Слепой дракон

Двадцать шестая глава. Не всё золото, что блестит…

В школу Гарри вернулся Снейпом. Пасхальных каникул как раз хватило, чтобы успеть пробежаться по всем инстанциям и подписать все давно подготовленные бумаги. Северус благодаря практичной Петунье смог официально усыновить обоих мальчиков, были даже составлены (восстановлены) детские метрики, в которых стояло имя настоящего отца Гарри и Кеннета — Северус Снейп. А Дженни Снейп стала законной матерью Гарри. Вот так, совершенно случайно открылась невероятная жизненная тайна, вот так нежданно-негаданно нашелся родной отец Кеннета, а сам Северус оказался счастливым отцом двух мальчиков-волшебников.

Ветреный и холодный апрель неспешно полз по стране, временами радуя всех живых солнечными деньками. В городах и поселках дороги превратились в жидкую кашу, в которой тонули ноги и вязли-буксовали легковые автомобили. Повсюду дымили, похожие на трицератопсов, тракторы-снегоуборщики, трамбуя гусеницами снежную кашу, они отвалами создавали по обочинам дорог непроходимые горы, на которые с восторгом устремлялись мальчишки и девчонки, играя в альпинистов. С крыш с грохотом рушились глыбы льда и сосулек, которые сбивали колами специальные рабочие. Воздух звенел от весенней капели и бесчисленных ручьев. Ручейки веселыми струйками бежали по проталинам, стекаясь в небольшие речки и разливаясь в огромные моря-лужи.

В один из таких апрельских деньков Гарри и его друзья решили выбраться в Хогсмид. Перешагивая через звонкие проталины и оскальзываясь на скользкой каше, ребята шли по центральной улице деревни. Гарри был здесь в первый раз и с интересом вертел головой во все стороны. За ними с крыши на крышу перелетали Мерлин и Сыч, причем последний, как всегда, громко верещал, распевая нехитрую песенку на вечную тему «что вижу, о том и пою!» Магазин «Зонко», кафе мадам Паддифут, трактир «Кабанья голова»… Всё это было интересно для новичков, а кроме Гарри здесь впервые был и Невилл. С боковой улочки в сторону кафе прошла парочка — Седрик и Чжоу. Увидев Гарри, они приветливо помахали ему руками, конечно все знали, что это Гарри и близнецы Уизли уговорили МакГонагалл вмешаться в ход турнирных событий и поменять чемпионские трофеи.

Увидев «Сладкое королевство», дружно рванули туда. Вошли и разбрелись вдоль стеллажей и прилавков, подсчитывая в уме, на что хватит их денег. Рон потянулся к перечным чертикам, Невилл — к шоколадным лягушкам. Купив одну, он прямо тут развернул упаковку, вынул извивающуюся лягуху и невольно застыл, видя странное выражение лица Гарри. Вопросительно глянул:

— Что?

— Они шевелятся… ф-фу, как можно есть живую лягушку?

— Но… они шоколадные, Гарри.

Гермиона ностальгически вздохнула, вытащила из сумочки нечто длинное и яркое, протянула Невиллу:

— Попробуй нашего шоколадного зайца.

Невилл с любопытством посмотрел на неё, отдал лягушку не глядя кому и взял зайца, развернул блестящую тонкую фольгу и пришел в восторг при виде фигурного молочного шоколада.

— Даже жалко его кусать, такой красивый!

Гарри с Гермионой лишь обреченно переглянулись — вот и пойми их… волшебничью логику. Драко, которому Невилл сунул лягушку, втихомолку, по-хомячьи умял её. А так, в общем и целом, кондитерская вызвала у Гарри ассоциацию с адом диабетика, его прямо в дрожь бросило при виде огромных кусков нуги, кокосового грильяжа, толстых медовых ирисок и штабелей всевозможного шоколада. Господи. Гарри передернулся, глядя, как какая-то ведьма берет с полки пять фунтов чистого сахара — щербет с дробленым фундуком, и несет к кассе, сгибаясь под его тяжестью. Заныли зубы, а кровь, видимо, впервые задумалась об инсулине, потому что в груди что-то неприятно сдавило и захотелось убраться отсюда подальше. Что он и сделал вместе с Гермионой. Вышли и встали снаружи, решив подождать друзей здесь.

— Кошмар, сладости в поезде, сладости здесь… Нет чтобы нормальную еду продавать! — забухтела Гермиона. Гарри согласно закивал. С дальнего конца узкой и кривоватой улочки вдруг донесся шум. Гарри и Гермиона вытянули шеи — там начал собираться народ, а над их головами на добрых четыре фута возвышалась узнаваемая издалека монументальная фигура Хагрида. Безотчетно подростки подошли поближе, послушать-посмотреть.

— А я и говорю! Крышка бы нам всем, гр-р-робовая… Всех бы они сожрали и костей не оставили, но нас спасли драконы! — душевно пел молодой паренёк, стоя на телеге и размахивая полупустой бутылкой огневиски. — Ка-а-ак налетят, да ка-а-ак начали поливать огнем этих… как их там, Хагрид?

— Соплохвосты… — хмуро буркнул тот. А юноша с пьяной настойчивостью придрался:

— И защ-щем ты их разводил, а, Хагрид? Неужели ты не знал, щто из них во-от такое вырастет.

— Да не хотел я за них браться! Чё ж я, совсем дурак, что ли?! Мантикора-то и сама по себе опасна, а тут еще и смесь её и огнекраба. Но жаба-то сказала — приказ министерства, во как! Мне и пришлось выводить из личинок экс-пери-ментальный образец для будущего турнира.

— Во, слышали?! — назидательно поднял вверх пальчик пьяный паренёк. — Хто-то в министерстве вознамерился погубить славных чемпионов!

— А драконы тут при чем? — нетерпеливо спросил кто-то из толпы.

— А др-р-раконы тут при том! — важно кивнул паренёк. — Вызвали нас на задание — очистить территорию Хогвартса от засилья мутантов. Ну прибыли мы, смотрим, а та-а-ам… какие-то громамонты многоногие скачут. Стр-р-рашные со всех сторон. Уйма щупиков, шипов, жал, присосок… ну ни к какому виду нельзя их отнести, а они ваще на нас напали. Я аж маме «прости-прощай» успел сказать, как налетели они, наши спасители — драконы… Сколько их было, Хагрид?

— Двое, Финниган, двое.

— Разве? А мне показалось — стая…

— Дак они большие, вот и показалось.

— Так драконы-то при чем? Что они сделали?! — снова донесся из толпы тот же нетерпеливый голос.

— Спасли нас драконы, испепелили в пыль этих тварей. Я, кажись, уже говорил про это.

Гарри с Гермионой неслышно отступили подальше и растерянно посмотрели друг на друга.

— Серени и Мария, — прошептал Гарри. — Значит, пока мы на каникулах были, они тут подвиги совершали.

— Да-да… — рассеянно кивнула Гермиона. — Интересно… А кому это в министерстве понадобилось убивать чемпионов?

— Ну почему сразу убивать?.. — виновато возразил Гарри. — Их, наверное, для последнего тура готовили, может собирались в лабиринт запустить.

— Но они же неуязвимые, Гарри! Я их изучала… издалека, конечно же, не вздрагивай. Так вот, из моих наблюдений вышло вот что: они очень сильные, плотоядные, у них прочнейшая броня, отличное зрение, чутье, слух и осязание, кроме того, они слышат ногами и имеют нечто вроде теплового зрения. А самое главное это их интеллект, со временем они стали бы не просто хищниками, а разумными и хладнокровными убийцами. Их мозг постоянно развивался и усовершенствовался, я это заметила, просто наблюдая за ними, и незаметно ото всех ставила им небольшие тесты.

— Ничего себе… — только и смог сказать ошарашенный Гарри, во все глаза глядя на невозможную Гермиону. Девушка польщенно покраснела. Гарри поймал себя на том, что смотрит на её губы, красивые, с мягкими полукружьями на краях. Нет, стоп, Гермиона — друг, вы куда, гормоны? Совсем спятили?..

Заглянули в паб «Три метлы», где Гарри попробовал сливочное пиво, оно ему, кстати, не понравилось, похожее на простую крем-соду, так что, отпив пару глотков, он скривился и отставил кружку от себя. Ещё немного погуляв, четверокурсники вернулись в школу.

Несколько дней спустя, направляясь на очередной урок к Хагриду, Гарри увидел, что тот стоит перед низким верстаком, а на нем — ряд деревянных ящиков. Сердце тревожно екнуло — о нет, неужели ещё какой-нибудь запрещенный вид? — но подойдя и опасливо заглянув туда, Гарри с облегчением перевел дух. В ящиках сидели черные пушистые зверьки со смешными утиными клювами, из-за чего создавалось полное сходство с утконосами. У них были широкие кротовые передние лапы, сильные и короткие задние и куцые хвостики. Их черные глазки лукаво поблескивали, а носики забавно дергались, когда они стали принюхиваться к ребятам. Хагрид добродушно загудел:

— Это нюхлеры. Живут они больше в шахтах. Любят всякие блестящие штуки… Вот, полюбуйтесь!

Панси Паркинсон, умиленная видом зверьков, не устояла перед их очарованием и потянулась к ним, чтобы погладить милашек, но милый пушистый малыш вдруг резво прыгнул к ней и чуть не вцепился в золотые часики на руке девушки. К счастью, Панси успела отдернуть руку. Хагрид широко улыбнулся и продолжил как ни в чем не бывало:

— Сокровища под землей чуют. У нас сегодня будет веселый урок. Видите, вон там вскопано?

Хагрид показал на свежую пустую грядку.

— Тут зарыты золотые монеты. Чей нюхлер найдет больше монет, тот выиграет и получит приз. Снимите с себя украшения, возьмите каждый одного нюхлера и начали.

А вот здесь произошла заминка, на магглорожденных был переизбыток украшений — цепочки, колечки, сережки. И я уж не говорю о пирсинге, который не так-то легко снять. Так что Гарри даже порадовался, что давно снял эту бижутерию. И он беспрепятственно подошел, склонился над ящиками и запустил руку в пушистую гущу, тепленькие и мягонькие нюхлерчики окружили его ладонь, легонько хватали за кисть лапками и лизали её горячими юркими язычками. Один из них уцепился за рукав и почти забрался на руку, его Гарри и выбрал. Подхватив зверька под пузичко и пристроив на сгибе руки, Гарри присоединился к чистокровкам, оставшимся пришлось смотреть на урок издалека, кусать локти и досадовать на пирсинг в пупках, бровях и губах. А урок и правда оказался веселым, спущенные с рук нюхлеры наперегонки неслись к грядке, быстренько роя кротовыми лапками рыхлую почву и вздымая земляные фонтанчики, как в воду ныряли в выкопанную ямку, выскакивали и со всех ног спешили к хозяевам, чтобы отдать найденную монетку и с тем же рвением вернуться обратно к грядке, искать золото дальше. Бедный Рон, его голубые глаза пожелтели от золотой лихорадки, он завистливо сопел и пыхтел и продолжал стоять на месте, пирсинг в бровях и на губе мешал ему включиться в забаву. Драко смотрел-смотрел на его страдания и не выдержал, «утешил»:

— Да не переживай ты так, ласка. Золото лепреконское, через час-два растает.

— Откуда ты знаешь, хорёк? — не остался в долгу Рон.

Драко полюбовался на свои ногти и только после этого важного дела ответил:

— А настоящее золото нюхлер нипочем не отдаст, костьми ляжет, руку отгрызет, но не отдаст. У него на животике кармашек есть, куда он находки собирает, чтобы потом перепрятать где-нибудь в тайничке. Это очень жадный зверь.

Почти то же самое объяснил ученикам и Хагрид, своими словами и в своей манере. А на вопрос Эрни Макмиллана — можно ли купить одного такого и забрать домой? — ответил:

— Твоя мама ему не обрадуется, нюхлеры подрывают строения. Ну, кажется, они всё уже нашли, я сто монет-то всего и зарыл. Так, давайте посчитаем, у кого сколько…

Больше всего монеток добыли нюхлеры Гарри и Ханны Аббот — целых двадцать штучек для каждого. И Хагрид вручил им призы, большие плитки шоколада из «Сладкого королевства». Урок закончился после небольшой лекции о питании нюхлеров, их образе жизни и среде обитания. Но и потом никто не спешил уходить, было просто жалко расставаться с новыми знакомыми, хотелось гладить их шелковистые шкурки, почесывать им нежные горлышки и заглядывать в хитренькие блестящие глазки. Да-а-а… этот урок, вне всякого сомнения, удался Хагриду лучше всех предыдущих. Но хочешь не хочешь, а расстаться пришлось. Посадив любимчиков обратно в ящики и погладив их напоследок, ученики вернулись в замок.

Апрель вздохнул, задумчиво подышал теплым дыханием на сосульки, чтобы те побыстрее начали таять, и неспешным шагом двинулся на север, чувствуя, как в затылок ему жарко дышит нетерпеливый Май, следующий за ним с юга. Под пятой апрельского следа вспух и влажно лопнул талый наст, из трещинки робко выглянул наружу нежно-зеленый росток и, осмелев, выпрямился, источая медовый аромат. Следом за храбрым первопроходцем выглядывали из земли всё смелее и смелее, всё больше и больше таких же храбрецов, такие же, как он — первые подснежники…