След на болоте

Глава 5

Последний автобус из Тянска приходил где-то около полуночи, и местные жители называли его «ночной». На скамейках около автостанции кучковались подростки — только что закончились танцы, и у молодежи была такая традиция — встречать ночной автобус, после чего все расползались кто куда. Кто постарше — на озеро, жечь костры да обжиматься с девчонками под плодово-ягодное вино. Остальные шли просто гулять — тем более ночи-то нынче стояли светлые, «белые», большинство же расходилось по домам, спать. У родителей, чай, нервы не железные, поздно придешь — могли и ремня всыпать запросто! Да и завтрашний день — воскресенье — все же не был таким уж выходным и беззаботным: уже начались сенокосы — в городке многие держали коров.

Новенький «Икарус-55» в красно-белую полоску, мигнув фарами, плавно причалил к платформе. Народу вышло много — суббота же! Многие приезжали на воскресенье к родственникам и друзьям — места в Озерске красивые, озер да речек полным-полно! Рыбу лови, загорай, купайся — никакого юга не надобно.

— Теть Лена, привет!

— Ой, Дашенька! Как выросла-то!

— А наши вас ждут, спать не ложатся!

— Леха, ты, что ли? Гляди, какой стал! Это что у тебя — техасы? Ну совсем стиляга.

— Папка! А мы уж все глаза проглядели! Что-что? Подарки привез? Вот это здорово! Ну, пошли же скорей, пошли…

— Нина! Нина! Да купила, купила — привезла!

Кто-то обнимался, целовался, повсюду слышались радостные крики… Лишь одну девушку никто не встречал. Скорее, это даже была молодая женщина лет двадцати пяти или чуть старше. Красивая брюнетка в голубом летнем платье с короткими рукавами и подолом чуть выше колен. Мягкие туфли почти без каблуков, кожаная дорожная сумка-саквояж, была еще и модная белая сумочка через плечо. Из сумки торчала какая-то книжка в твердой голубовато-серой обложке — видать, не поместилась полностью, другие вещи мешали.

Поставив саквояж на скамейку, женщина вытащила зеленую мохеровую кофточку, накинула на плечи — все же ночь, прохладно…

— Девушка, вам помочь? — предложил патлатый парень лет двадцати в пижонских белых брюках. — Думаю, тяжело нести, так я бы…

— Спасибо, меня встретят, — улыбнулась красавица. — Лучше скажите, на Южную улицу — это вот через стадион?

— Ну да, парком, — пожал плечами парень. — Вон туда поднимайтесь, потом мимо клуба… и считайте, что пришли.

— Спасибо! — еще раз поблагодарила женщина и, подхватив сумку, быстро пошла к стадиону.

— А вы к кому на Южную-то? — запоздало выкрикнул юноша… — Эх, ушла… Что-то не торопятся ее встречать…

Между тем незнакомка, дойдя до клуба, остановилась под горящим фонарем и глянула на изящные позолоченные часики с модным коричневым ремешком, затем, продолжив путь, свернула на Южную улицу — темную, со всех сторон окруженную лесом… Где-то впереди, за деревьями, виднелись отблески электрического света, у кого-то играла музыка, доносились приглушенные звуки застолья… Вот где-то неподалеку затрещал мопед…

Женщина улыбнулась — суббота! И не страшно ничуть, рядом жилые дома, люди…

Чья-то тень отделилась от высокой осины…

— Ирина Ивановна? Здравствуйте!

— Здравствуйте. А откуда вы…

— Мне поручили вас встретить.

— Странно… А где же…

— Осторожнее — лужа! Давайте помогу…

Оп… что-то острое ударило красавицу в сердце! Послышался сдавленный крик… Упала наземь дорожная сумка, вывалилась в дорожную грязь книжка в голубоватой обложке…

Подхватив обмякшее тело, убийца ловко затащил его в заросли и быстро вернулся за сумкой… Хотел было подобрать и книгу, да не успел — где-то совсем рядом вдруг застрекотал мопед.

Сплюнув, он махнул рукою и поспешно скрылся в кустах…

— И вот еще! — с торжествующим видом Дорожкин выложил на стол пятнадцать новеньких десятирублевых купюр. — Как с куста — полторы сотни целковых! А к ним — вот это… — Рядом с червонцами легла на стол рваненькая обожженная бумажка…

— Обрывок банковской упаковки, — пояснил старший лейтенант. — Все изъято при обыске на квартире гражданина Воронкова!

— Упаковку надо будет проверить, — вскользь заметил Алтуфьев. — Сережа, займись.

— Сделаем, Владимир Андреевич!

Наконец-то…

Наконец-то в столь запутанном и резонансном деле появился реальный подозреваемый! Да еще какой реальный…

Именно поэтому, несмотря на выходной день, в Озерск сразу же сорвались оба следователя — и Алтуфьев, и его младший коллега Пенкин. Шеф — старший советник юстиции Христофоров — собирался уже в понедельник доложить обо всем в райком. Так ведь и было о чем докладывать… И, несомненно, будет еще… после первого же допроса!

Деньги! Обрывок банковской упаковки — что еще надо-то? Еще и косвенное — колесо с характерным проколом. И… как сказал Пенкин, подозреваемый собирался скрыться… уехать куда-то на Севера — искали бы его потом до упаду!

— Мы его пока по мелкому закрыли, — пояснил участковый. — Драку в клубе учинил.

— Да мы оформим все, — махнул рукой Алтуфьев.

Все собрались в кабинете Ревякина, сейчас решался вопрос о переводе подозреваемого в районный СИЗО. Ну и допросить надо было…

Владимир Андреевич выпустил дым в потолок:

— Так, говорите, ничего он вам толком не пояснил? — спросил Владимир Андреевич.

— Вообще ничего, — развел руками Игнат. — Уперся, как баран рогом. Не мое, говорит, и все!

— Деньги где были?

— В тумбочке, у кровати. Прямо в ящике выдвинутом — заходи, бери! А обрывок упаковки — в печке. Видать, не до конца сгорел…

— Что же он не проверил? Невнимательный! — заметил Алтуфьев и с хрустом потянулся. — Ладно, будем колоть. И не таких раскалывали. Правда, время… Все зависит, так сказать, от категории сложности. Ну как у туристов в походах.

— А чего сложностей-то? — уточнил любопытный Дорожкин.

— Да, Игорь, всего. От сложностей дела, доказательств, сопутствующих обстоятельств… характера… Воронков этот — что он за человек?

— Судим был за драку, — ответил участковый. — По пьянке, конечно, все. Да вот и вчера… А так работник неплохой, в ДРСУ его хвалят.

— Притворяется, гад! — хмыкнул Пенкин. — Ничего, расколем.

— Ну, давайте его сюда. Поработаем! — кивнул Алтуфьев.

Воронков — высокий, со щетиной, брюнет с модной «битловской» прической — сразу сказал:

— Без адвоката я на допрос не согласен!

— А мы пока и не допрашиваем, — пожал плечами Алтуфьев. — Просто поговорим. Без протокола. Ты деньги-то вернуть не хочешь?

— Да не я это! — подозреваемый аж подскочил на стуле. — Сто раз уже говорил — не я!

— И деньги не у тебя нашли? И банковскую упаковку в печке? Чего до конца-то не сжег? Помешал кто-то?

— Говорю же — не я-а! И деньги эти не мои, и никаких упаковок я не жег…

— Откуда же они у тебя?

— Не знаю. Может, подбросил кто… Вы следователи — вы и ищите… Да как же вы могли подумать такое! Я же и кассиршу тетю Веру… и Пахомыча, водителя, хорошо знал! Он у нас в ДРСУ раньше работал… Недавно совсем в ЛДОК перешел, на новую «Татру»… на свою голову…

— Спокойней, Алексей, спокойней… — негромко проговорил Алтуфьев. — Разберемся…

— Разберетесь вы… ага… — злобно сверкнул глазами подозреваемый. — Вам лишь бы… Эх, да что там говорить!

— Однако, Алексей, согласись — основания тебя подозревать у нас имеются!

— Основания… Говорю ж — не мое все это! Ведь я же сам вас в свою квартиру позвал! Не позвал бы — и не нашли бы вы ничего! И вообще, без адвоката больше говорить не буду!

— Что ж, будет тебе адвокат! У нас, в Тянске… — вздохнул Владимир Андреевич и посмотрел на коллегу: — Сереж, позови там кого-нибудь — пусть забирают. А я пока вызову автозак… Хотя можно и на местной машине — что тут ехать-то…

Когда вошедший сержант увел задержанного, Алтуфьев подошел к окну и произнес:

— Однако, первая категория сложностей нарисовалась! Действительно, как-то нелогично выходит… Сам же милицию и позвал! Зачем, спрашивается?

— Подозрение от себя отвести, — пожал плечами Пенкин. — Ну в краже краски. Он же не думал, что в квартире внезапно устроят обыск. А Дорожкин увидел подозрительное колесо и тут же позвонил нам!

— А я — шефу… — усмехнулся Владимир Андреевич. — Обрадовал. Но он молодец, среагировал быстро — сразу дал санкцию… Хотя, честно говоря, основания-то были так себе…

— Дело ведь на контроле! Вот он и…

— Ну да. Закрыл, так сказать, глаза…

В воскресенье Женька навестила Катю Дорожкину, подружки поболтали, погуляли со Светочкой, а вернувшись домой, стали слушать пластинки на новенькой радиоле «Рекорд-66». Колесниковой радиола понравилась — вся такая современная, угловатая, с двумя динамиками.

— В ОРСе недавно купили, — перебирая пластинки, похвасталась Катерина. Светочку как раз уложили в соседней комнате — спать.

Совсем недавно Дорожкины получили двухкомнатную квартиру, располагавшуюся на первом этаже деревянного двухэтажного дом на Советской улице, можно сказать, в самом центре. Подобные домики, выкрашенные в разные цвета, вытянулись целой линией по четной стороне улицы и тянулись от столовой почти до главной площади. Как водится, имелся и огородик, и палисадник, окруженный невысоким штакетником. Да еще к дому была подведена вода — чем Катя очень гордилась!

— О, вот эту сейчас…

Зазвучала весьма необычная музыка, явно электронная…

— Кит Бекингем играет на хаммондоргане, — взяв конверт, прочитала Женя. — О! Это, кажется, «Йестедей»!

— Ну, так тут и написано — «Фантазия на темы битлзов»! Дж. Леннон и П. Маккартни. — Катя засмеялась и прислушалась — не проснулась ли Светочка? Нет, все было тихо — спала.

— О, да тут еще «Алло, Долли»! И «Караван»! — восхитилась гостья. — Хорошая пластиночка! Где купила?

— Так там же, в ОРСе. Где и радиолу.

— В кредит?

— Не, она недорогая — пятьдесят семь рублей с копейками.

— Хорошая, — снова похвалила Женечка. — А что-то я Игоря не вижу? На службе?

— Ну так где еще? — хмыкнула Катерина. — С грабежом этим, с убийствами… Да и так-то работа у участкового — сама знаешь… Но Игорьку нравится.

— Это самое главное, чтобы нравилось!

— Вообще, сейчас полегче — оба работаем. Я все там же, на молокозаводе, контролером… Когда-то с семидесяти рубликов начинала — учетчицей, а сейчас девяносто восемь рублей оклад! Да еще премии бывают. Так что ничего, жить можно! И коллектив у нас хороший, дружный… Между прочим, переходящее Красное знамя к Первомаю получили!

— Какие молодцы!

— А еще меня профоргом недавно выбрали… Представляешь? А я им и говорю, у меня же ребенок… скоро, может, и второго заведем! А они — нет, давай! Ты молодая, справишься.

Молодая… красивая — кровь с молоком!

Женя незаметно вздохнула и даже в чем-то позавидовала подруге. И впрямь, совсем еще молоденькая — двадцать лет, а уже и замуж вышла, и родила, и на работе полный порядок… Профорг! А она, Женя Колесникова, чего за это время добилась? На третий курс перешла… почти… Учеба, учеба, учеба… Такая вот, полудетская еще, жизнь. Иное дело — Катька…

— Кать… А Игорь все время на работе пропадает?

— Да частенько. Бывает, и посреди ночи вызовут… Но я не то чтоб привыкла, но… Знала же, за кого замуж выходила! Так что — живем.

— Завидую вам, — честно призналась Женька.

Катерина рассмеялась и обняла подружку за плечи:

— Ничего, Женечка! Выйдешь и ты замуж, никуда не денешься! Не переживай…

— Ладно, Кать… пора мне. Еще в поход собраться.

— Когда уходите?

— Завтра, с утра… Не знаешь, почта сегодня работает?

— Работает, хотя и воскресенье. Правда, до обеда… и только междугородняя связь… телеграммы еще принимают…

— Загляну. Папа просил «Советский спорт» купить…

Простившись с подружкой, Женя завела мотороллер и покатила на почту. С утра еще было солнышко, но сейчас, ближе к обеду, небо уже затянула фиолетовая дождевая туча. Не хотелось бы попасть под ливень… Но, пожалуй, успеет. Вот уже и почта…

— Здравствуйте! Мне «Советский спорт», пожалуйста!

— Газеты-журналы не продаем! Обслуживаем только межгород и телеграммы! — Сидевшая за стойкой девушка в красном платье, качнув золотисто-каштановыми локонами, недовольно вскинула глаза и воскликнула: — Ой… Женя! Привет! Как Юлька?

— Вся в экзаменах.

— Поня-атно…

Ковалькова Рита! И что она здесь забыла, интересно? Работает?

— А я тут Люду Андроникову подменяю, — улыбнулась Ритка, — пока та в отпуске. Денежка хоть и небольшая, но не лишняя.

— Уж, конечно, не лишняя, — согласно кивнула Женя.

Поднявшись на ноги, Рита бросила на стойку газету:

— Вот твой «Советский спорт». Три копейки!

— Спасибо, Рит!

Тут Женьку оттеснил плечом какой-то только что вошедший дедок, дачник, в старом чесучевом пиджаке и помятой шляпе.

— Девушка, мне в Ленинград позвонить, срочно!

— Переговоры заказывать будете?

— Нет, мне по номеру.

— Тогда — третья кабина… и ждите.

Что-то недовольно ворча, дедок проследовал в кабинку…

— Кого только здесь не увидишь! — покачала головой Ковалькова. — А вообще — работать можно. Я же не почтальон! Сейчас вот письма рассортирую — уже и рабочий кончился… — Она показала кипу конвертов: — Таллин… Рига… Сыктывкар! Откуда только не пишут!

— А из Риги… Это, случайно, не нам? — насторожилась Женька.

— Ну да — Колесниковой… Забирай!

— Спасибо!

— А я тут дальше буду. Не работа — песня! Таллин — Рига — Сыв-тыв… Черт! И не выговоришь-то даже!

— Девушка, вы мне Ленинград-то дадите?

— Тьфу ты, забыла совсем!

— Ладно, Рит, я побежала…

Да и пора уже было бежать — с улицы стали доноситься раскаты грома…

Собираясь домой, Дорожкин заглянул по пути в дежурку. На работу он сегодня возвращаться не собирался, но мало ли, вдруг что-то срочное. Игорь нынче был «дежурным от руководства» или, как шутили местные милицейские остряки, «смотрящим». Если вдруг что…

— Есть чего, Никанорыч?

— Да срочного ничего такого нет… — оперативный дежурный, дородный капитан Иван Никанорович Глоткин, поставив на электрическую плитку чайник, подкрутил усы. — Ну разве что вот… заявление. Вчера еще поступило, вечером… От гражданки Розовой Анны Сергеевны… учительницы…

— Муж, что ли, побил? Ну-ка, ну-ка…

Дорожкин взял в руки бумажный листок в клетку…

— …учинили безобразную драку… прямо на утренней линейке… А при чем тут линейка?

— Так она, Розова-то, на школьной площадке главная, — заваривая чай в большой жестяной кружке, пояснил Глоткин. — Ну, в дневном лагере… Заведующая, ага…

— А! Вспомнил, — протянул участковый и снова погрузился в чтение: — Ученики шестого класса… Болтунов, Шмаков и Ремезов… с пятиклассником Короткевичем… били друг друга ногами и руками… и ругались грубой нецензурной бранью, а именно — матюгами… О как! Они еще и ругались! Да еще и матюгами… А мне как раз протоколов по линии профилактики несовершеннолетних не хватает! Вот что, Никанорыч… Я повесточки на завтра выпишу, пусть ребята развезут…

— Да развезу-ут… Пирожок хочешь? Вкусный, с капустой…

— Не! Жена, поди, уже обед сготовила. Эх, вроде гроза собирается?

— Так дождика бы не худо! Лишь бы не затяжной…

— Вот то и оно — лишь бы! Черт… окошко забыл закрыть в кабинете… А вдруг и впрямь дождь? Пойду закрою… заодно повестки выпишу… Адреса-то есть?

— Так мы с утра в школу можем… ну, в этот, в лагерь… Там всех драчунов и возьмем!

Вернувшись в кабинет, Игорь закрыл окно и задумался. Взгляд его невольно упал на висевшую на стене схему разборки пистолета Макарова… Пистолет марки «Люгер-Парабеллум»… или хотя бы патрон, гильзу… настоятельно просил поискать зампрокурора Алтуфьев.

Так поискали. Сарай подозреваемого Воронкова чуть не по досочкам разобрали, дома еще раз самый тщательный обыск провели — и ничего! Никакого улова…

Пистолет… немецкий «Парабеллум»… Алтуфьев все думал-гадал, откуда могло взяться оружие? Да что тут гадать? Конечно, из лесу — тут с войны такого добра навалом. Не только пистолеты, и автоматы, и мины находят… Но обычно сдают — статью на себя примерять охотников мало!

А преступник, выходит, не сдал… Придумал план дерзкого преступления… Да-да, именно план, тут следователи правы — все это не с кондачка, не спонтанно. Придумал, и — надо же! — тут у него пистолет и нашелся! Или что, заранее ходил по лесам, искал? Конечно, может быть, и случайно… Случайно нашел и сразу же подумал — а не грабануть ли машину с деньгами? Ну раз уж пистолет есть, так не ржаветь же ему без дела?

Странно все это… странно…

С такими вот мыслями участковый и покинул отделение. Жил он рядом, буквально в двух шагах, а потому успел до дождя — заскочил в дверь за пару секунд до ливня!

— Руки мой! — с порога приказала жена. — И живо за стол — обедать будем, а то остынет все! Светку я уже покормила.

Помыв руки под краном, Дорожкин чмокнул супругу в щечку, переоделся в домашние треники и майку и, покидав на руках заверещавшую от такого счастья дочку, уселся за стол:

— Ничего себе! Сардельки! Откуда?

— Так продуктовые наборы на работе давали, забыл? — Взяв поварешку, Катерина строго посмотрела на мужа: — Стоп! Руки прочь! Сначала — суп. А вообще, ты все в последнее время забываешь! О чем только и думаешь?

— О пистолете, — честно признался Игорь.

— О че-ом? — округлила глаза Катя.

— Ну понимаешь… Ого! Щавелевый! Мой любимый…

— Сметану клади! Светик, иди к маме… У-у-у… Вот, поиграй-ка в игрушечки… Смотри, какие красивые! Так что пистолет?

— Пистолет? — Игорь оторвался от супа и тут же поделился с супругой своими мыслями и сомнениями.

— Ну вот ты, к примеру, если бы в лесу «пестик» нашла, так разве ж не сдала бы? Это же статья!

— Взрослый человек, скорее всего, сдал бы, — задумчиво промолвила Катя. — А вот пацаны — вряд ли! Ну, это ж пистолет! Настоящий! А если еще и патроны…

— То тут — жди беды.

— Это точно! Хлеб чего не берешь? Ленинградский, от Женьки еще.

— Да, пацаны… — старший лейтенант вновь погрузился в свои мысли. — Верно! Небось, хвастались друг перед другом… Может, и пострелять успели… И кто-то вдруг пистолет этот у них увидел! Кто-то из взрослых… Ну, или не увидел, а как-то прознал. Прознал, запугал, отобрал!

— Или просто купил у них. Мальчишкам и червонец — за глаза.

— О! Молодец, Катерина! — восхищенно присвистнул Игорь. — А еще говорят, что у женщин ум короток… Точно — мог и купить. И даже не сам — через кого-то… Да, про пацанов-то я как-то и не подумал. Да никто не подумал… Ну да — они же все время в лесу, блиндажи строят, в войнушку играют…

— Пойду Светку уложу… — доев, Катерина поднялась на ноги.

— А я пока посуду помою, — сказал Игорь.

— Золото у меня, а не муж… По телевизору кино сейчас будет, хорошее… «Майор Вихрь».

— Ух ты! Да… Так я быстро… сейчас…

Управившись с посудой, Дорожкин осторожно заглянул в комнату… и опешил… Красавица-супруга его лежала перед телевизором на диване… в абсолютном неглиже!

— Кать… а ты что голышом-то? — прошептал Игорь.

Катерина обворожительно улыбнулась:

— А ты что стоишь-то? Светик уже спит…

Утро выдалось солнечным и жарким! Прошедший вечером ливень словно бы вымыл с мылом улицы, деревья, дома… Все сияло чистотой, а над дальним лесом поднималась и тут же таяла белесая туманная дымка.

Грузовик «ЗИЛ-130» со щегольской бело-голубой кабиной подъехал к Дому пионеров ровно в десять часов. Шофер — молодой парень в летней полотняной кепке — ловко спрыгнул на землю и, поздоровавшись с физкультурником Ширяевым, махнул рукой:

— Ну что? Можете загружаться… Меня Юрием зовут.

— Очень хорошо, Юрий, — кивнул Виктор Петрович и обернулся к ребятам: — Ну все, грузимся. Помним — сначала «калоши», потом деревяхи и кости.

Деревяхи и кости составляли каркас байдарки, прорезиненная же «калоша» — то, чем каркас обтягивался. Все довольно тяжелое, громоздкое, поэтому лодки грузили парни, и хорошо, что среди них оказался Николай Кныш… да и еще и сам Ширяев поспешил на помощь…

— Так, девчонки, тащите палатки, рюкзаки… А ящик? Ящик с тушенкой где?

— Да мы уже его погрузили, Виктор Петрович!

— Хм… хорошо… Теперь тент давайте… Ага… Котелки, пилы… Коля, проверил? Тросики не забыли?

— Нет, Виктор Петрович!

— Смотри-и…

Взяв фотоаппарат, Женька невольно залюбовалась Николаем… нет, не домашним мальчиком Коленькой Ващенковым, а Николаем Кнышем, племянником Анны Кузьминичны Семушкиной, у которой ее семья брала молоко… Николай был в темных рабочих брюках и выгоревшей светло-голубой майке. Как он улыбался, когда поглядывал на Женечку, как шутил, подбадривая ребят… как перекатывались мускулы под его загорелой кожей…

Когда заканчивали погрузку, Женя откинула крышку футляра фотоаппарата «Зоркий» и сделала пару снимков, стараясь, чтобы в кадр попал Кныш. Пленку нужно было беречь, не так много ее и удалось купить — всего-то две упаковки на шестьдесят пять единиц. Ну все-таки около шестидесяти кадров… должно бы хватить… да у других еще есть… Директор Дома пионеров не обманул — казенные фотоаппараты выдал. Правда, старые, списанные: — два «Зорких» и еще «Смена». Такие, что не жалко было бы утопить. Впрочем, вполне рабочие.

— Все, девчонки! Залезаем! — осмотрев загруженный кузов, распорядился Ширяев.

— Женя, давай! — свесившись с кузова, Николай протянул руку…

Надо же — джентльмен! Ну что ж… Женьке было приятно.

— Жень, ближе к кабине садись, отсюда снимать хорошо.

— Спасибо!

Две девушки — Олечка Ляхова и Тимофеева Вера — забрались в кабину к водителю, остальные десять человек, включая кружковода, с относительным комфортом разместились в кузове, на «калошах» и палатках.

— Все? Ничего не забыли?

— Все, Виктор Петрович!

Кивнув, Ширяев повернулся и постучал по крыше кабины:

— Поехали, Юра!

Рыкнув мощным движком, «сто тридцатый» плавно повернул со Школьной на Советскую и, набирая скорость, выехал на пригородное шоссе…

Затрясло… Заклубились позади желтые клубы пыли… А когда попадались встречные машины или кого-то обгоняли, только песок на зубах скрипел!

Хорошо, что вскоре свернули на лесную дорогу! Грузовик резко снизил скорость, да и пыли тут не было…

Пришло время и запеть! Пусть пока и без гитары…

— Плачет девушка в автомате… — затянула Марина Снеткова.

Остальные тут же подхватили:

— Кутаясь в зябкое пальтецо!

Вот так дальше с песнями и ехали. Даже Ширяев, и тот подпевал, и вообще, как-то стал выглядеть куда менее строго.

Где-то часа через полтора впереди вдруг резко посветлело…

— А вон она, речка! — привстав, указал рукой Костя Росляков, высокий стеснительный парнишка с кудрявой челкой. — Это что, Мокша уже?

— Ну да, она, — рассмеялся Петрович. — Станция Березай, кто приехал — вылезай!

Проехав еще несколько десятков метров, грузовик остановился…

— Дальше не поеду, завязнуть боюсь, — распахнув дверцу, пояснил шофер.

— Ничего! — улыбнулся Ширяев. — Дальше мы сами все донесем. Вода-то — вот она… Ну что расселись? А ну, вылезай, разгружаемся!

Выгрузившись, ребята, помогая друг другу, принялись собирать лодки. На собранный трубчатый каркас натягивали «калошу» — дело не такое уж и сложное, но требующее определенных навыков. Как и сама посадка в байду…

— Женя, вот смотри… — немного стесняясь своей взрослой напарницы, показывал Коля Ващенков. — Когда забираешься, на «кости» не становись — перевернешься… особенно когда лодка пустая…

— Вот-вот, — подойдя, Петрович проверил лодку и обернулся к остальным: — Кто первый раз — вы Колю слушайте…

Да уж, в первый раз в водный поход отправились только двое — Женька да Николай Кныш… Впрочем, основные азы кружковод не уставал напоминать и остальным.

— Если вдруг лодка перевернулась, что делаем? А, Оль?

— Подныриваем под лодку… пропускаем над собой… потом — выныриваем!

— А если мелко?

— А если мелко… — Оленька ненадолго задумалась, подергала себя за косичку. И улыбнулась: — А если мелко — просто встаем на ноги!

— Молодец! — довольно покивал Петрович. — Ну все… Переодеваемся! Немного перекусим, и, так сказать — вперед, заре навстречу!

Насчет одежды Женька уже была предупреждена все той же Маринкой. Взяла с собой пару шортов, треники, плотные рабочие брюки и — обязательно! — старую отцовскую рубашку с длинными рукавами, чтобы на солнце не обгореть. Рубашка эта смотрелась на девушке балахоном, но подол Женька завязала узлом на животе, а рукава закатала.

— Так! Головные уборы у всех? Сандалии?

Сандалии Петрович требовал обязательно: Мокша — речка каменистая, мелкая, а вода в ней болотная, темная. Ступишь на дно — запросто можно и ноги поранить. Шорты тоже в водном походе незаменимая вещь, особенно для девчонок — грести в одних купальниках было бы уж слишком вызывающе!

— Внимание! — физкультурник поднял руку и посмотрел на самую младшую — Ниночку. — А ну-ка, цифру от одного до шести, быстро!

— Пять! — не задумываясь выпалила девчонка.

Петрович покачал головой:

— А почему пять?

— Не знаю… Ну-у… просто оценка хорошая!

— Что ж, пятая лодка дежурит! — громко объявил кружковод. — Костя, Николай — вы! Николай, суп сварить сможешь? А то на Костика надежда так себе…

— Ну, Ви-иктор Петрович! — обиженно протянул Костя.

— Что «Виктор Петрович»? А кто в прошлый раз уху пересолил? А каша у кого подгорела?

Константин смущенно потупился и махнул рукой:

— Да ла-адно вам!

— Чего ржете-то? — вступился за напарника Кныш. — Виктор Петрович, мы, может, по пути рыбки натаскаем?

— Может, и натаскаете, мы обычно не торопимся.

— И такую ушицу сварганим — ух! Верно, Костян? Пальчики оближете!

— Что ж, Николай, ловлю на слове! — засмеялся Виктор Петрович.

— Да зуб даю!

На бутерброды ушло полбуханки черного ржаного хлеба и полпалки самой дешевой ливерной колбасы, оказавшейся потрясающе вкусной! На мелкий перекус также взяли плавленых сырков по двадцать шесть копеек, а кто-то еще и вареные яйца прихватил. Слопали все быстро и весело… Затем сфотографировались на фоне речки, уселись в лодки и, как говорят туристы, — «погрябали».

Женька удивлялась многому, и в первую очередь тому томительно-радостному чувству, что вдруг охватило ее, едва только лодка тронулась по стремнине…

Как же было славно! И солнце, и речка, и ветер, и брызги в лицо… И ребята…

И много было чего удивительного даже и в бытовом плане. Собираясь в поход, девушка думала, что пищу там готовят девчонки, а парни рубят дрова и все такое прочее… Оказывается, нет! Готовили и мыли котлы напарники — «дежурная лодка», то есть все по очереди. А поскольку лодок было шесть, а дней — всего пять, то хитрый руководитель предложил каждое очередное дежурство выбирать по жребию… или как пойдет. А как пойдет, пока не сказал, лишь лукаво прищурился и ухмыльнулся.

Как малоопытная, Женька сидела впереди, а считавшийся опытным напарник, Коля Ващенков, — сзади. Парнишка все так же продолжал жутко стесняться, то и дело сбиваясь на «вы», ведь когда-то, не так и давно, Женя Колесникова была у него вожатой…

— Внимание — порожек! — предупреждая, вдруг обернулся Петрович. — Проходим по очереди, точно за мной…

Легко миновав порог, головная байдарка ловко развернулась за камнями, чуть прижавшись к заросшему густыми кустами берегу.

— Первая лодка — пошла! Второй приготовиться… — привязав лодку тросом, скомандовал руководитель похода…

Проходя порог, мальчишки восторженно орали… и девчонки не отставали от них…

Дошла очередь и до Женькиной байды…

— Левым веслом… теперь правым… — командовал Коля. — Теперь не гребем!

Оп-па!

Влекомая быстрым течение лодка, легко проскользнув между черными, поросшими мхом камнями, резко ухнула вниз…

Ощущение — как на качелях!

Женя не выдержала, вскрикнула… особенно когда тучи холодных брызг окатили ее всю, едва не залив лодку…

— Молодцы! — засмеялся Петрович. — Внимание, скоро выходим на широкую воду. Там мелко, и камешки тоже имеются, так что внимательнее!

И правда, река скоро расширилась, и течение стало величавым и плавным, таким, что хотелось петь.

Маринка Снеткова затянула «Гренаду»… Песню тут же подхватили все… А вот Женькина лодка вдруг резко застопорилась.

— На камень сели, — спокойно констатировал напарник. — Вылезаем! Стаскивать будем.

Оба — Женька и Коля — выбрались из байдарки, стащили, снова уселись и с удвоенной силой погребли дальше — догонять своих! А те ждали на излучине, зачем-то связав две лодки вместе…

— Женя, давайте к нам! — закричала Маринка Снеткова. — Привязывайтесь — в карты будем играть и позагораем.

Еще и четвертая лодка ткнулась в борт — таким вот плотом дальше и поплыли…

— Виктор Петрович, мы рыбу половим? — вытащив удочку, Николай Кныш вопросительно глянул на кружковода. — Тут вон хорошенький омуток.

— Ловите! — махнул рукой Петрович. — Только смотрите, обед с вас, так что по времени не опаздывайте… А вы… — повернулся он к ребятам. — У кого карты? Женя, в подкидного дурака умеешь?

В ответ Колесникова лишь фыркнула — еще бы не уметь!

Она-то умела… а вот ее напарник, как оказалось, — не очень… Проиграли и дежурство, и котлы чистить — на целых два дня!

Петрович откровенно смеялся… Вот же ж гад какой!

Сняв мокрую рубаху, Женечка разложила ее на носу лодки — посушить. Хотела снять и шорты, да постеснялась, хотя ребята-то кругом были свои… А вот другие девчонки не стеснялись — разделись до купальников и загорали себе, как и все остальные, включая самого руководителя.

Коля Ващенков и так-то стеснялся, а уж сейчас, после того, как подставил напарницу на котлы и дежурство, — и подавно. Возился где-то в задней части лодки, вытащил из рюкзака радиоприемник «Гайя» в кожаном щегольском футляре, принялся ловить станции. Из динамика доносились какое-то шипение и треск…

— Не ловит! — еще больше понурился Коля.

— Так ведь к болотам идем, Коленька! — расхохоталась Марина. — Урочища там одни… и никакой цивилизации!

Тут как раз подплыли и рыбачки, Николай Кныш с напарником Росляковым Костей похвастались уловом — парочка неплохих таких щук, налим, окушки, уклейка…

— Ушицу сегодня сварим! — глянув на загоравшую Женьку, подмигнул Николай. И так посмотрел… та-ак…

— Молодцы, ребята! — одобрительно покивал руководитель похода. — Консервы сэкономим.

— О, приемничек! — скосив глаза, Кныш вдруг улыбнулся и оценивающе поцокал языком. — Я посмотрю?

— Да пожалуйста! — пожав плечами, Ващенков протянул приемник. — Но здесь пока ничего не ловит…

— Хороший приемник, «Гайя», — покивал Николай. — И стоит хорошо, почти сорок четыре рубля.

— А ты все цены знаешь? — спросила Женька.

— Так сам собираюсь приемник купить. Хожу вот по магазинам, прицениваюсь… — серьезно пояснил юноша. — И вот думаю, наверное, лучше «Селгу» возьму! Тот же завод, но модель поновее. Да и на червонец дешевле, честно сказать! Ого… — Взгляд Николая вдруг упал на рослую блондинку, Тимофееву Веру с соседней лодки. Надо сказать, девушка была в самом соку, не то что тощие Маринка и Женька! Симпатичное личико, голубые глаза… и такого же цвета купальник… И кроме всего прочего — крутые бедра, упругая налитая грудь, совсем уже женская…

Парень сглотнул слюну и, как бы невзначай, дотронулся до Вериного бедра…

— А купальник у тебя ничего, зачетный! Поди, заграничный? В ОРСе брала?

— Нет, — чуть смущенно отозвалась девчонка. — Сама сшила. Просто ткань подходящая была — ситец…

— Ого! Да ты еще и рукастая!

Весь этот разговор почему-то очень не понравился Женьке… Кто бы только знал — почему?

Придя на работу, участковый уполномоченный Дорожкин первым делом заглянул в дежурку — нет ли там чего? А то ведь после выходных обязательно какая-нибудь жалоба, а то и не одна! На танцах могли подраться, чья-то корова или коза на чужой покос забрести… да мало ли?

— Не, нет ничего, — махнул рукой дежурный. — Там по деревням что-то было — соседи скандалили, дачники. Так я Сорокина уже послал.

— То-то я и смотрю, мотоцикла нет… А начальство где?

— В Тянск уехали, оба. Пистоны очередные получать. Ну, все по тому делу… А Макс к родителям задержанного Воронкова поехал. Так, поговорить-посмотреть.

— Поня-атно…

С улицы вдруг донесся какой-то шум — детские голоса, что ли… Вот уже кто-то затопал по крыльцу… Действительно — дети. Четверо растрепанных мальчишек и с ними девчушка, на вид класса из восьмого, шустренькая такая шатенка с косой, в синей длинной юбке и белой блузке с комсомольским значком.

— А ну, тихо! — со всей возможной строгостью увещевала она. — Кому сказала — тихо! Шмаков! Болтунов! Совсем не умеете себя вести! Я вот родителей ваших вызову… А впрочем, их тут и без меня… Ну стыд и позор! Уже и до милиции докатились!

Завидев участкового, оболтусы разом притихли.

— А-а-а! — вспомнил Дорожкин. — Так это, значит, те самые драчуны-хулиганы? Ну-ну… — А вы, девушка, кто будете?

— А я на площадке… воспитателем. — Девчонка торопливо приосанилась и одернула блузку. — Ремезова, Ира… Ирина Олеговна. Вообще-то, я учитель немецкого…

— О, зер гут! — усмехнувшись, Дорожкин снял фуражку. — Ну, проходите ко мне в кабинет. Сначала — вы, Ирина… Олеговна… А потом с этими разберемся. Пусть пока в коридорчике подождут.

— Ой… — вдруг заволновалась учительница. — Одних их оставить? Так они здесь что-нибудь учудят. Или передерутся!

— Пусть только попробуют! — глянув на ребят, участковый грозно насупил брови. — Живо у меня в камере окажутся. До конца своих дней!

— Ой… вот бы и нам в школе такую камеру… А то иногда никакого сладу…

Ничего конкретного Ирина… Ирина Олеговна о драке не рассказала, она ее просто не видела, узнала с чужих слов. А сюда ее попросили хулиганов доставить, так сказать — сопроводить.

— Ничего, сейчас всех расспросим, — откинувшись на стуле, Дорожкин потер руки. — Уточню только — сторон там было две? Ну, двое на двое бились? Или каждый сам за себя?

— Двое на двое, — не задумываясь, ответила учительница. — Мне Анна Сергеевна рассказала, начальница… Она в районо сейчас, на совещании.

— Так какие стороны-то?

— Болтунов и Шмаков против Ремезова с Короткевичем. Последние первыми и напали! Хотя Денис Короткевич там самый младший… и вообще, мальчик неплохой.

— Ладно, поглядим…

Подойдя к двери, участковый попал в кабинет Болтунова и Шмакова. Оба паренька были чем-то похожи друг на друга — крепенькие, вихрастые, круглолицые, оба в трениках, ковбойках и кедах. Только Болтунов — блондин, а Шмаков — темно-русый.

— Ну? — кивнув на стоявшие у стены стулья, строго посмотрел на ребят Дорожкин. — Что там случилось, рассказывайте! Ты говори… — ткнул он пальцем в блондинчика.

— Так это… — волнуясь, начал тот. — Мы это… ничего… в домино на улице играли… ну, с Юриком… А тут эти! Ка-ак налетят! И, главное, ни с того ни с сего!

— Да-да, дяденька участковый, все так и было! — подтвердил темно-русый. — Они первые начали! Типа, мы их блиндаж разрыли!

— А вы не…

— А мы — нет! Ничего мы не разрывали — честное пионерское! Это, наверное, Сашка Котов разрыл со своей шоблой!

— Да, да — это точно Кот!

— Так! — участковый пристукнул ладонью по столу. — Телесные повреждения какие-нибудь? К фельдшеру обращались?

— Да царапины только… и синяки еще… Это Семка Ремез мне по спине двинул!

Внимательно выслушав ребят, Дорожкин отправил их в коридор, велев позвать, так сказать, противоборствующую сторону.

Ремезов Семен и Короткевич Денис выглядели куда как интеллигентнее своих соперников. Летние короткие штаны, рубашечки, проборы, сандалии… Правда, синяки под глазами у обоих.

Вины своей юные драчуны не скрывали:

— Ну да, напали! А что они наш блиндаж разрушили? Ну, землянку…

— Откуда вы знаете, что они?

— Зна-а-ем! — усмехнувшись, уверенно протянул Денис. — Шмак с Болтуном давно нас выслеживали!

— Дразнились и грозились наш блиндаж поджечь! Говорили, что в той стороне… ну, сразу за Южной… только они главные, и только их блиндаж и должен быть!

Блиндажи… Игорь усмехнулся — тема была знакомая, сами в детстве такие строили, благо с войны еще остались вырытые в земле укрытия, капониры… И чтоб у любой уважающей себя ребячьей компании да не было своего блиндажа? Ну как же без него-то? Это ж свое, родное место, куда взрослым путь заказан! Там можно посидеть, поболтать, поиграть в карты, покурить…

— В общем, вот что! — собрав всех четверых, погрозил кулаком Дорожкин. — Еще раз и… Я понятно объясняю?

— Да уж куда понятнее, — опустив голову, вздохнул Денис.

— С родителями вашими я побеседую. Скажете им, чтобы после работы зашли.

— А мы им уже сказали, — тут же пояснила Ирина Олеговна.

— Вот это вы молодцы.

Болтунов вдруг дернулся:

— А если они в отместку наш блиндаж разрушат?

— Тогда… — участковый ненадолго задумался. — Тогда никакую драку не учинять, а сообщить обо всем мне!

— А вы что же, будете разбираться? — резонно усомнился Шмаков.

— Буду! Всенепременно буду! Во-первых, мне ваши драки не нужны — показатели портят. А во-вторых… — Дорожкин поспешно спрятал усмешку. — Во-вторых, мало ли кто там в вашем блиндаже окопался? Может, браконьер какой… Или, того хуже, шпион, фашистский прихвостень недобитый!

— Скажете тоже — шпион!

— А что вы думаете? Случаи в нашем городе были…

Все четверо переглянулись.

— Ладно, если что — сообщим… — протянул Болтунов. — А вы нас в камеру не посадите?

— Да пока, пожалуй, нет. Ребята вы, смотрю, неплохие… Только вот зря пистолет в милицию не отнесли!

— Какой пистолет? — Короткевич и Ремезов переглянулись.

Ага-а! Глазенки-то забегали…

— А тот самый, немецкий, который в лесу нашли… — продолжал «брать на понт» участковый. — А потом перед другими пацанами хвастались! Что, скажете, не вы?

— Не мы! — парни дружно завертели головами.

— Кот это! — раскололся Денис. — А мы ни при чем тут.

— Кот…

— Котов Саша, седьмой «Б», — несмотря на юную внешность, Ирина Олеговна свое дело знала. — Горе наше… В шестом классе на второй год оставался, в седьмой еле вытащили… Там мать одна тянет — хорошая женщина. Санитаркой в больнице… А Саша нынче с дедушкой на рыбалке. Где-то на дальних озерах, за Лерничами… На Рыбьем, что ли… Или на Утином…

Вот и пистолет проявился! И вполне может быть, это тот самый «парабеллум», из которого застрелили кассира и шофера. Если оружия у Котова уже нет, то останется выяснить, как оно попало к Воронкову, и дело, считай, закончено! Если же пистолет все еще у мальчишки, надо искать другой, такой же! В любом случае все надобно проверить самым тщательным образом. Правда, поди разыщи парня на дальней рыбалке… Но ведь не на месяц же они с дедом ушли! И даже не на неделю. Дня два-три — максимум…

Окрыленный этим, пусть даже и небольшим, намеком на удачу, Игорь до самого обеда приводил в порядок дела по учетным элементам. Давно нужно было заняться, вполне могли проверку прислать, а своих подводить не хотелось.

Написав пару справок, участковый уже собрался идти домой, как вдруг в коридоре снова послышались детские голоса… в дверь постучали…

— Дяденька участковый… Вы сказали, чтоб мы…

На пороге стояли два недавних драчуна — Болтунов и Шмаков. Оба грязные и чем-то необычно взволнованные…

— Что, опять ваш блиндаж разнесли?

— Хуже…

— Там это…

— В нашем блиндаже…

— Мертвая женщина!