Слепой дракон

Двадцать вторая глава. Проблемы пубертатного периода

Несколько раз Гарри натыкался на парочку, заходя в заброшенные классы, увидев же, старался побыстрее смыться, не желая попадаться под горячую руку Гермионы или Виктора. Уж больно страстно они целовались…

На этой почве, имея яркий и наглядный пример, его собственные гормоны пускались во все тяжкие, играя кровью и рисуя в голове самые… кхм… эротичные картинки. Пубертат Гарри был в самом разгаре, ему снились влажные сны, в которых он жарко и горячо занимался любовью с Памелой Андерсон и с Хизер Локлир, сногсшибательными и весьма сисястыми женщинами. Правда, просыпаясь на мокрых простынях, Гарри со смущением понимал, что перед пробуждением Пэм и Хиззи превращались либо в Гермиону, либо в Мэгги Мэдисон, девочку из маггловской школы. Он лежал на смятых простынях и растерянно таращился в изнанку полога, на котором продолжали вырисовываться Пэм с лицом Мэгги и Хизер с лицом Гермионы. Куда-то не туда его гормоны поскакали… Встав с постели, Гарри прошел в факультетскую душевую, где наскоро ополоснулся под душем и, подойдя к зеркалу, тоскливо уставился на свое лицо, очень стараясь не вздрогнуть при виде россыпи прыщей, которые густо усыпали его лоб и щеки, шею, плечи и грудь, а ещё они… Гарри сглотнул и опустил глаза на член, чтобы окончательно убедиться в том, что руки его не обманывают — да, прыщики были и там. Ну просто караул…

Сосредоточенно кусая губы, Гарри попытался вспомнить, нет ли в Хогвартсе кабинета сексолога-психолога или, на худой конец, дерматолога. После долгих размышлений и прикидок решил, что нет, иначе он бы давно знал от старшекурсников. Ну и к кому обратиться с… этой проблемой? К мадам Помфри? Гарри аж покраснел при этом — показывать свою писю женщине?! — ну уж нет, легче умереть… Завернувшись в полотенце и вернувшись в спальню, он зарылся в чемодан, нашел пару самых мягких трусов и с сомнением натянул их, попрыгал, пошагал на месте, проверяя, не трет ли. Вроде ходить можно, но чем-то их надо смазать. Гарри, припомнив о серной мази, кинулся было её искать, но тут же остановился, сообразив, что для столь деликатного места врач-дерматолог наверняка выписал бы нечто другое, более интимное. Тьфу…

Так ничего и не придумав, Гарри отправился на завтрак. Вяло глотая овсянку и не ощущая вкуса, Гарри лениво скользил взглядом по залу, краем сознания отмечая малые события: вот Рон, яростно вгрызаясь в куриный окорочок, злобными глазами сверлит Виктора Крама, сидящего напротив рядом с Гермионой, хм-м-м, а он не курочку грызет, а горло врага… ревнует, что ли? На Невилле повисли три девушки, Лаванда, Парвати и Падма, с чего-то он стал популярным, вон девчонки прямо в рот ему заглядывают. А-а-а, вот они чего, Невилла от Джинни оттирают, угу, понятно, тоже гормоны взыграли, хочется им красивого самца, а что? Невилл-то вон красавцем вырос, уже сейчас видно — крупная кость, высокий рост, синеглазый брюнет. Поня-я-я-ятно, увидели его на балу с Джинни и пропали, проснулся в них дух соперничества — как же так, такой красавец и с этой рыжей куклой??? Ещё чего, надо срочно отбить парня у девки, пока не поздно. Взгляд Гарри скользнул дальше, обежал слизеринский стол и зацепился за Драко — что-то не так — на щеках Драко блестят неровные красные пятна, глаза опущены в тарелку, а руки комкают салфетку. Почуяв на себе чей-то взгляд, Драко поднял голову, встретившись глазами с Гарри, замер. Гарри мотнул головой в сторону выхода из зала, Драко согласно кивнул. Не доев кашу — всё равно аппетита нету! — Гарри вышел в коридор, где спустя минуту к нему присоединился Драко. Не сговариваясь, они молча прошли по коридорам в самый дальний заброшенный класс, где и устроились, Драко на парте, а Гарри у стены с кусочком мела в руке. Начав рисовать, Гарри нарочито-небрежно спросил:

— У тебя всё в порядке, Драко?

Наблюдая за меловыми линиями, складывающимися в рисунок — изображение собаки, Драко неохотно ответил:

— У меня… руки дрожат.

Собака была забыта… Перестав рисовать, Гарри развернулся от стены и с тревогой оглядел друга. Быстро переспросил:

— Что случилось?

— Да я не знаю… — Драко нервно обнял себя за плечи и ссутулился на парте. — Просто после того, как Грюм превратил меня в… з-зверюшку, у меня с тех пор и началось. К-как судороги. М-мерлин… никогда в жизни не забуду эту дикую боль.

Искренне испугавшись, Гарри торопливо подошел, сел рядом и встревоженно взял Драко за плечи, слегка сдавил, покачивая.

— Какую боль? Драко, расскажи…

— Ну… — Драко расслабленно прислонился к груди Поттера и попытался сформулировать ощущения в слова. — Прилетело мне проклятие, сперва как будто лошадь лягнула, а потом я на полу очутился, маленький-маленький… все кости сдавило как… как… ну вот как будто меня великан в ладонях смял и в маленькую баночку утрамбовал. Хорёк же, он мелкий, понимаешь, Гарри? А я высокий, и меня упихнули в эту маленькую тушку чуть побольше крысиной. Не понимаю, как у меня голова не лопнула? Все кости так сдавило, что казалось, глаза из глазниц выдавятся и мозги следом вытекут…

Гарри потрясенно сжал друга в объятиях, безотчетно зарываясь лицом ему в макушку и впервые ощущая шелковистость волос и запах корицы. А Драко продолжал жаловаться:

— А руки! Представляешь, что с моими руками стало? Сначала их укоротило, ну от неожиданности я не понял, что произошло, но потом… когда меня обратно превратили, мне показалось, что их заново ломают и вытягивают из тела. А потом я обнаружил, что они дрожат. Не всегда, конечно, но приступы случаются в самый неподходящий момент. И мне страшно, а вдруг это на уроке произойдет…

Не зная, как успокоить друга, Гарри только крепче его обнял, продолжая нежно укачивать пострадавшего бедного Дракушку. И начиная тихо ненавидеть параноика Грюма, вот же… сволочь колченогая, покалечил ребёнка. Тремор рук, в его-то возрасте! Э-э-э, тремор?.. Волна слепящего ужаса накрыла Гарри с головой. Не отдавая себе отчета, он рывком спихнул Драко с парты, поставил его прямо и принялся лихорадочно ощупывать спину, пытаясь нащупать позвоночник сквозь мантию, свитер и что там ещё у него надето… Озадаченный Драко покорно дал себя раздеть до пояса и вертеть свою бренную тушку во все стороны под пристальным «докторским» взглядом Поттера.

— Спина не болит? — тоном врача спросил Гарри, продолжая пальпировать спину, плечи, ребра, руки. С той же покорностью Драко помотал головой.

— Нет, доктор Поттер, спина не болит. А должна?

— Ну, если только не сместились диски, то не должна… но руки-то с чего трясутся? Тремор-то у тебя откуда? От страха? Не, я, конечно, читал про это, но с тобой не тот случай.

— А может, от страха? — с надеждой спросил Драко. — Я же тогда и вправду испугался…

— Что бы это не было, но врачу тебя показать надо! — твердо решил Гарри. — Одевайся, пошли.

— Куда? Не хочу к мадам Помфри… — запротестовал Драко, начиная одеваться, в классе было всё-таки прохладно.

— Не-не, к Снейпу пойдем, — утешил его Гарри.

Спустились в подземелья, дошли до покоев Снейпа, Гарри поскребся в дверь, та почти сразу открылась, и на пороге вырос неприступный и вечно грозный профессор Снейп. Драко, как обычно в его присутствии, проглотил язык и превратился в голубоглазую куклу. Почему-то в моменты испуга серые глаза Драко становились другого цвета, видимо оттого, что зрачки расширялись и темнели радужки, и глаза из серо-стальных делались голубыми. Увидев, кто к нему пришел, Северус вздернул бровь и молча, о-о-очень нехотя посторонился. Гарри втащил Малфоя в комнату и, встав «во фрунт» перед профессором, зачастил:

— Сэр, у Малфоя проблемы, профессор Грюм подверг его принудительной транс… фигурации, уф, ну и слово… превратил его в… маленького зверька, сэр. И с тех пор у него руки трясутся, я спину проверил, говорит — не болит, но тут рентген нужен, вот.

Черные тоннели вонзились в Малфоя, а холодный голос властно произнес одно-единственное слово:

— Раздевайся.

Оробевший Драко не посмел ослушаться любимого и страшного декана и покорно обнажился до пояса во второй раз. Палочка профессора осветила тело диагностирующими чарами, и в какой-то мере Драко был просвечен насквозь неким подобием того самого рентгена. Во всяком случае, он почувствовал, как этот свет щекочет его где-то внутри под кожей, весьма странное ощущение. А ещё страннее было то, что гриффиндорец Поттер приволок его к декану Слизерина, н-да уж, неисповедимы пути Мерлина. И разговаривает с ним вот так запросто, запанибрата. Северус закончил медосмотр, перевел на Гарри нечитаемый взор и глухо рыкнул:

— Грюм?

Гарри закивал. Рычание стало на октаву ниже:

— В кого?

Прежде чем ответить, Гарри бросил на Драко извиняющийся взгляд:

— В хорька, сэр. В беленького…

Взмах руки, и к мальчикам сзади подъехали два стула, толкнули под зад, парни вынужденно плюхнулись на них, провожая взглядами край мантии, исчезающей за дверью.

— Это он куда? — ошарашенно спросил Драко, нагибаясь со стула за одеждой.

— Надеюсь, не убивать… — флегматично ответил Гарри, наблюдая, как тот одевается. Вопрос соскочил с языка неожиданно даже для него самого: — Ты с девчонками целовался?

— Ч-чего?.. — Драко замер с поднятой рукой, продетой в рукав, и растерянно вытаращился на Гарри поверх толстой пушистой горловины свитера. Но тут же сориентировался, оделся и сел обратно на стул. — Да, целовался.

— И как… оно? — с затаенным любопытством поинтересовался Гарри.

— Ну… вкусно, вообще-то, но это только если девочка нравится. А с той, которая не нравится, целоваться противно.

Гарри шумно сглотнул, его рот внезапно наполнился слюной, а перед внутренним взором возникла Гермиона с грудями Хизер… Да лысый брауни, что за мутотень в голову лезет! Драко сочувственно наблюдал за сменой эмоций на лице Поттера, понимая, что Гарри тоже дорос, вон прыщей целый табун, от переизбытка гормонов, не иначе. Он полез в карман мантии и достал круглую баночку, её горлышко закрывала вощеная бумажка, туго перетянутая бечевкой, и протянул Гарри.

— Вот, возьми, мазь на основе гноя бубонтюбера. От прыщей. Мне здорово помогает, — в доказательство Драко пальцем показал на свое чистое и гладкое лицо. Гарри взял мазь и непроизвольно глянул в низ своего живота. Драко правильно понял, какие мысли сопровождают глаза, и подтверждающе кивнул:

— Там тоже мажь. Везде мажь, она не щиплется.

Гарри благодарно улыбнулся и спрятал баночку в карман.

Грюм нашелся в учительской, Снейп с порога и с разгона, даже не притормозив, запульнул в него заковыристым проклятием. Фиолетовая вспышка, дым, грохот… Испуганно завизжала Минерва, вскочила было, но Северус и на неё палочку нацелил и недобро прошипел:

— Даже не вздумай мне помешать, Минерва, и тебя превращу, только дай мне повод.

— А что случилось, Северус? — слабым голосом вопросила мадам Стебль, со страхом глядя на броненосца, лежащего в кресле на месте Грюма, рядом, на полу, валялись деревянная нога и стеклянный глаз. На них, как на чужеродное тело, проклятие не подействовало.

— Он подверг моего ученика принудительной трансформации, превратил его в маленького зверька. Вы представляете, какой это стресс для четверокурсника? К тому же, это очень больно. Вот пусть и он испытает на собственной шкуре, каково это, принудительно обратиться в зверушку. Не вздумайте его расколдовывать, Минерва, Помона, Филиус. Вы меня поняли?

Флитвик робко поднял короткую ручку и пискнул:

— А он долго будет… таким?

— Сутки! — выплюнул Северус, с отвращением смотря на броненосца-Грюма. Скривился. — Жаль, недолго. Нельзя в детей проклятиями швыряться, будь ты хоть трижды мракоборец. Так что наслаждайся сломанными косточками, Аластор. Мое почтение, дамы, господин.

Кивнув напоследок, Северус резко развернулся к двери и покинул кабинет. Взгляды же оставшихся обратились на Грюма, и это были очень недобрые взгляды.

— Значит, сломанные косточки? — глубокомысленно произнесла Помона Стебль, любовно поглаживая свою палочку. Минерва злобно прищурилась. Флитвик задумчиво кашлянул:

— Четверокурсника, значит…

Броненосец Грюм обреченно сжался, жалобно моргая влажным правым глазиком, на месте левого была пустая аккуратная впадинка, также у него не было задней лапки. Но даже такое трогательное увечное существо не разжалобило черствые сердца троих возмущенных мстителей, и вскоре Грюм покрылся гнойными бородавками, свиной щетиной и чесоточным лишаем. Для пущего эффекта и более ясного понимания ситуации в целом, так сказать.