Снова ты

Подземная пещера»

Лера, много лет назад

Покусывая ноготь на большом пальце, я хмурюсь и смотрю на проносящиеся мимо деревья. Мы на трассе. Вокруг лето, и я любила всегда лето, так как можно было гулять допоздна и не видеть то, что я не хотела видеть дома, но сейчас…у меня на сердце даже не осень. Там глухая, беспокойная зима, и вместо солнца — беспросветная, одинокая темнота…

- Тебе не нужно было ехать, - роняю тихо.

Рома ерзает в своем кресле, потом берет стакан с кофе и делает глоток.

- Я тебя одну никуда не отпущу.

Вздыхаю.

На миг глаза прикрываю — это приятно, конечно. Слышать такие слова важно. Каждая женщина хочет ощущать рядом с собой сильное плечо, на которое можно опереться. Или за которое можно спрятаться…но только не сейчас. Сейчас я бы предпочла вместо комфортабельного салона его машины, поезд. Вместо его компании — тишину.

Мы встречаемся почти семь месяцев. Рома знает мою ситуацию, я ему все рассказала. И я уже давно не работаю уборщицей благодаря тому, что он — мой мужчина. Неприятно ли мне? Осознавать эту протекцию в компании его отца? Что вместо ведра и тряпки я теперь ношусь с контрактами по офису? И вместо уродливой, синей формы одеваюсь в юбку и пиджак?

Если честно — плевать. Я даже рада. Во-первых, ничего плохого в его помощи я не вижу. Во-вторых, я свою работу выполняю качественно; не опаздываю, не подвожу начальство. Не лажаю. Свои отношения мы не выпячиваем напоказ. Короче говоря, я не сволочь. Все честно, поэтому чего мне чувствовать себя некомфортно? Да и, если совсем честно, чувствовать себя некомфортно — дело дорогое. У меня нет на это средств, ровно как и на гордость. Быть может, когда-то там давно в сердце неприятно кололо, но это было давно и совсем недолго. Ровно до того момента, как я, впервые получив крупную сумму на руки, не приехала домой с подарками для своих братьев.

Господи, как Слава был счастлив новому рюкзаку…

Я потом рыдала в старой, обшарпанной ванне, закрыв рукой рот. Он был так счастлив! И как же он на меня смотрел…глазами, полными восхищения и чистейшей благодарности…

Все еще считаете, будто у меня есть деньги на «комфорт»? Их нет. Даже не денег — ресурса. Любую душевную свою смуту я вывезу, лишь бы всегда видеть их глаза такими — счастливыми…

Перевожу взгляд на Рому. Да, он все знает о происходящем в моей семье, но лишь на словах. Я боюсь показать ему уродливую истину воочию; боюсь, что он меня после этого бросит.

Он уставший дико. Только с рейса из Германии, а я его огорошила. Несексуальным подарком, который так и остался нетронутым; и даже невкусным «завтрако-ужином». Я долбанула ему по темечку, когда, открыв дверь, он обнаружил меня в слезах и полностью одетой, с дорожной сумкой в руках.

Мама позвонила.

Отец бухал, и на этот раз ничего не обошлось. В какой-то момент он словил белку, сломал дверь в нашу с братьями комнату, и напал на Славу. Думаю, хотел самоутвердиться, нашел момент, когда Ильи дома не было, и напал на самого беззащитного человечка в своем окружении — на младшего своего ребенка. Илья уже довольно вытянулся, и из категории «детей» перешел в новую. Он стал юношей, который легко может дать сдачи…

Ублюдки всегда боятся тех, кто может дать сдачи. Золотое правило, высеченное на скале времени, и от него никуда не деться.

Отец сильно избил его и мать, которая больше пострадала в попытках защитить моего брата. Она позвонила мне, когда его забирала скорая помощь; она рыдала. И я больше ни о чем не думала…

- Тебе надо было остаться дома, - упорно продолжаю, но шепотом, - Это не твои проблемы, Ром. Тем более, ты только что приехал из командировки и…

Рома переводит на меня взгляд, от которого я замолкаю. Не из-за того, что он злой или опасный. Наоборот. В его глазах столько тепла и мягкости, благодаря которой я вспоминаю — на улице лето, а я люблю лето…

Он бережно берет мою ладонь в свою, потом поднимает ее и подносит к губам.

- Я с тобой до конца. Куда угодно. И твои проблемы — мои проблемы, Лер. Хорошо?…

Сейчас

Обрывки былого, как густой кисель, из которого не хочется возвращаться в прохладную реальность.

Я вырываюсь медленно.

Вдыхаю поглубже, потом открываю глаза — сначала не понимаю, где очутилась. Спину печет, я нахожусь в кругу света; дальше — темнота. Пахнет сыростью, грязью, камнями. Немного дождем, но, скорее всего — это не дождь; сверху не капает.

Моргаю еще, потом упираюсь в землю ладонями — в них впиваются острые камушки. Морщусь, но медленно поднимаюсь. Кашляю. В воздухе стоит отголоски пыли, и они же покрывают мой светлый костюм, волосы и кожу. Оглядываюсь, но понимания все еще нет, зато фокус начинает распространяться дальше освещенного круга. Вижу неровные, серо-коричневые стены. Вижу, что из пола торчат высокие копья, а потом меня как будто по затылку бьет воспоминаниями.

Дурной шмель.

Каменный капкан.

Рома.

Как я не хотела, чтобы он снова видел меня в неприглядном свете, но как плевать стало, когда до меня дошло, что гребаному укурку действительно побоку, сколько человек он привезет на остров и сколько увезет.

Вспоминаю панику, накрывшую меня с головой. И радость, что Измайлов оказался рядом…ему не было плевать.

А потом оглушает хруст и чувство свободного падения…

Я резко опускаю глаза. Рома распластался подо мной, и он все еще без сознания — бледный, весь грязный и взъерошенный, изо лба течет кровь. Паника, окатившая меня ранее, меркнет моментально. Если честно, кажется, я раньше никогда так не боялась…

Сердце замирает. Дыхание пропало. Руки начали трястись, а я этого даже не заметила! Меня будто резко переключило с растерянности на дикий-дикий ужас, заполняющий каждую частичку мою…

- Ром?... - шепчу.

Голос сломался из-за слез, и я ощущаю их в своих глазах. Это не пыль, не реакция на свет — это ужас от осознания, что я его могла потерять…по-настоящему.

- Рома?...

Зову, и больнее той тишины, которую я слышу в ответ…не было ничего. Ничего не было больнее! Даже та сцена в нашем доме, в нашей спальне…она просто стерлась. На это мгновение, когда он мне не отвечает — я ничего внутри не чувствую.

Будто бы все оборвалось.

Нет ничего! Ни хорошего, ни плохого. Одна лишь пустота…

Трясущимися руками тянусь к его лицу. Касаюсь щек, грудь сдавливает сильнее. Мне кажется, будто он холодный! И запах его крови заполняет все на свете.

Оттесняет.

Выжигает…

Вспышка проносится перед глазами. Накатывает яростный страх, и я со всех силы бью его по щеке.

- Рома!

Рома резко дергается.

О господи…

Облегчение жарит. Моментально. За ледяным котлом ужаса, я попадаю в блаженство тепла и подаюсь вперед. Так хочется его обнять, прижать к себе и понять, что с ним все хорошо!

Но я сдерживаюсь.

Вместе с небесно-голубыми, живыми глазами, распахнувшимися и уставившимися на меня — возвращается дистанция…

Бесит, если честно. Мне моя реакция на него, как кость в горле.

Какая же ты скотина…посмотри, что сделал с нами! Ты виноват! Что я стесняюсь своей реакции, что я оправдываюсь перед собой и запрещаю думать о чувствах, все еще живых в моем сердце!

Ты такая мразь…

Из-за тебя мне стыдно за собственную душу! Козлина…

- Хм, - шиплю, отстраняюсь, кривя лицо так, чтобы даже он видел, - Я думала, ты помер. Хорошо, что нет. Твой хладный труп вполне мог привлечь мелких зверьков, а они частенько болеют бешенством!

- Какая интересная справка... - парирует он, пока плавно садится и касается своего затылка, - Решила поделиться своим веселым опытом?

Резко выбрасываю взгляд-предупреждение, мол, лучше молчи, но Рома это игнорирует. Он делает вид, словно ничего не произошло — оглядывается.

Я молчу. Поправляю свою одежду. Ничего умнее не придумала, знаю, но что делать в такой ситуации еще?…

- Телефон не видела?

- Что?

- Телефон, Лера, - цедит сквозь зубы, - Такая коробочка с экранчиком, куда нужно пальцем тыкать.

Ох…

- Ты уверен, что нужно мне хамить?! Я могу тебя камнем зашибить и сказать, будто так и было!

Измайлов снова меня игнорирует.

Конечно, его вопрос про телефон звучит логично, как бы меня ни бесило это признавать, и все равно! Я на нервах, видимо, еще острее его ненавижу, однако посмотреть решаюсь.

Пробегаюсь взглядом по земле. Вокруг валяются ее куски и камни.

- Как нас ими не убило только… - шепчу, потом вздыхаю, - Телефона не вижу. Притом ни одного.

- Замечательно…сука!

Резко поворачиваюсь на Измайлова. Он уже сидит, держится за правое плечо. Лицо искажает гримаса боли.

Так ему и надо?!

Надо то так, но…

- Что с тобой?

- Плечо, - хрипло выдыхает он, потом отнимает руку от него и подносит к свету — кровь.

Это происходит снова.

Моментально схлынувший гнев, сменятся искренним, зудящим беспокойством.

- Дай посмотрю!

Не жду. Подползаю к нему, потом по-хозяйски берусь за рубашку, отодвигаю ее и застываю. Вместо ровной кожи, его родинок и татуировок — месиво. Оно вызывает рвотный позыв, который раздается неприятным эхом по пещере — и не спрячешь…

- Все настолько плохо? - тихо усмехается он.

Я мотаю головой, но жмурюсь, прижимаю руку к губам.

- Не-ет…

- Понятно.

Рома надевает рубашку обратно, смотрит наверх, а потом выносит вердикт.

- Нужно выбираться.

Очень хочется сострить, мол, серьезно?! Зачем?! Останемся тут навечно, это же так прикольно! Ламповая атмосфера, первобытная жизнь. Что может быть лучше?…

- Нас быстро найдут, - Рома смотрит мне в глаза, говорит это медленно — утешает, - Алекс знает, где мы. Думаю, он быстро поймет, что что-то случилось. Завтра за нами уже прибудет спасательная лодка. Может быть, даже утром, но оставаться тут нельзя.

У тебя дыра в теле! Очень хочется сказать. Естественно, здесь оставаться нельзя!

Только я молчу, а Рома продолжает объяснять, как маленькому ребенку.

- Это подземная пещера…судя по всему. Ночью здесь станет очень холодно и…

Его перебивает раскат грома.

Я резко поднимаю глаза, которые тут же округляю. Измайлов выносит второй вердикт, проплывший и в моем сознании:

- Супер, сука…

Действительно.

Все «супер». Высший класс!

Смотрю на него снова. Рома кивает мне пару раз и улыбается слабо.

- Я тебя подсажу, ты выберешься наружу. Рядом с пристанью есть небольшой домик. Наш угашенный экскурсовод понес туда какие-то ящики…

- Откуда ты знаешь?!

- Видел, Лера. Пойдешь в него, будешь там. Переждешь бурю, если появятся Алекс, скажешь ему где я и…

В смысле?!

Измайлов осекается. Судя по всему, я ляпнула это вслух, и на миг застыв, забиваю на это болт. Складываю руки на груди и хмурюсь.

- Что значит «где ты»?! Собрался остаться тут?!

- Лер.

- Нет!

- Лер, по-другому…

- Я сказала — нет!

- Я тебя подсажу, но ты меня не сможешь вытянуть!

Прикусываю губу. Это правда. Я вряд ли смогу его вытянуть на поверхность, тем более что тут вроде и невысоко, но и не низко.

Оценив расстояние, прихожу к единственному, неутешительному выводу.

- Значит, тебя подсажу я.

- Ты спятила! Ни за что! - Измайлов подается назад, будто я его оскорбила.

Серьезно?!

Это почти смешно, ну правда. Я даже усмехаюсь криво, оценивающе проведя взглядом от головы до пят.

- Мужское эго придавила?

- Дело не в эго, Лера! Дело в том, что это нереально!

- Кто сказал?

- Блеа, не знаю…законы физики?! - Рома повышает голос, дергает плечами — морщится сразу же.

Я снова смотрю на его плечо, в воображении вырастает его рана.

- Я не оставлю тебя здесь, Рома, - говорю тихо, - Ты ранен.

Он склоняет голову вбок.

- Царапина.

- Пф! Ага, а то я слепая!

- Неважно. Я вешу в два раза больше тебя.

- И...

- И все. Со мной все будет нормально.

- Нет.

- Лер…

- Ты сам сказал, что тут станет очень холодно! И, кажется, нас снова ждет очередной ливень!

- Принесешь мне одеяло. Если повезет, алкоголь и спички.

- Откуда?!

- Думаю, в том домишке они будут. Наверно, этот придурок оттащил туда материалы для строительства.

- Для…строительства чего?!

- Да откуда мне знать?! Я просто слышал, как капитан его погнал с этим ящиком и…

Еще один раскат грома.

Громче, а значит, ближе.

Рома молчит пару мгновений, после мотает головой и отрезает.

- Это сейчас неважно. Сходишь, посмотришь. Найдешь что-нибудь, а я…

- Ух ты! Какие замашки! Роман Македонский прямо! Великий полководец и стратег!

Снова замирает, но на этот раз его лицо искажает злость. Я же сама злюсь — сказал, как отрезал. С каких пор вообще?! Обалдел?!

Гордо поднимаю подбородок.

- Либо мы пойдем вместе, либо оба тут помрем от переохлаждения. Ты еще, скорее всего, от какой-нибудь чудовищной инфекции! Или, как вариант, так как мы упали в пещеру, а такое бывает только в о-о-очень плохом ужастике, станешь зомби и обгладаешь мне лицо. Ну. Твой ход!

- Ты… - не заканчивает фразу, явно направленную на то, чтобы сказать очевидную гадость.

Рома надувает щеки, выпускает воздух, трет глаза. А потом усмехается…

- Ты ничуть не изменилась. Все такая же упертая заноза в заднице.

Ершусь.

Но не по-настоящему.

Внутри разливается дурацкое тепло…

Чувствую, как уголки губ почти готовы дрогнуть и сдать позиции, поэтому встаю и поднимаю глаза к небу.

- Значит, будет по-моему.

- Лер…

- Измайлов. Заткнись и вставай уже!

- Ты не сможешь меня поднять. Понимаешь это?

Медленно опускаю на него глаза.

- Только я знаю что могу.

- Джон Локк, вы, как обычно, великолепны, но…

- Я занимаюсь пилатесом и силовыми тренировками, а еще бегаю, Измайлов! Так что, будь уверен, я тебя подниму! Вставай!

- А что делать будем с тем, что тебе роста не хватит допрыгнуть до меня потом? Если все-таки я каким-то чудом ухвачусь за край и вылезу? М? Нарастишь себе пару сантиметров роста? Или тебе поможет твое упрямство в этом нелегком деле?

- Заткнись!

Кнись, кнись, кнись...

Эхо разбивается о камни, уходит вдаль, возвращается обратно. Мы с Ромой даже усом не ведем: смотрим друг на друга. Боремся молча.

Так, ладно.

Эта хрень делу не поможет точно. Тем более пугает возможность нового обвала, и спорить уже будет не о чем.

Я шиплю.

- Может быть, я и мелкая, но отпинать тебя — отпинаю точно! Ты достал уже сопротивляться!

Рома усмехается, но встает. Ближе подходит, кладет руку мне на плечо и слабо, но мягко улыбается.

- Лер, все нормально. Я ценю, что ты хочешь мне помочь, но это нереально. Давай мы…

Вот…сволочь!

Дергаю плечом, потом резко приближаюсь и перехожу на рык, глядя ему в глаза.

- Я сказала: никуда без тебя не пойду! С тобой буду до конца! Куда угодно! И твои проблемы — мои проблемы!

Губы горят.

Мы застываем.

Я ощущаю, как к щекам приливает кровь. Сердце колотится где-то в районе всего тела, но особенно...мозга.

Почему я это сказала? Из-за того момента, да? Который вдруг увидела так ярко? И это было ярко. Я почти слышала запах его отвратительного кофе с заправки, почти ощутила теплоту губ на своей ладони. Это был первый момент, когда я на самом деле поняла, что люблю его. И когда осознала: он тоже любит меня. Не "по фану", а по-настоящему.

Это был первый момент, когда я осознала, что больше не одна; и больше мне нечего бояться...

Не знаю, помнит ли он? Я хочу сказать "нет", ведь тогда мне не будет так стыдно, но сознание осознает: он помнит; и его тоже ударило током...

Отвожу внимание к дыре. Делаю вид, будто ничего не произошло.

Ничего не случилось! Я просто ударилась головой...

- Надеюсь, мы закончили разглагольствовать. Лезешь наверх, и ты меня вытащишь! Одной рукой! Я вешу мало, ты сможешь! А насчет расстояния…

Замираю на мгновение. Это действительно проблема, но для пытливого ума, побывавшего в разных ситуациях, нет таких проблем, которые ты не можешь решить.

Снимаю сначала пиджак. Злостно кидаю его на землю — Рома поднимает брови. Потом берусь за пуговицу на своих длинных брюках и благодарю бога, что выбрала именно брючный костюм для прогулки на остров о любви. Подсознательно хотела от этого закрыться, а что может быть лучше для женщины в плане закрытых «чакр любви», как мужские брюки?

Бред, знаю. Но так сработал мозг — и я рада.

Снимаю их, сую Измайлову, который сначала округлил глаза, а потом вовсе поднял их к потолку, сдерживая улыбку.

- Кинешь мне их, когда будешь наверху. Это дорогущие брюки из натуральной, хорошей ткани, так что они выдержат. Упрешься ногами, потянешь. Одной рукой. Ясно?!

Рома берет часть моего туалета бережно. Плавно облизывает губы и все же опускает взгляд на меня — в нем плещется какой-то странный, теплый, детский восторг и парочка чертят…

- Ты безумна…

Шепчет он, а в каждой букве восхищение, от которого у меня щеки вспыхивают.

Я злюсь!

Но снова не по-настоящему…потому что в груди разливается похожий на его восторг, азарт и какая-то уже давно забытая ласка…