Смерть Мао Цзэдуна

Чэнь Юнь

Чэнь Юнь — загадочная фигура, политик-невидимка. На годы он пропадал из поля зрения общественности. Потом возвращался как ни в чем не бывало. Он умело болел тогда, когда в нем не нуждались или полагали, что могут обойтись без него.

Например, его почти не было слышно в конце 1950-х гг., когда происходил «великий скачок» и создавались «народные коммуны». Но в начале 1960-х гг, кода страну нужно было выводить из экономического тупика, в который ее загнал Мао Цзэдун, Чэнь Юнь внезапно появился не только на публике, но даже посетил прием в посольстве СССР в КНР, где, в ответ на вопрос своего давнего, еще с 1920-х гг., знакомого, тогдашнего торгпреда СССР в КНР М.И. Сладковского о его здоровье, ответил, что болел, но сейчас чувствует себя лучше.

И он действительно тогда предлагал, ни больше ни меньше как ввести семейный подряд или «довести задания до каждого двора», то есть, по сути дела, раздать землю крестьянским семьям, передать им семейные наделы. Чэнь Юнь обосновывал свое предложение тем, что над КНР нависла угроза вторжения с Тайваня и если это произойдет, то крестьяне, при тогдашней системе «народных коммун», могут приветствовать Чан Кайши и Гоминьдан. На самом деле, это был лишь флер, а главная мысль Чэнь Юня состояла в том, чтобы указать на неразумность и вред политики Мао Цзэдуна в отношении крестьян.

После смерти Мао Цзэдуна и конца «культурной революции» Чэнь Юнь всплыл и оказался старейшиной руководителей КПК, самым высокопоставленным деятелем в сложившейся иерархии партии.

Можно напомнить, что партией, когда она пришла к власти в Китае, руководила семерка или «большая семерка».

На самом верху располагался один-единственный и неоспоримый «авторитет» — Мао Цзэдун, председатель ЦК КПК.

Ниже шли пять его заместителей, заместителей председателя ЦК КПК. Это были глава государства, председатель КНР Лю Шаоци, глава парламента, председатель постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Чжу Дэ, глава правительства премьер Государственного совета КНР Чжоу Эньлай, безусловный авторитет в вопросах экономики, заместитель премьера Государственного совета КНР Чэнь Юнь и министр обороны Линь Бяо.

Если Мао Цзэдун в этой иерархической пирамиде был ее пиком, был своего рода божеством, то пять его заместителей были как бы полубожествами.

Для практической повседневной работы внутри партии Мао Цзэдуном был назначен Дэн Сяопин. По возрасту Дэн Сяопин был старше Чэнь Юня примерно на полгода, но по положению в партийной иерархии Чэнь Юнь был старше Дэн Сяопина, будучи заместителем председателя ЦК партии в то время, как Дэн Сяопин стоял на ступень ниже.

Дэн Сяопин занимал пост генерального секретаря ЦК КПК. По рангу он шел вслед за заместителями председателя. Он не сосредоточил в своих руках всю практическую власть в партии.

Мао Цзэдун предпочитал концентрировать всю реальную власть в своих руках, предпочитая при этом дисперсность власти на уровне ниже своего.

Каждый из его пяти заместителей ведал лишь одной областью работы под общим и верховным руководством председателя. Каждый отвечал только перед Мао Цзэдуном за состояние дел в своей области. Никто из заместителей до начала «культурной революции» не мог даже формально претендовать на положение единственного первого заместителя, хотя не формально Лю Шаоци считался вторым человеком в партии и в государстве.

Чэнь Юнь в этой структуре был чистильщиком, на него была возложена задача находить выход из безвыходного экономического положения, из тупиков, которые неоднократно возникали в экономическом и социальном развитии.

Во время «культурной революции» Чэнь Юнь, как это неоднократно бывало с ним и раньше, впал в анабиоз, своего рода политическую спячку. Он не был репрессирован. Он просто пережил «культурную революцию», оставаясь в стороне и в личной безопасности. Так было нужно Мао Цзэдуну. Правда, он исчезал с политического горизонта и переставал на время быть заместителем председателя ЦК КПК. Можно сказать, что Мао Цзэдун отвел Чэнь Юня и Дэн Сяопина на запасный путь. Очевидно, он полагал, что оба они могли ему пригодиться после завершения «культурной революции» при наведении относительного порядка в партии и в государстве.

Когда же Мао Цзэдун умер и «культурную революцию» пришлось свернуть, и к тому же Мао Цзэдун погубил Лю Шаоци, Линь Бяо погиб, а Чжу Дэ и Чжоу Эньлай умерли, Чэнь Юнь оказался старшим по положению и авторитету в партии.

До конца своей жизни, то есть еще полтора десятилетия после смерти Мао Цзэдуна, Чэнь Юнь был одним из тех «двух старцев», которые фактически направляли политику партии. Любому из них было достаточно промолвить всего два слова, чтобы партия прислушивалась к этим словам и выполняла наказы каждого из них.

Согласование мнений между ними было весьма не простым процессом.

Чэнь Юнь никогда не посещал Дэн Сяопина. Он практически не выходил из своего дома. Дэн Сяопин раз в год навещал Чэнь Юня, и тогда происходила беседа, которая определяла границы взаимодействия или сферу взаимодействия между ними.

Мы уже упоминали о том, что, когда партия в конце 1978 г. взяла курс на реформы и открытость Китая для внешнего мира, когда в той или иной степени было раскритиковано происходившее при жизни и правлении Мао Цзэдуна, особенно в годы «культурной революции», Чэнь Юнь произнес слова, которые произвели впечатление на всю партию, да и практически на всех китайцев. Он сказал: «Мао Цзэдун — это не Бог, а всего лишь человек. Лю Шаоци — это отнюдь не сатана, но человек, а вот Кан Шэн — это никак не человек, а просто исчадие ада».

Так в лапидарной форме Чэнь Юнь предложил доходчивое объяснение всей истории и ситуации в КПК и КНР.

Прежде чем обратиться к деятельности Чэнь Юня после смерти Мао Цзэдуна, можно вкратце вспомнить о его жизни и карьере.

Чэнь Юнь родился в самом начале, а умер в самом конце двадцатого столетия. Его жизнь — это практически весь двадцатый век.

Чэнь Юнь родился 13 июня 1905 г. в местечке Ляньтанчжэнь, расположенном приблизительно в 60 километрах к юго-западу от Шанхая. Его отец умер еще до рождения мальчика. Матери пришлось тяжело. На ее плечи свалилась забота о Чэнь Юне и его старшей сестре. Болезни и бедность преследовали семью. Мальчику не было и четырех лет, как умерла его мать. Чэнь Юнь и его старшая сестра остались на попечении бабушки со стороны матери. Но и та вскоре умерла. Брат матери и его жена воспитывали Чэнь Юня.

Они дали ему фамилию Ляо. Поэтому в детстве его звали Ляо-Чэнь Юнь.

Дядя был портным. Тетя держала винную лавку. Чэнь Юнь стал помощником тети в этой лавке. Ему приходилось также присматривать за слабеньким младшим двоюродным братом.

В семь лет Чэнь Юнь пошел учиться в начальную школу. Однако денег на учебу не было — школу пришлось бросить.

В лавочку заходил выпить директор этой начальной школы. Ему понравился смышленый мальчик, и он разрешил ему учиться бесплатно.

Чэнь Юнь в детстве любил слушать сказы с пением под аккомпанемент китайских народных инструментов. Так он получил некоторые сведения из китайской истории. Мальчик был музыкально одарен. Он сам научился играть на дудке и китайской скрипке.

В 1919 г, в 14 лет, Чэнь Юнь окончил начальную школу. Бедность не позволяла ему учиться в средней школе, но один из учителей, которому нравился мальчик, пристроил его учеником в известное шанхайское издательство «Шанхай шанъу иныиу гуань». Так Чэнь Юнь попал в Шанхай.

Это издательство было основано в 1897 г. Сначала оно издавало бухгалтерские книги, потом учебники, затем научную и художественную литературу; издавало целый ряд журналов и выпустило первый в Китае новый энциклопедический словарь «Цы юань», приобретя этим известность в Китае.

Оказавшись в издательстве, Чэнь Юнь попал в мир книг. Сначала он был учеником наборщика, затем продавцом книг. Приобрел навыки переплетного дела, брошюровки, научился прекрасно изготовлять кисти для письма, красиво писать иероглифы.

Чэнь Юнь был активным человеком в рабочей среде. В 1925 г., в 20 лет, он принял участие в движении 30 мая, участники которого протестовали против ущемления японцами суверенитета Китая, и вступил в Коммунистическую партию Китая.

После шанхайских событий 12 апреля 1927 г., когда Чан Кайши обрушился с репрессиями на коммунистов, Чэнь Юнь покинул Шанхай и возвратился в родные места.

В то время у него был псевдоним «Чэнь Мин». По поручению комитета КПК провинции Цзянсу он отправился в деревню вести работу среди крестьян.

В сельской местности Чэнь Юнь чувствовал себя как рыба в воде. В октябре 1927 г. он начал вести агитацию на митингах крестьян.

В январе 1928 г. в этом районе была создана «революционная крестьянская армия», и Чэнь Юнь стал в ней представителем партии.

В конце сентября 1928 г. над Чэнь Юнем нависла угроза ареста. Его тайком в лодке переправили в Шанхай.

В Шанхае он занимался подпольной работой, был секретарем парткома КПК в шанхайском районе Чжабэй (Чапей).

24 сентября 1930 г. в Шанхае в условиях подполья и конспирации состоялся 3-й пленум ЦК КПК 6-го созыва, в нем участвовало 46 человек. Руководил работой пленума Цюй Цюбо, который тогда только что возвратился из Москвы. Чэнь Юнь участвовал в работе пленума под именем Ляо-Чэнь Юнь. На пленуме критиковали линию Ли Лисаня, избрали восемь кандидатов в члены ЦК партии, в том числе Чэнь Юня и Чжу Дэ. Так в возрасте 25 лет Чэнь Юнь вошел в руководство КПК.

7 января 1931 г. на 4-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва Чэнь Юнь в возрасте 26 лет был избран членом ЦК КПК, а в сентябре 1931 г. членом созданного тогда временного политбюро ЦК КПК наряду с Бо Гу, Чжан Вэньтянем и Кан Шэном.

В январе 1931 г. Чэнь Юнь прибыл из Шанхая в центральный советский район, где включился в работу ЦК КПК и руководства Всекитайской федерации профсоюзов. Здесь он впервые занялся тем, что стало его профессией: ему пришлось исправлять «левые» ошибки в экономической деятельности в районе.

В январе 1934 г. Чэнь Юнь был избран членом политбюро ЦК КПК и членом постоянного комитета политбюро ЦК КПК на 5-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва. Одновременно он стал заведующим отделом по работе в белых районах. В феврале он избирается членом президиума Центрального исполкома 2-го созыва Китайской Советской Республики. Летом того же года на него возложено руководство работой по налаживанию производства, обслуживавшего потребности армии, в центральной революционной базе.

В октябре 1934 г. начался длинный и многотрудный поход рабоче-крестьянской Красной Армии Китая на северо-запад Китая. Чэнь Юнь был представителем партии в частях арьергарда.

В 1935 г. на совещании в Цзуньи Чэнь Юнь активно поддержал Мао Цзэдуна. Он написал текст документа, пропагандировавшего в армии итоги этого совещания.

В июне 1935 г. по решению ЦК КПК Чэнь Юнь вернулся в Шанхай с заданием развернуть подпольную деятельность партии. В сентябре того же года он был направлен в Москву, где доложил в Коминтерне об упомянутом походе и о совещании в Цзуньи.

Его заметки об этом походе в марте 1936 г. были изданы в СССР, во Франции и в Китае.

Затем он учился в Ленинской школе и преподавал в КУТВ. Таким образом, в общей сложности, Чэнь Юнь провел в нашей стране почти два года.

В апреле 1937 г. Чэнь Юнь вернулся в Китай, приехал в Дихуа (Урумчи), где стал представителем ЦК КПК в Синьцзяне. Он обеспечил размещение в Синьцзяне более 400 кадровых работников во главе с Ли Сяньнянем, а также создал первую летную эскадрилью, находившуюся под руководством КПК.

В конце 1937 г. Чэнь Юня перебросили на работу в ЦК КПК, в Яньань. С ноября 1937 г. по март 1944 г. Чэнь Юнь был заведующим организационным отделом ЦК КПК. Он опубликовал тогда много работ.

В мае 1938 г. Чэнь Юнь по совместительству стал секретарем комитета ЦК КПК по работе с молодежью. Во время движения за исправление стиля в Яньани он был одним из членов комиссии по учебе работников ЦК, возглавлявшейся Мао Цзэдуном. В этот период он и выдвинул тезис о том, что руководящие работники партии «не должны прислушиваться исключительно к тому, что говорится свыше, не должны ориентироваться исключительно на то, что уже написано в книгах, а должны действовать, исходя исключительно из практики».

С марта 1944 г. Чэнь Юнь руководил всей финансовой и экономической работой в пограничном районе Шэньси-Ганьсу-Нинся.

В июне 1945 г. на 1-м пленуме ЦК КПК 7-го созыва он был снова избран членом политбюро ЦК КПК, а в августе стал заместителем секретаря секретариата ЦК КПК.

В сентябре 1945 г. Чэнь Юнь прибыл в Шэньян в качестве члена бюро ЦК КПК по Северо-Восточному Китаю. В начале октября он был назначен секретарем бюро ЦК КПК по Северной Маньчжурии, а затем по совместительству и политическим комиссаром военного округа Северной Маньчжурии.

В конце ноября он предложил расширить и укрепить опорную базу в Северной Маньчжурии.

В июне 1946 г. Чэнь Юнь стал заместителем секретаря бюро ЦК КПК по Северо-Восточному Китаю.

В ноябре после освобождения Шэньяна он успешно осуществил принятие власти в Шэньяне.

В октябре 1948 г. Чэнь Юнь был избран председателем Всекитайской федерации профсоюзов.

В мае 1949 г. Чэнь Юнь был переведен в Пекин, где возглавил комитет ЦК КПК по работе в сфере финансов и экономики.

После образования КНР Чэнь Юнь стал членом Центрального народного правительства, заместителем премьера Государственного административного совета КНР и по совместительству председателем финансовоэкономического комитета, министром тяжелой промышленности.

В октябре 1950 г. он назначен секретарем секретариата ЦК КПК.

В сентябре 1954 г. Чэнь Юнь был назначен заместителем премьера Государственного совета КНР.

На протяжении длительного времени, более четырех десятилетий, он возглавлял работу в сфере финансов и экономики. Мао Цзэдун неоднократно высоко оценивал деятельность Чэнь Юня.

После окончания гражданской войны Чэнь Юню удалось стабилизировать цены.

В 1950 г. по предложению Чэнь Юня финансово-экономическая работа была унифицирована в масштабах всей страны.

Во время войны на Корейском полуострове Чэнь Юнь предложил на первое место поставить интересы обороны государства, на второе — стабилизацию рынка и только после этого определять расходы на другие отрасли экономики и культуры в бюджете государства.

В октябре 1953 г. по предложению Чэнь Юня было принято решение о централизованных закупках и централизованном сбыте важнейших видов сельскохозяйственной продукции (зерно, хлопок и т. д.).

В феврале 1954 г. Чэнь Юнь руководил группой, подготовившей проект первого пятилетнего плана.

В сентябре 1956 г. на VIII съезде КПК Чэнь Юнь предложил считать основой промышленности и торговли государственные и коллективные предприятия, а вспомогательные функции возложить на определенное число индивидуальных предприятий; предложил положить в основу промышленности и сельского хозяйства план, а вспомогательные функции возложить на свободное производство, сообразуясь с изменениями рынка и в рамках государственного плана; основа — социалистический единый государственный рынок, а свободный рынок должен существовать в определенных рамках и находиться под руководством государства.

Накануне VIII съезда КПК на 7-м пленуме ЦК КПК 7-го созыва Мао Цзэдун дал высокую оценку деятельности Чэнь Юня, сказав, что он в достаточной степени справедлив, проявляет стабильность во взглядах; для него характерны проницательность и острота видения проблем; он способен ухватывать самую суть дела.

На VIII съезде КПК Чэнь Юнь был избран заместителем председателя ЦК КПК. В ноябре 1956 г. он по совместительству стал министром торговли КНР.

В январе 1957 г. Чэнь Юнь был назначен руководителем группы ЦК КПК по работе в области экономики, которая с июня 1958 г. была преобразована в группу по финансово-экономической работе. В ноябре того же года, по предложению Мао Цзэдуна, Чэнь Юнь разработал предложения относительно структуры управления промышленностью, торговлей, финансами.

При этом Чэнь Юнь указал на то, что слишком много власти сконцентрировано в центре, слишком мало рассредоточено по местам; в Китае людей много, территория страны обширна, положение в одном месте значительно отличается от положения в другом, поэтому нельзя слишком сосредоточивать власть в центре; однако после того, как власть будет передана на места, необходимо также обращать внимание на то, что на местах не будут думать об обстановке в целом.

В августе 1956 г. Чэнь Юнь был по совместительству назначен председателем государственного комитета по капитальному строительству.

Начиная с 1958 г., в работе партии в области экономики проявилось то, что в КНР называют «левыми» «ошибками». Возникли большие трудности для людей и в деревне, и в городе; по сути дела, «великий скачок» и кампания по созданию «народных коммун» привели к массовому голоду и гибели людей от недоедания.

Чэнь Юнь сравнительно рано обнаружил проблемы, которые стали результатом политики «великого скачка» и кампании по созданию «народных коммун».

В декабре 1958 г. Чэнь Юнь предложил не обнародовать завышенные показатели, которых следовало добиваться в области производства стали, угля, зерна, хлопка в соответствии с решениями 6-го пленума ЦК КПК 8-го созыва. Затем он указал на то, что этих показателей трудно будет добиться. Однако его предложения тогда не были приняты во внимание Мао Цзэдуном.

В апреле 1959 г. Чэнь Юнь предложил осуществить целый ряд мер, которые могли бы смягчить чрезвычайную напряженность в снабжении населения товарами, которое тогда осуществлялось по карточкам. В частности, увеличить производство зерна и экономить зерно, организовать снабжение городов продовольственными товарами, специально организовать производство товаров повседневной необходимости, сокращать число лишних рабочих и служащих в городах, заблаговременно наладить транспортировку необходимых в городах товаров и т. д.

В мае того же года, по поручению Мао Цзэдуна, Чэнь Юнь произвел расчеты с целью урегулирования завышенных показателей производства стали, исходя из общей ситуации в экономике. Вслед за этим он, будучи болен и нуждаясь в лечении после болезни, посетил ряд районов страны — Гуаней, Цзилинь, Хэбэй, Шаньдун, Хэнань, Аньхой, Чжэцзян, Цзянсу, а также Шанхай, где изучал ситуацию в области сельского хозяйства, производства стали, горнорудной продукции, химических удобрений и проблему обеспечения жизненных потребностей населения. Посетив одно из хозяйств в окрестностях Шанхая, он пришел к выводу о необходимости — в целях скорейшего восстановления и развития свиноводства — в массовом порядке передать свиней из «народных коммун» в частные руки крестьян и оставить крестьянам приусадебные участки.

Весной 1961 г. Чэнь Юнь внес предложение об импорте зерна, а также о повышении цен на некоторые виды товаров с той целью, чтобы вернуть деньги и побудить городское население отправляться в деревню. Все это были важные решения, которые вытекали из общей обстановки в стране.

В январе 1962 г. во время расширенного рабочего совещания, проведенного ЦК КПК, выступая на заседании одной из групп участников этого совещания, Чэнь Юнь говорил о необходимости правильного понимания ситуации, обращая внимание на имевший в то время уклон, суть которого состояла в одностороннем преувеличении фактора субъективной воли.

Чэнь Юнь говорил, что при рассмотрении вопросов необходимо непременно обмениваться мнениями, необходимо всестороннее сопоставление и сравнение мнений; нужно также, основываясь на фактах, снова и снова возвращаться к изучению вопросов, так как только при этих условиях можно добиться того, чтобы понимание проблем стало более всесторонним, в большей мере отвечало практике, реальному положению вещей. Чэнь Юнь подчеркивал, что только при этих условиях можно правильнее руководить работой.

В феврале того же года он выступал на расширенном заседании постоянного комитета политбюро ЦК КПК и на заседании правительства со своими соображениями относительно положения в области финансов и экономики и о некоторых методах преодоления трудностей. Эти выступления сыграли важную направляющую роль, содействовали единому пониманию партией проблем, урегулированию экономики страны и повороту к лучшему в сфере экономики и финансов.

Стремясь стимулировать производственную активность крестьян, разрешить серьезные трудности, с которыми тогда столкнулись крестьяне, Чэнь Юнь выдвинул предложение о доведении производственных заданий до крестьянских дворов.

В апреле 1962 г. Чэнь Юнь снова был назначен руководителем группы ЦК КПК по финансово-экономическим вопросам. Он содействовал преодолению негативных последствий «великого скачка» и кампании за создание «народных коммун». Предложил целый ряд верных мероприятий. Благодаря, в частности, этим предложениям менее чем за три года удалось исправить положение. Вклад Чэнь Юня в эти годы общепризнан в КНР и в КПК.

Во время «культурной революции» Чэнь Юнь подвергся критике, которая впоследствии была признана ошибочной, потерял пост заместителя председателя ЦК КПК, но тем не менее не только не был исключен из партии, но всегда оставался членом ЦК КПК. Чэнь Юнь не подвергался репрессиям, с его головы не упал ни один волос.

В 1969 г. его направили на один из заводов в городе Наньчане в Гуанси. Это тогда называлось «отправить человека посидеть на корточках на одном месте», то есть имелось в виду, что тот или иной политический деятель или кадровый работник партии должен был покинуть свое постоянное место жительства и «обосноваться в низовой точке», «руководить и знакомиться с работой на месте», «углубленно изучать опыт на месте». Там Чэнь Юнь провел три года. За это время он прочитал много классических марксистских сочинений, особенно, как утверждалось, работы В.И. Ленина, написанные после октября 1917 г. Чэнь Юнь при этом увязывал прочитанное с ситуацией в Китае, с практикой в Китае, исследовал некоторые проблемы строительства социализма в КНР.

С 1973 по 1974 г. Чэнь Юнь проводил исследования некоторых вопросов работы в сфере внешней торговли.

Он также пришел к выводу о том, что необходимо должным образом изучать современный капитализм. С точки зрения Чэнь Юня, если не изучать современный капитализм, потерпишь поражение. Без этого невозможно занять должное место на мировом рынке. Он также заявил о том, что не следует противопоставлять курс опоры на собственные силы и использование займов у капиталистов. В этой связи, по мнению Чэнь Юня, банк КНР должен был смело привлекать иностранный капитал и выполнять именно эту задачу. Это тогда имело большое значение.

В январе 1975 г. Чэнь Юнь был избран заместителем председателя постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей.

В 1976 г. он активно участвовал в устранении от власти «четверки». Чэнь Юнь говорил тогда маршалу Е Цзяньину, под руководством которого «четверка» и была отстранена от власти: борьбы против «четверки» избежать невозможно.

На созванном в марте 1977 г. рабочем совещании ЦК КПК Чэнь Юнь выдвинул предложение о том, чтобы снова позволить Дэн Сяопину участвовать в работе по руководству партией, и со всей решительностью отстаивал это предложение.

Тогда же Чэнь Юнь выступал за то, чтобы правильно понять и заново дать верную оценку событиям на площади Тяньаньмэнь 5 апреля 1976 г., то есть событиям, которые, по сути дела, выражали протест людей против политики, проводившейся во время «культурной революции».

Он активно поддержал критику ошибочного курса, который выражался в формулировке «во всем поступать в соответствии с указаниями Мао Цзэдуна».

Чэнь Юнь активно поддержал развертывание кампании обсуждения вопроса о критерии истины. Он полностью одобрил тезис о том, что «практика — это единственный критерий истины».

В марте 1978 г. Чэнь Юнь был снова избран заместителем председателя постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей.

В ноябре — декабре того же года на рабочем совещании ЦК КПК он призвал возвратить доброе имя Бо Ибо и другим людям, которых причисляли к так называемой «группировке 61 предателя», необоснованно обвиняя в предательстве Компартии Китая и переходе на службу к Гоминьдану в 1930-х гг.

Чэнь Юнь выступил за то, чтобы целиком и полностью пересмотреть ошибочные политические выводы, которые были сделаны в отношении Тао Чжу и Ван Хэшоу, двух известных деятелей КПК, репрессированных во время «культурной революции».

Чэнь Юнь также полагал, что Пэн Дэхуай, доведенный Мао Цзэдуном до смерти за выступление в защиту крестьян в годы «великого скачка» и осуществления кампании создания «народных коммун», является членом партии, который внес очень большой вклад в дело партии.

Одновременно Чэнь Юнь указал на то, что во время «культурной революции» Кан Шэн, осуществлявший под непосредственным руководством Мао Цзэдуна, с помощью подчиненных ему специальных органов партии и государства, широкие репрессии, совершил серьезные ошибки, и предложил, чтобы ЦК КПК провел расследование по этому вопросу.

Во всех вышеперечисленных случаях Чэнь Юнь никогда прямо не упоминал о Мао Цзэдуне.

На этом же совещании он также выдвинул мысль о том, что при осуществлении модернизации в четырех областях (промышленность, сельское хозяйство, наука и образование, оборона) необходимо проявлять активность и осмотрительность.

Он выступал за то, чтобы придать устойчивость, уверенность в своем положении крестьянам, которые являются «головой всего и вся», и благодаря этому добиться, чтобы было восстановлено благосостояние страны, дать стране оправиться от последствий случившихся в Китае несчастий (то есть от последствий правления Мао Цзэдуна).

В промышленности, по мнению Чэнь Юня, при заимствовании зарубежной передовой техники необходимо шаг за шагом, постепенно продвигаться вперед. Тут следовало действовать в определенной последовательности и никак нельзя было «хватать все подряд, скопом и тащить к себе».

Чэнь Юнь также полагал, что необходимо предоставить всем провинциям и городам центрального подчинения определенную свободу маневра финансовыми средствами.

Все это в совокупности сыграло чрезвычайно важную роль при исправлении того, что тогда в КНР именовалось «левыми» ошибками, имевшими место внутри КПК.

В декабре 1978 г. на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юнь был снова избран членом постоянного комитета политбюро ЦК КПК, заместителем председателя ЦК КПК и первым секретарем комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины.

После этого пленума Чэнь Юнь стал одним из тех, кто принимал важнейшие решения в партии и государстве, стал членом коллектива руководителей ЦК партии второго поколения, ядром которого был Дэн Сяопин. Так говорили тогда в КНР.

Чэнь Юнь внес свой большой вклад в руководство всей партией;

— в деле выкорчевывания всего неверного и возвращения ко всему правильному в идейной, политической и организационной линии партии; при этом речь шла практически об отказе от политики, которую проводил Мао Цзэдун, особенно во время «великого скачка» и «культурной революции»;

— в определении и осуществлении той основной линии, центром или сердцевиной которой было экономическое строительство, но при упоре на твердое отстаивание четырех основных принципов, на то, чтобы со всей решительностью придерживаться основного курса на реформы и открытость;

— в правильном разрешении многих доставшихся в наследство проблем исторического характера со времени создания КНР и в решении новых проблем, которые появлялись в реальной жизни;

— в успешном открытии нового периода развития социализма в КНР.

В это время по нескольким важным вопросам, имевшим ключевой характер, Чэнь Юнь выдвинул свою точку зрения и занял позицию, которая имела важное руководящее и направляющее значение в деле формирования линии, которой стала руководствоваться партия.

Чэнь Юнь решительно поддержал выдвинутый Дэн Сяопином курс на то, чтобы дать научную оценку месту Мао Цзэдуна в истории, решительно отстаивать и развивать идеи Мао Цзэдуна. Чэнь Юнь неоднократно подчеркивал, что заслуги Мао Цзэдуна должны ставиться на первое место, а его ошибки на второе место. Чэнь Юнь утверждал, что у Мао Цзэдуна есть заслуги, равных которым нет в истории, и они состоят именно в том, что он воспитал целое поколение людей, в том числе и нас.

Таким образом, Чэнь Юня и Дэн Сяопина объединяло в принципе одинаковое отношение к Мао Цзэдуну.

Они понимали необходимость отказа от выдвижения на первый план установки на классовую борьбу внутри КНР и обоснованность курса на осуществление, прежде всего, реформ в области экономики.

При этом Чэнь Юнь полагал, что экономика — это своего рода птичка, которой надо дать возможность порхать, но при этом оградить ее свободу известными границами, построив необходимую клетку.

Дэн Сяопин, как нам представляется, полагал, что человек с его политическими запросами — это такая же птичка, свободу которой необходимо ограничить известными рамками или своеобразной клеткой; в качестве клетки Дэн Сяопин и предложил упомянутые «четыре принципа».

Пожалуй, можно сказать, что Чэнь Юня и Дэн Сяопина объединяло отношение к человеку, к человеческой личности и к экономике, как к явлениям, которым следует позволить как-то дышать, как-то жить, но в то же время держать в той или иной клетке.

Чэнь Юня и Дэн Сяопина объединяло так же, повторим, отношение к прошлому КПК и лично к Мао Цзэдуну. Они были за сохранение и авторитета Мао Цзэдуна, и созданной им политической системы.

В январе 1979 г. Чэнь Юнь выступил с речью на первом заседании комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины. При этом он со всей ясностью указал на то, что основная задача органов проверки партийной дисциплины заключается в том, чтобы защищать устав и правила партии, исправлять, приводить в порядок стиль партии.

В феврале того же года комиссия ЦК КПК по проверке дисциплины совместно с организационным отделом ЦК КПК начала проверку и пересмотр дела Лю Шаоци. На 5-м пленуме ЦК КПК 11 — го созыва было принято решение о восстановлении доброго имени Лю Шаоци. Затем по предложению Чэнь Юня комиссия ЦК КПК по проверке дисциплины с согласия постоянного комитета политбюро ЦК КПК пересмотрела дело одного из руководителей Шанхая Пань Ханьняня, в результате было принято решение о восстановлении его доброго имени.

С марта 1979 по март 1980 г. Чэнь Юнь занимал пост председателя финансово-экономического комитета Госсовета КНР. В июле 1979 г. он был назначен заместителем премьера Госсовета КНР.

В марте 1979 г. Чэнь Юнь представил тезисы на тему «Проблемы плана и рынка». В этом документе он указывал на то, что в самой системе планирования, будь то в СССР или в КНР, проявилось главенство лишь одной формулы: «пропорциональность и плановость», но не было места для другой: при социалистической системе необходимо иметь и рыночное регулирование. Вслед за этим он указал на то, что план представляет собой главное основание макроконтроля. План включает директивное планирование и направляющее планирование. Эти методы планирования отличаются один от другого, однако в любом случае необходимо использовать разнообразные методы экономического регулирования.

В конце 1970-х и в начале 1980-х гг. эти взгляды Чэнь Юня оказали глубокое влияние и содействовали высвобождению мышления всех партийцев, принятию идеи о том, что следует стремиться к истине в опоре на факты, в ходе разрушения чрезмерно концентрированной системы плановой экономики. В то время был в серьезной степени утрачен баланс между отраслями в экономике. Чэнь Юнь и Ли Сяньнянь направили в этой связи письмо в ЦК партии, предлагая за два-три года урегулировать положение в экономике в соответствии с принципом пропорционального развития. ЦК КПК, исходя из этого предложения, утвердил курс на развитие экономики в соответствии с принципами «урегулирование, реформы, упорядочение, повышение». Благодаря осуществлению этого курса заметно улучшилось хозяйство страны, преодолены трудности. Это стимулировало реформы экономики села.

Чэнь Юнь был весьма озабочен складывавшейся в стране ситуацией и требовал, чтобы наследники революции, особенно дети высокопоставленных кадровых работников партии, сохраняли славные традиции партии. Еще в июне 1949 г. Чэнь Юнь в письме сыну одного из своих соратников требовал, чтобы молодой человек ни в коем случае не ощущал себя сыном заслуженного государственного деятеля и зарубил себе на носу, что подлинным заслуженным государственным деятелем, имеющим заслуги в деле революции, является простой народ всей страны.

Во время праздника весны в 1983 г. Чэнь Юнь в беседе у себя дома с детьми павших участников революции сказал им: вы — поколение наследников революции, вы — дети партии; вы должны быть похожи на своих родителей, во всем исходить из интересов партии, не жалеть себя, не жалеть ничего своего ради защиты интересов партии.

Из всего этого следовало, что Чэнь Юнь (кстати, как и Чжу Дэ) был весьма озабочен тем, что те люди, в которых в КПК по традиции видели смену, которых воспитывали как «детей партии», в новой обстановке, за одно-два десятилетия реформ превращались в корыстных эгоистов, лишенных нравственности и заботившихся только о своем кармане, о своем положении у власти.

В КНР утверждали, что Чэнь Юнь всегда заботился об интеллигенции, об образованных людях и вообще о проблеме образования.

В июле 1982 г. в письме постоянному комитету политбюро ЦК КПК Чэнь Юнь предложил улучшить условия работы и быта интеллигентов, образованных людей среднего возраста. Он полагал, что без этого будет невозможно продвигаться вперед и выше в деле науки и техники, невозможно будет добиваться повышения уровня производительных сил.

В сентябре 1984 г. он внес предложение повысить социальный статус учителей начальных и средних школ, постепенно добиваться того, чтобы труд учителя действительно пользовался уважением в обществе, чтобы обладателям этой профессии люди завидовали и восхищались ими.

Он также проявлял большую заботу о людях, которые изучают древнюю классическую литературу, полагая, что это великое дело наследования отечественной культуры. Чэнь Юнь заботился о развитии такого жанра, как сказ и пение под аккомпанемент музыкальных инструментов.

Чэнь Юнь поощрял всех на то, чтобы «выдвигать на первый план человека, людей, выдвигать на первый план книги, идти правильным, добродетельным, прямым путем».

Чэнь Юнь действительно ценил знания и людей, обладавших знаниями. Вместе с тем он проявлял заботу о повышении их общественного статуса, об условиях быта, имея в виду, что они нужны его партии как необходимое орудие решения задач.

В КНР также утверждали, что Чэнь Юня можно считать образцовым человеком.

После XIII съезда партии Чэнь Юнь формально отошел от руководящей работы в ЦК КПК. Однако он сохранил за собой пост председателя комиссии советников ЦК КПК. Чэнь Юнь сыграл чрезвычайно важную v роль в переходе управления в руки Цзян Цзэминя и людей его поколения.

Иными словами, появление Цзян Цзэминя на посту генерального секретаря ЦК КПК после событий 1989 г. явилось результатом компромисса между Чэнь Юнем и Дэн Сяопином. При этом Чэнь Юнь мог быть доволен, так как Цзян Цзэминь был выходцем из его родного города — Шанхая.

Во время событий 1989 г. Чэнь Юнь поддержал действия Дэн Сяопина и применение армии против демонстрантов в Пекине. Можно предположить, что Дэн Сяопин был вынужден в этой ситуации согласиться на то, чтобы именно человек из Шанхая стал генеральным секретарем ЦК КПК.

После XIV съезда партии Чэнь Юнь находился на отдыхе, однако он по-прежнему проявлял заботу о реформах и открытости, о социалистической модернизации. При этом он отмечал, что ныне масштабы экономической деятельности иные, гораздо большие, существует много сложных проблем, методы, которые в прошлом оказывались эффективными, в условиях курса реформ и открытости во многих случаях не подходят. Это требует усилий, требует учиться всему новому и непрерывных исследований с целью решения новых вопросов.

Накануне праздника весны в 1994 г. Чэнь Юнь выступил в Шанхае с важной речью. Он указал, что, начиная с 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, то есть с 1978 г., экономика страны развивалась быстро, уровень жизни людей повысился в очень большой степени. Это очевидный факт. Конечно, в настоящее время все еще существует немало трудностей и проблем. Для того чтобы разрешить эти трудности и проблемы, необходимо, прежде всего, защищать и укреплять авторитет ЦК партии, ядром которого является Цзян Цзэминь. Если не будет существовать авторитета ЦК партии, будет невозможно вершить великие дела. Будет невозможно поддерживать стабильность в обществе. Чэнь Юнь подчеркнул, что нынешняя руководящая группа в ЦК партии является сильной и сплоченной, состоит из способных людей; свою работу они делают прекрасно. В стране повсеместно, вверху и внизу, необходимо добиваться единения душ и сердец, единой морали и нравственности, сплочения; без каких бы то ни было скидок, последовательно проводить в жизнь все курсы ЦК партии, Госсовета КНР, все их политические установки и меры, добиваться того, чтобы экономика Китая развивалась по восходящей, и на это есть большие надежды, у социалистического Китая имеются очень большие перспективы.

Иными словами, Чэнь Юнь до конца своих дней подчеркивал правильность решения о выдвижении на пост первого руководителя партии и государства «человека из Шанхая», то есть Цзян Цзэминя.

Чэнь Юнь умер в апреле 1995 г., немного не дожив до своего девяностолетия.

Лучше понять Чэнь Юня как политического деятеля поможет несколько более детальное ознакомление с некоторыми его взглядами и подходами к решению проблем Китая.

Деятельность Чэнь Юня была разносторонней.

Больше всего он занимался вопросами экономики.

Он выступал и по вопросам партийного строительства.

Наконец, еще одной областью, которая его интересовала, была философская мысль.

Важно отметить, что Чэнь Юнь, как уже упоминалось, считал необходимым «ориентироваться не исключительно на вышестоящих, ориентироваться не исключительно на то, что написано в книгах, а ориентироваться исключительно на факты, на реальную действительность».

Такие установки весьма характерны и для мышления Чэнь Юня, и для немалого числа руководящих работников КПК.

Чэнь Юнь в данном случае проявил себя как человек, предлагавший бороться с традициями безропотного подчинения приказам свыше, согласия с мнением любого начальника. Это был призыв к самостоятельному мышлению. Чэнь Юнь открывал для людей возможность думать и действовать самостоятельно.

Конечно, следует обращать внимание на то, как именно применял Чэнь Юнь свой призыв на практике. Он призывал прислушиваться к мнению руководителей, но при этом думать и своей головой. Чэнь Юнь не был анархистом, он никоим образом не являлся противником принципа демократического централизма и строгой дисциплины в партии. Чэнь Юнь никогда не выступал против Мао Цзэдуна и никогда ни одним словом не намекал на возможность сомнения в правильности «идей» Мао Цзэдуна.

Этот принцип Чэнь Юня свидетельствует, что он считал необходимым стремиться к знаниям, читать книги, документы партии, но в то же время не думать, что в сочинениях классиков марксизма все уже написано. Чэнь Юнь давал понять, что помимо того, о чем кто-то уже писал, существует жизнь, реальная действительность. Поэтому решения следовало принимать, имея в виду и документы, труды, существовавшие к моменту принятия решения, и собственные соображения относительно реально складывавшейся обстановки. Чэнь Юнь никогда не выступал против изучения трудов Мао Цзэдуна. Он, напротив, подчеркивал необходимость исходить из их содержания.

Наконец, Чэнь Юнь делал упор на том, что следовало, прежде всего, исходить и из реальной действительности.

Таким образом, в целом позиция Чэнь Юня всегда отличалась призывом сочетать здравый смысл с уже существовавшей теорией, в первую очередь с трудами Мао Цзэдуна.

Чэнь Юнь также руководствовался диалектическим методом, который формулировал следующим образом: «Обмениваться мнениями, сопоставлять мнения, еще и еще раз возвращаться к вопросу».

Если ранее мы уже отмечали, что Чэнь Юнь дополнял установку о необходимости действовать во исполнение указаний Мао Цзэдуна призывом исходить при этом из реальной ситуации, то в данном случае он фактически призывал к тому, чтобы, принимая указания Мао Цзэдуна за основу, не отходя от них в принципе, в то же время искать пути воплощения идей Мао Цзэдуна на основе метода сопоставления и сравнения различных вариантов решения тех или иных практических вопросов.

Чэнь Юню принадлежит теория комплексного потенциала государства. В КНР считают, что она составляет единое целое с мыслью Дэн Сяопина о том, что «развитие представляет собой непреложную истину».

Дэн Сяопин пришел, уже после смерти Мао Цзэдуна, к мысли о том, что китайцы нуждаются в безостановочном развитии экономики, производительных сил в промышленности и сельском хозяйстве. Поэтому партия должна осуществлять такой курс, который прежде всего способствовал бы развитию, а не тормозил его. Политические кампании, проводившиеся при правлении Мао Цзэдуна во имя осуществления классовой борьбы или под лозунгами классовой борьбы, стали представляться Дэн Сяопину не отвечающими интересам китайцев и, главное, государства, КНР.

Чэнь Юнь, со своей стороны, вероятно подспудно, уже давно исходил из того, чтобы утвердиться в мире на том месте, которое должно по праву принадлежать Китаю, необходимо, прежде всего, обладать совокупной мощью государства, сопоставимой с мощью или потенциалом любого другого государства. В противном случае Китай останется среди отстающих стран. Создание совокупного потенциала государства требовало развития производительных сил Китая.

Мысли Чэнь Юня и Дэн Сяопина совпали, явившись, по сути дела, общим выводом тех, кто осознал пагубность внутриполитического и внутриэкономического курса Мао Цзэдуна и в то же время разделял мысль Мао Цзэдуна о том, что Китай должен стать не только политическим, но экономическим и военно-техническим центром мира.

В сентябре 1994 г. на 4-м пленуме ЦК КПК 14-го созыва был выдвинут призыв посвятить следующие три года учебе. В этой связи пропагандировалась работа Чэнь Юня «Учеба — это обязанность члена коммунистической партии».

Этот призыв Чэнь Юня был многоцелевым. Прежде всего, речь шла об отсталости руководящего состава партии в сфере современных знаний. Осовременивания знаний, понимания мировых проблем и проблем Китая в опоре на общее образование и учебу специализированного характера — вот чего добивался Чэнь Юнь. В то же время, оставаясь приверженцем традиционных для партии Мао Цзэдуна взглядов, Чэнь Юнь включал в свой призыв и требование настойчиво продолжать политическую учебу, изучение марксизма, идей Мао Цзэдуна и политических установок партии.

Раздумья о проблемах сельского хозяйства возвращали Чэнь Юня к мысли о том, что «когда нет зерна, тогда наступает смута».

Это был вывод, который сложился у Чэнь Юня давно, ибо ему много десятилетий приходилось решать, прежде всего, экономические вопросы. Он твердо знал, что в Китае необходимо накормить людей, он также знал, что отсутствие пропитания порождает смуту. В свое время КПК пришла к власти в стране в опоре на крестьян, используя в значительной степени то, что политические противники так и не смогли решить проблемы деревни.

В конце двадцатого века Чэнь Юнь исходил из того, что для удержания власти необходимо прежде всего решить вопрос о зерне, о продовольствии для страны. Если это требовало разрушения системы «народных коммун», созданной Мао Цзэдуном, Чэнь Юнь, безусловно, решительно поддерживал крестьян, которые после смерти Мао Цзэдуна разобрали коллективные земли на свои семейные наделы. Он не был инициатором этого стихийного движения крестьян, но, когда оно началось и стало разворачиваться, не выступил против него.

Мы уже упоминали о мысли Чэнь Юня о «птице» и «клетке», в которой в образной форме выражена взаимосвязь между плановыми и рыночными методами. Эта мысль считалась в КНР соответствовавшей реальному положению в стране.

Чэнь Юню принадлежала мысль о том, что должно существовать известное соотношение общественной собственности и многообразных элементов экономики, а также мысль о взаимосвязи политических установок на то, чтобы сначала обогащалось меньшинство людей и при этом происходило повсеместное или всеобщее повышение жизненного уровня, о взаимосвязи плана и рынка.

Чэнь Юнь выдвинул мысль о том, что работники литературы и искусства должны «понимать сердце и душу зрителей». Эта установка связана с вопросом о придании литературе и искусству национального и массового характера.

Чэнь Юню принадлежит мысль о взаимосвязи плана и рынка.

В КНР некоторые полагали, что Чэнь Юнь не только экономист, но и своеобразный философ.

Особенность его философии заключается в том, что она носила практический характер. Ему принадлежали мысли о сущности философии, о ценности философии и о развитии философии.

Именно в этой области он предложил рассматривать отношения между «практикой» или «реальными вещами», «тем, что решается наверху» и «тем, что уже изложено в разного рода книгах и сочинениях» во взаимосвязи, то есть как то, чему присущи перманентные изменения и переход из одного качества в другое.

В КНР считается, что пока не удалось глубоко разработать ряд вопросов. Например, вопрос о сочетании мыслей, выдвинутых Чэнь Юнем, и исторического фона, на котором эти мысли появлялись. Вопрос о том, как сочетается положение Чэнь Юня в коллективе руководителей КПК с вопросом о месте и роли, которую играли его идеи и практическая деятельность в процессе формирования и развития и идей Мао Цзэдуна и теории социализма с китайской спецификой. Имеются пробелы в освещении ряда периодов его жизни и деятельности.

С начала 1980-х гг. внутри КПК четыре раза разворачивались кампании по изучению и пропаганде деятельности Чэнь Юня.

Вскоре после его смерти, в середине 1995 г., Цзян Цзэминь выступил с речью по случаю 90-летия Чэнь Юня, еще раз продемонстрировав свое уважение к Чэнь Юню.

Чэнь Юнь предложил метод сравнения или сопоставления при принятии решений.

Вопрос был в том, как добиться, чтобы принимаемые решения носили научный характер.

Еще в 1942 г. Чэнь Юнь, стремясь добиться воплощения в жизнь принципа «стремиться раскрыть в реальных фактах их подлинную сущность» или действовать реально и практично, по-деловому, а также избежать односторонности в области познания, выдвинул метод, который состоял из трех положений, а именно: «обмениваться мнениями, сопоставлять мнения, снова и снова возвращаться к обсуждению вопросов».

При этом, когда речь шла о сопоставлении, имелось в виду, что следовало одну вещь сопоставлять с другой вещью или с другими вещами; причем в ходе сопоставления добиваться того, чтобы понимание или познание становилось все более ясным, все более глубоким.

В 1962 г. во время известного в истории КПК и КНР совещания с участием семи тысяч человек, он снова выдвинул мысль о том, что при принятии решений необходимо сопоставлять самые разнообразные проекты и предложения. При этом он говорил: «Когда происходит изучение вопросов, когда определяется и вырабатывается политика, политические установки или политические решения, когда определяются планы, необходимо положить на стол разнообразные проекты решений и сопоставлять, сравнивать их; мало того, следует сопоставлять их с тем, как это делается за рубежом. Благодаря такого рода сопоставлению и сравнению, которое осуществляется с многих сторон, можно гораздо более отчетливо представить себе ситуацию и принять еще более точные и верные решения. Надо как можно больше сравнивать, как можно больше сопоставлять, ибо это только полезно и от этого нет никакого вреда». [1]

Когда же наступил период модернизации или строительства модернизации, он многократно указывал на следующее: при принятии решений «необходимо вырабатывать несколько проектов и сопоставлять, сравнивать их и выбирать лучший для того, чтобы проводить его в жизнь». [2]

Он также говорил, что «во время обсуждения решений по важным вопросам, прежде всего, нужно все проверить и изучить, необходимо подготовить проекты, причем нужно подготовить два проекта, не следует готовить только один проект». [3]

При принятии решений всегда существуют и позитивная, и негативная стороны. Не бывает абсолютно позитивных решений, просто негативных сторон может быть больше или меньше. Поэтому Чэнь Юнь и предлагал всегда рассматривать не один, а два или несколько проектов решений.

15 августа 1949 г., подводя итоги экономического совещания в Шанхае, Чэнь Юнь говорил о статьях налога и налоговых ставках для всей страны: «Возможно, что те статьи налогов и те ставки обложения, которые сейчас предлагаются, окажутся не подходящими во многих местах. Однако в целом лучше иметь хоть какие-то статьи налогов и налоговые ставки, чем вообще не иметь их. Давайте сначала, в опытном порядке, опробуем их на протяжении двух-трех месяцев, а затем обобщим опыт и внесем соответствующие изменения. Нельзя отбрасывать все методы, отказываться вообще от всех методов, под предлогом стремления к совершенству. Можно поступать согласно правилу: пусть это будет правильно на девяносто процентов, но пусть это будет временно введено в едином порядке по всей стране». [4]

Говоря о принятии на государственную службу в учреждения КНР сотрудников прежних государственных учреждений, Чэнь Юнь утверждал: «Конечно, принимая на работу всех тех, кто работал при прежней политической власти, мы несем очень большое финансовое бремя. Однако если мы сократим, уволим всех этих людей, лишим их работы, лишим их пропитания, если им нечего будет есть, проблема может стать гораздо большей. Если мы сейчас возьмем на содержание этих людей, то с финансовой точки зрения это для нас, конечно же, будет убытком. Но с другой стороны, мы получим благоприятный для нас политический резонанс. Ведь тогда те, кто сейчас живут в районах страны, которые еще только ждут своего освобождения, увидят, что существование работников, о которых мы говорим, обеспечено, и тогда они перестанут бояться, тогда уменьшится число тех, кто сопротивляется нам. Благодаря этому мы сможем быстрее завершить войну, тогда наши потери в людских и в финансовых ресурсах будут меньше, и мы в общем и целом сможем весьма значительно уменьшить наши расходы». [5]

В практической работе иной раз возникает коллизия, при которой оба предлагаемых варианта решения имеют больше недостатков, чем пользы. При таких обстоятельствах руководитель тоже может сопоставлять предлагаемые варианты, сосредоточившись лишь на оценке того, какой из проектов влечет за собой меньший ущерб. Этот вариант и считается в данном случае более приемлемым. Иными словами, Чэнь Юню приходилось иной раз из двух зол выбирать меньшее зло. Это также был один из тех методов, которые включаются в его идею о необходимости сопоставления и сравнения при принятии решений.

Сразу же после образования КНР, в середине октября 1949 г., бюджетный дефицит правительства был громадным. В обращении находилось слишком много денежных знаков. В масштабах всей страны происходило падение покупательной силы денег и повышение цен на товары. В целях решения этого вопроса, помимо того что и соответствующие государственные учреждения, и армия принимали меры к увеличению производства и экономии средств, помимо того что правительство прилагало усилия, упорядочивая сбор налогов, предлагались два метода или способа выхода из этого положения. Один — продолжать увеличивать выпуск денежных знаков. Другой — выпустить государственный заем. Государственный административный совет избрал тогда второй способ и внес на рассмотрение Центрального народного правительства проект решения о выпуске государственного займа. При обсуждении этого вопроса и при выборе такого решения Чэнь Юнь писал следующее: «Покупка облигаций государственного займа в условиях экономических трудностей, существующих в стране в целом, это тоже бремя, которое ляжет на плечи народа. Однако это бремя относительно меньшее, если сопоставлять его с тем ущербом, который повлечет за собой увеличение выпуска денежной массы, при падении покупательной силы денег. Дело в том, что в результате падения покупательной силы денег будет полностью теряться та часть, на которую эта покупательная сила уменьшится, а при покупке облигаций государственного займа, хотя временно, можно считать, что потери будут иметь место, но в конечном счете можно будет получать проценты, а это уже не убытки. Если нам в результате выпуска облигаций государственного займа удастся сократить дефицит бюджета, если ситуация и применительно к денежным знакам, и к ценам на товары в будущем году улучшится по сравнению с нынешним годом, то это будет в интересах не только трудового народа, который по всей стране живет за счет зарплаты, и для военнослужащих наших вооруженных сил, работников государственных учреждений, работников образования, но и для тех, кто в сфере промышленности и торговли занимается нормальной хозяйственной деятельностью. Поэтому, имея в виду интересы народа в целом, лучше выпустить облигации государственного займа, чем увеличивать выпуск денежной массы». [6]

В этой же связи Чэнь Юнь высказывал свое мнение относительно вариантов разрешения финансовых трудностей: увеличения сбора налогов или увеличения выпуска денежных знаков. Он писал: «В настоящее время центр проблемы состоит в ответе на вопрос: что лучше — больше собирать налогов и меньше выпускать денежных знаков или меньше собирать налогов и больше выпускать денежных знаков? И перед нами только эти два пути. Если мы будем меньше собирать налогов, мы с неизбежностью должны будем увеличить выпуск денежных знаков, если же мы захотим меньше выпускать денежных знаков, тогда мы непременно должны будем больше собирать налогов; дело вовсе не в том, что следует и больше собирать налогов, и в то же время выпускать еще больше денежных знаков; помимо указанного, у нас просто нет иного выхода. Некоторые предлагают уменьшить сбор налогов и в то же время хотят, чтобы цены были стабильными, но этого добиться на практике невозможно». Что же было делать в такой ситуации? Чэнь Юнь предлагал следующее: «Если сопоставить сбор налогов и выпуск денежной массы, то при определенных ограничениях некоторое увеличение налогов по сравнению с увеличением выпуска бумажных денег окажется меньшим злом. Если мы поступим таким образом, то бремя, которое несут промышленность и торговля, в некоторой степени возрастет, увеличится, но при этом цены останутся стабильными, а это принесет пользу нормально работающим промышленности и торговле. И наоборот, если колебания цен будут большими, тогда никто не будет заинтересован в том, чтобы вкладывать средства в хозяйственную деятельность в сфере промышленности; капиталы тогда будут накапливаться в виде материальных благ или будут просто лежать по домам без употребления; а трудящиеся тоже вследствие всего этого не будут иметь работы. Таким образом, ситуация в целом непременно будет приводить к растрате и капиталов, и труда, а это будет в весьма серьезной степени сказываться на производстве». [7] Поэтому было принято решение об увеличении сбора налогов и об уменьшении выпуска бумажных денег.

В 1950 г. началась война на Корейском полуострове. До этого момента восстановление экономики в условиях мира было основной задачей, когда речь шла о сфере финансов. И тут эту работу надо было перестроить, имея в виду прежде всего то, что именовалось «отпором США и оказанием помощи Корее». На первое место вышли задачи обеспечения военных нужд. Встал вопрос о том, что должно быть на втором месте — поддержание рынка или расходы, требовавшие капиталовложений и обеспечивавшие прочие области экономики и культуры. Чэнь Юнь сопоставил две эти задачи. В этой связи он писал, что после освобождения страны в наших руках оказались крупные, средние и малые города. Сложилась ситуация, которая совершенно не похожа на ту, как существовала, когда мы находились в Яньани. В прошлом воздействие на нас цен на рынке было небольшим, но вот после освобождения всей страны вопрос о ценах на рынке приобрел для нас чрезвычайно большое значение. Если цены на рынке будут подвержены колебаниям, это не только нанесет ущерб людям, живущим и в городах, и в деревне, но и окажется для нас весьма неблагоприятным и в сфере политики, и в экономике, и в области финансов. Поэтому необходимо поддержание рынка поставить на второе место и в сфере финансов, а расходы, связанные с капиталовложениями, отнести на третье место. Чэнь Юнь писал: «То, что мы ставим на второе место, можно делать лишь после того, как мы сделаем то, что у нас стоит на первом месте; делать то, что мы относим на третье место, можно только после того, как мы сделаем то, что мы поставили на первое и на второе место; ни в коем случае нельзя делать то, что нам заблагорассудится». [8]

Чэнь Юнь всегда сопоставлял вероятный ущерб и вероятные выгоды того или иного варианта действий. В 1955 г. была поставлена задача перевести все отрасли хозяйства на совместное управление со стороны государства и частных хозяев, совместную эксплуатацию предприятий государственным и частным капиталом. Встал вопрос о том, что же делать с капиталистами. Предлагались два варианта. С одной стороны, полагали, что капиталисты — это важное достояние, это богатство, и потому считали, что их необходимо использовать. С другой стороны, капиталистов рассматривали как обузу, как бремя, и на этом основании считали, что использовать их не следует.

Чэнь Юнь сопоставил эти варианты решения вопроса.

Во-первых, он проанализировал вопрос о том, какую пользу может принести использование капиталистов. Чэнь Юнь в этой связи говорил, что капиталисты отличаются от помещиков. «Помещики там, где речь идет о развитии общественного производства, наносят только вред, и от них нет пользы. Капиталисты понимают в технике, они могут управлять заводами, способны организовывать производство». [9] «В Китае среди таких классов, как феодальный помещичий класс, класс бюрократической буржуазии, класс национальной буржуазии, класс крестьян и рабочий класс, именно класс национальной буржуазии обладает самым высоким уровнем образования, в этом классе больше всего образованных людей, интеллигентов». [10] Необходимо проанализировать все, что относится к области знаний, которыми эти капиталисты обладают, и применительно к технике производства, и применительно к хозяйственному управлению, и все то, что нерационально, нужно постепенно преобразовывать, а все то, что рационально, необходимо продолжать развивать и давать всему этому играть свою роль не только в государственно-частных предприятиях, но и использовать это на государственных предприятиях. Чэнь Юнь полагал, что «все, что может быть использовано из тех знаний в области управления производством и техники производства на капиталистических предприятиях промышленности и торговли, а также в кустарной промышленности, должно рассматриваться как национальное наследие, наследство нации. Его необходимо сохранять. На нас лежит ответственность за восприятие этого национального наследия. Грубый подход, при котором отбрасывают все и вся, является ошибочным». [И]

Чэнь Юнь, во-вторых, также отмечал, что капиталисты желают работать в наших интересах. «В настоящее время позиция капиталистов совершенно ясна. Они уже убедились в том, что принять мирное преобразование лучше, чем оказывать сопротивление, поэтому они бьют в гонги и барабаны и с радостью взрывают хлопушки, кричат «Десять тысяч лет Председателю Мао!». Они боятся, что мы от них откажемся. Конечно, среди них есть и такие, кто оказывает сопротивление или поддерживает нашу политику лишь на словах, а в глубине души недовольны ею. Но в целом они идут по пути мирного преобразования». «В свое время Советский Союз был вынужден платить доллары и строить комфортабельные дома для того, чтобы приглашать к себе американских специалистов. Нам сейчас нет необходимости платить доллары, строить комфортабельные дома, потому что наши капиталисты сами бьют в гонги и барабаны и просто просят нас дать им работу, а когда мы даем им работу, они радуются. Так почему же нам не использовать их?» [12]

Чэнь Юнь, в-третьих, исходил из того, что использование капиталистов давало возможность КПК услышать иное мнение. «В свое время товарищ Мао Цзэдун говорил, что там, где «мы слышим как «разыгрывают свой спектакль наши оппоненты», там, где существует «оппозиция», там дела идут прекрасно, в противном же случае наладить работу должным образом не удастся». [13] «Капиталисты зачастую мгновенно и самым непосредственным образом выискивают ошибки в нашей работе, так как многое в нашей работе затрагивает их интересы. Они обладают способностью ставить перед нами каверзные вопросы, так сказать, «объявлять нам шах»; и уж тут нам приходится находить ответ». [14]

Наконец, в-четвертых, с точки зрения Чэнь Юня, привлечение капиталистов, втягивание их в работу никоим образом не увеличивает наше бремя. «В свое время они не находились на содержании у Эйзенхауэра; они продолжали, образно говоря, «есть свой, китайский хлеб», а не «есть хлеб Эйзенхауэра»; при этом дело еще и как раз в том, что они ели тот самый «хлеб», который им давала их «лавка», их дело, их бизнес; так давайте же позволим им продолжать питаться таким же образом; ведь в данном случае мы вовсе никоим образом не должны брать что-то откуда-то дополнительно, чтобы прокормить их». [15]

Далее Чэнь Юнь проанализировал негативные стороны привлечения капиталистов к работе. При этом он указывал на следующие моменты.

Во-первых, среди капиталистов могут быть контрреволюционеры, могут также быть и те, кто лишен способностей, то есть могут быть «важные господа» или их «господское отродье», которые кормятся благодаря тому, что кто-то другой ведет их дела; такие, однако, составляют меньшинство.

Во-вторых, капиталисты обычно умны и весьма способны, а среди нас кое-кто опасается, что таких не удастся держать в узде. На самом деле, бояться этого нет необходимости. Дело в том, что «после объединения предприятий в государственно-частные предприятия, все дела будут осуществляться в соответствии с правилами, по которым работают социалистические предприятия; это означает, что наверху имеется Госплан, центральные министерства, а внизу есть рабочие массы, и вот посредине между ними и будут находиться зажатые в клещи капиталисты; чего же нам тут, спрашивается, опасаться? В деле управления заводами можно развернуть соревнование, и если только мы не наделаем крупных ошибок, не будем вести себя как глупцы, тогда социалистические методы всенепременно смогут одержать верх над капиталистическими методами; так чего же тут бояться?» [16]

В-третьих, кое-кого из государственных работников капиталистам удастся разложить. В целях противодействия этому можно «развернуть кампанию воспитания людей на отобранных нами образцовых примерах таких кадровых работников, которые в одно и то же время и не поддаются разложению и способны вести дела в соответствии с политическими установками нашей партии. Смешиваться с капиталистами в одну шайку-лейку, утратить свои позиции, разложиться — все это не верно; не вступать в контакты с капиталистами, отказываться от перевоспитания капиталистов, от их переделки тоже не верно. В контакты вступать нужно, но в то же время нельзя разлагаться». [17]

В-четвертых, привлечение капиталистов на работу в различные отрасли хозяйства может приводить к занесению туда буржуазного индивидуализма, буржуазной идеологии управления; так определенно может получиться. «Любой коммерсант при всяком удобном случае, как только подвернется такой случай, может заняться спекуляцией, может постараться и раз и другой выловить рыбку в мутной воде». «Конечно же, после создания смешанных государственно-частных предприятий вероятность того, что они будут по-прежнему заниматься такими делишками в столь же крупных размерах, как это было раньше, не велика». [18]

И только после того, как Чэнь Юнь проанализировал и позитивные и негативные стороны вопроса, он пришел к выводу о том, что «выгоды, которые мы получаем от привлечения капиталистов к работе, перевешивают бремя, которое падает на наши плечи; позитивных сторон тут больше, а негативных меньше». [19]

Чэнь Юнь исходил из необходимости сопоставления позитивных и негативных сторон различных проектов решений. При этом он придавал большое значение тому, чтобы выдвигались и рассматривались все возможные проекты. При сопоставлении таких проектов допускалось их укрупнение, выделение типичных проектов. В то же время важно было не упустить проекты, которые должны были выдвигаться.

Этот принцип Чэнь Юня наглядно выступил на поверхность при решении вопроса о плановых закупках и сбыте зерна.

В 1953 г. в КНР возникла серьезная проблема в области снабжения населения продовольствием, зерном. Главная причина состояла в том, что зерна требовалось все больше, а источников зерна было недостаточно. Образовался очень большой разрыв между закупками и сбытом зерна. Возник вопрос о том, как поступать в этих обстоятельствах? В то время у Чэнь Юня было несколько соображений. Например, сократить продажу зерна на рынке, сократить экспорт зерна, сократить нормы зерна для военнослужащих и работников государственных учреждений, сократить накопления зерна и стратегические его запасы. Обдумывание показало, что ни одно из этих соображений осуществлять было нельзя. И тогда Чэнь Юнь предложил ввести закупку зерна государством в деревне и выдавать продовольствие городскому населению по карточкам. Однако метод закупки зерна государством в деревне таил в себе некоторую опасность. Чэнь Юнь в этой связи говорил: «Если мы не получим зерно, рынок в целом будет колебаться; если прибегнем к методу закупок зерна государством в деревне, крестьяне, вероятно, будут против». Эти две опасности он образно сравнивал с «взрывчатым веществом», с «порохом»; первая из этих двух опасностей, то есть колебания рынка, у него называлась «черный порох», вторая опасность, то есть «противодействие со стороны крестьян», — «желтый порох». Но и то и другое было опасным. И тогда вопрос встал следующим образом: нельзя ли обойтись без государственных закупок? Нельзя ли придумать лучший способ? Чэнь Юнь говорил: «Я много думал. Начал танцевать от «усовершенствования», от «реформаторства» и все-таки в конечном счете пришел к этому до конца последовательному методу». [20] Чэнь Юнь имел в виду метод сочетания государственных закупок в деревне и введения карточной системы в городах. Чэнь Юнь предложил своим коллегам по руководству партией и государством несколько проектов, в том числе и тот, который он предпочитал. Однако все проекты были предложены на равных. Предлагалось, в частности, и осуществление закупок, и введение карточной системы, и только введение карточной системы без закупок, и только закупки без карточной системы, и оставить все без изменений и так далее. В итоге было принято предложение Чэнь Юня о закупках и карточках. При этом Чэнь Юнь полагал, что в случае принятия этого решения опасность будет меньше, чем в случае его непринятия. Впоследствии в КНР считалось, что это решение отвечало реальному положению в стране.

Чэнь Юнь также полагал, что в процессе сопоставления различных вариантов решения проблемы необходимо серьезно прислушиваться к иным мнениям. Для Чэнь Юня дело было не только в том, чтобы формально выслушать все предложения, а в том, чтобы взять из высказываемых предложений все ценное. Чэнь Юнь добивался того, чтобы высказывались все мнения, которые противоречили его мнению. Более того, он ратовал за «открытый бой». Чэнь Юнь говорил: «Важный метод обнаружения ошибок — это проведение совещания, обсуждения с участием представителей всех сторон. Нужно приглашать капиталистов в качестве «оппозиции» или «оппонентов», специально «вступать в спор», меряться с ними силами; и чем больше мы будем этим заниматься, тем, вероятно, лучше будет идти наша работа». [21] Конечно, в данном случае он говорил о капиталистах, но это был для него всеобъемлющий метод.

Чэнь Юнь исходил из того, что необходимо сопоставлять различные варианты политических решений. При этом, с его точки зрения, важно было при такого рода сопоставлении стоять на правильных позициях и применять правильные критерии оценки позитивных и негативных сторон того или иного варианта решения вопроса.

Чэнь Юнь указывал на несколько принципов, которыми в данном случае следовало руководствоваться.

Во-первых, речь шла о необходимости считаться с объективными закономерностями, то есть с тем, что не зависит от воли принимающих решение людей. При этом для каждой категории вещей или явлений существуют свои объективные закономерности.

Рассматривая ситуацию, которая сложилась с началом войны на Корейском полуострове, Чэнь Юнь утверждал: «При осуществлении финансового курса в любом государстве невозможно одновременно и вести войну, и заниматься строительством; невозможно совмещать и то и другое, уделять внимание и тому и другому. Кое-что в области строительства можно продолжать, даже необходимо развивать. Например, военную промышленность, так как она непосредственно обслуживает потребности войны. Только после окончания войны можно сконцентрировать усилия на экономическом строительстве. В настоящее время мы можем осуществлять разностороннюю подготовку. Например, проверять наличие ресурсов, готовить кадры и т. д. Есть ли те, кто не доволен этим? Есть. Однако нельзя «вкладывать средства в настроения», то есть тратить государственные средства в целях удовлетворения настроений некоторых людей. Если мы будем поступать таким образом, это пойдет вразрез с целями нашего экономического строительства». [22]

В 1951 г. Чэнь Юнь указывал на необходимость хозрасчета. Он писал: «Мы вышли из деревни и зачастую просто не очень-то и понимаем, что это за штука такая. В настоящее время мы делать этого не можем. Тут нам придется учиться заново, начиная с азов. Необходимо научиться хозяйственному расчету, экономическому расчету. Нужно уметь считать, стремиться экономить. Нужно подсчитывать себестоимость, то есть знать, сколько требуется труда для того, чтобы произвести товар, знать, какова его цена на рынке и т. д. Все нужно хорошо подсчитывать. В свое время в сфере экономики мы осуществляли «систему распределения», а не систему хозрасчета. Сейчас необходимы перемены. В прошлом, когда мы вели войну, было невозможно осуществлять хозрасчет. Сейчас, когда мы занимаемся промышленными предприятиями, следует выступать против идеологии системы распределения. Именно в противовес идеологии системы распределения мы и выдвигаем систему хозяйственного расчета». [23]

В этой связи Чэнь Юнь привел два конкретных примера. В первом случае речь шла о хозяйственном расчете в компании, которая занимается торговыми операциями. Здесь необходимо действовать в соответствии с экономическими законами. «Товар производится в Шанхае. Его отправляют в Тяньцзинь, Пекин, затем в Баодин, а уж потом в Шицзячжуан. Такой маршрут транспортировки товара определяется не исходя из принципов экономики, а в соответствии с существующей системой политико-административного деления страны на провинции. А это уже не экономика, а “политическая экономика”». [24]

Еще один пример. Перед тем как построить завод, требуется обязательно произвести расчеты, нельзя определять место строительства, исходя из субъективных желаний. Например, было решено построить автомобильный завод. Однако вокруг вопроса о том, где именно его строить, разгорелась дискуссий. Одни говорили, что надо строить в Пекине, другие — в Шицзячжуане, третьи — в Тайюани. Я сказал: а не построить ли его еще дальше, скажем в Сиани. И только впоследствии выяснилось, что все это предложения никуда не годятся. Ведь если этот завод будет в год выпускать 30 тысяч автомобилей, то для этого необходимо 24 тысячи киловатт-часов электроэнергии, а в Сиани есть только 9 тысяч. Только для того, чтобы построить электростанцию, понадобится несколько лет. Потребуется ежегодно более 200 тысяч тонн стали. А Шицзиншаньский металлургический комбинат дать столько стали сможет только через 5–6 лет. Понадобится 20 тысяч кубометров леса. Если заготовлять древесину на северо-западе, мы там все леса изведем под корень. Есть еще и проблема транспортировки. Ежегодно потребуется транспортировать 100 тысяч тонн. А железная дорога из Сиани в Тунгуань имеет годичную пропускную способность не более 200 тысяч тонн. Таким образом, один этот автозавод загрузит ее полностью. В результате этих обсуждений было решено строить первый в КНР автомобильный завод в Северо-Восточном Китае». [25]

Во-вторых, речь шла о том, чтобы исходить из общих интересов или из обстановки в целом.

В августе 1949 г., подводя итоги совещания по финансовым вопросам в Шанхае, Чэнь Юнь изложил свое мнение относительно двух выдвинутых тогда предложений. Одно из них состояло в том, чтобы государственная торговля выбрасывала на рынок товары по мере их поступления в полном объеме. Другое — придерживать товары, не выбрасывать их сразу на рынок, исходя из желания не допустить роста цен на товары впоследствии. У каждого из этих предложений были свои достоинства и недостатки.

Ответ на вопрос о том, какой из вариантов был предпочтительнее, зависел от ответа йа вопрос о том, из каких интересов исходить: из частных или из общих.

Чэнь Юнь пришел к следующему заключению: «Если мы не будем выбрасывать на рынок те товары, которые должно выбросить, тогда цены вырастут, поэтому, исходя из локальных или частичных интересов, это будет выгодно, но с точки зрения наших интересов в целом это будет не выгодно; необходимо выбрасывать или пускать товары в торговую сеть, исходя из наших интересов в целом, если мы готовы исходить из такого нашего интереса в целом как стремление стабилизировать цены, то мы должны пускать товары на рынок». [26]

В-третьих, речь шла о том, чтобы всесторонне рассматривать проблемы.

В 1954 г. на 4-м пленуме ЦК КПК 7-го созыва Чэнь Юнь высказал свое мнение по поводу многократно звучавших тогда предложений относительно гарантий недопущения возникновения внутри КПК вновь «фигур типа Чжан Готао». Иными словами, речь шла о недопущении появления в руководстве КПК стремления оспорить единоличную власть Мао Цзэдуна в партии и государстве и о том, какие методы использовать, чтобы не допустить раскола внутри руководства партии. Чэнь Юнь в этой связи говорил: «Вот, говорят, что поскольку у нас есть Председатель Мао Цзэдун, то внутри нашей партии мы имеем возможность не допустить появления карьеристов. Мне представляется, что такой подход к делу не имеет прочных оснований. Председатель Мао Цзэдун, конечно же, великий вождь; это ядро сплоченности нашей партии. Однако может ли это само по себе быть гарантией того, что в нашей партии не появятся деятели типа Чжан Готао, какие-нибудь Ли Готао, Ван Готао и прочие? Вряд ли это так. С моей точки зрения, в нынешних условиях их просто может появляться несколько меньше; они могут появляться несколько реже. В каких-то случаях, когда они высунут свои головы, благодаря тому что у нас есть Председатель Мао Цзэдун, нам несколько легче решать такие проблемы; мы сможем быстрее решать их, но мы не можем гарантировать, что они вообще не будут появляться. «Десять тысяч лет Председателю Мао Цзэдуну!» — это политический лозунг. Но Председатель Мао Цзэдун физиологически не может жить десять тысяч лет. Когда я вот тут, на 4-м пленуме ЦК нашей партии, заявляю, что Председатель Мао Цзэдун не будет жить десять тысяч лет, то это вроде как бы и не слишком хорошо. Но мы с вами материалисты; Председатель Мао Цзэдун практически не может жить десять тысяч лет». [27] Какими же методами можно было, по Чэнь Юню, исключить появление в партии фигур типа Чжан Готао, которые раскалывали бы партию? Чэнь Юнь говорил: «Мне представляется, что надежным методом, методом, который носит вечный характер, может стать воспитание поколений нашей смены, то есть повышение революционной сознательности и тонкого революционного политического чутья». [28] «Мы не можем гарантировать, что у нас не будут появляться карьеристы, но мы можем изыскивать такие методы, благодаря которым смута не будет становиться слишком большой». «Если эти наши несколько сот человек будут обладать высокой революционной сознательностью, будут обладать революционным тонким политическим чутьем, тогда пусть даже и появится какой-нибудь Ли Готао или Ван Готао, его легко будет вывести на чистую воду». «По-моему, это и есть надежная гарантия сплоченности нашей партии. Я хотел бы добавить к этому еще одно: мы должны строго хранить систему, существующую в нашей партии, устав, установки партии, развивать лучшие традиции партии, и тогда у нашей партии будут гарантии. Если же пытаться опираться на что-то иное, то, с моей точки зрения, это дело ненадежное; нужно опираться только на самих себя». [29]

В КНР эту позицию Чэнь Юня трактовали, как его предложение видеть вопрос о качестве руководителей партии не односторонне, а со всех сторон.

В-четвертых, речь шла о том, чтобы рассматривать проблемы в развитии. При этом каждое решение представлялось отвечавшим условиям своего времени. Развитие событий заставляло делать новые выводы.

Например, в 1952 г. проводились кампании борьбы «против трех зол» и против «пяти зол». В результате сделки на рынке были приостановлены, частные торговцы испытывали затруднения. В этой связи центральные власти ввели послабления для деятельности частных торговцев. Было уменьшено число государственных торговых точек и сужен ассортимент товаров, которые там продавались. Чэнь Юнь при этом отмечал: «Это в свое время было необходимым и правильным». [30]

Однако с тех пор, как в 1953 г. в стране развернулось широкомасштабное экономическое строительство, на рынке произошло много перемен, главной из которых оказалась нехватка многих товаров. В этих условиях потребовалось расширить государственную торговлю.

Метод, которым пользовались в 1952 г., оказался не отвечавшим новым условиям. Однако и тогда Чэнь Юнь указывал: «Плановое снабжение может быть лишь некой мерой временного характера. И как только производство в промышленности и в сельском хозяйстве пойдет в гору, как только снабжение потребительскими товарами сможет в полной мере удовлетворять спрос на них, метод распределения в соответствии с определенными квотами нужно будет упразднить». [31]

В 1956 г. Чэнь Юнь указывал: «Поскольку ситуация претерпела изменения, наша политика в сфере торговли также должна меняться в соответствии с новыми условиями. [32] Он также говорил: «В настоящее время слишком жестким является контроль и в больших городах, и вплоть до небольших городков. После ослабления контроля вред оказался не большим, а положительных результатов много. Однако это не означает, что вовсе не следует применять рыночное регулирование, что надо отказаться от руководящей роли социалистической плановой экономики, а из этого следует необходимость внесения изменений во всю совокупность тех методов, с помощью которых мы в прошлом использовали, ограничивали и преобразовывали капиталистическую промышленность и торговлю». [33] При этом Чэнь Юнь указывал на то, что отказ от прежних методов в связи с новыми обстоятельствами вовсе не означает, что прежние методы были ошибочными. Он писал: «Вышеупомянутые методы можно было применять именно по той причине, что социалистический сектор в сфере промышленности и торговли занял главенствующие позиции». [34] В свое время играли роль прежние методы, и они были необходимы. Однако нужно видеть, что они являлись лишь «временными методами для переходного периода». [35]

Проявление уважения к объективным закономерностям и взгляд на вещи с точки зрения учета общих, а не частичных интересов, рассмотрение проблем со всех сторон и в развитии — все это давало Чэнь Юню возможность сопоставлять выгоды и недостатки при выборе того или иного варианта решения проблемы, отобрать лучший вариант и принять решение. При этом, однако, работа руководителя не завершалась. Это была для него лишь половина дела. Вторая половина — это осуществление принятого решения.

Чэнь Юнь исходил из того, что необходим объективный результат принятого решения. Если решение выбрано верно, а на практике осуществить его не удается, если на практике возникает большой разрыв между ожидавшимся результатом и реалиями, тогда и само решение нельзя считать успешным. Воплощение решения в жизнь — это составная часть всего этого процесса. Метод сопоставления применим и при анализе хода выполнения того или иного решения. Чэнь Юнь исходил при контроле за исполнением решений из целого ряда принципов.

Во-первых, он полагал, что необходимо со всей ясностью видеть все пороки, недостатки и отрицательные стороны избранного решения и в процессе его осуществления прилагать усилия для того, чтобы ограничивать и предупреждать расширение негативных явлений или сторон.

Чэнь Юнь, не уподобляясь многим другим своим коллегам, всегда держал в поле зрения слабые места и недостатки уже отобранных вариантов решений.

В 1953 г. при разрешении противоречия между порядком закупок зерна и его распределением Чэнь Юнь избрал вариант, при котором «в деревне государство закупало зерно в централизованном порядке, а в городах ввело карточную систему распределения зерна». Именно этот вариант стал тогда государственной политикой по зерну. Безусловно, это решение имело свои преимущества перед другими вариантами. Однако после принятия такого решения Чэнь Юнь привлек внимание не к его положительным сторонам, а указал на следующее: «Если все согласны поступить таким образом, тогда необходимо самым серьезным образом задуматься о том, каковы недочеты такого решения, каких бед мы можем ожидать в этом случае». При этом он указал и на несколько конкретных вещей. Затем Чэнь Юнь сказал: «Такого рода примеров ожидающих нас несчастий можно приводить очень много. Ведь у нас нет опыта, поэтому непременно будет случаться то, чего мы не ждем». При этом Чэнь Юнь особо отметил, что осуществление предложенной политики может сказаться на настроениях крестьян, на их отношении к производству и отметил, что хотя у государства мгновенно не может появиться многое из того, в чем нуждались крестьяне, но следует прилагать усилия, чтобы, после закупок зерна у крестьян «не только выплатить им соответствующие денежные суммы, но и необходимо снабдить их соответствующими материальными ресурсами» [36], то есть товарами, в которых они нуждались.

Чэнь Юнь следовал правилу «готовиться к худшему и прилагать усилия для того, чтобы добиться лучшего».

Во-вторых, Чэнь Юнь в ходе осуществления принятых решений полагал необходимым исходить из реальной обстановки, то есть действовать, сообразуясь со временем и местом, не допускать того, чтобы «рубили сплеча», чтобы «поднимали вихрь».

Очевидно, что Чэнь Юнь исходил при этом из того, что в мире не бывает «абсолютно позитивных» вещей, что все относительно, что одно лучше другого при известных условиях, что всегда следует исходить из конкретных условий и ситуации. В противном случае можно, считая, что принятое решение является абсолютно верным, поднимать «вихрь», который захватывает и уносит все на свете, поднимать «движение», которое всех стрижет под одну гребенку, «рубить одним ударом», а это может приводить к самым печальным последствиям и превращать хорошие решения в плохие решения.

В 1953 г. была введена «карточная система снабжения» населения продовольствием. При этом Чэнь Юнь указывал: «После введения карточек неизбежно появление черного рынка. Спрашивается почему? Потому что кому-то будет не хватать еды, а у кого-то еда будет оставаться; на юге нашей страны люди предпочитают есть рис, а на севере людям нужна пшеничная мука. Так и может возникнуть торговля, продажа и покупка. Мы должны допускать и разрешать создание определенных пунктов, где могли бы совершаться подобного рода сделки. При руководстве с нашей стороны и при нашем контроле осуществлять такого рода сделки. И в этом нет ничего страшного. Это значительно лучше ситуации, при которой у нас на рынке вообще ничего не будет, а спекулянты, торговцы создадут черный рынок. А самое положительное при этом состоит в том, что люди обретут в душе уверенность, население будет чувствовать себя спокойно; при этом мы также сможем предотвратить растекание зерна из одних районов страны в другие районы, а также предотвратить накопление некоторыми людьми в городах своих запасов зерна». [37] В то время в КНР и появились «свободные рынки».

В-третьих, Чэнь Юнь исходил из необходимости в ходе осуществления принятых решений непрерывно обобщать опыт и своевременно исправлять те или иные уклоны и недостатки.

Чэнь Юнь полагал, что никакое решение не является совершенным. Его недостатки очевидны либо с самого начала, либо могут проявляться в процессе осуществления. Что-то можно предвидеть, что-то предвидеть невозможно. Поэтому существует необходимость постоянно следить за выполнением решений и выявлять возникающие недостатки, чтобы затем исправлять их. Чэнь Юнь стремился поступать именно таким образом.

В конце 1949 г. правительство КНР выпустило облигации государственного займа. Сначала было решено выпустить их на сумму в 200 миллионов юаней. Однако после того как были выпущены облигации на сумму в 100 миллионов юаней, выпуск облигаций был приостановлен. Понадобилось некоторое урегулирование. Это произошло в связи с тем, что вполне своевременно был обобщен опыт. В июне 1950 г. Чэнь Юнь писал: «В нынешнем году были выпущены облигации на сумму в 100 миллионов юаней. Это сыграло положительную роль и для возврата денежной массы, и для стабилизации цен. Однако облигаций было выпущено сразу слишком много. Лучше выпускать их не сразу, а по частям. Когда же сразу выпускается так много, да еще все это делается одновременно с взиманием налогов, то такой метод оказывается не оптимальным. Если исходить из современной ситуации с денежной массой, то возвращение бумажных денег сразу концентрированно и в таких количествах не отвечает необходимости. Что же касается задолженности, то в тех случаях, когда ее можно получить, так и следует делать, а в тех случаях, когда такой возможности нет, следует приостановить взимание задолженности. В нынешнем году не будет осуществляться выпуск второй части займа». [38]

В этой связи возникает вопрос об ответственности за просчеты при принятии решений. Чэнь Юнь предпочитал, чтобы ответственность брали на себя высокие руководители, чтобы ее не перекладывали на рядовых исполнителей.

Одновременно Чэнь Юнь полагал, что главная цель при обобщении опыта заключается в исправлении уклонов и недостатков, в совершенствовании политики, в том, чтобы еще лучшим образом наладить работу, а не в том, чтобы доискиваться ответственных за сложившееся положение, не в том, чтобы возложить на кого-то ответственность. Если же речь должна идти об ответственности, то ее обязаны нести руководители.

В 1956 г. Чэнь Юнь, оценивая появившийся тогда уклон в сторону слепого объединения предприятий в государственно-частные, говорил: «Кто должен нести ответственность за это? Некоторые говорят, что ответственны за это кадровые работники на местах, внизу. Это не верно. Ответственность главным образом лежит на руководителях. Прежде всего, за это должен нести ответственность я. Некоторые говорят, что то, что говорят в Пекине, приятно слушать, а вот то, что говорят на местах, слушать противно; высокое руководство хорошее, а внизу руководство плохое; наверху законы и каноны хороши, а все дело в том, что внизу монахи плохо читают эти законы и каноны; это у монахов внизу рот плохо устроен, а когда рот плохо устроен, тогда эти монахи и не способны правильно прочитать то, что им толкуют сверху. Это не верно. Когда кадровые работники на низовом уровне совершают ошибки, ответственность за это лежит тоже на нас, потому что мы не сумели ясно донести до них то, что следовало донести. Все дело в том, что Государственный совет не издал приказ об объединении мастерских по ремонту велосипедных колясок и лотков парикмахеров». [39]

Чэнь Юнь придавал большое значение обобщению опыта в ходе осуществления принятых решений. В этой связи он писал: «Наконец я хочу также остановиться на важном вопросе. А именно на обобщении опыта в нескольких важных областях нашей работы в сфере торговли. Ключевой, поворотный пункт в сфере торговли в настоящее время состоит в том, что существует необходимость изменить старые прежние методы и создать комплекс новых методов. Без комплекса новых методов будет невозможно соответствовать требованиям новой обстановки. Для того чтобы найти комплекс новых методов, необходимо проанализировать прежние методы. Сначала, возможно, нам не удастся обобщить все это в полном объеме, но это не важно; можно постепенно совершенствовать наши выводы. Мы уже на протяжении семи лет занимаемся работой в сфере торговли, у нас накоплен большой опыт; все те достоинства и недостатки, которые существовали в прошлом, уже выступили на поверхность. В настоящее время существуют условия для того, чтобы осуществлять обобщение опыта». [40]

Чэнь Юнь также говорил: «При обобщении опыта можно анализировать и то, что в прошлом было сделано правильно, и то, что в прошлом было сделано ошибочно, и благодаря этому прояснять понимание нами этих вопросов, поднимать нашу работу на новую ступень. Если же мы не будем обобщать опыт, не будем доносить результаты нашего обобщения до новых поколений, тогда вся наша работа на протяжении этих лет всегда будет сплошной глупостью и бестолковщиной; а когда мы умрем, то нам стыдно будет смотреть в глаза Марксу; люди новых поколений тоже будут упрекать нас». [41]

Чэнь Юнь играл важную роль в период подготовки и проведения 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва в конце 1978 г.

Прежде всего, в период до этого пленума он давал отпор курсу на то, чтобы «абсолютно во всем следовать указаниям Мао Цзэдуна, абсолютно во всем повиноваться Мао Цзэдуну», а также первым открыто выдвинул предложение о возвращении Дэн Сяопина к руководящей деятельности.

В сентябре 1976 г., сразу же после смерти Мао Цзэдуна, Чэнь Юнь проявил проницательность и предвидел опасность захвата власти «четверкой».

В то время Чэнь Юнь занимал лишь посты члена ЦК КПК и заместителя председателя постоянного комитета ВСНП. Однако он пристально следил за деятельностью «четверки». Чэнь Юнь использовал свой авторитет в партии и советовал некоторым старым руководителям партии повышать бдительность, а также поддерживать связи между собой.

Е Цзяньин устроил у себя дома тайную встречу с Чэнь Юнем в горах Сишань в окрестностях Пекина и попросил у него совета по вопросу о том, как быть с «четверкой». Чэнь Юнь дал на это ясный ответ: «Эта борьба неизбежна». [42] Именно после этого Е Цзяньин и Ли Сяньнянь побудили Хуа Гофэна принять соответствующее решение, а в результате «четверка» была отстранена от власти.

К сожалению для Чэнь Юня, после отстранения «четверки» Хуа Гофэн хотя и стал руководить развернутым в масштабах всей страны движением под лозунгами разоблачения и критики «четверки», выяснения ее фракционной деятельности, однако по-прежнему руководствовался «левой» идеологией, которая была присуща Мао Цзэдуну. В этой связи в газете «Жэньминь жибао» 7 февраля 1977 г. и был выдвинут ошибочный курс, который получил сокращенное наименование «двух абсолютно». Имелась в виду необходимость «выполнять абсолютно все указания» Мао Цзэдуна и «абсолютно повиноваться» Мао Цзэдуну. Этот курс можно также, очевидно, именовать курсом на «абсолютное повиновение».

В то же время для того, чтобы вывести страну из трудностей, в которые она попала в результате «великой культурной революции», а также создать новую обстановку для работы в стране и в партии, в целом было необходимо решить два вопроса, имевших ключевое значение.

Во-первых, возвратить доброе имя участникам событий 1976 г. на площади Тяньаньмэнь в Пекине.

Во-вторых, восстановить Дэн Сяопина на тех руководящих постах, с которых он был смещен в результате кампании, которая проводилась под лозунгом «Раскритикуем Дэн Сяопина, нанесем контрудар по правоуклонистскому поветрию пересмотра дел» периода «культурной революции», и благодаря этому добиться того, чтобы Дэн Сяопин возвратился на посты, позволявшие ему руководить партией, государством и вооруженными силами. Упомянутый курс «два абсолютно», или курс на «абсолютное повиновение», как раз и был препятствием на пути к осуществлению этих двух дел.

Спустя месяц после появления курса «двух абсолютно», или курса на «абсолютное повиновение», то есть в марте 1977 г., ЦК КПК созвал первое рабочее совещание после отстранения «четверки» от власти с целью подведения итогов работы за прошедшие полгода.

Еще до начала этого рабочего совещания Чэнь Юнь условился с Ван Чжэнем (который, по сути дела, представлял тогда Дэн Сяопина) и другими старыми руководителями о необходимости решить два упомянутых важных вопроса на этом рабочем совещании.

В самом начале совещания Хуа Гофэн подтвердил курс «два абсолютно», или курс на «абсолютное повиновение», настаивал на том, чтобы считать события на площади Тяньаньмэнь «контрреволюционным актом», а также считать, что движение «критики Дэн Сяопина и правоуклонистского поветрия пересмотра дел» было правильным.

Несмотря на такое давление сверху, Чэнь Юнь и Ван Чжэнь, в соответствии со своей договоренностью, выступили на совещании с речами. Свое выступление Чэнь Юнь написал до совещания. В нем он говорил только о двух «великих делах», то есть о двух упомянутых вопросах, имевших громадное, в то время ключевое, значение. Это была короткая речь, вместе со знаками препинания в ней было лишь 300 знаков, или иероглифов. Иначе говоря, это была примерно одна страница печатного текста, если бы он был переведен на русский язык.

После того как Чэнь Юнь выступил с этой краткой речью, ему на просмотр была дана подготовленная к печати в информационном бюллетене рабочего совещания запись его выступления, в которой было опущено самое главное: и оценка тяньаньмэньских событий, и вопрос о возвращении Дэн Сяопина. От Чэнь Юня требовалось, как говорится в Китае, лишь «кивнуть головой», то есть промолчать и таким образом не возражать против публикации его речи в таком виде.

Прочитав представленный ему текст, Чэнь Юнь спросил, почему его речь подверглась сокращениям. Ему ответили, что кое-что в его речи не совпадало с речью председателя ЦК КПК Хуа Гофэна. Чэнь Юнь сказал, что следует публиковать полностью его выступление, сокращения тут недопустимы. В результате под давлением Хуа Гофэна выступление Чэнь Юня так и не было опубликовано в бюллетене совещания. Из выступлений Ван Чжэня и других были при публикации изъяты те части их речей, которые касались упомянутых двух вопросов.

Тем не менее о речи Чэнь Юня стало известно, и в партии она получила широкий отклик. Под давлением этого мнения внутри партии, а также побуждаемый к этому Е Цзяньином и Ли Сяньнянем перед закрытием совещания Хуа Гофэн был вынужден сказать, что «нужно в подходящий момент позволить Дэн Сяопину вернуться к работе». Услышав эти слова Хуа Гофэна, Чэнь Юнь тут же на заседании группы участников совещания дал свою оценку: «Я согласен, когда говорят о подходящем моменте». [43]

В июле 1977 г. на 3-м пленуме ЦК КПК 10-го созыва Дэн Сяопин был восстановлен на своих прежних постах члена ЦК КПК, члена политбюро и члена постоянного комитета политбюро ЦК КПК, заместителя председателя ЦК КПК, заместителя председателя военного совета ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета КНР, начальника генерального штаба НОАК.

Как и любая политическая сила, те, кто настаивал на «двух абсолютно», или на осуществлении курса на «абсолютное повиновение», а их представителем был тогдашний председатель ЦК КПК Хуа Гофэн, не желали добровольно уходить с исторической сцены.

Схватка с ними сосредоточилась вокруг вопроса о том, как относиться к тем старым партийным кадровым работникам, которые подверглись репрессиям во время «великой культурной революции», и как относиться к сфабрикованным в тот период «делам».

На десятый день после устранения «четверки», то есть 16 октября 1976 г., Ли Сяньнянь позвонил по телефону Чэнь Юню. Его интересовало мнение Чэнь Юня о том, как следовало развернуть в дальнейшем работу. Чэнь Юнь посоветовался с некоторыми старыми руководителями и выдвинул несколько предложений. В том числе предложил, чтобы «как можно скорее добиться того, чтобы некоторые старые кадровые работники могли подняться и возглавить работу в своих ведомствах». [44]

Вслед за тем Чэнь Юнь стал направлять руководителям ЦК письма родственников старых руководителей. Так начался процесс возвращения этих людей к работе. Это сыграло свою роль и в дальнейшем, отразившись в решениях 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва.

Например, после отстранения «четверки» начальник генерального штаба НОАК при министре обороны маршале Пэн Дэхуае Хуан Кэчэн по-прежнему продолжал находиться в провинции Шаньси, причем в очень трудных бытовых условиях. Он ослеп на один глаз; без своевременного лечения он мог потерять зрение полностью. Чэнь Юнь направил письмо в ЦК КПК вместе с письмом супруги Хуан Кэчэна, попросив согласия на возвращение Хуан Кэчэна в Пекин для лечения. Эта просьба очень быстро была удовлетворена. Так были созданы условия для возвращения Хуан Кэчэна к работе, а также был сделан первый шаг к пересмотру «дела» Пэн Дэхуая, Хуан Кэчэна, Чжан Вэньтяня, Чжоу Сяочжоу.

Чэнь Юнь также направил в ЦК КПК письмо по вопросу о Тао Чжу и Ван Хэшоу. До «культурной революции» Тао Чжу был первым секретарем бюро ЦК КПК по Центрально-Южному Китаю, а Ван Хэшоу был министром КНР. При этом Чэнь Юнь предложил вернуть Ван Хэшоу на лечение в Пекин (Тао Чжу к этому времени был мертв), а также пересмотреть их дела. Чэнь Юнь в своем письме отмечал, что Тао Чжу и Ван Хэшоу после того, как КПК и Гоминьдан начали сотрудничать в конце 1930-х гг., были освобождены благодаря усилиям партии из гоминьдановской тюрьмы; их дела затрагивали и вопрос о большом числе кадровых работников уровня руководителей провинций и министерств, поэтому выяснение их вопроса представлялось совершенно необходимым.

Во время посещения экспозиции пекинского Музея революции Китая Чэнь Юнь сказал, что не следует больше твердить о «новом этапе мира и демократии», связанном с именем Лю Шаоци. Такое определение действительно имелось в документах ЦК КПК, но в свое время. Об этом говорилось в приказе о приостановке военных действий или о перемирии, изданном 17 января 1946 г.

Чэнь Юнь, таким образом, готовил условия для возвращения доброго имени Лю Шаоци. Для него было важно продемонстрировать, что он выступает против обвинений в адрес Лю Шаоци. Здесь попутно можно обратить внимание на то, что при Мао Цзэдуне сами слова «мир» и «демократия» были ругательными, к ним априори следовало относиться отрицательно.

В сентябре 1978 г. Чэнь Юнь направил письмо тогдашнему заведующему организационным отделом ЦК КПК Ху Лобану по вопросу о деле Сюй Маоюна. Он разъяснил и подтвердил, что Мао Цзэдун говорил о письме, направленном Сюй Маоюном з 1930-х гг. писателю Лу Синю, как об ошибке, тем не менее Сюй Маоюн может продолжать преподавать и что в действительности он был направлен на работу преподавателем в Антияпонский университет; а также, что ему (Чэнь Юню) никогда не приходилось слышать, чтобы Мао Цзэдун говорил, что в 1930-х гг. дискуссия в кругах деятелей литературы и искусства в Шанхае по вопросу двух лозунгах была дискуссией между революцией и контрреволюцией; ему также не приходилось слышать, чтобы Мао Цзэдун говорил, что лозунг литературы национальной обороны был контрреволюционным. В этом письме Чэнь Юнь предлагал организационному отделу и отделу пропаганды ЦК КПК провести расследование подобных дел, исходя из принципа выяснения истины в опоре на факты и дав этим делам оценку, которая прошла проверку историей. При этом Чэнь Юнь говорил, что при вынесении такого рода оценки необходимо рассматривать вопрос о чьей-либо правоте или неправоте, о чьих-либо заслугах или ошибках, промахах в исторических условиях своего времени, причем необходимо немедленно начать такую работу.

Чэнь Юнь также организовал изучение материалов по делу Пань Ханьняня, с тем чтобы подготовить восстановление его доброго имени. Пань Ханьнянь в свое время был фактическим руководителем Шанхая. Для Чэнь Юня было важно оправдать шанхайцев, к которым он и сам принадлежал.

После начала 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юню должны были делать операцию по поводу рака ободочной кишки. Перед тем как его повезли в операционную, Чэнь Юнь отправил короткое письмо Ху Яобану, в котором писал только об одном-единственном деле, а именно о необходимости проверки дела Пань Ханьняня. После операции, которая прошла успешно, он в официальном письме поставил этот вопрос перед ЦК партии. В августе 1982 г. доброе имя Пань Ханьняня было восстановлено. [45])

Восстановление доброго имени многих людей, возвращение их к работе укрепило лагерь тех, кто выступал против сторонников «двух абсолютно», или курса на «абсолютное повиновение», а также сняло многие вопросы исторического характера, накопившиеся к этому времени внутри КПК. При этом существовало и взаимопонимание и взаимодействие между Чэнь Юнем и Ху Яобаном.

Чэнь Юнь, перекликаясь с Дэн Сяопином с точки зрения теории, осуждал «два абсолютно», или курс на «абсолютное повиновение», всем указаниям и высказываниям Мао Цзэдуна. Это было необходимо для того, чтобы открыть путь к удалению из руководства и из номенклатуры партии «выдвиженцев» «культурной революции».

Сопротивление требованиям пересмотра дел людей, репрессированных во время «культурной революции» приобретало особую силу из-за того, что его оказывали именно те высокопоставленные чиновники внутри руководства партии, которые прикрывались лозунгом «абсолютного повиновения» Мао Цзэдуну и его указаниям. Дело было в том, что репрессии в ходе «культурной революции» осуществлялись либо по прямому указанию Мао Цзэдуна, либо с его санкции, либо в соответствии с его политическими установками. Те, кто осуществлял эти репрессии, были во многих случаях активными участниками «культурной революции», занявшими на ее волне высокие руководящие посты в партии и в государстве.

Для того чтобы в корне решить вопрос, вернуть доброе имя репрессированным людям, требовалось осудить мысль об «абсолютном повиновении». Этому было противопоставлено стремление к истине в опоре на факты. Такое предложение первым внес Дэн Сяопин. Когда в марте 1977 г. после упомянутого рабочего совещания два руководителя канцелярии ЦК КПК навестили Дэн Сяопина, он подверг установку на «абсолютное повиновение» острой критике. При этом Дэн Сяопин сказал, что «это важный теоретический вопрос, это вопрос о том, придерживаться ли с должной твердостью исторического материализма». [46]

10 апреля 1977 г. Дэн Сяопин направил письмо в ЦК КПК. 24 мая состоялась беседа Дэн Сяопина с двумя представителями ЦК партии. 21 июля 1977 г. при закрытии 3-го пленума ЦК КПК 10-го созыва Дэн Сяопин выступил с речью. Во всех этих случаях Дэн Сяопин подчеркивал, что идеи Мао Цзэдуна — это целостная система, поэтому нельзя трактовать их, основываясь только на отдельных его высказываниях.

Перекликаясь с Дэн Сяопином, Чэнь Юнь по случаю первой годовщины со дня смерти Мао Цзэдуна, 9 сентября 1977 г., выступил в «Жэньминь жибао» со статьей, озаглавленной «Твердо придерживаться революционного стиля в работе, то есть стремиться к истине в опоре на факты».

В этой статье он указывал: «Стремление к истине в опоре на факты — это не просто вопрос о стиле работы; это вопрос о коренной линии в сфере идеологии марксистского материализма». «Твердо придерживаться революционного стиля в работе, то есть стремиться к истине в опоре на факты, или не делать этого, это фактически один из коренных показателей того, идет ли речь о подлинном или о фальшивом марксизме-ленинизме, о подлинных или о фальшивых идеях Мао Цзэдуна». Чэнь Юнь говорил также о необходимости проводить различие между сутью и буквой теории. [47]

Благодаря усилиям Дэн Сяопина, Чэнь Юня и других в партии развернулась широкая дискуссия по вопросу о том, что следует считать критерием истины. Так закладывалась теоретическая основа решений 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва.

Чэнь Юнь предложил план действий и политические установки, которыми можно было руководствоваться в целях разрушения «левых» оков в сфере экономики.

После ухода из жизни Мао Цзэдуна и появления на сцене сначала «четверки», а затем Хуа Гофэна с его установкой на «абсолютное повиновение» всему тому, что говорил Мао Цзэдун, перед Дэн Сяопином, Чэнь Юнем и другими политическими деятелями, не согласными с этим направлением, встала задача, которую они формулировали как искоренение смуты и возвращение к правильным позициям, то есть задача изменения ситуации в области теории и в организационной работе. Они считали, что, благодаря этому, можно вернуться к чистым истокам.

Под искоренением смуты понимался отказ от неверной политики периода «культурной революции», когда не было прежнего порядка и царила смута, а под возвращением к правильным позициям имелась в виду работа в соответствии с представлениями, которые сложились у Дэн Сяопина, Чэнь Юня и других старых руководителей с учетом недостатков, которые они видели в деятельности Мао Цзэдуна. При этом и Дэн Сяопин, и Чэнь Юнь полагали, что и у каждого из них, и у Мао Цзэдуна имеются одни и те же «чистые истоки». Иными словами, они проводили мысль о том, что основы теории и политической практики, которой руководствовались и они, и Мао Цзэдун, были в принципе верными, требовалось лишь избавиться от некоторых искривлений и ошибок, которые Мао Цзэдун допустил в последние годы жизни.

Кроме того, существовал вопрос и в сфере экономики, где требовалось совершить поворот от сложившейся на протяжении длительного периода ситуации, которую Чэнь Юнь называл «левой» руководящей идеологией.

В то время упомянутая «левая» идеология находила свое выражение главным образом в двух областях.

Во-первых, структура экономики была чрезмерно концентрированной.

Во-вторых, в сфере строительства экономики предъявлялись чрезмерные требования скорейшего достижения успехов.

Именно в этих двух направлениях Чэнь Юнь через тогдашних руководителей работы в области экономики и продвигал свои предложения.

С июля по сентябрь 1978 г. в Госсовете КНР происходило всестороннее обсуждение с идейно-политической точки зрения вопроса об ускорении темпов модернизации; при этом затрагивался и вопрос о реформе структуры управления экономикой.

Еще в 1950-х гг. Чэнь Юнь, руководя работой в сфере экономики в общегосударственных масштабах, уже выдвинул мысли относительно реформы структуры экономики: «три главных и три вспомогательных направления» (о них речь уже шла выше).

Благодаря тому что во время «культурной революции» он много читал и многое продумал, у него созрели еще более оформившиеся идеи относительно реформы структуры экономики.

В беседе с Ли Сяньнянем Чэнь Юнь говорил: «При той предпосылке, что существует плановая экономика, можно развивать в небольших масштабах в качестве дополнительной рыночную экономику; взаимно сочетать плановую экономику и рыночную, при этом главным имея плановую экономку; рыночная экономика — это дополнение, но не малое дополнение, а крупное дополнение».

В соответствии с мнением Чэнь Юня, Ли Сяньнянь, выступая в Госсовете КНР и говоря о необходимости в будущем исходить из потребностей четырех модернизаций, одновременно с реформой планирования, финансов, материальных ресурсов, управления предприятиями, а также структуры внутренней и внешней торговли, выдвинул предложение «о взаимном сочетании плановой экономики и рыночной экономики».

Здесь необходимо пояснить, что в то время Чэнь Юнь употреблял два термина, то есть и термин рыночная экономика, и термин рыночное регулирование. Он порой смешивал их. Но и в том и в другом случае наполнял их одним и тем же смыслом. Во всех случаях Чэнь Юнь имел в виду рыночное регулирование в условиях плановой экономики. Мы уже упоминали о том, что в марте 1979 г. Чэнь Юнь писал: «На протяжении 60 лет в работе в области планирования и в СССР, и в КНР проявлялся главный недостаток, а именно там существовали только «планомерность и пропорциональность», но не видели того, что при социалистической системе необходимо также иметь и рыночное регулирование». Он также писал: «В дальнейшем в ходе урегулирования экономики и реформы ее структуры на практике и плановое, и рыночное урегулирование, то есть урегулирование и того и другого секторов в экономике, будет занимать очень большое место. По мере роста плановой части экономики совсем не обязательно должна соответственно сокращаться в абсолютном выражении рыночная часть экономики; возможно, что соответственно будет происходить рост и той и другой частей экономики». [48]

Хотя то, что в данном случае имелось в виду, не являлось тем же самым понятием, которое использовалось на XIV съезде КПК, где говорили о социалистической рыночной экономике, но само выдвижение такого рода подхода к вопросу в конечном счете означало большой шаг вперед на пути освобождения от традиционного к тому времени понятия плановой экономики; и это сыграло важную историческую роль, стимулируя и реформы и развитие.

Тогда же в Госсовете КНР Чэнь Юнь выдвинул еще одно очень важное положение: при использовании иностранных инвестиций и в целях осуществления строительства необходимо обращать внимание на соблюдение известных пропорций, то есть принимать во внимание внутрикитайские возможности играть в этих случаях вспомогательную роль, включая вопросы о капиталах, технической оснащенности, энергии, сырье и т. д.

Еще в конце «культурной революции», когда Чэнь Юнь помогал Чжоу Эньлаю осуществлять работу в сфере внешней торговли, имея в виду размораживание китайско-американских отношений, а также то, что деньги капиталистического мира из-за экономического кризиса как раз в то время искали пути выхода из создавшейся ситуации, выдвинул предложение смело и в больших масштабах использовать иностранный капитал. Точка зрения Чэнь Юня тогда заключалась в утверждении: «не следует противопоставлять курс опоры на собственные силы получению займов у капиталистов». [49]

«Четверка» в то время критиковала «возвратное течение правоуклонистского толка», и в КНР считали, что это предложение Чэнь Юня не могло стать практикой.

После того как «четверка» была устранена, появились благо приятные условия для использования иностранного капитала.

Однако Хуа Гофэн не желал принимать во внимание ни то, что после завершения первой пятилетки на протяжении длительного времени имела место погоня за быстрыми успехами, ни то, что в результате десяти лет «великой культурной революции» разрушенная экономика государства в весьма серьезной степени утратила пропорциональность, и, по сути дела, подавлял стремление использовать иностранный капитал, призывая «развернуть работу в крупных масштабах и быстро подняться на новую высоту». На практике это выразилось в том, что чрезмерно высокие показатели были приняты в качестве целей упорной борьбы народа всей страны. В частности, было объявлено, что с 1978 по 1985 г. следовало построить 120 крупных объектов, а также выплавить 60 миллионов тонн стали, добыть 250 миллионов тонн нефти и собрать 400 миллионов тонн зерна.

Это уже был вопрос о том, следует ли вести дела в соответствии с объективными закономерностями экономического характера.

В связи с этим на совещании в Госсовете КНР некоторые предлагали максимально использовать иностранный капитал, в крупных масштабах импортировать передовое оборудование и технологии и благодаря этому создать в экономике страны обстановку нового «великого скачка».

Ознакомившись с информационным бюллетенем о ходе совещания, Чэнь Юнь 31 июля сказал Ли Сяньняню, что было бы целесообразно продлить работу совещания на несколько дней и дать возможность высказать иные мнения. При этом Чэнь Юнь говорил: «Кое-кто выезжал с целью изучения ситуации за границу и, возвратившись, поднимает сильный ветер; да и на самом верху тоже поднимают сильный ветер, воздействуя на нижестоящих; и при этом все они толкуют о необходимости ввезти импортное оборудование на сотни миллионов, требуют ускорить темпы. Все это сводится всего-навсего, с одной стороны, к требованиям брать больше займов за рубежом и, с другой стороны, к выдвижению мысли о том, что вот, дескать, другие-то страны за ближайшие восемь — десять лет пойдут в гору, так нельзя ли и нам еще ускорить темпы. В этой обстановке некоторые товарищи чувствуют, что им со своими соображениями высовываться неудобно. И вообще, на этом совещании очень мало людей, которые высказывали бы противоположные мнения». Чэнь Юнь также указал: «Займы за рубежом брать можно. То, что ЦК партии принял такое решение, это было сделано правильно. Однако сразу взять так много, как предлагается, просто невозможно. Кое-кто из товарищей видит лишь то, что делается за рубежом, и не видит того, что реально происходит в собственной стране. А ведь наша промышленная база уступает промышленной базе зарубежных стран, наши технические возможности меньше, чем у них… Когда видят лишь одно — возможность взять займы за рубежом, когда видят лишь то, что другие государства развиваются быстро, и когда не видят реальную ситуацию в своей стране, это недостаток. Если мы не будем исходить из расчета соответствующих пропорций и будем полагаться лишь на увеличение иностранных заимствований, это не надежно». [50]

Хотя в условиях того времени, когда работой ЦК партии руководил Хуа Гофэн, такого рода мнения трудно воспринимались, однако в конечном счете такой голос, иной голос прозвучал, и это сыграло определенную сдерживающую роль, охладило пыл тех, кто как раз в то время поднимал ветер «скачка вдогонку за иностранцами». Позиция Чэнь Юня закладывала некую основу для того, чтобы впоследствии на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва поставить вопрос о серьезной утрате пропорций в развитии экономики и о необходимости осуществления урегулирования в сфере экономики.

Перед началом 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва состоялось рабочее совещание ЦК КПК. Оно открылось 10 ноября 1978 г.

Предварительно планировалось, что на этом рабочем совещании будут обсуждаться вопросы ускорения развития промышленности и сельского хозяйства, а также предполагалось принять соответствующие документы.

Перед обсуждением официальной повестки дня предполагалось выделить всего два-три дня для того, чтобы обсудить вопрос о перенесении центра тяжести в работе всей партии на проблемы модернизации. Этот вопрос был выдвинут некоторыми членами постоянного комитета политбюро ЦК КПК, главным образом Дэн Сяопином.

Что же касается 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, то первоначально предполагалось, что на нем всего-навсего будет принято решение о создании Комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины.

Однако под руководством Дэн Сяопина на рабочем совещании и на пленуме ЦК партии не только было принято решение о переносе центра тяжести в работе всей партии на основе последовательного и полного отрицания установки на «абсолютное повиновение», но и была утверждена идейная линия на высвобождение мышления и на стремление к истине в опоре на факты, была выдвинута задача изменить ситуацию, при которой производственные отношения и надстройка не соответствовали развитию производительных сил, при которой в огромной степени была утрачена пропорциональность в экономике всей страны, в связи с чем была выдвинута задача оздоровления социалистической демократии и усиления социалистического правопорядка, были изучены и решены вопросы о целом ряде несправедливых дел, сфабрикованных на основе надуманных обвинений, о правоте или неправоте некоторых важных руководителей; кроме того, некоторые товарищи, занимавшие правильные идейные позиции, вошли в состав руководящих органов партии.

На этих совещаниях роль Чэнь Юня выявилась главным образом в трех аспектах.

Во-первых, Чэнь Юнь поставил вопрос о необходимости решить важные вопросы, оставленные в наследство историей; тем самым Чэнь Юнь повернул ход и направление работы совещания и пленума.

Как уже упоминалось, на рабочем совещании ЦК КПК, предшествовавшем 3-му пленуму ЦК КПК 11-го созыва, первоначально не предполагалось обсуждать вопросы, оставленные в наследство историей, вопрос об обсуждении критерия истины, вопрос об упорядочении кадрового состава ЦК партии, а также вопрос о курсе или об установке на «абсолютное повиновение». Однако участники совещания больше всего времени посвятили именно этим вопросам, причем их обсуждение было самым бурным. При этом в результате имело место развитие, носившее характер прорыва. Это произошло главным образом по той причине, что до этого пленума на протяжении двух лет определенные силы внутри партии, представителем которых выступал Дэн Сяопин, вели соответствующую подготовку. Непосредственной причиной этих изменений явилась речь Чэнь Юня на заседании группы участников совещания от Северо-Восточного Китая, с которой он выступил на третий день работы совещания, то есть 12 ноября 1978 г.

В начале своего выступления Чэнь Юнь сказал, что он полностью согласен с решением ЦК партии о переносе центра тяжести в работе на строительство с будущего, 1979-го, года, так как такое решение отвечает чаяниям народа.

Чэнь Юнь сказал, что народ заинтересован также и в том, чтобы в стране, в умах людей царило спокойствие и существовало сплочение. Это беспокоит и кадровый состав партии, и массы. Председатель Хуа Гофэн говорил, что вопросы, доставшиеся в наследство от разоблачения и критики «четверки», должны решать компетентные органы. Однако, по мнению Чэнь Юня, существовали и такие вопросы, которые оказывали на умы огромное воздействие и захватывали очень широкую сферу. Эти оставшиеся от истории вопросы должны были быть рассмотрены и решены Центральным комитетом партии.

Чэнь Юнь перечислил эти вопросы.

Вопрос о так называемой «группировке предателей», состоящей из Бо Ибо и других, в общей сложности из 61 человека. Вопрос о тех членах КПК, которые во время антияпонской войны и войны за освобождение от Гоминьдана прошли через соответствующую процедуру и были выпущены из гоминьдановских тюрем, а затем в соответствии с решением ЦК КПК после необходимой проверки были восстановлены в рядах партии и направлены на различные посты в органы власти врага или в марионеточные органы власти и большинство которых во время «великой культурной революции» было названо предателями.

Вопрос о Тао Чжу, Ван Хэшоу и других, которые после начала антияпонской войны партия освободила из гоминьдановских тюрем и которые во время «культурной революции» либо были отнесены к числу предателей, либо в заключениях по их «делам» «был оставлен хвост», то есть было сказано, что они «допустили серьезные политические ошибки».

Пэн Дэхуай не был исключен из партии; его прах необходимо захоронить на кладбище революционеров Баобаошань.

События на площади Тяньаньмэнь в 1976 г. были великим движением народных масс, когда несколько миллионов жителей Пекина решили почтить память премьера Государственного совета КНР Чжоу Эньлая, выступить против «четверки», выразить свое несогласие с критикой в адрес Дэн Сяопина; во многих других городах имели место выступления такого же рода; ЦК партии обязан дать положительную оценку этим событиям.

Во время «великой культурной революции» Кан Шэн произвольно навешивал ярлыки; в результате он несет серьезную ответственность за то, что различные учреждения ЦК партии и партийные и государственные учреждения на местах оказались парализованными; эти его ошибки необходимо раскритиковать.

В своем выступлении Чэнь Юнь затронул также вопрос о созданных во время «великой культурной революции» группах ЦК КПК по специальным делам; эти группы должны передать в организационный отдел ЦК КПК часть материалов, предназначенных для внутрипартийного пользования; иными словами, необходимо положить конец ненормальному положению, когда в одно и то же время существует и организационный отдел ЦК КПК и группы ЦК КПК по специальным делам. [51]

Выступление Чэнь Юня было одобрено участниками рабочего совещания ЦК КПК от Северо-Восточного Китая. При этом люди начали вскрывать проблему Кан Шэна.

На следующий день в информационном бюллетене о работе совещания эта речь Чэнь Юня была опубликована полностью. Она нашла горячий отклик. Участники совещания от Восточного Китая заявили, что вопросы, которые Чэнь Юнь затронул в своей речи, имеют отношение к проблеме успокоения умов и душ и к проблеме единства и сплочения, поэтому эти вопросы необходимо решить. Участники совещания от Северного Китая заявили, что вопросы, поставленные Чэнь Юнем, это вопросы, которые требуют осуществления в политике партии; если их не решать, в сердцах и душах людей не будет покоя. Участники совещания от Центрально-Южного Китая заявили, что это вопросы, о которых более всего говорят и кадровые работники, и простые люди, это вопросы, которые касаются ситуации в стране в целом; объявляя о переносе центра тяжести в работе, ЦК партии лучше всего было бы разрешить эти вопросы. Участники совещания от Юго-Западного Китая также заявили, что вопросы, поднятые Чэнь Юнем, имеют широкий резонанс и выразили надежду на то, что ЦК даст свои разъяснения, так как это будет способствовать четырем модернизациям. Участники совещания от Северо-Западного Китая считали, если ЦК не выразит свое официальное отношение к вопросам, которые поднял Чэнь Юнь, то у кадровых работников и у масс это вызовет чувство противоречия.

Таким образом, все шесть групп участников рабочего совещания ЦК КПК выразили свое отношение к речи Чэнь Юня, и атмосфера на совещании мгновенно стала живой. Люди выражали свое мнение в связи с шестью вопросами, которые поставил Чэнь Юнь, и выдвигали другие оставшиеся от истории важные вопросы.

Например, говорили о «январском урагане» 1967 г, о «февральском противотечении» 1967 г, о событиях 20 июля 1967 г. в Ухане и т. д. Даже о деятельности министра общественной безопасности в годы «культурной революции» Се Фучжи. Строгие рамки, в которые Хуа Гофэн предполагал втиснуть совещание, на глазах стали рушиться; возмущение, которое испытывали участники совещания по отношению к установке на «абсолютное повиновение», вырвалось на свободу, и уже никакая сила не могла его сдержать.

Под напором событий, разворачивавшихся на совещании, партком города Пекина с санкции постоянного комитета политбюро ЦК КПК 14 ноября 1978 г. принял решение считать революционными действия народных масс, которые вышли на площадь Тяньаньмэнь, чтобы почтить память Чжоу Эньлая и осудить «четверку». После опубликования этого решения на совещании возникла новая обстановка, и линия на «абсолютное повиновение» была еще более разрушена. В этой ситуации политбюро ЦК КПК вынесло решение провести расследование по ряду вопросов: о событиях на площади Тяньаньмэнь, о «февральском противотечении», о деле Бо Ибо и других, то есть о «деле 61 человека», а также по вопросу о Пэн Дэхуае, о вопросе о Тао Чжу, о восстановлении доброго имени Ян Шанкуня и о расследовании дел Кан Шэна, Се Фучжи, а также о том, что события 20 июля 1967 г. в Ухане и другие события на местах должны быть расследованы, о них должно быть доложено в ЦК и затем должно быть принято решение. Кроме того, обо всем этом было объявлено на совещании 25 ноября 1978 г. Так идейный курс на стремление к истине в опоре на факты одержал решающую победу.

Во-вторых, Чэнь Юнь распространил на экономику установку о необходимости восстановления идейной линии, нашедшей выражение в формуле «стремиться к истине в опоре на факты», и сделал эту линию руководящей в экономической работе.

После утверждения политической линии, при которой экономическое строительство было утверждено в качестве центрального пункта в работе всей партии, со всей остротой встал вопрос о том, какой должна быть руководящая идея для строительства экономики и в ходе экономического строительства. В своем выступлении в начале рабочего совещания ЦК КПК Хуа Гофэн по-прежнему упорно настаивал на формулировке «непрерывный скачок» применительно к экономике страны. Довольно многие руководящие работники партии в то время не имели ясного представления о том, в какой серьезной степени утрачены пропорции в развитии экономики страны. Поэтому вопрос о пригодности принципа стремления к истине в опоре на факты в связи с экономикой встал весьма остро.

Незадолго до завершения рабочего совещания ЦК КПК Чэнь Юнь вторично выступил на заседании группы участников совещания и выдвинул тезис о том, что осуществление модернизации в четырех областях требовало «одновременно и проявления активности, и обеспечения надежности». Он начал свое выступление с рассуждений о принципе стремления к истине в опоре на факты, с которым все уже согласились: «Если мы хотим твердо придерживаться принципа стремления к истине в опоре на факты, тогда мы должны исходить из реального положения и искать методы разрешения проблем. Прежде всего, необходимо уяснить факты; это — ключ ко всему остальному». [52]

Далее Чэнь Юнь остановился на пяти вопросах.

Первый вопрос. Прошло уже 30 лет с момента создания КНР, а у нас все еще есть нищие, которые побираются и просят дать им поесть. Поэтому в ближайшие три — пять лет нам необходимо ежегодно ввозить 20 миллионов тонн зерна и, прежде всего, стабилизировать положение крестьян. Когда более 700 миллионов ртов обретут покой и сытость, тогда наступит великое спокойствие в Поднебесной.

Второй вопрос. Мы в очень большой степени продвинулись вперед там, где речь идет о нашей промышленной базе и о наших технических возможностях, но мы все еще отстаем от Японии, Германии, Англии, Франции. Мы не может сравниться с Южной Кореей и с Тайванем; мы должны создавать модернизированную современную систему промышленности, а Корея и Тайвань занимаются обрабатывающей промышленностью и к тому же имеют под держку со стороны Америки. Поэтому, когда речь идет об импорте, мы не должны тащить все скопом, в противном случае получится по пословице: поспешишь — людей насмешишь.

Третий вопрос. Необходимо предоставить всем провинциям и городам центрального подчинения определенную и подлинную свободу маневра финансовыми силами.

Четвертый вопрос. При осуществлении производства и капитального строительства нельзя оставлять брешь, когда возникает остановка из-за материалов, в противном случае на поверхности или внешне все будет выглядеть хорошо, прекрасно, а фактически мы будем обескровливать строительство и сельского хозяйства, и легкой промышленности и городское строительство.

Пятый вопрос. Доходы от туризма — это фактически «экспорт пейзажей»; здесь доходы получают быстрее, чем при внешнеторговом экспорте, причем доходы получают большие, чем при экспорте. Поэтому к вопросу о туристических объектах следует относиться так же, как и к главным объектам импорта, то есть создавать их вне очереди. И не следует бояться того, что иностранцы увидят нашу отсталость; не стоит также опасаться того, что кого-то из слабовольных людей иностранцам удастся купить. [53]

И это, второе по счету, выступление Чэнь Юня на совещании ЦК КПК еще раз привлекло к себе широкое внимание участников совещания, оказало очень большое влияние на его ход. Основные идеи Чэнь Юня были восприняты позитивно. Сформировалось мнение, которое нашло свое выражение при подведении итогов.

В коммюнике о работе 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва в этой связи указывалось: «Необходимо видеть, что из-за подрывной деятельности, которую на протяжении длительного времени осуществляли Линь Бяо, «четверка», в народном хозяйстве еще имеется немало проблем. Еще не полностью выправлено положение, когда утрачены некоторые важные пропорции; еще не полностью устранены некоторые явления хаоса в области производства, строительства, товарооборота, распределения; необходимо должным образом разрешить целый ряд проблем, которые накопились за долгие годы в жизни народа в городе и в деревне. Мы должны в ближайшие годы по-настоящему разрешить эти проблемы. Самым настоящим образом добиться комплексного баланса, с тем чтобы создать устойчивую основу быстрого развития. Капитальное строительство нужно активно и прилагая усилия развивать в должном порядке и последовательности, необходимо концентрировать силы для того, чтобы вести сражения на уничтожение противника, нельзя стремиться все делать скопом, то есть создавать простои в работе и впустую тратить средства, транжирить их». [54]

Это положение коммюнике было равнозначно отрицанию «современного скачка», «непрерывного скачка» или «скачка, подобного заморским скачкам», «скачка вслед за иностранцами». Оно показало, что началось восстановление идейной линии партии, то есть принципа стремления к истине в опоре на факты, в качестве руководящей идеологии в области экономического строительства.

В-третьих, Чэнь Юнь обобщил итоги совещания с точки зрения стиля работы партии и выдвинул задачи на обозримое будущее.

В конце рабочего совещания ЦК КПК Дэн Сяопин выступил с самой важной речью. Эта его речь явилась подведением итогов; она же, по существу, и представляла собой основное содержание доклада 3-му пленуму ЦК КПК 11-го созыва.

При закрытии совещания с речью выступил и Е Цзяньин, который с полным одобрением отнесся к важнейшим результатам, которых удалось добиться в ходе работы.

Хуа Гофэн в своей речи по требованию участников совещания выступил с самокритикой по вопросу об «абсолютном повиновении» и выразил свою позицию по вопросу о критерии истины. В этом выступлении он также от имени политбюро ЦК КПК официально предложил пополнить список членов руководства ЦК партии и просил представить эти предложения на утверждение 3-му пленуму ЦК КПК 11-го созыва.

Этот список составлялся в ходе совещания по настоянию Дэн Сяопина и других старых революционеров или старых руководителей партии и был выдвинут как плод, вызревший в среде широких масс участников совещания. В этом списке Чэнь Юня предлагалось избрать членом политбюро ЦК КПК, членом постоянного комитета политбюро ЦК КПК, заместителем председателя ЦК КПК. В период до и после XI съезда КПК Дэн Сяопин много раз поднимал вопрос о возвращении Чэнь Юня в ядро руководства ЦК партии, однако из-за противодействия Хуа Гофэна решение все время откладывалось. Перед 3-м пленумом ЦК КПК 11-го созыва Дэн Сяопин еще раз поставил этот вопрос, и Хуа Гофэн больше не смог ставить преграды на пути его решения. (Таким образом, сначала Чэнь Юнь добился возвращения Дэн Сяопина в состав руководства партии, а затем Дэн Сяопин, возвратившись на руководящие посты, добился ввода Чэнь Юня и формально в группу высших руководителей партии.)

На последнем заседании 3-го пленума ЦК КПК 11 — го созыва Чэнь Юнь наконец был избран членом политбюро ЦК КПК, членом постоянного комитета политбюро, заместителем председателя ЦК КПК, а также первым секретарем вновь созданной структуры — комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины.

Благодаря тому что на рабочем совещании ЦК КПК и на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва был отвергнут курс на «абсолютное повиновение», власть и руководство работой Центрального комитета КПК перешли совершенно естественным путем из рук Хуа Гофэна в руки Дэн Сяопина. Также, в связи с тем, что один из заместителей председателя ЦК КПК, Ван Дунсин, совершивший серьезные ошибки, особенно в связи с событиями апреля 1976 г., на пленуме попросился в отставку и на последовавшем вскоре 5-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва его отставка была официально принята, в постоянном комитете политбюро ЦК КПК практическую роль стали играть Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Е Цзяньин и Ли Сяньнянь. Имея в виду эти обстоятельства, Дэн Сяопин впоследствии говорил: «На 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва был создан новый коллектив руководителей, а именно коллектив руководителей второго поколения. В этом коллективе фактически, можно сказать, я занял ключевое положение». [55]

В связи с тем что Чэнь Юнь снова занял пост заместителя председателя ЦК КПК, он выступил с краткой речью. Это было его третье выступление за время рабочего совещания и пленума ЦК партии.

В первом выступлении он сосредоточил внимание на необходимости твердо придерживаться принципа стремления к истине в опоре на факты и решить ряд важных вопросов, которые достались в наследство от истории.

Во втором выступлении он говорил о необходимости в экономической работе руководствоваться принципом стремления к истине в опоре на факты.

На сей раз Чэнь Юнь обратил внимание на необходимость восстановления и развития лучших черт стиля работы партии, с тем чтобы гарантировать воплощение на практике, во всех областях работы принципа стремления к истине в опоре на факты.

Чэнь Юнь, в частности, сказал: «На двух прошедших форумах все на основе марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэдуна освобождали свое мышление, высказывали наболевшее, высказывались свободно, в полной мере восстановили и развили лучшие черты того стиля работы, который характеризуется демократией внутри партии, а также принципом стремления к истине в опоре на факты, линией масс, критикой и самокритикой, по-настоящему и самым серьезным образом обсудили некоторые проблемы, существующие внутри партии, благодаря чему укрепили сплоченность.

На наших форумах в полной мере и по-настоящему нашло свое воплощение то, за что ратовал товарищ Мао Цзэдун: «Следует создавать жизнеутверждающую, полную бодрости политическую обстановку, для которой характерны радостное и спокойное состояние духа, характерны и централизм, и демократия, и дисциплина, и свобода, и единство воли, и чувство легкости на душе у каждого человека».

В этом выступлении Чэнь Юнь также упомянул об истории партии, которая, по его словам, благодаря своему VII съезду добилась победы и в антияпонской войне, и в войне за освобождение; а в 1957 г. Мао Цзэдун снова выдвинул требование, чтобы вся партия добилась существования политической обстановки, для которой характерны радостное и спокойное состояние духа, жизнеутверждающая, полная бодрости, политическая обстановка; однако из-за многочисленных разнообразных обстоятельств, которые этому мешали, на протяжении многих лет этого не удалось добиться. Чэнь Юнь выразил надежду, что на сей раз при всеобщей поддержке такая обстановка в масштабах всей страны будет создана, благодаря чему будут обеспечены и спокойствие, и стабильность, и сплоченность, и осуществление модернизации в четырех областях. [56]

Речь Чэнь Юня отразила реальную обстановку на этих форумах, отразила общие настроения их участников. Поэтому и дух этой речи, и ее отдельные формулировки вошли в коммюнике о пленуме, то есть были утверждены в качестве одного из важных итогов этих форумов.

Хотя на 3-м пленуме ЦК КПК и было восстановлено то, что в КПК именовали «марксистской линией», однако для ее закрепления еще предстояло приложить большие усилия. В 1979 г. Е Цзяньин в своей речи по случаю 30-летия КНР от имени ЦК КПК говорил: «Для того чтобы гарантировать осуществление нами политической линии на модернизацию в четырех областях и последовательное выполнение разнообразных задач и курсов, необходимо продолжать целый ряд работ и идеологического, и организационного характера, по-настоящему разрешить проблемы, существующие в идеологической и в организационной линии». [57]

После 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва и вплоть до XII съезда партии Чэнь Юнь сосредоточился на четырех областях работы.

Во-первых, он выдвинул предложение об урегулировании экономики страны и способствовал выполнению этой задачи.

Вскоре после завершения работы 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юнь обратил внимание на то, что при составлении планов на 1979 и на 1980 гг. в весьма значительной степени не обеспечено выполнение задач и по природным ресурсам, и в области финансов, и там, где дело касалось иностранной валюты. В этой связи Чэнь Юнь указал на то, что тот план, в котором есть бреши по обеспечению его выполнения природными ресурсами, — это не настоящий план; лучше было бы сократить показатели, сократить число объектов строительства по некоторым направлениям. Мнение Чэнь Юня немедленно было поддержано Дэн Сяопином. Соответствующие учреждения заново урегулировали плановые показатели. Однако и после этого масштабы капитального строительства, предусмотренные планом, были по-прежнему чрезмерно большими, а некоторые производственные показатели по-прежнему были чрезмерно высокими. В целях реального урегулирования утраченных пропорций в экономике благодаря усилиям Дэн Сяопина ЦК КПК 14 марта 1979 г. принял решение образовать в составе Госсовета КНР финансово-экономический комитет, назначив его председателем Чэнь Юня, а заместителем председателя Ли Сяньняня. В тот же день за подписями Чэнь Юня и Ли Сяньняня в ЦК КПК было направлено письмо, в котором указывалось на довольно серьезное нарушение пропорций в экономике страны и вносилось предложение осуществить урегулирование экономики в ближайшие два-три года. Вслед за тем на заседании политбюро ЦК КПК было принято решение о таком урегулировании. В апреле 1979 г. на рабочем совещании ЦК КПК был официально утвержден так называемый «курс из восьми иероглифов», то есть было решено за три года «урегулировать, реформировать, упорядочить, повысить» экономику. Воплощение в жизнь этого курса было связано не только с оздоровлением развития экономики, но и с последовательным проведением в жизнь и развитием линии 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва. В этой связи Дэн Сяопин говорил: «Урегулирование, о котором идет речь на сей раз, это продолжение и развитие разнообразных курсов и политических установок со времени 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва; это еще более последовательное и дальнейшее воплощение в жизнь руководящих идей 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва относительно стремления к истине в опоре на факты, исправления “левоуклонистских ошибок”». [58] Исправление ситуации, для которой была характерна несбалансированность доходов и расходов в области финансов, кредитных операций, природных ресурсов, валютных операций, «целиком совпадает с общим курсом 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва на исправление “левоуклонистских, ошибок, на то, чтобы во всем исходить из практики”». [59]

Хотя с началом осуществления «курса из восьми иероглифов» и приступили к урегулированию важных взаимоотношений и пропорций между промышленностью и сельским хозяйством, тяжелой и легкой промышленностью, между потреблением и накоплением, однако из-за того, что руководители на разных уровнях не имели единого понимания положения, в ходе практической работы усилий по-прежнему прилагалось недостаточно, действовали медленно. К концу 1979 г. не только не добились общего уменьшения объемов капитального строительства, но, напротив, появилось отрицательное сальдо между доходами и расходами в сумме 17,7 миллиарда юаней; иными словами, возник самый большой дефицит бюджета со времени образования КНР; и хотя экспорт в области внешней торговли по сравнению с 1978 г. несколько вырос, но импорт вырос гораздо больше, отрицательное сальдо составило 2 миллиарда американских долларов. К концу 1980 г. общий объем капитального строительства снова не удалось сократить, и в области финансов, и в сфере внешней торговли по-прежнему сохранялось громадное отрицательное сальдо, и при этом эмиссия бумажных денег за эти два года составила 13 миллиардов юаней, что привело к большому повышению цен.

В этой ситуации Чэнь Юнь, с одной стороны, проводил проверки и исследования и конкретно руководил движением вперед и назад там, где это касалось крупных объектов строительства, сказывавшихся на обстановке в стране в целом, например применительно к Баошаньскому металлургическому комбинату; с другой стороны, снова и снова разъяснял диалектику взаимоотношений ситуации в стране и масштабов строительства, использования иностранного капитала и всего того, что в связи с этим требовалось делать внутри страны, темпов и выгоды от импорта объектов и импорта технологий, нового строительства и использования скрытых потенциальных ресурсов, причем все это он делал с той целью, чтобы в корне преодолеть ошибочное понимание этих проблем, препятствовавшее урегулированию.

Чэнь Юнь указывал на следующие важные моменты:

«Главная особенность общественной экономики в нашей стране состоит в том, что сельское население составляет восемьдесят процентов населения, и при этом население у нас большое, а пахотной земли мало.

Ни в Сянгане, ни в Сингапуре, ни в Южной Корее, ни в других районах, ни в государствах Европы, Америки или в Японии нет такой громадной проблемы, как 800-миллионное крестьянство; при этом людей, которые бы по-настоящему ясно представляли себе эту основную особенность реального положения в нашей стране, все еще не очень много.

При строительстве необходимо думать о крестьянах; когда говорят о пропорциональности, то главным образом имеют в виду именно эту пропорцию.

Когда людей много, тогда нелегко повысить уровень жизни; строительство современного характера, то есть модернизированное строительство, требует немного людей, и в этих условиях трудно всем найти работу, обеспечить занятость.

У нас есть возможность осуществлять модернизацию только в условиях, когда существуют такие противоречия; и именно это и есть тот исходный пункт, с которого мы начинаем, определяя планы строительства.

Что же касается стали, то тут следует иметь в виду не только ее количество, но и ее качество, думать и о ее сортаменте.

Необходимо обращать внимание на проблему зерна, проблему продовольствия; вопрос о стали — трудный вопрос, но вопрос о зерне — это еще более трудный вопрос.

Когда осуществляются вложения в капитальное строительство, необходимо обходиться без дефицита; необходимо использовать опыт тридцати лет и находить должные пропорции в области финансовых расходов при капиталовложениях в капитальное строительство; только это будет отвечать принципу стремления к истине в опоре на факты.

Если же из года в год заниматься строительством, а расплачиваться расписками, то начнется инфляция.

Когда не хватает капиталов, можно брать займы за рубежом; такова та новая обстановка, которая возникла после того, как было покончено с самоизоляцией.

Однако, используя иностранные капиталы, необходимо обязательно думать о том, какими возможностями мы располагаем внутри страны, чтобы выступать в комплексе с иностранными инвестициями.

Что касается иностранных займов, то тут также необходим анализ; в этом случае тот, кто берет деньги взаймы, подавляющую часть их получает в виде кредитов, очень мало получает в свободной валюте и при этом платит очень высокие проценты.

Займы, предоставляемые под низкие проценты, займы, носящие характер оказания помощи, приносят нам пользу, но в то время, когда мы ими пользуемся, мы должны выполнять некие условия, да и суммы в этом случае не могут быть очень большими.

Если же говорить о работе по импорту в нашу страну, то в этом случае необходимо покупать заводы, но в еще большей степени необходимо закупать технологии, покупать патенты.

При осуществлении модернизации в четырех областях, помимо тех нескольких важных пунктов, о которых речь шла выше, необходимо делать упор на изыскании скрытых резервов, на техническом новаторстве, на реформах на ныне имеющихся в нашей стране предприятиях.

Необходимо прежде производить, а уж затем заниматься капитальным строительством; прежде изыскивать скрытые резервы, заниматься техническим новаторством, преобразованиями, а уж потом заниматься новым строительством.

Во всех случаях, когда мы строим новые заводы, промышленные предприятия, необходимо при их проектировании ставить на первое место вопрос о борьбе против загрязнения.

Урегулирование означает отступление в известных областях, причем речь идет о значительном отступлении, отходе назад. И это никак нельзя рассматривать как затягивание времени; только отказ от урегулирования и может создать громадную задержку во времени.

В прошлом говорилось, что тогда, когда экономические показатели идут вверх, то это и есть марксизм, а когда они снижаются, то это ревизионизм. Это высказывание является неверным; марш на месте тоже, возможно, является марксизмом. Вот когда мы занимаемся строительством, то в тех случаях, когда действительно ставим ногу на землю прочно и делаем все в установленном порядке, последовательно и систематично, вот тогда и достигается скорость. Если же спешить, торопиться в погоне за немедленными успехами, то это будет оборачиваться только замедлением; таковы уроки и опыт, накопленные за много лет». [60]

Проанализировав ситуацию таким образом, Чэнь Юнь сделал два вывода о стратегии развития экономики Китая.

Первый. «Со времени основания государства (то есть со времени образования КНР) главная ошибка в области строительства экономики — это ошибка «левого» характера». «Это ошибка, которая касается стержня, основы, самого главного». «Главный источник или главная причина ошибок — это руководящая идеология «левого» характера». [61]

Второй. «В настоящее время люди возлагают надежды на модернизацию в четырех областях; они требуют, чтобы экономика развивалась относительно быстро; однако они также требуют, чтобы их при этом больше не мучили; только при условии, когда людей больше не будут мучить, они и хотят, чтобы экономика развивалась относительно быстро. Мы должны найти темпы развития именно при таких вот условиях». [62]

В вопросе о реформе Чэнь Юнь поощрял системы объединенного производства при подрядной ответственности в самых разнообразных формах; он был согласен с тем, чтобы и городское, и сельское население «в своем большинстве достигло среднего уровня жизни, а меньшинство могло обогатиться прежде других» [63]; прославлял такой подход, при котором в промышленности и торговле, в финансовой сфере и в области планирования «реформы по своему смысловому содержанию оказывались бы по уровню не ниже преобразования капиталистической промышленности и торговли в 1950-х гг.». [64] Одновременно он указывал: «Нам необходимы реформы, однако продвигаться вперед мы должны уверенной поступью. Дело в том, что в ходе наших реформ приходится решать сложные проблемы и тут нельзя требовать излишней поспешности. Реформы, конечно, должны основываться на определенных исследованиях теоретического характера, на экономических подсчетах и расчетах и на экономических прогнозах; еще более важно все-таки начинать с проведения пробных реформ на отдельных участках их апробирования, своевременно обобщать опыт, то есть следует именно «переходить реку вброд, нащупывая ногой камни». Вначале шаги следует делать маленькие, продвигаться вперед медленно. Это ни в коем случае не означает, что реформы нам вовсе не нужны, а означает лишь то, что нам необходимо добиться того, чтобы реформы были полезны для урегулирования, а также были полезны для успеха самих реформ». [65] Он также указывал на то, что реформы играют небывалую раньше позитивную роль, в весьма значительной степени содействуют или благоприятствуют улучшению экономического положения, однако необходимо при этом также предотвращать и исправлять такое положение, «когда повсеместно вслепую занимаются строительством дублирующих объектов, когда малые объекты вытесняют крупные, когда отсталое вытесняет передовое, когда новые предприятия и заводы вытесняют старые предприятия и заводы». [66]

Дэн Сяопин решительно поддерживал эти соображения Чэнь Юня. В декабре 1980 г. на рабочем совещании ЦК КПК Дэн Сяопин высоко оценил выступление Чэнь Юня по вопросу об урегулировании, сказав, что в этом выступлении «по целому ряду вопросов правильно обобщен опыт и уроки нашей работы в сфере экономики за 31 год; это наш руководящий курс на длительное время», и продолжил: «После 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, состоявшегося в декабре 1978 года, товарищ Чэнь Юнь отвечает за работу в области финансов и экономики; он выдвинул курс на урегулирование; в апреле 1979 года на рабочем совещании ЦК КПК по этому вопросу было принято соответствующее решение. Однако из-за того, что понимание этого вопроса в нашей партии в целом является весьма не единым и весьма не глубоким, поэтому это решение проводится в жизнь далеко не с должной силой». «Наше нынешнее урегулирование, именно так, как об этом сказал товарищ Чэнь Юнь, представляет собой здоровое, трезвое урегулирование». [67]

Говоря о привлечении иностранных инвестиций, Дэн Сяопин заявил: «Я согласен с анализом товарища Чэнь Юня. Иностранные инвестиции бывают двух видов. В одном виде это свободно конвертируемая валюта. В другом виде это кредиты в виде предоставления оборудования. Вне зависимости от того, какой это вид, мы все равно должны их использовать». «Вопрос тут в том, как лучше использовать эти инвестиции, как добиться того, чтобы каждый объект мог бы давать явную эффективную отдачу в сравнительно скором времени, включая сюда и вопрос о том, чтобы должным образом решить проблему нашей возможности вернуть кредиты». «Мнение товарища Чэнь Юня сводится к тому, чтобы изучать проблемы поочередно, объект за объектом; я согласен с таким мнением». [68]

Касаясь вопроса о соотношении урегулирования и реформ, Дэн Сяопин говорил: «Я полностью согласен с мнением товарища Чэнь Юня. На протяжении определенного времени в будущем упор должен делаться на упорядочении; реформы должны быть подчинены упорядочению, должны содействовать упорядочению, не должны создавать препятствия на пути упорядочения». [69]

При поддержке Дэн Сяопина, Е Цзяньина и Ли Сяньняня «курс из восьми иероглифов» в конечном счете реально и последовательно был воплощен на практике. К концу 1981 г. появилась тенденция к рациональному соотношению сельского хозяйства, легкой и тяжелой промышленности; в большой степени улучшилось соотношение между накоплениями и расходами; в основном был сбалансирован бюджет; цены начали стабилизироваться. Факты свидетельствовали о том, что тогдашнее урегулирование создавало стабильную и раскрепощенную обстановку для дальнейших реформ и роста экономики.

Во-вторых, Чэнь Юнь поддержал мысль о необходимости утверждать положительное мнение о месте Мао Цзэдуна в истории, ратовал за изучение философских идей Мао Цзэдуна.

Еще во время 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, в тот момент, когда было принято решение о пересмотре отношения к событиям на площади Тяньаньмэнь и когда было восстановлено доброе имя пострадавших во время «культурной революции», начали раздаваться голоса, требовавшие полного отрицания Мао Цзэдуна.

В китайском обществе возникло идейное течение, выражавшееся в выступлениях против его идей, против социалистического пути, против руководства коммунистической партии и против того, что в КНР официально именовали демократической диктатурой народа. При этом внутри КПК тоже были люди, которые не только не признавали тезиса об опасности этого идейного течения, но и, прямо или косвенно, его поддерживали. Таким образом, появились первые проявления раскола внутри партии по этому вопросу.

Старые руководители КПК, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь и другие, полагали, что, если допустить распространение таких настроений, это может привести к удару справа по тому, что они называли марксистской линией, утвержденной на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва, и даже к краху этой линии.

Дэн Сяопин без обиняков заявил, что следовало высоко поднять великое знамя Мао Цзэдуна. Дэн Сяопин говорил, что Мао Цзэдун не был лишен недостатков и ошибок, но эти недостатки и ошибки были столь незначительны по сравнению с его заслугами, что о них не стоит и говорить. [70]

После 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва на совещании по теоретическим и идейно-политическим вопросам Дэн Сяопин выступил с изложением своих «четырех основных принципов». Его выступление именовалось «Твердо придерживаться четырех основных принципов». Дэн Сяопин полагал, что следовало отделять ошибки, которые Мао Цзэдун допустил в последние годы своей жизни, от идей Мао Цзэдуна.

В дальнейшем он предложил составить проект «Решения по некоторым вопросам истории партии со времени создания КНР» для того, чтобы утвердить положительное мнение о месте Мао Цзэдуна в истории, со всей решительностью придерживаться идей Мао Цзэдуна и развивать их.

Чэнь Юнь не только был согласен с Дэн Сяопином, но и внес ряд конструктивных предложений в развитие этой позиции.

После окончания 3-го пленума ЦК КПК Чэнь Юнь, выступая на первом заседании комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины, сказал, что высказывание Дэн Сяопина «без Председателя Мао не было бы нового Китая; без Председателя Мао наша партия, весьма возможно, так все еще и вела бы во мраке суровую и горькую борьбу» представляет собой очень ясное обобщение заслуг товарища Мао Цзэдуна.

Обращаясь к составителям вышеупомянутого «Решения», Чэнь Юнь подчеркнул, что в этом документе должен быть воплощен замысел товарища Дэн Сяопина; иными словами, необходимо написать о вкладе, который товарищ Мао Цзэдун внес за 60 лет со времени создания партии, о вкладе идей Мао Цзэдуна.

Чэнь Юнь сказал, что неоценимым вкладом товарища Мао Цзэдуна является то, что он воспитал целое поколение людей; авторитет товарища Мао Цзэдуна внутри партии построен на практике длительной революционной борьбы; пусть даже товарищ Мао Цзэдун допустил ошибки и многие старые товарищи подверглись жестоким репрессиям, все равно все по-прежнему верят ему, не забудут его заслуги, и причина такого положения именно в вышеуказанном обстоятельстве.

По предложению Чэнь Юня, в «Решение» был включен обзор 28 лет истории до создания КНР, что сыграло важную роль в утверждении места Мао Цзэдуна в официальной истории КПК. [71]

Во время составления «Решения» Чэнь Юнь много раз предлагал, чтобы ЦК партии пропагандировал изучение философских произведений Мао Цзэдуна. В своем втором выступлении на 3-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юнь говорил: «Когда в 1942 году я лечился от болезни, я внимательно изучал сочинения Мао Цзэдуна и его телеграммы; при этом я ощутил, что все они пронизаны одной основной мыслью, а именно мыслью о необходимости стремиться к истине в опоре на факты. При этом составить себе ясное представление о «фактах» весьма не просто. Для того чтобы уяснить, что же имеется в виду под «фактами», я обобщил этот процесс для себя в следующих понятиях: обмен, сопоставление, возвращение. Под обменом разумеется именно обмен мнениями с целью добиться относительно всестороннего понимания предмета. При обмене мнениями следует не только выслушивать положительные мнения, но еще более важно выслушать противоположные мнения. Под сопоставлением понимается следующее: после того как в первоначальном порядке оценка вопроса определилась, нужно еще и еще поворачивать вопрос, думать и думать, выслушивать и выслушивать иные мнения. И если даже иных мнений нет, все равно необходимо самому представить себе, какие могли бы тут быть высказаны противоположные мнения». [72]

В период работы над «Решением» Чэнь Юнь также говорил: «После создания КНР у нас в работе были и недочеты и ошибки, а причина этого состояла в том, что мы отходили от принципа стремления к истине в опоре на факты. Пропаганда изучения философии внутри партии, среди кадровых работников, среди молодежи имеет основополагающее значение». [73]

26 марта 1981 г. Дэн Сяопин говорил составителям «Решения», что 25 марта он посетил Чэнь Юня: «Товарищ Чэнь Юнь сказал, что для него изучение философских работ товарища Мао Цзэдуна было очень полезным. Товарищ Мао Цзэдун лично трижды говорил товарищу Чэнь Юню, что философию следует изучать. Когда он (Чэнь Юнь) был в Яньани, то он со всей серьезностью прочитал труды товарища Мао Цзэдуна, и это в огромной степени повлияло на его работу в дальнейшем. В настоящее время очень многие наши кадровые работники ничего не понимают в философии; существует очень большая необходимость сделать большой шаг вверх и в методах осмысления проблем, и в методах работы». [74]

В КНР считается, что благодаря тесному взаимодействию Дэн Сяопина и Чэнь Юня группа руководителей ЦК партии того времени разрешила очень важный вопрос о правильном отношении к ошибкам Мао Цзэдуна, то есть вопрос, который до того времени не смогли должным образом разрешить в международном коммунистическом движении.

На 6-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва «Решение» было принято. Благодаря этому была заложена основа известного курса «один центр или одно центральное звено и два основных или исходных пункта».

В 1981 г. Чэнь Юнь, имея в виду настроения, которые появились в ряде органов пропаганды и массовой информации в связи с польскими событиями начала 1980-х гг., выступил с предостережением, утверждая, что если не наладить должным образом работу в сфере экономики и в сфере пропаганды, то в КНР также могут иметь место события, подобные польским. В этой же связи Дэн Сяопин утверждал: «Товарищ Чэнь Юнь говорил: если работа в сфере экономики не будет налажена должным образом, то это может в огромной степени сказаться при ответе на вопрос о том, сможем ли мы добиться стабильного развития и экономической и политической ситуации. Он (Чэнь Юнь) говорил в этой связи одновременно и о работе в сфере пропаганды потому, что, с одной стороны, мы должны трезво оценить и наши достижения, и наши недостатки в нашей пропагандистской работе, и, с другой стороны, потому, что он требовал, чтобы в дальнейшем наша работа в сфере пропаганды могла соответствовать требованиям экономической и политической ситуации». [75] ЦК КПК принял в 1981 г. соответствующие решения, исходя из мнения Чэнь Юня и Дэн Сяопина.

В-третьих, Чэнь Юнь выдвинул предложение о необходимости содействовать революционизации, омоложению, повышению образовательного уровня и профессионализации рядов кадровых работников партии.

После 3-го пленума ЦК КПК Чэнь Юнь обдумывал еще один крупный вопрос, а именно вопрос об омоложении рядов кадровых работников партии или вопрос о преемниках. В марте 1979 г. на первом заседании финансово-экономического комитета Госсовета КНР Чэнь Юнь остановился на пяти вопросах. Четвертым из них был именно упомянутый выше вопрос. В этой связи Чэнь Юнь говорил, что в масштабах всей страны руководящие работники, выдвинувшиеся в период освобождения, то есть в конце 1940-х — начале 1950-х гг., все скоро должны будут «уволиться по старости и вернуться в родную деревню; выйти в отставку и возвратиться на родину», поэтому нужно найти от одного до пяти кадровых работников в возрасте от 40 до 50 лет и привлечь их для работы в финансово-экономическом комитете. Причем не в качестве секретарей, а в качестве «членов парламента-заднескамеечников». «Нужно иметь «членов парламента-заднескамеечников»; эти люди будут принимать участие в обсуждении проблем, принимать участие в решении дел, которые касаются генерального политического курса. Воспитывать таких людей, по-моему, совершенно необходимо». [76]

В октябре 1979 г. на совещании первых секретарей парткомов всех провинций, городов центрального подчинения, автономных районов Чэнь Юнь говорили не только об упорядочении экономики, но и выступил с предложением сформировать секретариат ЦК КПК из людей относительно молодого возраста. Он сказал, что такая мера является актуальной государственной задачей и отвечает интересам партии; если не осуществить такой шаг, нашу работу окажется невозможно продвинуть вперед. Спустя четыре месяца, в начале 1980 г., на 5-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва был сформирован секретариат ЦК КПК. На этом пленуме Чэнь Юнь сказал: «В настоящее время повсюду, и в ЦК партии, и вплоть до уездных комитетов партии, большинство людей уже убелены сединами. Поэтому существует и такая срочность, и такая необходимость. В настоящее время мы сами, по своей инициативе, выбираем кадры, у нас еще есть время, но если мы будем ждать еще, то в будущем у нас уже не будет времени. В вопросе о передаче вахты в партии и о преемниках в партии и в международном коммунистическом движении и у нас в Китае имеются горькие уроки; об этом все знают, если даже я не буду говорить об этом». [77] Дэн Сяопин тоже остановился на этом вопросе, связав его с линией 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва: «Со времени XI съезда партии, особенно после 3-го пленума, 4-го пленума, мы постепенно разрешили вопрос о политической линии партии на современном этапе. 3-й пленум ЦК КПК утвердил или, можно сказать, заново провозгласил идейную линию. После 3-го пленума ЦК КПК в результате размышлений мы в ЦК партии пришли к выводу о том, что без дальнейших шагов с целью решения вопроса об организационной линии партии у нас не будет надежной гарантии и нашей политической линии и идейной линии». [78]

Исходя из необходимости побудить и центральные ведомства, и провинциальные комитеты КПК разрешить вопрос о старении руководящих групп, Чэнь Юнь в мае 1981 г, будучи на отдыхе в Ханчжоу, написал письмо «Выдвижение и воспитание кадровых работников среднего и молодого возраста — актуальная задача в настоящее время». В этом документе он указывал на то, что хотя и была проделана некоторая работа по выдвижению кадровых работников среднего и молодого возраста, однако по этому вопросу нет единого мнения, достижения пока невелики. В настоящее время предстоит избрать один из двух способов. Первый состоит в том, чтобы не проявлять бдительность в связи с тем, что в партии существует разрыв между поколениями руководителей, не принимать решительных мер и допустить, чтобы все продолжало идти так, как оно идет. Второй состоит в том, чтобы, начиная с сегодняшнего дня, тысячами и десятками тысяч выдвигать высоконравственных и талантливых кадровых работников среднего и молодого возраста на руководящие посты всех уровней, воспитывать и закалять их. Первый способ крайне неблагоприятен, второй способ более всего отвечает интересам дела партии.

В своем письме Чэнь Юнь проанализировал причины, по которым некоторые старые кадровые работники не ощущают срочности решения вопроса об отборе и выдвижении кадровых работников среднего и молодого возраста; при этом он предложил конкретные меры и по отбору и выдвижению кадровых работников среднего и молодого возраста, и по устройству на второй и на третьей линии старых кадровых работников. Итак, он рекомендовал создавать в организационных структурах партии специальные органы для отбора и выдвижения кадровых работников среднего и молодого возраста; в партийных организациях всех уровней учреждать помогающие в работе структуры, которые бы воспитывали, проверяли и испытывали кадровых работников среднего и молодого возраста, и вводить соответствующие должности для работников, которые будут содействовать этой работе.

Свое письмо Чэнь Юнь направил Дэн Сяопину, Ху Яобану. Дэн Сяопин созвал совещание работников организационного отдела ЦК КПК и главного политического управления НОАК, на котором был выработан документ «Протокольная запись совещания по вопросу об уходе старых кадровых работников с должности на отдых и об уходе их на пенсию». [79]

После окончания 6-го пленума ЦК КПК 11-го созыва ЦК КПК задержал секретарей всех провинциальных комитетов партии, парткомов городов центрального подчинения и автономных округов на трехдневное совещание, дабы обсудить и письмо Чэнь Юня, и протокольную запись совещания. На этом совещании Чэнь Юнь выступил с разъяснением. Он еще раз подчеркнул необходимость работы по отбору и выдвижению тысяч и десятков тысяч кадровых работников среднего и молодого возраста. Дэн Сяопин сказал: «После рабочего совещания ЦК КПК, состоявшегося в декабре 1980 г., товарищ Чэнь Юнь с еще большей остротой поставил этот вопрос. Причем поставил он его просто замечательно, я согласен с такой постановкой вопроса. Ведь, по сути дела, у нас просто напросто и руки и ноги стали, образно говоря, коротковаты. А вот товарищ Чэнь Юнь поставил вопрос так, что нам требуется отбирать и выдвигать кадровых работников среднего и молодого возраста не десятками, сотнями, а тысячами и десятками тысяч. Конечно, когда говорится о тысячах и тысячах, то это образное выражение. Но вот когда речь идет о десятках тысяч, то это уже суть дела; на практике речь идет о десяти тысячах, двадцати тысячах, о нескольких десятках тысяч». [80] Дэн Сяопин также сказал: «Мы тут с товарищем Чэнь Юнем поговорили по душам и, откровенно говоря, если, скажем, говорить о нас самих, если бы сейчас нас попросили уйти на отдых, то у нас в этом случае на душе было бы чрезвычайно легко. Конечно, сейчас это еще просто невозможно. Что для нас является самым большим, самым важным делом? Что касается политики нашего государства, курса нашей партии, то мы, конечно же, должны заботиться обо всем этом, вмешиваться во все это; однако наше самое большое дело — это отбор и выдвижение кадровых работников среднего и молодого поколений. Главная задача нас обоих именно в том-то и заключается, чтобы разрешить этот самый вопрос». [81]

С вопросом об отборе и выдвижении кадровых работников среднего и молодого возраста был связан и вопрос о том, как правильно относиться к интеллигенции или к образованным людям. В феврале 1980 г. на 5-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва Чэнь Юнь, говоря об отборе отвечающих определенным требованиям кадровых работников молодого возраста, заявил и о том, что необходимо воспитывать целую группу кадровых работников, которые разбираются в технике, и продвигать их в руководящие учреждения на всех уровнях. В декабре того же года на рабочем совещании ЦК КПК Чэнь Юнь отмечал следующее: «У нас имеется в общей сложности несколько миллионов людей, окончивших высшие и средние специальные учебные заведения, и людей, которые самоучками получили технические знания; все эти люди прошли закалку на практической работе на протяжении одного-двух десятилетий. Со всей определенностью нужно сказать, что технического уровня 1970-х — 1980-х гг. мы достигли в опоре на этот костяк, на эти технические кадры 1950-х, 1960-х гг.». [82]

В письме о кадрах среднего и молодого поколений Чэнь Юнь писал: «При отборе и воспитании кадровых работников среднего и молодого поколений необходимо затронуть и вопрос об отношении к интеллигенции, к образованным людям. На протяжении десяти лет внутренней смуты (то есть в годы «культурной революции». — Ю.Г.) интеллигентов называли «девятым поганцем» (то есть поганью, да еще и самого низкого пошиба. — Ю.Г.). Хотя такой подход уже раскритикован, однако в нашей партии еще далеко не решена задача вовлечения в партию интеллигентов и отбора и выдвижения их в качестве кадровых партийных работников. Мы должны видеть, что без старых кадровых работников невозможно осуществить модернизацию в четырех областях, а без большого отряда интеллигентов, без вовлечения их в ряды кадровых работников нашей партии также невозможно построить модернизированный новый Китай». [83] По предложению Чэнь Юня, организационный отдел ЦК КПК представил в ЦК партии доклад об усилении работы по вовлечению в ряды членов партии интеллигентов среднего возраста; кроме того, было создано управление по кадрам технического профиля.

Летом 1982 г. Чэнь Юнь ознакомился с двумя материалами, в которых говорилось о тяжелой нагрузке интеллигентов, а также о том, что они получают низкую заработную плату, и о том, что у многих из них есть проблемы со здоровьем. Чэнь Юнь тут же отправил в постоянный комитет политбюро ЦК КПК письмо, предложив выделять ежегодно по 200–300 миллионов юаней в целях повышения их заработной платы. В этом письме Чэнь Юнь писал, что это крупный государственный вопрос, что речь идет о людях, которых мы сами воспитали уже после освобождения страны, что именно они составят костяк той силы, которая будет вести работу и сегодня, и в будущем на различных фронтах; улучшение условий их работы и быта необходимо рассматривать как капитальное строительство внутри капитального строительства, то есть как основу основ нашей работы. Это мнение Чэнь Юня поддержали Дэн Сяопина и другие руководители, и в этой связи принимались конкретные меры. [84]

Одновременно с теми усилиями, которые Чэнь Юнь прилагал для омоложения кадрового состава партии, он подчеркивал необходимость придерживаться такого критерия, как сочетание высоких нравственных качеств с профессиональным талантом. При этом именно нравственные качества следовало ставить на первое место. С его точки зрения, нельзя отбирать и выдвигать ни одного из тех, кто пролез вверх во время «великой культурной революции»; тех из них, кого уже отобрали и выдвинули, необходимо было вычистить из руководящих групп. В этой связи Чэнь Юнь говорил, что нельзя принимать во внимание только то, что они на протяжении какого-то времени показывают себя хорошо; они хотят продолжать лезть вверх; а в настоящее время им остается только показывать, какие они хорошие. Но если подвернется подходящий момент, если в партии снова поднимется какая-то волна, вот тогда эти люди могут превратиться в весьма энергичных проныр, которые попытаются раздувать поднявшийся ветер, поднимать волны. Чэнь Юнь особо предостерегал относительно следующего: «При воспитании людей среднего и молодого возраста, которые владеют пером, которые способны сочинять статьи, при их отборе необходимо проявлять особое внимание, тут необходима особая осторожность». [85]

Дэн Сяопин был совершенно согласен с этим мнением Чэнь Юня. В августе 1980 г. на расширенном заседании политбюро ЦК КПК он говорил: «Товарищ Чэнь Юнь выдвинул мысль о том, что при отборе кадров мы должны одновременно принимать в расчет и их нравственные качества, и их способности. Когда здесь речь идет о нравственных качествах и говорится, что это является самым главным, то имеется в виду именно следующее: они должны твердо придерживаться социалистического пути и принципа руководства со стороны партии. При этой предпосылке ряды наших кадровых работников следует омолаживать, добиваться повышения их образовательного уровня и их профессионального уровня. Кроме того, необходимо создать целостную систему всей работы и по выдвижению таких кадровых работников, и по их использованию. Очень хорошо, что было высказано именно такое мнение». [86]

13 января 1982 г. при обсуждении на заседании политбюро ЦК КПК вопроса о совершенствовании и сокращении структуры Дэн Сяопин сказал: «Что касается людей, то следует непременно должным образом отбирать их. Я снова скажу, что тут необходимо твердо придерживаться и последовательно и до конца проводить в жизнь то, о чем говорил товарищ Чэнь Юнь, все выдвинутые им положения; что же касается известных категорий тех, кто выдвинулся во время «культурной революции», то им ни в коем случае нельзя позволять внедряться в наши ряды!» [87]

В ноябре и в декабре 1980 г. политбюро ЦК КПК подряд провело девять заседаний, обсуждая вопрос о просьбе Хуа Гофэна об отставке с поста председателя ЦК КПК и с поста председателя военного совета ЦК КПК. Политбюро пришло к выводу о том, что хотя за время, прошедшее после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва, в идейных позициях Хуа Гофэна и имелись перемены, но в некоторых принципиальных вопросах кардинальных изменений не произошло, поэтому было принято решение согласиться с его просьбой об отставке. На 6-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва его отставка была утверждена.

В 1980 и в 1982 гг. ЦК КПК принимал решения о создании условий для продвижения на руководящие посты лучших представителей среднего и молодого поколений. Это были «Постановление об учреждении постов советников» и «Постановление о создании системы выхода на пенсию старых кадровых работников». После этого кадровые работники среднего и молодого возраста стали вливаться в руководящие группы различных уровней. Процесс омоложения кадров, революционизации кадров, повышения ими общеобразовательного и профессионального уровня стал необратимым. Благодаря всему этому с организационной точки зрения была укреплена линия 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва. По статистике, в 1980 г. в партии насчитывалось 70 тысяч кадровых работников, которые начали принимать участие в революции в период антияпонской войны, а в 1998 г. их осталось только 9 тысяч человек. Если бы в свое время не отобрали и не выдвинули кадровых работников среднего и молодого возраста, можно себе представить обстановку, которая могла бы сложиться в партии к концу двадцатого столетия.

В-четвертых, Чэнь Юнь руководил работой по оздоровлению уставных положений партии и по упорядочению стиля ее работы.

Исторический опыт показывает, что и стиль работы партии, и партийная дисциплина определяются линией партии и в то же время являются важной гарантией линии партии. Если стиль работы неправилен, если дисциплина в партии расшатана, тогда не только невозможно проводить в жизнь правильную линию, но может создаваться угроза самой сути партии. Именно по этой причине одновременно с восстановлением на 3-м пленуме ЦК КПК марксистской линии, было выдвинуто требование оздоровить уставные нормы партии, сделать строгой партийную дисциплину, восстановить и развивать лучшие традиции стиля работы. После этого пленума Чэнь Юнь в работе комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины, помимо продолжения работы по восстановлению доброго имели людей и кроме проверки по другим делам, главным образом занимался оздоровлением уставных норм и упорядочением стиля работы партии.

В самом начале, как только была создана комиссия ЦК КПК по проверке дисциплины, Чэнь Юнь выдвинул мысль о том, что «вопрос о стиле работы партии, когда партия является руководящей партией в государстве, это вопрос жизни и смерти, существования и гибели партии. Поэтому вопросом о стиле работы партии следует заниматься, поднимая его на большую высоту, следует заниматься вплотную, заниматься всегда». [88] Под его руководством был создан документ «Некоторые нормы политической жизни в партии». Эти «Нормы» были приняты на 5-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва. В документе обобщались опыт и уроки за время существования партии, особенно со времени «великой культурной революции». Документ явился конкретным дополнением к уставу партии.

Дэн Сяопин говорил: «Я согласен с тем, что сказал товарищ Чэнь Юнь. Действительно, вопрос о стиле работы правящей партии — это вопрос жизни и смерти, существования и гибели партии. Необходимо строго соблюдать «Некоторые нормы политической жизни в партии», со всей твердостью исправлять разного рода проявления ненормального стиля, особенно необходимо со всей решительностью выступать против такой ошибочной позиции, которая выражается в выступлениях против линии ЦК партии, его курса, политических установок, такой позиции, когда в глаза хвалят, а за спиной ругают, когда двурушничают и держат за спиной нож». [89]

В начале этой работы, подчеркивая необходимость упорядочения стиля работы партии, Чэнь Юнь выделял следующие вопросы: в ходе «великой культурной революции» в серьезной степени были разрушены система демократического централизма в партии и коллективное руководство, а после разгрома «четверки» Хуа Гофэн снова с энтузиазмом стал создавать и воспринимать новые проявления культа личности. По этой причине Чэнь Юнь, говоря о стиле работы партии, имел в виду главным образом развитие демократии. Чэнь Юнь в этой связи, в частности, говорил на заседании комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины, что создание здоровой и бодрой политической обстановки — вот важная ответственность партии, которая является правящей политической партией в государстве, где живут 900 миллионов человек. Он также говорил, что в Советском Союзе в те времена, когда им руководил Ленин, демократическая атмосфера была очень мощной; у Сталина есть очень большие достижения, однако при нем партийная жизнь была ненормальной. Во время «великой культурной революции» Линь Бяо, «четверка» нанесли большой урон системе демократического централизма, внутри партии возникли весьма серьезные ненормальные явления. 3-й пленум ЦК КПК 11-го созыва начал восстанавливать лучшие традиции партии, эту линию необходимо продолжать, твердо придерживаться ее, и только таким образом можно добиться стабильности, сплоченности, осуществления модернизации в четырех областях. «Если стоит гробовая тишина, если не слышно пения птиц, если никто не высказывает никаких критических соображений, то дело неладно». [90]

В дальнейшем система демократического централизма стала постепенно восстанавливаться. Однако функционеры в партийном и государственном аппарате стали использовать власть в личных интересах, возникла проблема маркетизации власти или обмена власти на деньги, появились сделки чиновников с «денежными мешками». Все эти явления с каждым днем стали все более выходить на поверхность. Тогда Чэнь Юнь подчеркивал необходимость постепенно перенести упор на эти явления в ходе упорядочения стиля работы партии.

После 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва началось осуществление политики открытости Китая для внешнего мира, а внутри страны политика стала более гибкой. Благодаря этому страна становилась на путь нового подъема. Однако из-за того, что идейно-политическая работа и некоторые необходимые управленческие системы и мероприятия не поспевали за развитием ситуации, в экономической области имели место серьезные нарушения законов, преступная деятельность: появилась контрабанда, спекуляция, мошенничество, взятки и подкуп, началось присвоение в крупных размерах и государственной, и коллективной собственности. При этом ситуация оказалась намного серьезнее, чем в 1952 г., когда проводили кампанию борьбы «против трех зол»: против коррупции, расточительства и бюрократизма, и против «пяти зол»: против подкупа, уклонения от уплаты налогов, расхищения государственного имущества, недобросовестного выполнения государственных подрядов и заказов и хищения государственной экономической информации.

5 января 1982 г. Чэнь Юнь ознакомился с документом о контрабанде в одном из районов провинции Гуандун, причем в эту преступную деятельность были вовлечены члены партии. Чэнь Юнь разослал документ всем членам постоянного комитета политбюро ЦК КПК, сопроводив документ резолюцией: «Когда речь идет о серьезных экономических преступлениях, я считаю, что следует с некоторых строго взыскать, некоторых наказать по суду, а некоторых самых злостных преступников даже расстрелять, а также опубликовать сообщения об этом в печати, в противном случае мы не сможем упорядочить стиль работы партии». Дэн Сяопин полностью согласился с Чэнь Юнем и добавил: «Исполнить немедленно и строжайше; держать дело под строгим контролем». [91]

Спустя шесть дней этот вопрос был обсужден на заседании секретариата ЦК КПК. В парткомы всех провинций, городов центрального подчинения, автономных районов, всех больших военных округов было отправлено экстренное уведомление с указанием со всей решительностью, последовательно проводить в жизнь резолюцию постоянного комитета политбюро ЦК КПК.

Вслед за тем ЦК КПК провел совещание руководящих работников провинций Гуандун и Фуцзянь с обсуждением вопроса о том, как нанести удар по экономической преступности. В соответствии с предложением ЦК КПК принял свое решение и постоянный комитет ВСНП. В этой связи в уголовный кодекс были внесены соответствующие изменения. За первый год решительной борьбы с экономической преступностью было открыто 160 тысяч дел под единым контролем комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины. По этим делам из партии было исключено более 5500 человек, под суд были отправлены более 30 тысяч человек. По некоторым серьезным делам преступники были приговорены к смертной казни. [92]

В то время некоторые функционеры внутри партии ошибочно восприняли уроки «великой культурной революции», поступались принципиальным подходом, когда следовало отличать правду от неправды. Иными словами, они, сталкиваясь с проблемами, юлили, поступали как «размазня» (в свое время в КПК так называли Чжоу Эньлая), старались быть добренькими ко всем и одновременно изолировали тех, кто твердо придерживался принципов. Это само по себе тоже была проблема стиля работы партии. В этой связи Чэнь Юнь говорил: «В настоящее время внутри партии и в обществе в целом существует очень большая проблема. А именно не различают правду и неправду». «В прошлом под воздействием «левой» руководящей идеологии делали чрезмерный упор на философии борьбы; боролись даже против того, против чего не следовало бороться; чуть что — и сразу поднимали вопрос на самую высокую ступень и толковали о правде или неправде в вопросе о линии. В настоящее время возник уклон иного рода. А именно: боятся противоречий, боятся борьбы, боятся обидеть кого-либо. И когда дело касается такой проблемы, то, если исходить только из стремления хранить партийную дисциплину, я полагаю, что этого все-таки недостаточно; необходимо поднимать этот вопрос на уровень того, что относится к проблеме идейного строительства в масштабах всей партии и на уровень организационного строительства в масштабах всей партии. Тут необходимо ратовать за такой дух в партии, при котором твердо придерживались принципов, чтобы правду называли правдой, а неправду — неправдой. Только в этом случае партия будет боеспособной, только в этом случае атмосферу в обществе в целом окажется возможным изменить, повернуть к лучшему. Только в этом случае мы сможем добиться того, чтобы здоровый дух торжествовал, а порочный дух терпел поражение». [93]

Подчеркивая необходимость беспощадной борьбы с использованием власти в корыстных целях, Чэнь Юнь одновременно не ослаблял внимания к развитию демократии внутри партии. Говоря о методах работы секретариата ЦК КПК на 5-м пленуме ЦК партии 11-го созыва, он указывал: «Необходимо по-настоящему осуществлять систему коллективного руководства. Система демократического централизма предполагает, что в одно и то же время должны существовать и демократия, и централизм. Когда в партии, в любой ее организации, допускается существование неодинаковых мнений, то, по-моему, это не плохо. Допуская дискуссии, высказывание неодинаковых мнений, можно уменьшить число ошибок. Когда же дело обстоит так, что правилом становится принцип: один человек сказал и все тут, когда организация превращается в театр одного актера, в собрание, в котором выступает лишь один человек, когда, как говорится, все склоняется в одну сторону, это, по-моему, не хорошо». [94]

В декабре 1980 г. на рабочем совещании ЦК КПК Чэнь Юнь говорил, касаясь уроков проблемы ввоза импорта иностранного оборудования, что в этом должны принимать участие специалисты, причем следует принимать во внимание и обдумывать мнение самых разных специалистов. «По любому объекту необходимо советоваться коллективно, нельзя допускать того, чтобы действовали по правилу: сказал кто-то один, значит, так тому и быть. И это должно быть установленной нормой. Так следует поступать во всех случаях и везде, начиная с народной коммуны и кончая ЦК партии». [96]

Развитие демократии включает в себя и вопрос об отношении к тем, кто допустил ошибки. В этом отношении Чэнь Юнь показывал личный пример. Например, на 5-м пленуме ЦК КПК 11-го созыва он согласился с отставкой четырех членов политбюро, одновременно заявив, что о них следовало проявить всестороннюю заботу, видеть не только то, что они совершили ошибки, но и видеть то хорошее, что было сделано ими, видеть тот исторический фон, на котором они совершили ошибки, ни в коем случае не следует без конца придираться к недостаткам других. «Я считаю, что, когда существует положение, при котором люди бесконечно должны каяться и признавать свои ошибки, это не соответствует здоровому духу партии». [97]

В конце 1981 г. Чэнь Юнь говорил: «За исключением некоторых карьеристов, которых следует наказать особо, с остальными вовлеченными в это людьми необходимо поступать в рамках методов политической борьбы». «Эти методы предполагают, что в одно и то же время необходимо и принимать во внимание особые исторические условия этой борьбы, и тем более нужно принимать во внимание то, что, решая вопрос об этой борьбе, мы должны добиваться того, чтобы все члены коммунистической партии, несколько будущих поколений, извлекли уроки из борьбы внутри партии, а это означает, что мы должны применять правильные методы во внутрипартийной борьбе». [98]

Даже тогда, когда речь шла о том, что именовалось в КПК контрреволюционной заговорщической группировкой, он также говорил о необходимости отличать членов группы Линь Бяо, у которых в прошлом были заслуги, от членов группы Цзян Цин; при этом в отношении главных преступников из группы Цзян Цин, по мнению Чэнь Юня, хотя и необходимо суровое наказание, но меры не должны быть крайними или исключительными.

В КНР официально считается, что в сентябре 1982 г., благодаря борьбе на протяжении трех лет, в основном на всех фронтах были выполнены трудные задачи по искоренению смуты и возвращению к правильному, что также называют в Китае выправлением всего ошибочного и восстановлением всего правильного. Был осуществлен «третий поворот исторического характера, начиная с поражения великой революции». На этой основе был созван XII съезд партии, на котором была утверждена линия 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва. Благодаря этому партия и государство начали новый этап всестороннего строительства социалистической модернизации. На новом этапе Чэнь Юнь сначала был снова избран на XII съезде партии членом постоянного комитета политбюро ЦК КПК и одновременно первым секретарем комиссии ЦК КПК по проверке дисциплины. Затем на XIII съезде партии он отошел на вторую линию и был избран председателем комиссии советников ЦК КПК. На XIV съезде партии Чэнь Юнь ушел на отдых. Однако он продолжал отдавать свой ум и силы делу партии и народа вплоть до своей кончины в апреле 1995 г.

Мне довелось в начале 1960-х гг. работать с тогдашним торгпредом СССР в КНР М.И. Сладковским, который был знаком с Чэнь Юнем, и слышать его рассказы об этом знакомстве.

В 1928 г. 22-летний М.И.Сладковский и 23-летний Чэнь Юнь встретились впервые. Это произошло в Шанхае. М.И. Сладковскому было поручено создавать алиби для Чэнь Юня. М.И. Сладковский и Чэнь Юнь встречались в открытом бассейне в центре Шанхая и проводили там вместе целый день. При этом Чэнь Юнь, как будто бы плавая в бассейне, исчезал на несколько часов. В то время он был на подпольной работе, будучи секретарем организации КПК в одном из рабочих районов Шанхая. Тогда он был известен М.И. Сладковскому под именем «товарища Ляо».

Прошло почти 20 лет, и в 1946 г. в Маньчжурии «правая рука» командующего советскими войсками, разгромившими японскую Квантунскую армию, маршала Р.Я.Малиновского, его главный советник по экономическим вопросам М.И. Сладковский знакомился с руководителями КПК в Северо-Восточном Китае. Ему представили одного из них как Чэнь Юня. Каково же было удивление М.И. Сладковского, когда он увидел перед собой «товарища Ляо» из Шанхая.

В начале 1960-х гг. мне довелось переводить беседу М.И. Сладковского с Чэнь Юнем на приеме в посольстве СССР в КНР. М.И. Сладковский, в частности, поинтересовался, почему Чэнь Юня так давно не было видно. Чэнь Юнь ответил, что он неважно себя чувствовал; теперь же ему лучше, и он снова активно работает.

На самом деле, в годы «великого скачка» и кампании по созданию «народных коммун» Чэнь Юнь отошел от дел, так как не принимал политики Мао Цзэдуна в сфере экономики. В начале 1960-х гг. Мао Цзэдун был вынужден отойти «на вторую линию», а на первый план выдвинулись Лю Шаоци, Чэнь Юнь, которые и занялись выправлением экономической ситуации в стране.

После смерти Мао Цзэдуна и устранения «четверки» Чэнь Юнь снова принял активное участие в руководстве партией и страной. Его высказывания были лапидарны, но имели отзвук во всей партии и по всей стране. Именно тогда Чэнь Юнь и сказал, что Мао Цзэдун — это не Бог, а человек; Лю Шаоци — не дьявол, а человек; а Кан Шэн — это не человек, а дьявол.

М.И. Сладковский в свое время рассказывал, что Чэнь Юнь показал ему на Кан Шэна и сказал, что тот жег ему бедро раскаленным железом во время «движения за исправление стиля» в Яньани в первой половине 1940-х гг. Тогда Чэнь Юня обвиняли в том, что он «работает» на СССР.

Есть основания предполагать, что Чэнь Юнь сыграл свою роль и в процессе нормализации отношений с нашей страной в 1980-х гг. У него не было высказываний враждебного нам характера. В этом состояло отличие его позиции от позиции Дэн Сяопина. Именно Чэнь Юнь был тем высшим китайским лидером, который еще до официальной нормализации отношений, в 1984 г., радушно встретился в Шанхае перед камерами общекитайского телевидения с руководителем в прошлом советских специалистов и советников в КНР в 1950-х гг. И.В. Архиповым, когда тот посетил Китай. Дэн Сяопин с И.В. Архиповым не встречался.