Снова ты

«Гордость не порок»

Лера, сейчас

Время до рассвета тянулось неумолимо гадко и медленно. За окном ревел ветер, гремел гром и шел жесткий ливень, а я лежала на своей постели и смотрела в потолок. Честно? Мне было абсолютно плевать на все, что там происходило на улице — глухой, белый шум. Ноль реакции. Я слишком глубоко погрузилась в свои мысли, чтобы заметить даже ядерную войну; какой там шторм? Ха! Просто смешно…

Спала мало.

Когда спала — лучше бы не спала вообще! Мозг и память начал свои собственные Голодные игры. И как там было? Помните? Девиз…ах да: пусть удача всегда будет с вами.

ХА! Разумеется..."удачи никогда не бывает на нашей стороне".

Не понимаю, к какого рода удаче нужно уповать, когда ты нон-стопом вспоминаешь моменты, которые делали тебя такой счастливой. Теплые моменты, хорошие…

Они есть у всех, кто когда-либо любил кого-то. Ты собираешь их, как маленькие жемчужинки на тонкую нитку своего ожерелья Жизни, а в старости достаешь его, бережно разглядываешь…где-то улыбнешься, а может быть, даже смеяться станешь до слез. Где-то просто будут слезы…это, увы, тоже неизбежно. Я не считаю себя единственной на свете женщиной с тяжелыми моментами, они есть у всех, но…сейчас мне действительно очень тяжело. По-настоящему тяжело осознавать, что причина моих сложных моментов находится через стену от меня...

Кто я? Ребенок без детства. Что у меня было хорошего? Какие-то обрывки с матерью, наш с братьями счастливый балкон и…Рома. Мы познакомились так рано, мы стали встречаться так скоро, а потом поженились и…почти всю мою сознательную жизнь занимал именно мой муж. Он подарил мне много хорошего, он создал для меня бóльшую часть моего ожерелья на данный момент, и даже его поступок в конце не смог разрушить ту тяжелую, толстую цепь, которая меня с ним навсегда связала.

Смех, улыбки, забавные или просто милые ситуации…наша жизнь была такой полной! Путешествия, работа…он научил меня водить машину, и эта история требует отдельной, собственно, главы, потому что тогда мне было очень смешно. И ему. Измайлов злился, но это была не та настоящая злость, которая тебя обижает — такую злость ты тоже с радостью нанизываешь на свое ожерелье, потому что от нее тепло.

В какой-то момент я словила себя на осознании, что лежу и улыбаюсь, потирая место, где когда-то было мое любимое кольцо. Я же его просто обожала! И нет, не из-за того, что на момент, когда он мне его вручил, встав, как полагается, на одно колено, это кольцо стало самым дорогим, что у меня в принципе было. В материальном плане. Оно значило для меня…детское, возможно. Глупое. Но оно как будто бы стало эквивалентом нашей связи: я бережно никогда не снимала его, чистила регулярно, ухаживала…Франк тоже подарил мне украшение. Он купил мне безумно дорогой браслет с бриллиантами на прошлое день рождения, и, возможно, оно близко подошло к стоимости моего помолвочного кольца, но…к нему у меня не было такого трепета.

Мне стало стыдно.

Представляете?

Принимая этот подарок, все, чего я хотела — это сбежать подальше, лишь бы его не видеть. Странная реакция, я согласна, но, наверно, она вполне очевидна, если ты ребенок с детской травмой, который все равно до сих пор живет где-то внутри меня. Той девочке нужно было извиняться, если она возьмет случайно даже какую-то мелочь у своего отца. Вроде жвачки, которую ему дали на сдачу в магазине, и которую он точно кинет в ящик и забудет о ней на ближайшие пару столетий. Или, например, этой девочке нужно было чуть ли не в ноги кланяться за подарок на день рождения, даже если это какую-нибудь дешевая игрушка из «пластмассы». Кислотная такая, уродливая. Максимально убогая, вызывающая не радость, а, скорее, ночные кошмары. У них еще вечно глаза были навыкат, как будто эти игрушки застыли в момент эпилептического припадка.

Бр-р-р-р…

Но в нашей семье полагалось даже за такое в ноги падать и целовать носки отцовских тапок, лишь бы он понял, насколько ты благодарна. Не поймет? Хана. Пиши-пропало.

И да, у меня всегда похожая реакция на подарки в целом, так как я это ощущение унижения ощущаю сразу же после того, как мне вручат коробку. Бах! Бдыщ! И мерзкая, зловонная волна с привкусом дешевой водки и режуще-колящих мурашек.

Но то кольцо…черт возьми, оно стало единственным, что я впервые в жизни получила…без этого ощущения тошноты, подступившей к горлу. И все из-за его взгляда, и все из-за его улыбки…его намерения на тот момент казались такими чистыми, а любовь такой большой, что она просто затмила все мои детские ред флаги.

Когда все рухнуло, вместе с нашими отношениями ушло и это ощущение. Как будто все вернулось на круги своя, и сделать тут ничего нельзя.

Ой, да. Правильно. Нужно перенаправить свои мысли на Франка! Замечательно…

Пип-пи!

Нет. Кажется, Франк отменяется...

Я потянулась к телефону с улыбкой, уже зная, кто именно мне написал.

Лев Толстой

«9 января 1854 года. 1) Встал поздно. 2) Разгорячился, прибил Алешку. 3) Ленился. 4) Был беспорядочен. 5) Был грустен»

Лев Толстой

Как тебе? ))

Я улыбнулась. Даже в моменты великой скорби этот человек может заставить меня улыбаться. Какой же он чужой? Чужой, ха! Просто смешно…

Холли Голайтли

Шикарно) что это?

Лев Толстой

Мой дневник)

Брови резко взлетели вверх, но пояснение немного успокоило.

Лев Толстой

Ну как «мой»? Его. Господина)))

Холли Голайтли

Ах, поняла. Господина, чье имя ты позаимствовал?)))

Лев Толстой

Точно) Но это так забавно) много сокровищ, честно признаюсь)

Лев Толстой

Вот еще))

«14 июля 1855 года. Может быть, я не переработаю свой характер, а сделаю только одну и важную глупость из желания переработать его. Есть ли нерешительность капитальный недостаток — такой, от которого нужно исправляться? <…> Есть недостатки абсолютные, как-то: лень, ложь, раздражительность, эгоизм, которые всегда недостатки»

Нахмурилась. По каким-то внутренним вибрациям, в небольшом расстоянии между маленькими, холодными буквами…мне привиделся абсолютно другой какой-то смысл. Более глубокий, чем «давай посмеемся в свободное время».

Лев Толстой

Хотя в последней мало забавного, конечно. Больше философского.

Лев Толстой

Как ты считаешь, может ли человек изменить свою суть? Если она ему не нравится самому?

Значит, не показалось.

С такой мыслью я нахмурилась посильнее и задумалась потуже. А возможно ли это? Приятным ответом будет четкое, громкое и бесспорно положительное «ЕЩЕ КАК!», потому что мне самой в себе многое не нравится. Даже если отбросить очевидное, что я с самого развода никак отбросить не могу, мне тоже многое не нравится в моем характере. Хотелось бы быть более «холодной» на сердце, не шпарить и не бежать. Быть степенной и размеренной леди, как те, что сидят во главе моего журнала.

Как Светочка та же. Как пример особо яркий.

Я, хоть убей, на них все равно остаюсь непохожей. Ору ли на свои подчиненных? Да. Придумываю ли им обидные клички? ЕЩЕ КАК! Но…во мне нет того, что было в ней всегда: эффекта. Я остаюсь милым, взрывным ежиком, который поорет, да успокоится. Придумает кличку? Ну и пусть ее придумывает. Сердце у нее доброе.

Теперь я знаю, что у Светочки тоже доброе сердце. Разумеется! Оно доброе! Но она умеет искусно прятать его, умеет его прятать и умеет вызывать неподдельный ужас, так что ее приказы — это прямое наставление по жизни, от которого попробуй только в сторону дернись! Мои же…ну как бы нет.

Но и не только в работе дело.

В личной жизни я тоже терплю фиаско. Нерешительность, страх, неспособность вычеркнуть из жизни то, что нужно было уже переболеть! Перерасти! Отпустить! Господи-боже…а я только притворяюсь, что все хорошо.

Я только притворяюсь…

Закрыв глаза, я постаралась сдержать новый приток тупых, раздражающих эмоций, а потом ответила…с верой в каждое свое слово…

Холли Голайтли

Мне хочется верить, что если мы искренне чего-то хотим, то можем изменить все на свете. Начиная от того, что нас окружает, заканчивая тем, что есть внутри нас. Это глупости…в смысле… «люди не меняются?» — это бред. Если ты чего-то безумно хочешь, ты можешь переломить любую парадигму. Даже если эта парадигма — ты сам.

Лев Толстой

Спасибо. Мне нужно было услышать это именно сейчас

Холли Голайтли

Что-то случилось?

Набрав, я застыла с направленным на синюю стрелку пальцем. Могу ли я о таком спрашивать? Нет, не думаю…

Стерла. Написала снова.

Холли Голайтли

Ты сильно хочешь измениться?

Лев Толстой

Если бы ты только знала

Холли Голайтли

Тогда…я в тебя верю. Мало, но неплохое начало, м?

Лев Толстой

Да…спасибо

Сейчас я лежу в постели и перечитываю вчерашнюю переписку с каким-то приподнятым настроением. За окном от шторма осталось одно название, и это новый день, а значит, новый шанс переломить парадигму.

Даже если эта парадигма — ты сам.

Я иду в душ, где разрабатываю простой план: не реагировать, быть взрослой, быть гордой и достойной. Да, ситуация неприятная. Да, такого в обычной жизни происходить не должно! Но! Оно уже происходит. Я на острове, которым владеет семья моего друга — тут уже, конечно, впору задаться вопросами, а не рухнул ли мне на голову кирпич, собственно? До сих пор слишком странно такое произносить даже про себя.

Но ладно.

Сделаем вид, что ничего необычного не происходит.

Чемоданы мне наконец-то доставили, после того как моя голова ловко выловила маленькую, милую горничную в смешном платье, высунувшись из комнаты. Я выбираю цветастое платье с открытыми плечами, к нему беру туфельки на плоской подошве и спускаюсь на первый этаж.

Сразу сталкиваюсь с Катой. Она, в обществе молодых, красивых женщин, завтракает.

- О! Лера! Ты встала! Иди скорее к нам!

На мгновение я ловлю себя на глупом страхе, но ни в одном взгляде не читается чего-то негативного. Интерес, возможно? Оценка? Да. Но все женщины смотрят так на других женщин. Возможно, это в нашем ДНК.

Буквально через полчаса я вовсе забываю о том, что в самом начале немного их испугалась. Оказывается, девушки эти — Джессика, жена лучшего друга Алекса, Сана, его двоюродная сестра и Николь, девушка еще одного друга Алекса, — прекрасны. Они умные, интересные, веселые. У них прекрасное чувство юмора! И мне с ними комфортно. Ни одна из них ни разу не дала мне пищу для перебранки моих комплексов — я будто бы на своем месте.

Но потом…охо-хо-хо…

Это происходит внезапно. Что-то ломается в твоей системе координат, ведь я всегда думала, что гордость — это великолепно. Мне нравилось качество характера, которое в моей голове всегда шло в паре с силой духа.

Гордые люди = сильные люди. Аксиома, своего рода. И с детства так было. Я всегда знала, что буду относиться к себе с уважением и ценить свою гордость, ведь…знаете, как говорят? Травмированные дети живут по двум сценариям: либо повторяет родительскую систему координат, либо ломают все к чертям собачьим и живот в противовес. То есть, абсолютно непохоже на то, как и чем дышали мама с папой.

Я с малых лет решила для себя, что мой путь — второй путь. Никогда бы не позволила себе быть похожей на маму. Никогда! Пусть я ее безумно люблю, но…где-то внутри меня все еще сидит маленькая Лера, которая не смогла простить ее за то, что она была…тряпкой.

Порой я ее за это даже ненавижу. Звучит ужасно, но так уж оно есть. Я ненавижу ее за то, что она не уходила от него столько лет! Пусть разумом и понимаю, что такие схемы просто не ломаются, а из порочного круга выйти бывает дико сложно — но это говорит моя взрослая часть; детская все еще шепчет: я ее ненавижу!

Ежусь. При чем здесь это?! Не хочу думать о своем детстве. Итак уже много ему уделила…хотя, конечно, в этом разговоре, может быть, думать о детстве лучше? Ведь мои парадигмы ломаются. Только не те, что я бы хотела сломать.

Гордость не порок; так говорят. А сейчас это представляется какой-то неразумной, тупой шуткой…ведь если бы не моя гордость, которую я отчаянно отожествляю с силой, сейчас бы мне не приходилось выслушивать это:

- …Нет, ну это, конечно…кхм…доказательство, что Бог есть.

Девочки все в ряд сидят. Головы повернули в сторону пляжа. А там…полуголый Измайлов стоит на руках. Ха! Смешно, конечно, но…черт возьми, нет. Ничего смешного в этом нет.

Он весь напряжен. Кубики на животе стали безумно рельефными, появились новые татуировки. И он не красуется, он не играет. Он занимается. Медленно сгибает руки в локтях, разгибает их. На ушах огромные, серые наушники. Он даже не знает, что его глазами тут вовсю пожирают…он вообще как будто из этого мира выпал. Сосредоточен, серьезен и…сука, так привлекателен!

- Фуу-ух, - Николь обдувается ладошкой, - Вот это пожар, конечно. Ты не говорила, что у нас завтрак будет с сюрпризом!

- Да, - подхватывает Сана со смешком, - Это же еще не девичник…

- Девочки, да прекратите же вы так глазеть! Он заметит! А вы замужем.

- Кхм-кхм!

Сана поднимает указательный пальчик к потолку.

- Я пока нет.

- И я тоже! - поддерживает Николь.

Ката закатывает глаза.

- У вас есть мужчины. Хватит! Джесс, ну ты то куда?! Поддержи меня!

А она не просто игнорирует отчаянную просьбу. Она еще телефон достает и быстро делает фото.

Ката обреченно выдыхает и ударяется лбом об основания своих ладоней.

- Кош-шма-а-ар…

- Да успокойся ты! Я не для себя.

- Мне должно полегчать? Если Кевин увидит это фото, ты испортишь мне свадьбу вашими скандалами! Еще и драка будет!

- У тебя же русские корни, - поддевает Сана, потом бросает быстрый взгляд на меня.

Видимо, проверяет. А не обидела ли? Это приятно. Ну, в каком-нибудь другом моменте точно было бы, что о моем душевном состоянии так заботятся. Сейчас же − плевать. Я просто хочу, чтобы этот тупой разговор по обсуждению гребаного Измайлова закочнился побыстрее!!!

- Ой, спасибо! Спасибо, дорогая, что так переживаешь за мою семью, - с улыбкой парирует Джесс, быстро набирая сообщение, - Я скину его своей подруге. Она таких как раз любит…

- Каких? Голых?

- И это тоже, - усмехается она, а потом ситуация становится еще хуже.

Джессика откладывает телефон в сторону, пристально смотрит на Кату и поднимает брови.

- Ну и? Ты расскажешь?

- Что?

- Как это "что"?! Кто он? Откуда? Холостой? Надеюсь, что да. Потому что я уже скинула фотку Лане.

- Я не знаю…

- Кат, да брось! Расскажи! Мы же тут девочки. Всем интересно!

В поддержку Джессике на Кату, к сожалению, поворачиваются и все остальные. Внутри я же сжимаюсь похуже старой пружины, которая и не факт, что вызжмется обратно.

Гордость не порок?! Ха! Если бы я не была такой гордой, сейчас бы и бед не знала! И про его отношения тоже. А я узнаю…узнаю…

Ката обреченно вздыхает, двигается к столу ближе и шепчет.

- Только это между нами, окей?

- У-у-у-у…такое начало всегда что-то очень интересное! - Сана резко подсаживается, подпихивает руки под голову и кивает, - Я готова слушать! Говори!

В последний раз Ката оглядывает нас всех. Наверно, в надежде найти поддержку, но…никто ее не дает. Девочки уже уши навострили, а я…а мне опять гордость мешает.

Я делаю вид, что меня здесь вообще нет. Флегматично покручиваю бокал с апельсиновым соком, смотрю в сторону.

Сука!

Что с тобой не так?!

- …В общем…Алекс сказал, что у него никого нет, но…он был женат.

- Женат?

- Сразу предупреждаю: я деталей не знаю — честно! Не знаю! — единственное, что я поняла…все закончилось плохо.

- Она его бросила?!

- Я не знаю. Похоже на то. И…ну он как бы не пережил.

- Серьезно? - брови Саны взлетают вверх.

Мои, к слову, тоже. Какой бред. Бред! Звучит, как полная хрень…

- По крайней мере, отношений у него нет, и по тому, что я от него самого услышала, когда мы познакомились — он их и не планирует заводить.

Точно бредятина. Что это значит?! Рома Измайлов решил стать монахом?! Ха! Смешная шутка. Если вспомнить нашу с ним жизнь? Ну и, собственно, наше расставание? Уже можно начать смеяться? Прям в голос. Очень надо.

В этот момент что-то тянет меня за душу в сторону. Я поднимаю глаза, неведомой силе подчиняясь, и тут же сталкиваюсь взглядом с Ромой.

Он уже стоит на своих двоих, достаточно далеко, чтобы я не могла разглядеть деталей того, что в нем появилось за время разлуки. Но достаточно близко, чтобы уловить еле заметную улыбку где-то в уголке его губ. И какое-то...тупое счастье?...

Как ошпарило. Я моментально отворачиваюсь, сжимаюсь изнутри, и снова себя ругаю.

Гордость не порок? А если да? И что если менять что-то в себе нужно оттуда? Ведь если бы я включила голову и не выеживалась, не попала в такую тупую ситуацию. В которой снова буду вынуждена общаться с бывшем мужем буквально через пару минут! Когда он, подняв полотенце с песка, идет в нашу сторону…