Слепой дракон

Одиннадцатая глава. Откровения

Проснувшись наутро, Гарри с недоумением глянул в окно — чего так темно-то? — перевел взгляд на часы и заскулил, половина пятого… в такую рань даже идиот не встает. Попытался заснуть снова, но сон ушел и возвращаться не желал, и даже более — навевал мысли о том, что как раз фермеры и встают в полпятого и никто при этом их идиотами не считает. Ну я-то не фермер и коров у меня нет, возразил своим мыслям Гарри, желая только одного — сладко поспать.

— А дракон? — вкрадчиво спросил внутренний голос, и Гарри рывком сел на кровати, охваченный неожиданным счастьем: Серенгети! Его же Серенгети ждет! Скатился с кровати и торопливо оделся, впопыхах путаясь в рукавах и штанинах и при этом стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарищей. Подумав, прихватил и мантию-невидимку, на всякий случай, а то вдруг нельзя в такую рань по школе ходить… Где та пещера, Гарри хоть и хорошо запомнил, но поплутать пришлось, потому что в лесу нет указателей, а тропы выглядят однояйцевыми близнецами, как ни присматривайся, всё равно не отличишь одну от другой.

В общем, заблудился Гарри. В поисках нужной тропы забрел куда-то не туда… в какую-то жуткую и темную лощину, деревья здесь были сплошь увиты клочьями старой паутины. Да ещё и туман наполз со всех сторон, обыкновенный утренний туман, который образуется из испарений влажной, охлажденной за ночь земли. Но в этом месте, холодном, темном, туман нагонял жути вкупе с паутиной и здешними обитателями — акромантулами. Ох, как он пожалел, что покинул уютные стены надежного замка. Где-то совсем близко раздался шорох, и Гарри резко развернулся в сторону звука, нервно и крепко сжимая в руке волшебную палочку, на всякий случай приготовив заклинание Щита. Почти сразу он опомнился и, рванув застежку сумки на боку, вытянул из неё мантию-невидимку, которую тут же набросил на себя.

А вот и враг. Огромный, ростом с лошадь, иссиня-черный акромантул вышел из-за деревьев, Гарри почувствовал, как его душа уходит в пятки — монстр был воистину чудовищен. Частокол мохнатых ног, передние, пара хелицер, хищно нацелились в его сторону, жутко лязгнули гигантские челюсти жвал… На грани обморока Гарри шагнул назад, внезапно осознав, что мантия его не спасет, чувствительные волоски на лапах-хелицерах служили пауку лучше всех радаров и сонаров вместе взятых. Ещё один шаг, ещё… и всё, на очередном шаге вслепую, нога угодила в природную ловушку, в узкую щель между корнями. Гарри упал на спину, больно растянув ногу, мантия предательски распахнулась, но пауку не надо было смотреть на жертву, он её прекрасно чуял при помощи тех самых волосков. Гарри отчаянно закричал, при этом прекрасно понимая, что на помощь никто не придет. Некому. Просто крик всегда вырывается в последнюю минуту жизни, как и первый — при рождении, крик ужаса, последнее “прости” бренному миру. Огромные челюсти сомкнулись поперек паука, аккуратно перекусывая его пополам, части паучьего тела с неприятным чавканьем свалились и покатились по земле. Жемчужно-голубой дракон отпихнул их лапой и, повернув голову к Гарри, внимательно посмотрел на него, подслеповато моргая. Серенгети пришел на помощь. Потрясенный Гарри, не веря своему неожиданному спасению, во все глаза смотрел на дракона, и в душе его разгоралось счастье, то самое невообразимое счастье, когда понимаешь, что чудом остался жив. Протянул руку, позвал:

— Серени, ты спас мне жизнь!..

Горячая морда дракона мягко коснулась руки Гарри, а потом Серенгети-Серени тихо зарокотал, здороваясь с Хозяином. Гарри поднялся и, не обращая внимания на подвернутую ногу, обнял дракона за шею, во всяком случае обнял так, как получилось… он был очень огромен, жемчужный дракон. Гарри отстранился и окинул его восхищенным взглядом, и так же обрадованно доложил ему:

— Ух и красивый же ты стал, Серени!

В ответ дракон кивнул на останки паука и состроил укоряющую морду, Гарри понял его и виновато понурил голову:

— Прости, я нечаянно заблудился… Сам не знаю, как прошел мимо твоего загона и забрел так далеко, прости меня, Серенгети. Я больше не буду…

Серенгети вздохнул, покачал головой и, хмыкнув, легонечко толкнул Гарри в плечо, словно говоря — пойдем отсюда. И снова Гарри его понял и согласился с его мнением. И они вместе покинули Паучью лощину. Гарри шел прихрамывая на больную ногу, и дракон как-то подстраивал свои шаги с шагами парня, его голова всё время была над плечом Гарри, и тот, поднимая голову, видел совсем рядом огромный овал глаза цвета светлого топаза, розово-оранжевый. Как-то не сразу до него дошло, что Серенгети видит. Остановившись так, словно налетел на невидимую стену, Гарри в полнейшем шоке уставился на прозревшего друга. Пораженно выдохнул:

— Ты видишь?!

В глазах дракона промелькнуло некое подобие юмора, и он коротко кивнул головой, безмолвно отвечая на вопрос Гарри. Тот невольно отметил данный факт и поставил мысленную зарубку, что драконы вообще-то разумны, раз способны отвечать на несложные вопросы. И тут же его замутило от беспомощного чувства бессильного гнева — эти маги совсем того, что ли? Истребляют разумных существ, совсем не считаясь с их мнением и мировоззрением, истребляют просто как свиней… Гарри грустно посмотрел на дракона и тихо сообщил:

— В Ганновере я познакомился с лошадьми, и если я раньше думал, что они безмозглые и никчемные животные, то после близкого с ними знакомства я перестал так считать. Я был не прав, Серени, лошади очень умные, они ответственные, мудрые и добрые. И красивые. Ты тоже красивый, Серенгети. Так вот, к лошадям до сих пор относятся по-разному, везде их по-всякому пользуют. Конный спорт, например, их калечит и убивает, но вот парадокс, современные лошади живы благодаря именно конному спорту. Благодаря ему лошадей держат миллионы людей, разводят, следят за чистотой крови и породой… И знаешь, Серенгети, я даже не очень расстроился, когда узнал, что из них в Монголии делают татарскую колбасу, и знаешь, почему? Потому что для этого разводят лошадей мясной породы, то есть специально для этих целей селекционировали местных тюркских лошадок. Поэтому мне их не особенно жаль, мне гораздо больше жалко тех лошадок, которых замучили недобросовестные хозяева. А что же делают с вами хозяева-маги? Серени, прости, но я стопроцентно уверен, что ни одному дракону не приходило в голову спасать волшебника, кроме тебя. А ты почему-то пришел… ты, наверное, какой-нибудь особенный? Нет… не сходится, насколько я успел понять, драконы породы украинский железнобрюх довольно распространены и далеко не редки.

Дождавшись конца монолога, Серенгети легонько прикоснулся к его плечу кончиком носа, а когда Гарри положил руку на морду, шумно вздохнул. И тут что-то произошло. Словно кошка ударила током, когда её погладишь в темноте против шерсти… пальцы Гарри слегка кольнуло электричеством, а в его голове раздался голос, мощный и глубокий, и в то же время беззвучный:

— “Ты дал мне имя”.

Гарри растерянно поднял голову и вопросительно заглянул в оранжево-розовый глаз, неуверенно спросил:

— Это ты?..

Дракон кивнул, слова здесь были явно лишними. А Гарри задумался, начиная понимать.

— Значит, это потому, что я дал тебе имя? Ты поэтому пришел ко мне на помощь.

Снова короткий кивок. Гарри опять задумался и после недолгих размышлений понял — волшебники совсем не обрадуются такому открытию, скорей наоборот… Как возмущены были спортсмены-лошадники, когда в мире появились люди, сумевшие оседлать «голую» лошадь и начавшие управлять ею, не прибегая к помощи уздечек и шпор, обычных средств принуждения и управления лошадью. Эти люди доказали, что лошадь способна подчиняться человеку по доброй воле и без насилия. И Гарри даже видел яркий пример тому — парализованная женщина, сидящая в инвалидной колясочке. Она приезжала в Ганновер и давала там представление, выступала со своими лошадьми, и эти лошади, страстные и роскошные красавцы фризы, показали настоящие чудеса доверия и мастерства. Они ходили испанским шагом, делали пируэты и пассажи и многое-многое другое, оставаясь при этом на полной и абсолютной свободе, без уздечек и седел, полностью послушные и верные.

Так вот, садисты-спортсмены были готовы удавиться от злости и досады — ну как же так, своенравная скотина, которая с места не стронется ради финиша на скачках и которую только побоями и заставишь скакать, а тут, нате вам, гарцует на пассажах! Тьфу, слов нет. И бабу эту удавить мало… Мир конного спорта был против такого равноправия между человеком и лошадью. И не готов.

И Гарри подозревал, что волшебники тоже не будут готовы к тому, чтобы признать равенство с древними существами, которых они вот уже много столетий, со времен Мерлина, привыкли видеть в качестве полезных ингредиентов. А значит, что? Придется молчать… Об этом Гарри и спросил дракона:

— Серени, это секрет?

Дракон распростер правое крыло, поглазел на радужные переливы на перепонках, поднял глаза к небу, подумал и кивнул:

— “Да, это секрет”.

И снова Гарри согласился с ним. Не торопясь, они дошли до загона, Серенгети перелез через изгородь, оглянулся украдкой по сторонам и подмигнул Гарри, после чего скрылся в пещере, изображая немого и печального зверя. Гарри, посмеиваясь, покачал головой и, прихрамывая, пошел к замку, палочкой ставя метки на стволах деревьев, растущих вдоль тропы. Сверкающие крестики одним интересным заклинанием Флагрейт, которое как-то подсказала Гермиона, правда Гарри его усовершенствовал, чтобы метки не исчезали, но оставались в виде заметного следа.

Вернувшись в Гриффиндорскую башню, Гарри, не раздеваясь, рухнул на застеленную кем-то кровать и моментально заснул. Чтобы, однако, проснуться спустя час и пойти вместе со всеми на завтрак, а потом на урок Травологии. Его хромоту заметили, конечно, но в душу не лезли, раз сам Гарри не распространяется о причинах своей хромоты. На уроке профессор Стебль собрала учеников вокруг стола и гордо провозгласила:

— Знакомьтесь, бубонтюберы!

Гарри с интересом принялся рассматривать странноватое растение, похожее на вставшего дыбом толстого червяка цвета сырого мяса. Девочки скривились и жалобно уставились на преподавателя в надежде разжалобить её так, чтобы она отпустила их с урока. Не прокатило, не замечая щенячьих глазок, профессор Стебль жизнерадостно продолжила, как ни в чем не бывало:

— Сегодня мы с вами будем собирать гной!

Ой-ё… Понятно, почему девчонки так хотят отсюда удрать, собирать какой-то гной, брр-р-р…

Слушая лекцию профессорши, Гарри начал осторожно выдавливать и собирать в скляночки зеленоватую густую жидкость, которая почему-то пахла бензином. Одну скляночку Гарри совершенно “случайно” засунул в карман, решив проверить на досуге — не горит ли она. А как же, если она пахнет бензином-керосином, то это следует проверить, может пригодиться для запугивания портретной двери, если вдруг забудешь пароль…

На следующем уроке, у Хагрида, их ждал ещё один тошнотворный сюрприз — соплохвосты. При виде их Малфой едва не ушел, аргументируя свое поведение тем, что не намерен нянчиться с отпрысками огненных крабов и мантикор. Но остался после того, как Гарри сказал:

— Не понимаю, чего страшного в этих сухопутных креветках?

Присмотрелись к этим крабомантикорам и решили, что Гарри прав — и в самом деле креветки. Тем более что Хагрид просил их не расчленять, а просто-напросто придумать, чем их кормить, так как он сам не в курсах.

Крабики есть отказывались: отвергли и муравьиные яйца, и лягушачью печень, и даже куски ужа, над которыми неожиданно разревелась Лаванда, ей стало очень жаль несчастных ужиков.

После обеда ожидался ещё один ужас — Трелони. И Гарри всерьез задумался, а не прогулять ли ему это гребанное и никому не нужное прорицание? Тем более что Трелониха всегда неадекватно себя ведет в его присутствии, начинает жалеть и предсказывать скорую кончину. А у него и так сегодня проблем выше крыши было, а эта старая шарлатанка, не дай бог, ещё почувствует что-нибудь, ещё загордится, мол, ах, я была права, милый мальчик, как же ты так неосторожно? — и слёзки размером с бриллиант в сорок карат… Так что ну её…