет — Макс! Красивый такой, в серых летних брюках со стрелочками, в белой, в мелкую полоску, рубашке-безрукавке.

По крыльцу застучали шаги… Распахнулась дверь.

— Есть кто дома?

— Ой, Макс, не входи пока!

Спохватившись, Женька быстро натянула шорты:

— Все! Теперь можно… Привет!

— Привет! Игорь просил горошек занести… Вернее, Катя… И вот еще… — вслед за банкой консервированного горошка Мезенцев поставил на стол промасленный пакет… с копченой рыбкой!

— Они вчера ею объелись!

— Максим! Какой ты молодец! А я в магазин собралась… Теперь уж не поеду. Ты проходи, проходи… Чаю хочешь?

— Не откажусь. — Сняв парусиновые туфли, гость прошел в комнату. — Кстати, у меня дело к тебе…

— Конспекты?

— Ага… и еще учебник по римскому праву. А то даже в Тянске нет!

— И у меня нет… Зато есть старый конспект! Ты же почерк мой разбираешь?

— Да почерк у тебя замечательный! Так дашь?

— Бери, конечно… Сейчас поищу… Ты ж знаешь, я ничего не выбрасываю… Слушай, Максим, — девушка вдруг обернулась. — А ты про этого… про Кныша не расскажешь, а то я отрывками все?.. Ну, что можно…

— Да я и сам толком не все знаю, — пожал плечами Макс. — Следствие еще не закончено… Алтуфьев, кстати, строгача схватил!

— Владимир Андреевич? Строгача? — удивленно моргнула Женька. — Он же следователь, каких еще поискать! Вот ведь бюрократы! А Сергей? Пенкин?

— Пенкин опять в Сыктывкаре… звонил…

— Так! Давай-ка рассказывай! — усевшись на стул, строго приказала Женя. — А то, похоже, я одна тут ничего толком не знаю, одни сплетни кругом!

— Ну, что знаю…

Мезенцев развел руками… и неожиданно покраснел, случайно глянув на Женькины ножки…

Борис Салимов, по кличке Сом, двадцати трех лет от роду, урожденный города Кирова, еще по малолетке отсидел два года за грабеж, а потом, вскоре после освобождения, получил еще восемь лет, все по той же сто сорок пятой статье, только теперь уже по части второй: в крупных размерах и организованной группой. Да и несовершеннолетним он уже не был… А еще светила Борису непопулярная сто семнадцатая, точнее, та ее часть, где говорится об изнасиловании несовершеннолетней — а это от пяти до пятнадцати! Сом уже сидел за грабеж, когда следователи начали раскручивать старое дело… как раз по сто семнадцатой… Пару раз наезжали — допрашивали… нервировали…

А ведь Салимов только что вступил на путь исправления — по крайней мере, добивался, чтобы в это поверило руководство колонии-поселения, где отбывал срок. Шофер и неплохой механик — такой человек везде на вес золота! «Волгу» начальнику ремонтировал, да и не только ее… Вот и получил послабление в режиме… Даже за запчастями на своем грузовике ездил практически без конвоя! Но всегда возвращался… подготавливая возможный побег.

И однажды рванул! Снова следователь приезжал — чего же теперь, «пятнашку» сидеть-дожидаться?

Стукнув по голове конвойного сержанта, он бросил грузовик на окраине, да и был таков…

В родной Киров не поехал — не дурак, рванул куда получилось — в Сыктывкар… А уж там…

— А вот там ему, можно сказать, повезло. — Мезенцев налил чай в блюдце. — Салимов — преступник умный, волевой, хитрый и шанса своего не упустил. Зашел как-то на кладбище — голодный, ну а там всегда можно выпить-закусить. Знаешь ведь, на могилках всегда что-то оставляют… Видит — у свежей могилы шобла подростков шпыняет какого-то парнишку… Ну и вступился. Он вообще дружелюбность любил свою показать!

— Это я помню, — покивала Женечка. — А дальше что? Я так понимаю, этот вот парнишка Коля Кныш и был.

— Все так. — Размочив кусок сахара, Максим подул на блюдце. — А дальше — все грустно. Для Коли, не для Сома! У Коли только что умерла мать, осталась где-то далеко тетка…

— Семушкина!

— Она самая… тетка собиралась его приютить… И вообще, видела племянника о-очень давно и толком не помнила… Представляешь, какой шанс? Прикинуться малолетним, легально получить паспорт — и начать новую жизнь! Без всякого страха! Тут у любого голову закружит… И все бы так и сложилось, если б не досадные случайности… Во-первых, жадность парня подвела! Ну, тридцать тысяч… куш немалый, соблазнился — понять можно! Тем более Салимов уже себя очень умным считал. Ну как же — как ловко он всех провел, никто ничего и близко не заподозрил!

— Хотя можно было… — вдруг перебила Женя. — Даже я могла бы догадаться… Но как-то не подумала. А ведь могла бы, да! Наколка… Жаргон этот блатной — «Костян» и все такое… А еще — отличник — и курит! И слишком уж по-взрослому ведет себя с девчонками… много всякой мерзости знает… И эта история с комсомольским билетом! Потерял? Ну правильно — там же фотография!

— Тут и вторая его ошибка — убийство пионервожатой Ирины! — Глотнув чай, Мезенцев пригладил волосы. — Хотя какая ошибка? Просто запаниковал! Может, Коля ему про нее не рассказал… а может, и рассказал, неважно. Письма-то она ему писала и заставляла нервничать. Как отвечать-то? Вдруг почерк знает? А тут еще вдруг решила сама приехать… Скорее всего, предупредила в письме — на свою голову! Вот он ее и встретил…

— И убил, — передернула плечами Женя.

— Убил и решил подставить Карасева! Видно, пряча в лесу труп, услышал мопед, голоса… Подкинул пьяному дефицитную кофту.

— А если бы Карасев ее не взял? Ну просто не заметил?

— Значит, не задержали бы мы Карасева… Но кофту все равно бы нашли! — Максим покачал головой. — Вообще, думаю, с Карасем у него спонтанно вышло, как говорят — «на хапок». А вот Воронкова он подставлял конкретно! Что же касаемо вашего похода… Тут просто подвернулся удобный случай забрать похищенное!

— Зачем он вообще деньги оставил?

— Скорее всего, испугался. Он же осторожный… иногда… Взял с собой немного, остальное решил позже, когда все уляжется. Гнать на мотоцикле в Гнилую Топь, когда все ищут преступника и деньги, — так себе идея… Но, скорее всего, поехал бы. Где-нибудь ближе к осени… Но тут — поход! Как раз туда, куда надо.

— Потому он и лодки пробил, когда мы уходить собрались… — протянула Женька.

— Потому… — кивнул Максим.

— И не было там никакого мужика в плаще — это Кныш и был! Или как его там…

— Салимов.

— И меня он… Ой… — покачав головой, девушка передернула плечами и зябко поежилась. — Он точно подумал, что я за ним слежу! Даже уже проследила, вот и хотел… Штыком! Как ту девушку… Если б не Петрович, не милиция… Вот же я дура!

— Да ладно тебе… Ты молодец, все быстро сообразила…

— Да уж… — Женечка чуть помолчала, допивая чай, потом спросила: — Вот скажи, Макс! И откуда берутся такие гады? У нас же не капитализм какой-нибудь, где все покупается, все продается…

— Не знаю. Берутся откуда-то. В общем, Женя, на наш с тобой век работы хватит.

— А с Колей этим…

— Степаныч сказал — Пенкин недавно звонил из Сыктывкара. Там его и нашли — настоящего Колю Кныша. В подвале останки прикопаны… У них там свой дом был, на окраине…

— Да-а… — протянула Женя. — Это вам все Кныш рассказал? Ой, не Кныш, а…

— Ага, рассказал, как же! — хмыкнув, Максим отодвинул блюдце. — С чего бы ему нам все рассказывать? Это только в кино так… Молчит Салимов, язык проглотил. Молодой, да ранний! Кое-что я сам сообразил, домыслил… кое-что Алтуфьев рассказал, Пенкин… и ты, конечно. Вот и сложилось. Думаю, все так примерно и было… Да! Конспект-то где?

— Ой! — Всплеснув руками, Женечка полезла на стул — посмотреть на шкафу, на верхней полке… Стул зашатался, скрипнул…

И Максим, подскочив, быстро схватил едва не упавшую девушку в охапку! Схватил и… крепко поцеловал в губы!

Женька не отпрянула, лишь прикрыла глаза и улыбнулась:

— А говорят, тебя с молодой библиотекаршей видели…

— Ну-у… видели… Так это ж по делу! Да и уехала она… Говорят, к родителям, в Вологду.

— В Вологду… ага… Макс! А ты что меня держишь-то?

— Ну… может, нравится!

— Хм… Может? А знаешь, как я в седьмом классе была в тебя влюблена? Прямо ужас!