Слепой дракон

Девятнадцатая глава. Драконья правда

Онемевшие зрители оцепенело смотрели с трибун, как уходят Гарри, Седрик и дракон. Никто ничего не понимал, все только видели, как чемпион вышел на площадку и почему-то замер на месте. Потом долго ничего не происходило, Седрик просто стоял и смотрел на дракона, а тот, в свою очередь, глазел на соперника и молча скалился. Все сидели и недоуменно ждали — а что дальше-то? — ну и дождались, на свои головы… Седрик опустил волшебную палочку и что-то сказал дракону. Дальше началось и вовсе нечто непонятное и невероятное: дракон расправил крылья и громко, как-то очень радостно взревел, а потом его окутало радужное сияние. Офигевшие колдографы лихорадочно защелкали своими колдокамерами, напрочь позабыв, что колдофотографии в газетах вообще-то черно-белые. Затем, целую вечность спустя, сияние померкло, но не совсем, каким-то образом дракон сменил цвет шкуры, теперь на скале сидел не серый зверь, а пастельно-фиолетовый с жемчужным отливом. Изменились также и глаза зверя, но пока никто не понял, в чем произошло изменение, народ завороженно ждал, что будет дальше. Конечно, благодаря месту и времени событий, все наивно решили, что всё это представление — лишь часть общей программы, угу… Ну-ну, пусть думают, пусть и дальше смотрят этот свой цирк. Далее на арене происходило вот что: лиловый дракон опустил голову к земле, поднял золотое яйцо и протянул Седрику, тот подошел и взял его из пасти дракона. Всё.

У многих разочарованно вытянулись лица — а где погони, смертельные схватки, огонь из пасти, рёв, кишки и кровь? Где это всё, где экшен, мать вашу?! Мы что, за это денежки платили, чтобы посмотреть, как ручной дракоша подает хозяину апорт?

Когда на арену спустился Гарри, зрители немножко оживились, втайне надеясь, что дракон как-нибудь да отреагирует, ну хотя бы руку смельчаку попытается оттяпать… но увы. Седрик снял с дракона ошейники, после чего они с Гарри увели зверя с арены, вот и всё. Людо Бэгмен опомнился и, выйдя из ступора, дунул в свисток, подавая сигнал второму участнику. Драконоводы приволокли упирающегося зеленого дракона, пристегнули его цепями ко второй скале и ушли. Вышла красавица Флер Делакур, стрельнула голубыми глазками в сторону зрителей, встала в классическую позу певички и запела, одновременно посылая палочкой нежные сердечки и ароматы роз в морду дракона. Ввела его в транс и решила, что пора, пошла за яичком, но, видимо, поторопилась или дракон не очень глубоко впал в транс. Во всяком случае, одно из мыльных сердечек влетело дракону в правую ноздрю, отчего тот оглушительно чихнул. Огонь, визг, рык, дым — всё, как и хотели зрители. Бурными овациями благодарно проводили слегка подкопченную чемпионку с трофеем, зажатым под мышкой золотым яйцом. Зеленого дракона увели, надо сказать, что арену он покидал более охотно, чем шел на неё, драконологи за ним едва поспевали. Ещё один свисток, на арену ведут последнего, пепельно-серого шведа. Пристегнули, дали отмашку чемпиону. Виктор Крам с ходу, даже не притормозив, зафигачил дракону прямо промеж глаз каким-то ударным заклятием, отчего бедняга громко взревел и заметался по скале, передавив свои же яйца. Крам, подобно бездушной машине, хладнокровно подошел и подобрал откатившееся в сторону чуть помятое от удара золотое яйцо. Первый тур был пройден.

Гарри и Седрик шли всё дальше и дальше, уводя дракона от арены и от трибун, на опушке леса к ним присоединились ещё трое — Северус, Невилл и Гермиона. Они покинули стадион сразу же, как только Гарри спустился на арену. Пятеро человек и дракон молча шли по лесу. Вел их Гарри, а остальные шли за ним, понимая, что сейчас им откроется нечто очень важное.

Звонко скрипел снег под ногами, тихо шуршали деревья, и беззвучно падал пушистый снежок. Невысокая каменная изгородь, сбоку круглый водоем с теплой и незамерзающей водой, в дальнем конце лужка пологая скала-грот. Гермиона и Невилл огляделись, явно узнавая это место. Сюда их когда-то привел фестрал в поисках похищенной Полумны Лавгуд. Северус тоже узнал и вспомнил — здесь один из проходов в Тайную комнату Салли Слизерина, в ней живет василиск. Гарри прошел к перелазу, поднялся-спустился в загон и позвал:

— Серенгети! Серени, выходи.

Горло Седрика перехватило. “Гарри так красиво назвал своего дракона…” — голос Полумны снова прозвучал в его ушах. А из пещеры выглянула голова жемчужно-голубого дракона, подслеповато щурясь, он посмотрел на гостей, глянул на драконицу и вытянулся-выполз наружу целиком. Гарри радостно похлопал его по шее и оглянулся на спутников, улыбнулся и сказал:

— Седрик, вот пара для твоей Марии Мирабеллы!

— Моей? — смущенно переспросил Седрик.

— Ну да, она твоя. Ты же дал ей имя!

— Но я же… я дал ей имя, чтобы завладеть… — замямлил Седрик, неуверенно вертя в руках яйцо. Гарри перестал улыбаться и напряженно проговорил:

— Только не вздумай от неё отказываться. Это будет предательством, Седрик.

— А ты меня не предупредил! — запальчиво возразил взбудораженный Седрик. — Ты только сказал, чтобы я дал ей имя, а о том, что она станет моей… — запнувшись, решительно закончил: — Мы об этом не договаривались!

Серенгети легонечко толкнул Гарри в плечо:

“Это была твоя идея?”

— Да, моя… — озадаченно подтвердил Гарри. Голубой дракон высоко поднял голову, и его голос услышали все:

“Безымянного и свободного дракона нельзя предать. Она никому не принадлежит, а значит, и предавать её нечем и некому”.

— Она… не Мария Мирабелла? — с тревогой спросил Гарри, покосившись на лиловую драконицу. Серенгети покачал головой и посмотрел на Седрика:

“Этот юноша позвал Марию Мирабеллу с уважением в сердце, но без желания владеть ею. Он может отпустить её в небо или передать кому-то другому”.

Все взгляды тут же обратились на Седрика — вопрошающие, ждущие. Тот невольно поежился и попытался объясниться:

— Ну простите меня… ну не могу я дракона завести. Мой дедушка Элди помер от драконьей оспы, умирал долго и страшно на глазах у маленького Амоса Диггори — моего отца.

— А… вот почему он… это твой папа головой всё время дергает, то есть дергал, там, в зрительской ложе? — спросила у Седрика Гермиона.

— Да, у него с тех пор нервный тик начинается, как дракона увидит.

А Гарри смотрел на Невилла, тот влюбленно глядел на обоих драконов и томно вздыхал, явно мечтая о чем-то запредельном и недостижимом. Шагнул к другу и тихо шепнул-спросил на ухо:

— Возьмешь её себе?

Невилл улыбнулся и честно ответил:

— Если она согласится пойти ко мне…

Гарри уважительно склонил голову перед ним — вот так совершенно случайно нашелся ещё один человек, готовый признать равенство животного, не кичась своим высшим «венцовым» происхождением. И Мария Мирабелла, чувствуя своим драконьим сердцем особое к себе отношение Невилла, подползла и ткнулась носом в его ладонь. Седрик облегченно перевел дух — ну слава Мерлину! — вот всё и разрешилось. Ему на самом деле было неудобно обижать драконицу, которая так доверчиво отозвалась на его мимолетный призыв ради обладания яйцом. Да и освободил-то он её лишь потому, что Гарри захотел увести её в безопасное место, ну не знал он, что случайно мог стать владельцем дракона. Хорошо, что нашелся такой вот Невилл, согласный взять зверя себе.

Северус наблюдал за всем этим молча и со стороны. Вот так сыночек! Дракона за каким-то ладом купил… правда, и драконы какие-то странные, не похожие на свирепых и злобных тварей, без разбору плюющихся огнем во всё, что движется. Он припомнил тот короткий миг, когда с дракона сошло радужное сияние и он сменил цвет шкуры, тогда же, помнится, что-то произошло и с глазами… вернее, изменилось их выражение. Кроваво-красные безумные, дикие глаза дракона со злобным хладнокровием следили за противником, в глубине их разорался бешеный огонь ярости, готовый вырваться, испепелить ничтожного человечка, извечного врага всех драконов. А когда ушла Радуга, Северус увидел, как исчезает из глаз кровавое безумие, как на смену красному бешенству приходит лиловое спокойствие, теплый аметистовый свет загорелся в глубине глаз возрожденного дракона. В отличие от Седрика, Северус читал сказки, хотя бы маленькому Кеннету — таково свойство всех детей, рано или поздно они заставляют взрослых снова взяться за детские книги сказок. И Северус один из немногих понял, что в глазах дракона засветился разум. У него появилось имя, он стал личностью и перестал быть безымянной неразумной тварью. Не зря же во всех старых сказках и легендах так часто встречаются драконьи имена — Смауг, Верритоэль, Мнемент, Рамота, Ороти, Нидхёгг, Орм Эмбар и многие-многие другие… И почти во всех сказках драконы разговаривают, что, собственно, оказалось правдой, они все слышали голос Серенгети. Интересно, а как Гарри умудрился купить дракона? Ой, ну вслух-то зачем думать?! Вопрос Северуса все услышали и попросили Гарри рассказать об этом. Гарри дурашливо развел руками и весело сообщил:

— А это не я! Это моя тётя его купила. Эта история началась в сафари-парке Серенгети. Однажды темной и душной ночью прилетел к нам Мерлин… это сова моя, если что, и уговорил нас следовать за ним. Он очень убедительно уговаривал, кстати, все пальцы мне до косточек обглодал. Привел нас с тётей в промзону магозоопарка и познакомил нас со слепым драконом. Их там много было, драконов тех, и все они были обречены на заклание. Их готовили к утилизации, — Гарри помолчал, собирая дальнейшие воспоминания, и вздохнул. — Именно тётя поняла, что этот дракон — молодой, и убедила меня спасти его от смерти. Вот так и появился здесь Серени… — он посмотрел на Гермиону и улыбнулся ей: — Это ты подсказала мне, как его назвать, помнишь, в поезде?

— Да, — засмеялась девочка, — помню!

Северус только хмыкнул. Ну и Пэт, кто бы знал… Но с другой стороны, удивляться как раз и нечему, Петунья Эванс приходилась старшей сестрой Лили Эванс. Их отец, Гарри Эванс, воспитывал дочек как мальчишек, раз уж сыновей Господь им с Розой не дал. Вот и выросли девочки сорванцами. Кстати, а Гарри, получается, в честь дедушки назвали… что ж, Лили любила отца, они с Петуньей были поздними детьми, старшие Эвансы умерли глубокими стариками, задолго до рождения внуков.

Седрик рассеянно вертел в руках золотое яйцо, водил пальцами вдоль трех желобков, колупал шишечку сверху, на остром конце яйца. Поймав себя на этом — присмотрелся и понял, застежка это, а не шишечка, и если её повернуть… Коротко рявкнул Серенгети, Седрик вздрогнул, поднял голову, Гарри торопливо протараторил ему:

— Не открывай на воздухе! Серени говорит, что яйцо надо в воде открывать. Там подсказка какая-то, её только под водой можно услышать.

Седрик кивнул и оставил застежку в покое. В воде так в воде, тем более что купаться он и так собирался.

Вернулись в замок, оставив драконью пару в обществе друг друга. Ещё на подходе к замку они услышали странные звуки — адскую смесь скрипа пенопласта, собачьего воя и непрерывного ора мартовских котов, всё это сопровождалось визгом бензопилы, которой пытаются распилить металлическую трубу. Эти чудные звуки доносились из двух источников: из синей кареты шармбатонцев и с борта дурмстрангского корабля, и если на корабле нервы у парней были покрепче и они быстренько захлопнули орущее яйцо, то француженки с паническими воплями повыскакивали из кареты и разбежались во все стороны, зажимая ладошками свои нежные ушки. Северус и остальные с трепетом посмотрели на закрытое яйцо в руках Седрика и вознесли молчаливую хвалу дракону Серенгети за своевременное предупреждение.

Сходив к организаторам, Северус узнал, когда должен начаться второй тур. До него почти три месяца, он состоится двадцать четвёртого февраля, о чем и сообщил Гарри, ну а тот, разумеется, разыскал Седрика и передал ему информацию.

Хм, второй тур не скоро, можно заняться приготовлениями к свадьбе, к зимним каникулам и познакомить наконец-то Гарри со своей будущей семьей. В ближайшие выходные Северус предупредил сына, что должен отлучиться по делам и трансгрессировал с территории Хогвартса. Придя домой, он тут же попал в горячие объятия Дженни и Кеннета — они по нему ужасно соскучились. Много позже, уложив Кеннета спать, Северус и Дженни отправились к себе. Уже лежа в постели, Северус решил начать разговор:

— Дженни?

— М-м-м?

— Помнишь про моего ученика с диспраксией — Гарри?

— Помню, милый.

— Это мой сын.

— Оу… он живет с матерью?

— Нет, с тётей и дядей. Я никогда не был женат. Так сложилось…

— Понятно… Ты хочешь нас познакомить?

— Да, Дженни, на Рождество Гарри приедет к нам.

— Хорошо, милый, мы с Кеннетом будем рады с ним познакомиться.