Снова ты

«Клетка»

Лера, около семи лет назад

- …Малыш?

Я слышу голос Ромы, а он по вискам бьет точно железный молот по наковальне. Мне плохо. Если честно, то я почти умираю, свернувшись в позе эмбриона посередине нашей огромной постели. Наверно, и по цвету подхожу ближе к пушистому покрывалу, в который, собственно, завернулась. Как в лаваш…

- Я тут, - отзываюсь тихо.

Тишина. Потом слышу, как ключи ложатся на комод, затем жужжит молния на его куртке. Тук-тук, он отставляет ботинки в угол. Потом берет что-то шуршащее и двигается в сторону спальни. Там, где я. По идее должна быть сексуальной, готовой ко всему. Как там было? Хорошая жена — это хозяйка на кухне, королева в гостях и шлюха в постели? Никогда не понимала эту фразу, конечно, никогда ее не одобряла. Она выглядит как-то...кхм, унизительно, по моему скромному мнению, но сегодня…честно, я бы хотела ее исполнить.

У нас годовщина. И как я встречаю своего мужа? На кухне потоп тире бомбежка, стол не накрыт, и вместо шлюхи в постели с сексуальным бельем и какими-нибудь еще прибамбасами из моего потайного пакетика, который я наполнила еще месяц назад в местном магазине для взрослых — его ждет тюлень. Нет, серьезно. Самый настоящий, серый тюлень с гладкой, влажной кожей, издающий характерные звуки из ванной комнаты…примерно раз в сорок минут.

Отлично.

Из груди вырывается обреченный стон, прячусь под одеяло. Через мгновение его шаги, которые все это время приближали неизбежность, останавливаются.

Рома молчит. Я тоже. Мне стыдно. Годовщина потрачена банальным образом: я отравилась креветками, пока готовила праздничный, романтический ужин. И никакие таблетки не спасают! По-прежнему очень хочется умереть…

- Эм…малыш? - озадаченно зовет меня, делает шаг в комнату, но снова останавливается. Издает короткий смешок, наверно, чешет затылок… - Там на кухне прям погром.

О боже…

Пищу от досады, обиды, от злости, в конце концов! Как можно было так облажаться?! И почему! Почему, господи-ты-боже-мой! Это случилось именно сегодня! Сейчас! Злой рок?! Да?!…

Рома улыбается. Я не вижу его, но чувствую по мягким, теплым волнам. Он подходит ближе, постель рядом со мной прогибается под его весом, а еще через мгновение я ощущаю тяжелую, но горячую, родную ладонь на своем боку.

- У тебя не получился ужин, ты психанула и теперь прячешься от меня?

Логично, но как бы не так!

Мотаю головой. Рома улыбается еще шире — и я снова это чувствую. Да и слышу в голосе.

- Хорошо…тогда это какая-то игра? Ты вызвала клининг, я твоя уборщица, а ты моя госпожа?

Во дурак, конечно…но это спасает. Я начинаю тихо смеяться.

- Нет, но идея мне нравится.

- Вылезай, - мягко говорит он, - Что случилось?

Я знаю, что он не будет сердиться. Он не такой мужчина, который начнет фыркать и глаза закатывать, это очевидно. С таким мужчиной я бы не смогла жить. Такой мужчина был бы слишком похож на моего отца, а я себе еще в детстве поклялась, что мой принц пусть будет каким угодно, но не таким же!

К тому же если честно, мне очень хочется на ручки…

Так это снова происходит. Я откидываю одеяло, ощущая себя маленькой-маленькой девочкой. В глазах стоят слезы, я пищу что-то вроде:

- Я отравилась…

И начинаю плакать, как ребенок…

Рома всего мгновение медлит. Озадачен, растерялся, но он быстро берет себя в руки. Сгребает меня в охапку, подтягивает к себе, обнимает нежно-нежно. Я замечаю огромный букет моих любимых, красных роз на полу — становится еще обидней…

- Все испортила…нашу годовщину…прости меня, пожалуйста. Я не хотела и…

- Тсс…за что ты извиняешься? - шепчет мне на ухо, потом отстраняется и убирает взмокшие волосы, хмурится, - Как ты себя чувствуешь?

- Пло-о-охо…

Рома поджимает губы, чтобы не рассмеяться.

- А если чисто физически?

- Не так пло-о-хо, как два часа назад, - вытираю глаза, как ребенок, кулачком.

А он улыбается мне. Открыто, нежно. Как только он умеет: когда я лажаю, поддерживая одной своей улыбкой...Подносит руки мои к губам, оставляет на них поцелуи. Тихо интересуется…

- Ты выпила какое-нибудь лекарство? Может быть, нужно в больницу?

- Я выпила. Не нужно.

- Хорошо…так. Хорошо, понял, - он кивает, потом поднимает глаза и жмет плечами.

Так просто, словно это само собой разумеющееся.

- Тогда план простой. Ложись в постель, включи какой-нибудь сериал, а я пойду приготовлю тебе бульон. Он же все лечит, правильно запомнил?

- Но ты не должен готовить, - шмыгаю носом, выпятив вперед нижнюю губу, - Не должен! Ты должен был прийти, увидеть мой крутой стол, а потом подняться в спальню и удивиться еще сильнее! Потому что я готовилась! Я тако-о-е купила! Все должно быть не так! Не так!

Мою истерику терпят без нареканий. Только улыбаться он не прекращает ни на мгновение, и глаза от меня не отводит. А потом до меня доходит еще кое-что…

- О боже! От меня, наверно, пахнет! А ты…о боже!!!

Я слабо отбиваюсь, уперевшись ему в грудь в попытках съехать с колен и забиться в дальний угол нашей постели. Рома смеется — он только сильнее к себе прижимает, и в какой-то момент я теряю надежду на сохранение хоть какого-то флера загадки и сексуальности этой ночью.

Расслабляюсь, откидываюсь назад, раскинув руки и ноги в стороны. Смотрю в потолок.

- Класс. Я должна быть красивой и сексуальной, а по факту что?! Я…

- Ты самая красивая женщина на свете, любимая.

Хмурюсь с сарказмом, опускаю на него глаза и фыркаю.

- Ну да. Моника Белуччи сейчас волосы себе только так рвала бы. Глядя на девочку-тюленя. Конечно.

Рома начинает тихо смеяться. Он прижимается лбом к моей груди, и это продолжается ровно до того момента, пока я не начинаю улыбаться. Только тогда он поднимает глаза и шепчет.

- Плевать на Монику Белуччи. Кто она рядом с тобой? Моей любимой женой.

Выгибаю брови. Он мило улыбается, морща нос, и тихо спрашивает, приближаясь еще.

- Как тебе? М? Я вернул немного романтики?

- Надеюсь, ты не собираешься меня поцело…

Я не успеваю закончить, Рома нежно касается моих губ, а потом углубляет поцелуй, бережно поддерживая под голову. Притягивая ближе. Обнимая так, что ты просто обо всем забываешь и…веришь. В его слова, в его любовь, в его сердце, которое бьется будто бы только для тебя! А так разве бывает?…иногда мне кажется, что я просто впала в кому, а вся моя жизнь — это лишь проделки воспаленного сознания. И его не существует вовсе…

Сейчас

Тяжело, сухо дышу, глядя в одну точку. Лопатками прижимаюсь к двери, словно это мне поможет удержаться все те воспоминания, которые обрушиваются словно огромная тонна воды. Ледяной, наполненной острыми кинжалами, что режут твою душу, на части ее растаскивают.

Прижимаю руку к груди. Там сердце колошматит так быстро, так глухо…кажется, еще мгновение, и его непременно разорвет на части.

На глазах слезы.

Раскаленные кинжалы моей боли, что, как оказалось, меньше не стала, а живет глубоко и вообще не собирается отпускать — пронзают насквозь сознания. Словно вспарывая швы, что с таким трудом мне удалось наложить и спрятать за ними нас.

Воспоминаний о нас…

Ко мне возвращается все. Счастье, любовь, которую я видела в его глазах каждый день. Его запах, его теплота, вкус его губ, нежность прикосновений…Я чувствую все это! И снова чувствую тот день, когда я подумала, что, возможно, лучше бы действительно впала в кому.

О том, как мой мир взорвался, я стараюсь не вспоминать. Ты просто определяешь некоторые события, как территорию ИКС, а потом очень долго и упорно запрещаешь на нее заходить.

Но подсознание ходит везде, где ему захочется, а рядом с ним ему очень хочется. Я до сих пор поверить не могу, что он мог так со мной поступить…

Черт возьми.

Я жмурюсь до рези в глазах. Когда ты так отчаянно стараешься сбежать от правды, наверно, рано или поздно наступает этот момент неотвратимости. Твоя собственная, израненная душа догоняет тебя, сбивает с ног и не оставляет ни единого шанса, кроме как снова ощущать все то хорошее, что было между вами. И весь тот ужас, который неизменно наступает, когда тебя предают самые любимые руки.

Нагибаюсь вперед. Упираюсь в колени, стараюсь сделать вдох. Хотя бы один вдох, в котором не будет его! А у меня не получается…снова начинает тошнить. От перенапряжения даже голова кружится! И всего один вопрос: разве это возможно?! Как это возможно?! Так бывает, да?! Я на другом конце мира! Я в месте, где его быть просто по всем законам даже самой подлой подлости не должно! Но он был…

Он сидел напротив меня. Он смотрел. И глаза его не изменились словно и сам он остался прежним — все таким же смертельно красивым, все тем же мерзким предателем, который разбил мое сердце так, как никто бы не смог! Ведь я никого и никогда так не любила, как его лю…

Нет!

Ни за что этого вслух не произнесу!

- Возьми себя в руки, твою мать! - рычу самой себе, потом резко отрываюсь от двери и уверенной походкой иду в ванную комнату.

Она у меня своя, отдельная. Что-то на баснословно богатом, ну и пусть! Сейчас я не проклинаю, не боюсь и не нервничаю — это благо! Я счастлива. Смываю весь этот бред прошлого в черный слив, куда уходят и руки его, и губы его, и проклятый запах. А потом…отрезаю территорию ИКС.

Никаких больше воспоминаний.

Никаких больше «мы», никакого Измайлова. После срыва обычно мне всегда удается присобачить максимально устойчивый замок на крышку гроба своего брака, а значит. И в этот раз у меня все получится!

Даю себе твердые наставления, глядя прямо в глаза через отражение огромного, золотого зеркала.

Вот так. Ты молодец. Это правильно. Никаких воспоминаний, даже не смей вида показывать, что ты что-то помнишь о нем! Рома Измайлов? Ха! Кто это такой вообще?! Я его впервые вижу. Кристина Батаева? Я бы могла, конечно, сказать, что надеюсь, она заразилась какой-нибудь неизвестной человечеству болезнью и лишилась носа! Но я так не скажу. Разумеется. Ведь кто она? Кто эта женщина? Я без понятия.

Так то.

Киваю самой себе, потом выхожу из ванной, по пути к постели заворачивая влажные волосы в хвост.

Черт. Нет резинки.

Мне бы, конечно, очень хотелось получить свои вещи, но, наверно, их доставят только завтра. А если бы ты не сбежала, то получила бы все сегодня…или можно,например, спуститься, да? Попросить свои чемоданы...

Бросаю взгляд на дверь и понимаю, что скорее ноги себе откушу собственнозубно, чем сделаю шаг в эту сторону и к этой еще одной, гребаной встрече.

Ни за что!

Плевать, разумеется, я никого внизу не знаю, кроме Алекса и Каты, но ни за что!

Слишком уж устала.

Хмыкаю, присаживаюсь на край постели, а самом смотрю в окно. Там открывается потрясающий вид на океан с небольшого балкона. А чтобы нет? Где-то прочитала, что для счастья и спокойствия души, нужно смотреть на воду хотя бы десять минут в день.

Звучит, как суперплан.

Встаю, выхожу. Сжимаю деревянный заборчик, драматично смотрю вдаль. Там в лунном свете океан переливается просто потрясающе, конечно. Наверно, только здесь, в этом моменте, я окончательно понимаю, почему тот бриллиант из Титаника называли «Сердцем океана». Мне кажется, что совсем не из-за его формы — слишком как-то…примитивно. Не-ет…он был похожего темно-синего цвета, таящего в себе загадку, тайну. Свободу? Может быть. И любовь. Определенно точно. Я вижу все это сейчас перед собой: сотня отблесков одного подаренного чувства — любви…

- Тебе необязательно было так сбегать, - звучит неожиданно тихий голос.

Я вздрагиваю.

И тут на рефлексе всегда поворачиваешься на звук, а я глазами вперилась в луну, вцепилась в перила и…перестала дышать. Мне ведь не нужно совсем поворачиваться; и такое ощущение противное, что свобода-то тоже — это лишь игра воображения. На самом деле ее нет, но есть клетка, которую я сама создала. Она всегда со мной, потому что куда бы я ни отправилась, от самой себя мне не убежать…