Снова ты

«Не разбирайся»

Лера; сейчас

- Прости меня, ладно? - говорю тихо.

Ката не сразу понимает, что я обращаюсь к ней, поэтому даже не оборачивается. Мы сидим на огромной террасе в тени довольно-таки высокой горы на соседнем небольшом острове. Черт меня пока не дернул спросить, а принадлежит ли этот островок семье ее будущего мужа или нет, поэтому не знаю. Но вот что знаю: я бы тоже не отказалась иметь свой остров.

Нет, серьезно. Здесь просто невероятно красиво.

Снова в голову лезет бред, мол, может быть, имей Ромина семья свой остров, я бы тоже смогла бы смириться с его потраченной, мелкой душонкой? Но это я от злости. Оправдывает ли меня такое? Нет. Смущает. Я бы хотела, чтобы как в красивой сказке, у принцессы не было темных мыслей, и чтобы порой она не захлебывалась от собственного яда. Но! Так получается не всегда. У меня бывают темные мысли, и даже сейчас от своего яда я захлебываюсь, как скорпион, который ужалил сам себя. Жалкое зрелище, если честно. Единственное, как я могу объявить свое глупое поведение — это бывший. Его взгляд проклятых оленьих глаз, интерес к его отвратительной персоне.

Слава богу, мы не террасе одни. Наслаждаемся тишиной, где-то падает вода. Нас окружает причудливая, сочная зелень и пахнет необычными цветами. Готова поставить на кон свою дурную голову — таких я еще ни разу не видела.

Остальные уехали.

Собственно, я поэтому начинаю наш разговор с извинений, ведь уехали они из-за нас. Я такое еще во времена своего замужества научилась вычислять, пока ходила по важным приёмам и болталась в высшем обществе.

Кстати. Поначалу особенно тяжко было, ведь правил мне никто не рассказал. Точнее, их мне рассказали, но я не запомнила. Можно сказать, не придала значения, ведь в моем мире такого никогда не было. Базовые порядки типа «не чавкать», и на этом все кончалось, а там? Ох, столько всяких деталей…которые мне казались просто «богатой» блажью. Может быть, даже принципиально я им решила не следовать, поэтому допустила пару серьезных ошибок. Например, как сегодня. Вступила в прямую конфронтацию с одной из «важных леди». Когда-то за похожий фортель меня почти на три месяца добавили в негласный черный список. В целом, он не сильно тебя напрягает, особенно если с этими людьми ты общаешься только на каких-то мероприятиях, а в реальной жизни они для тебя ничего не значат, но, надо признать, на этих самых мероприятиях…жизнь моя стала сложнее. Это внутренне давит. Когда ты приходишь куда-то, а тебя подчеркнуто показательно игнорируют.

Тогда ситуацию помогла исправить моя бывшая свекровь, так как она и сама имела (и имеет до сих пор, спорю на что угодно) определенный, высокий статус в обществе. Я была ей благодарна. Сама бы не вывезла, а тут? И тут, положа руку на сердце, я едва ли вывезу свой срыв, просто разница есть. «Здесь» мне плевать, я побуду на свадьбе, а потом вернусь в свою жизнь. Но Кате тут жить, и меня щиплет совесть.

Не могу смотреть ей в глаза. Гляжу драматично вдаль. На горизонт, который проглядывает между высоких скал и буйной зелени.

- Что? - усмехается подруга, - За что ты извиняешься?

Вздыхаю.

Чувствую себя не в своей тарелке. Да, мне стыдно перед ней, но в целом…из-за своих эмоций по отношению к этой Джессике, которая явно без мыла влезет куда угодно ради установки собственных правил…ох, черт. Опять начинает подгорать, так что нет. Нет-нет-нет. Я не чувствую себя виноватой, и будь у меня доступ к машине времени, я бы вернулась и повторила все то же самое. Лишь бы еще раз увидеть выражения ее лица, когда кто-то осмелился подать голос и поставить ее на место.

Мне светит игнор? Ну, вполне вероятно, что так. И что с того? Снова повторю: я здесь только ради свадьбы, а остальное? Меня не касается.

Перевожу взгляд на Кату. Не стану скрывать, что брак с Измайловым меня многому научил, включая умения носить маски, поэтому свои истинные чувства и намерения я все же прятать умею. Когда считаю нужным это делать — например, на работе. Там меня никто не сможет вывести из себя так, как вывел весь этот разговор с утра. Горько это осознавать, на самом деле. Горько до зубной рези…

Дура ты.

Ты дура! Не Кату защищала, а…его? Отстаивала…что? Сумасшедшая!

Но так сложно, как оказалось, полностью принять тот факт, что он больше не твой. При этом, головой ты до всего уже давно дошла, уговорила себя и подытожила, но что-то упорно вырывается из глубины твоего сердца, а сдержать? Надеть маску и спрятать этот кринж за нее? Как будто бы нереально просто!

Стыдно…но вот так странно работает наша психика. Даже после расставания с человеком, с которым ты никогда уже вместе не будешь…с которым вся ваша история уже покрылась плесенью и пылью! Что-то в душе все еще считает, что он твой. Потому что слишком долго был твоим? Или потому что иногда ты не можешь отпустить, даже после откровенного предательства? Из-за того, что вас связывало слишком много хорошего? Которое не смогло перечеркнуться даже таким низким образом? Я не знаю. И не хочу разбираться ни в чем! Надо просто все закончить побыстрее, а потом перевести тему на свадьбу.

- Я психанула немного, - произношу спокойно, но нервно покручиваю трубочку в высоком стакане с потрясающим на вкус мохито.

Такого я не пробовала нигде и никогда!

- Черт, но меня так бесят люди, которые ведут себя подобным образом. Не понимаю вообще, зачем лезть, когда ты…

Чувствую, что начинаю распаляться вновь. Спускаю все на тормоза, откидываюсь на спинку шезлонга и прикрываю глаза. На этом острове хорошо. Тут все вокруг располагает к спокойствию и «глубокому выдоху» — пружины твоей души разжимаются, и сам воздух как будто бы напитан дзеном. Не дает тебе сорваться в истерику со всеми своими потрохами.

- Ай, ладно. Я не хочу продолжать лить дерьмо. Просто…прости меня. Надеюсь, у тебя не будет проблем из-за моего характера…

Ката молчит пару мгновений, как вдруг начинает заливисто смеяться.

О как.

Эм…ну да, окей. Я была готова к любой реакции. Даже если бы она меня пожурила и попросила дальше лучше сдерживать свой нрав, я бы ее поняла, но смех?

Перевожу недоумевающий взгляд в ее сторону, хмурюсь.

- Чего ты хохочешь? Смотри, не свались с шезлонга.

Ката заливается пуще прежнего. Откидывает голову назад, даже хрюкает! И это заставляет меня действительно переживать, как бы она не грохнулась посреди этой роскоши прямо на свою чудную попку. Согласитесь, было бы не кошерно. Но вместе с тем, ее смех трогает струны моей души, вызывая ответную улыбку…а еще я расслабляюсь. Если она ржет — это хороший знак. Смех-то чистый, задорный. Завораживающий. Такой смех всегда вызывает отклик, а другой? Нет. От злого, например, ты сразу же ощущаешь себя не в своей тарелке…

На всякий случай придерживаю Кату за коленку, продолжаю молча смотреть на нее и ждать, пока подруга успокоится. Кстати, ждать приходится неприлично долго, но так даже лучше. Я окончательно отпускаю ситуацию, осознавая, что журить меня все-таки не будут. Но главное! Я чувствую, что она даже с диким нравом меня принимает и не стесняется. Поддерживает…

- Ой, не могу… - Ката часто дышит, машет руками, который через мгновение укладывает на свои коленки и тяжело выдыхает, - Ты такая смешная бываешь. Я и не обижалась! Чтобы ты тут извинялась. За что?

- Ну я нахамила твоей Джессике.

- Ой, боже, - поморщив носик, подруга отмахивается, - Она не моя. Я терплю ее исключительно из-за того, что она жена лучшего друга Алекса, но, если честно, она меня иногда так сильно бесит! Черт возьми! Как же она меня раздражает…

Смекаю.

- То есть… - протягиваю с хитрой улыбочкой, - Можно сказать, я сделала тебе одолжение?

- Еще какое! Джесс порой очень сильно перебарщивает со своим этим «монаршим» поведением. Считает, что раз она первая пришла в компанию, первой вышла замуж за одного из парней, то может говорить, что и кому делать. Согласись, сомнительный это аргумент…

- Да кто бы спорил?

- Вот-вот. Только я не могу сказать ей прямо. Она очень обидчивая, начнет клевать мозг Эйдену…ну и по цепочке.

- Все-таки надо к чему-то готовиться?

- А?

- Ну…я ее явно обидела. Она начнет выносить мозг своему мужу, он твоему, а там…

- Ааа…нет-нет-нет, - Ката мотает головой, делает глоток и оставляет стакан в сторону.

По ее взгляду понимаю, что сейчас будет какая-то сплетня, а этом мы, как любые девочки, любим.

Подруга двигается ближе и заговорщически шепчет.

- Только это между нами, окей?

- Нет, блин. Пойду с газетой для всего света. Говори!

Издав еще один смешок, Ката кивает и понижает голос еще сильнее.

- Ден не будет выносить мозг Алексу, потому что он прекрасно знает, кто его жена. Они просто будут ссориться, он начнет ходить с кислой миной, и с ними рядом станет невозможно находиться…

- Почему?

- Господи, ну что ты как маленькая? Не знаешь будто, как это бывает…когда у кого-то разлад, все это ощущают, но делают вид, словно все хорошо, потому что пара сама изо всех сил притворяется, что все хорошо.

Если честно…я не знаю. В голове против воли снова возникает собственное прошлое, но на этот раз я стараюсь посмотреть на него под призмой этого простого вопроса: неужели ты сама не знаешь, как это бывает?

А знала ли я тогда? Чувствовала ли что-то? Может быть, прятала от себя, лишь бы не сознаваться в том, что моя идеальная сказка может с легкостью лопнуть, как мыльный пузырь?

Ответ меня не удовлетворяет. Если честно, я его даже понять не могу особо: нет, не знала. До роковой встречи с его первой любовью я думала, что наши отношения, если и не идеальные (так как ничего идеального не существует в принципе), то очень близки к той самой сказке, о которой я так мечтала.

Что с этим ответом делать, собственно? Как его идентифицировать? Как его применить? Это хорошо или плохо? Без понятия. Слишком много информации, слишком много вопросов, слишком большой хаос — я отстраняюсь мысленно и даю себе отмашку: думать об этом в принципе не за чем. Смысл какой? Меня расковыряли, конечно, сняли корочку с раны, из которой теперь потекло что-то отвратительное, но когда свадьба закончится, и я уеду обратно — не будет иметь никакого значения все эти ответы, все эти вопросы, вся эта правда. Я буду продолжать жить свою жизнь, он свою. По раздельности…

- Да? - хрипло переспрашиваю, чтобы заполнить паузу.

Ката смотрит на меня как на идиотку. Оно и понятно. Видимо, вопрос ее был риторическим, и уж точно не подразумевал недоумения.

Исправляюсь.

- В смысле…ну да, понимаю, - а потом добавляю. Зачем-то, - У них проблемы в семье?

Так, ладно. Вот теперь я чувствую, что этот вопрос был явно лишним, а значит, с моими социальными навыками все не настолько плачевно.

Ката чуть сжимается, отводит взгляд в сторону, ну и в целом демонстрирует поведение человека, который не хочет отвечать на прямой вопрос. Сплетни сплетнями, а жестокой она никогда не была, и явно не собирается начинать, обсуждая настолько острые темы близких ей людей.

Я не обижаюсь. Если честно, это в ней особенно люблю. Ката никогда не предаст тебя, а главное, ты никогда не почувствуешь ножа в своей спине, воткнутого ее руками. Любые тайны, что будут ей доверены, останутся тайнами только между вами. Это плюс. И огромная редкость для нашего времени, встретить человека, которому ты можешь доверять любые свои секреты…

Почему тогда я не могу рассказать ей о Роме?

Ежусь. Этот вопрос мне тоже не нравится, а значит, он тоже отправляется куда-нибудь в «потом». Когда-нибудь «потом» я подумаю о том, что случилось между нами с Измайловым, а главное — почему это случилось?

Когда-нибудь потом я разберусь, что со мной не так, раз я до сих пор на него реагирую.

Когда-нибудь потом я расскажу своей самой близкой подруге, что отлично понимаю ее боль. Что я сама через это прошло, просто не смогла отпустить, и вместо счастья имею пустую квартиру и единственную близость в виде холодного текста на экране компьютера.

И когда-нибудь потом я поделюсь с ней самой страшной своей тайной: я завидую. Господи, как же я завидую ей…в том, что простить Кате оказалось так просто! А мне…будто бы подняться на вершину Эвереста с голой! Без экипировки, даже без какой-нибудь шкурки, черт бы ее побрал! Абсолютно голой.

- Прости, - наскоро извиняюсь, - Не отвечай. Я не должна была спрашивать, и вообще, это не мое дело.

Ката кивает пару раз, потом тихо произносит.

- Я бы не хотела называть это проблемами, но…да. Если честно, мне кажется, что все может кончиться плохо, а мне бы этого не хотелось, - подруга поднимает на меня глаза, - Джесс…она, на самом-то деле, неплохой человек, Лер. Она просто перебарщивает. Хочет быть идеальной, контролировать все вокруг…но это же душит. Понимаешь?

Нет, если честно.

Я снова почти задумываюсь, а контролировала ли я Рому? Может быть, поэтому он сделал то, что сделал? Но не могу вспомнить такого, и на душе вдруг становится легче.

Так странно…

Я никому не признаюсь, что холодными ночами, бывало, задумывалась, а была ли вина моя в том, что произошло? Вдруг я была недостаточно красива, развратна, покладиста? Вдруг, зная свой характер, устраивала какие-то качели, от которых он сходил с ума? Или ты его контролировала? Мужики ведь такое не любят. И даже если разумом ты и здесь понимаешь, что творишь какую-то непонятную хрень, в сердце все равно сидит этот упрямый червячок. Ты его отпихиваешь, а он продолжает тебя медленно кусать. Но тут вдруг, встречая кого-то с явными проблемами в отношениях, ты понимаешь: у вас такого не было! Даже близко!

Верно говорят, что наглядный пример — самый лучший пример, и меня отпускает…Была ли я виновна в том, что произошло? Что я не сохранила нашу семью? Как женщина, у которой в крови ее сохранять? Нет, не была.

И мне становится легче…

- В любом случае я тебе даже благодарна, - Ката не замечает моего замешательства.

Она вздыхает, откидывается на шезлонг и чуть жмет плечами.

- Мне не очень нравятся такие разговоры. Не хочется, чтобы Рому как-то тревожили, он ведь действительно до сих пор переживает свой развод. Все было сложно.

Дзен напрягается.

Я снова ощущаю собственный яд, который не дает мне думать здраво. Закатываю глаза, тоже укладываюсь на шезлонг и звонко щелкаю языком.

- Ой, ну да. Конечно.

Ката тихо смеется.

- Обожаю твой цинизм по части мужчин, но у них ведь тоже чувства есть.

- Ты хоть знаешь, что там произошло? - выпаливаю, глядя на нее, но тут же себя одергиваю, - В смысле…вряд ли он такой уж невинный, каким хочет показаться…Я это прям чувствую.

- Ну да. Ты права. Он не невинный ангел, - тихо отвечает Ката, и когда я смотрю ей в глаза, то понимаю: она знает.

Она все знает. Притом правду…не знаю, как это объяснить. Что-то внутри меня напрягается и начинает пульсировать и жечь.

Она знает, но способна понять его, а я не могу. Почему я не могу?

- История там не очень приятная и чистая. Он развелся не просто так, а потому что очень сильно облажался, но…Это не означает, что он отпустил и не переживает. Как не означало бы, что Алекс смог бы отпустить и не переживать по поводу наших отношений…

Вот оно! Подтверждение…

Ката знает.

Меня моментально переполняет возмущение. Я стараюсь его проглотить, а получается…черт возьми, откровенно плохо!

Прищуриваюсь. Хочется сказать гадость, но…это же Ката. Я ее люблю. И мне страшно ранить ее, поэтому я потеснее сжимаю кулаки, чтобы ногти в кожу вонзились, а потом протягиваю. Изо всех сил пряча свой яд под маску.

- Ты слишком добрая для этого мира, дорогая…

Ката мгновение смотрит мне в глаза и снова начинает смеяться. Не так задорно, как до этого, но тепло. Лишь с налетом легкой грусти…

- Спасибо, что не произнесла этого вслух.

- Чего?

- Что я наивная идиотка, которая способна оправдать любого козла.

Так оно и есть. Думаю я, но тут же бью себя по рукам. Нельзя.

- Я об этом даже не думала, - мою откровенную ложь Ката тут же кусает, как мягкую конфету, и начинает смеяться.

- Ну да. Конечно. Лер, я знаю, что ты думаешь, но…

Что там будет дальше, не знаю. Просто не даю ей продолжить, как ни разу не давала. Не знаю почему. У меня на ее объяснения стоит своеобразный стоп-кран, который так сильно заржавел, что его ни за что с места не сдвинуть, даже если сильно этого захотеть.

Перебиваю.

- Кат, я ни о чем не думаю.

Она скептически смотрит мне в глаза с легкой улыбкой. Я? Чувствую, что больше всего на свете хочу поменять тему. Мы скатились к очень опасной грани, поэтому улыбаюсь в ответ и добавляю.

- Ну…разве что…ты действительно у нас обладаешь поистине добрым сердцем…

Раз тебя могут разжалобить даже какие-то левые козлы. Ладно, ее собственный. Окей. Понять можно. Но Измайлов?

Ох…задурил девке голову. Интересно, как у него это получается?

В этот момент позади раздаются тихие шаги. И по сути, в нашу сторону может идти кто угодно, например, горничная или…не знаю, повар? А я по ним сразу понимаю, что это мой враг номер один.

Бесит, конечно. Я все еще узнаю́ его шаги…

На террасу выходит Измайлов. Замечаю краем глаза, потому что сразу же отворачиваюсь. Он медлит несколько слишком долгих секунд, потом все-таки откашливается и даже улыбается.

- Каталина, Алекс сказал, что не может с тобой связаться…

- А? - подруга тут же осматривается в поисках телефона, - Ой, ну да. Я телефон поставила на зарядку! Что-то случилось?

- Нет, - мягко говорит он, - Он просто просил передать, что его родители приедут через час. Пора начинать приготовления к ужину. Они тоже возвращаются обратно, будут через минут двадцать.

- О! Спасибо, Ром.

Ката тут же начинает суетиться, встает, поправляя свой длинный, шелковый халат ярко-розового цвета. Потом улыбается мне.

- Сегодня у нас ужин с его родителями. Мой первый в качестве хозяйки! Представляешь? Хочу, чтобы все было идеально…

Мне нравится за ней наблюдать. Кажется, моя подруга действительно счастлива примерить на себя роль жены. А я? Я ее понимаю…когда-то я сама была безумно счастлива, и слишком хорошо помню, насколько сильно волновалась, впервые приглашая родителей Ромы к нам в дом. На ужин.

Ох…

Но это были приятные хлопоты. Взрослые, что ли? Теплые точно.

- Тебе помочь?

- Нет-нет-нет! Отдыхай. Я сама.

Знала, что так будет. Тоже гоняла Рому когда-то, чтобы все самой сделать — это было для меня очень-очень важно. Поэтому не настаиваю, киваю и снова отворачиваюсь.

Ката сбегает.

К сожалению, Рома продолжает стоять.

Я чувствую его взгляд, но упорно игнорирую. Когда он отводит его — ликую. Слава богу! Вот сейчас он уйдет, и этот кошмар нашего «наедине» закончится, но…стоило ему повернуться, чтобы исполнить мое желание, как с губ срывается:

- Поражаюсь тебе просто.

Твою мать…

Хочется надавать себе пощечин, хочется провалиться под землю. Кто тянул меня за язык вообще?!

А он замер. Он ждет продолжения, и когда я перевожу взгляд (зачем-то) и упираюсь им в спину, меня снова начинает разносить изнутри.

Промолчать не получится — понимаю раньше, чем снова открываю рот.

- Ты Леонардо Ди Каприо, помноженный на пару сотен очков актерского таланта. Правда. Герой нашего времени. Поклон, овации. Браво!

- Что на этот раз я сделал не так? - спрашивает хрипло, тихо.

Продолжает стоять спиной. А меня прям бесит! Какого черта ты не смотришь мне в глаза?! Стыдно, да?! А трахать свою тварь на нашей постели тебе стыдно не было?! Огонь вообще!

Теперь остановиться я точно не смогу. Яд сочится из пор, я от него задыхаюсь. Выплевываю с кривой усмешкой на губах.

- Так запудрить голову Кате, заставить ее видеть в тебе трагичного страдальца, может только поистине талантливый актер, мой милый. Зря пошел в бизнес. Такое мастерство зазря пропадает.

Довольна ли я, что вылила на него помои? Скрывать не буду. Еще как, черт возьми! Но к тому, что происходит дальше, я оказываюсь не готова.

Рома медленно поворачивается.

Щелчок затвора.

БАХ!

Мы сталкиваемся взглядами, и внутри меня обрываются канаты. Я ощущаю, как падаю. С высоты настолько недостижимой, что, возможно, мое мелкое тельце никогда не достигнет дна.

Одна жизнь пройдет.

Затем вторая.

И третья.

А я все еще буду лететь, потому что его взгляд — это ужасно. Это больно. Это на разрыв.

Он смотрит на меня так…чему я никогда, даже если прочитаю все книги мира, выучу наизусть сотни тысяч стихов, зазубрю весь словарь Даля от корки до корки…нет, даже тогда у меня не было бы слов, которые смогли бы передать глубину этого взгляда. Весь его смысл.

Но он выбивает из седла.

И руки немеют. И нечем дышать…

Я застываю, изнутри меня покрывает инеем. Рома молчит. Жду, что он как-то парирует, защитит себя, ведь раньше он был мастак трепаться! А он ничего не говорит. Опускает глаза в пол, чуть хмурит брови, меж которыми залегла более глубокая морщинка, чем когда-то, когда я еще могла прикасаться к его лицу, целовать его, любить…и он уходит.

Просто. Уходит.

Без попыток себя оправдать. Без попыток себя защитить. Приняв весь мой яд, отравившись им, но не умерев. Точнее, смерть-то была, но как будто бы одновременно ненастоящая и самая реальная из всех. Особо изощренная пытка — необходимость помнить эти слова, переживать их снова и снова. Умирать, но возрождаться и снова переживать.

Почему я об этом думаю?

И почему мне так больно?

Что это было?

Я не готова разбираться.

Не разбирайся! Даже не вздумай соваться в эту степь. НЕ РАЗБИРАЙСЯ! БЕГИ!...

Поворачиваю лицо навстречу солнцу, прикрываю глаза. Чтобы никто, даже я сама, не видел и не знал, как в них назревают слезы, готовые вот-вот вырваться.