Солдат Ордена

Глава 12. Неудачная тренировка

– Чей это приказ? – Взревел Игнат, – кто так сказал?

– Мой, – холодно процедила принцип, – есть вопросы, кадет?

– Это оскорбление… Чтобы я, внук самого магистра ордена, подчинялся приказам безродного полукровки? Не бывать этому!

Игнат отскочил от нас с принципом на несколько шагов, схватил рукоять меча.

– Как прикажете это понимать, кадет Светлицкий? – Принцип зло сощурилась, – не подчиняетесь приказу?

Кажется, бедолага совсем вскипел. Ещё бы. Игната за один день вырвали из привычного мира. Жил, себе жил. Чмырил полукровок. А тут на тебе! И весь авторитет летит псу под хвост. Вот и ещё одна головная боль для меня. Ничего не поделать. Был у меня небольшой план по перевоспитанию этого верзилы. Первый пункт – поставить на место. Не сработало? Повторить!

– Госпожа претор, – спокойно сказал я, – разрешите преподать урок подчинённому.

– Разрешаю, – ухмыльнулась она.

– Ах ты сукин сын, – зло пробормотал Игнат, – какие, на хуй, уроки? Ты, бля, себе урок преподай, выродок. Ты – слабак!

– Хочешь проверить? Но предупреждаю. Сделаешь глупость – сломаю тебе пальцы.

Как я и предполагал, Игнат не стерпел. Он бросился на меня с мечом наперевес. Его ксифос превратился в большой двуручник. Игнат ударил.

Я подался навстречу Светлицкому. Мой чёрный ксифос щёлкнул в ножнах. Я приказал клинку вытянуться в длинную катану, влил в металл немного массы. Мы сцепились. От удара в стороны разлетелись искры.

Он был очень силён. А я умён и гибок. И у меня был маленький козырь – толчковая нога Игната ушиблена после игры. Дело осталось за техникой.

Я подался вбок. Дал лезвиям клинков заскользить друг о друга. Игнат давил сильно, он стремился просто пересилить меня напором, и в этом была ошибка.

Его клинок щёлкнул о гарду моего. В этот момент я подался непросто вбок, а ещё и назад. Больная нога Светлицкого не выдержала. Колено прогнулось. Он неуклюже присел и потерял равновесие.

Всё произошло в мгновения ока. Он напал, мы сцепились, я отскочил, и Игнат, не удержав равновесия, повалился на землю.

Я медленно подошёл. Светлицкий перевалился набок, схватился руками за колено. Носком сапога я откинул его меч подальше. Свой же, вонзил в землю рядом.

Потом опустился, и как следует вмазал своенравному парню в морду. Он замычал, схватился за лицо. Я отодрал его руку от кровоточащего носа, и тут же сломал два пальца.

Игнат завыл, обнял кисть.

– Я тебе сказал, если дёрнешься – сломаю пальцы.

– С пальцами вышел перебор, – покачала головой принцип Ларина, – не одобряю такого поведения. Я вынуждена подать рапорт о произошедшем.

– Хорошо, – приближаясь, проговорил я, – подавайте. Но я уверен, что на поле боя, вы лично прикончили бы бойца, неподчиняющегося вашему приказу. Иначе, из-за него погибнет весь отряд. Игнат, как раз такой боец. И он должен понять. А это, - я кивнул на лежащего Светлицкого, - первый шаг к пониманию.

– Справедливо, – помолчав пару мгновений, кивнула принцип, – но его род будет мстить.

– Не будет. Игнат несчастен. У него ничего нет, кроме его собственной чести. Если он расскажет, что проиграл полукровке – не останется и её. Пальцы были сломаны во время игры, – утвердил я, – и он сам об этом расскажет. А они, – я кивнул на остальных кадетов, – подтвердят.

Принцип сжала пухлые губки, ничего не ответила, только кратко кивнула.

***

Магистрат ордена Ксифомантов – большое здание в классическом стиле, располагался в одной из самых высоких точек Верхнего города. Выше развернулась только огромная златоглавая ратуша Высшего Совета Магических Орденов, то есть местная законодательная, судебная и исполнительная власть в одном флаконе. Такая вот себе диктатура.

Где располагается всё это добро, я конечно же не знал. На помощь пришла верная Света, которая и показала, и рассказала, и подвезла.

– Скажи мне, – смущённо проговорила она, – теперь в твоём копье лишь одно место. Кого возьмёшь, меня или Максима Стужева?

– Я ещё не решил, – хитро улыбнулся я, – давай обсудим это позже. Сейчас меня ждёт отец, опоздаю – отхвачу по шапке.

– Хорошо, – немного поникшим голосом проговорила Светлана, – я тебе позвоню.

Я попрощался, поблагодарил водителя. Он снова странно посмотрел на меня. Я пожал плечами в ответ, хлопнул дверью.

Огромный магистрат был окружён площадью, обнесён высоким забором из колонн, соединённых высокими коваными решётками. У больших ворот стояли ксифоманты-гвардейцы, в парадных мундирах и дорогих портупеях, украшенных золотом.

Я приблизился, взглянул в петлицы. Оба носили чин триария. Звания ксифомантов я выудил из устава, перед полевыми занятиями. Их оказалось немного, и несложно запомнить. Кадет – кандидат во вступление в орден. Гастат – рядовой. Принцип – младший офицерский состав. Триарий – старший, вроде нашего капитана или майора. Ну а Преторы – высшее военное руководство.

Понятное дело, что в ордене было множество вспомогательных, званий и полугражданских должностей. Но именно эти пять относились исключительно к ксифомантам – членам касты Правящих, родам боевых магов входящих именно в этот орден.

Я приблизился, отдал офицерам честь.

– Что вы хотели, кадет? – строго сказал один из триариев. Высокий мужчина далеко за тридцать. На его красивом треугольном лице выделялись густые тёмные усы. Надвинутая на лоб фуражка предавала ксифоманту недружелюбный вид.

– Я Станислав Малинин, господин триарий, – отец вызывал. Ждёт меня.

– Ваше удостоверение личности, – холодно спросил второй, светлокожий с мужественным угловатым лицом.

– Прошу вас, – я извлёк паспорт.

Ксифомант принял документ, пару секунд пялился на первую страницу. Сухо бросил: «проходите", – и оба офицера расступились передо мной.

Широкая площадь магистрата встретила меня большим фонтаном и аллеей скульптур, стоящих в два ряда, вдоль широкой дороги. Скульптуры напоминали античных героев, облачённых в уже ставшую привычную форму ксифомантов.

По правую сторону расположился комплекс зданий, назначение которых я определить не смог. По левую – большое поле, выделенное под монумент славы павшим воинов.

Огромных размеров скульптура изображала вонзённый в землю меч-ксифос. Позади – памятные таблички и скульптуры. Почётный караул из нескольких ксифомантов неподвижно стоял у памятника.

Я спросил, где тут тренировочный корпус у какого-то первого встречного служащего. Пошёл по его указаниям.

Тренировочным корпусом оказалось одно из тех зданий, чьё назначение я не смог понять при первом осмотре. Дорога к нему пролегала через небольшой парк. Тут началась площадка, напоминающая ту, что была в академии. Большое здание с широкими окнами развернулось на том её конце.

Я прошёл по дорожке, обогнул тренировочную площадку справа, приблизился к входу. Отдал честь молодой девушке-гастату, несущей здесь караул. Представился ей, объяснил, что пришёл поговорить с отцом. Вошёл внутрь.

Внутри было просторно. Большой зал со сводчатым потолком наполнялся светом за счёт широких окон. Разметка на полу делила пространство на зоны, возможно, для спарринга. У стен развернулись широкие стойки с орудием по правую сторону, и длинные лавки по левую.

Странного вида тренажёры, напоминающие людей и чудовищ, виднелись на том конце зала.

– Ты не был тут ни разу, не пытайся вспомнить, – голос отца Стаса. Я обернулся.

Он стоял у входа. Высокий, облачённый в чёрное, и как всегда, неприятно холодный. Блин! У меня мерзкие мурашки по коже от этого мужика!

– Я и не пытался ничего вспомнить.

– Хорошо, – отец странно, как-то недобро улыбнулся, – и я понял, что ещё ни разу не видел такого выражения на лице Василия. Его поведение настораживало. Я почувствовал, что начинаю нервничать.

– Что со следственными действиями? – спросил я, быстро взяв себя в руки и пытаясь как-то разгрузить ситуацию.

– Проводили. Ничего. Никаких следов. Нигде, – отрывисто проговорил он, – на тебя будто призраки напали.

– Это, – я указал на синяк и укушенную губу, – сделали не призраки. А вполне себе живые люди.

– И мастера конспирации, – Василий приблизился на пару шагов, я стоял неподвижно, – Стас, – задумчиво произнёс отец, – твоя память. Она совсем исчезла? Есть что-то, что возвращается?

– Ты позвал меня за этим? Спросить про память? Так мог приехать в квартиру, мы б попили чайку, поболтали по душам, – нахально проговорил я.

– Нет, не за этим, – посерьёзнел Василий, – после того происшествия на площади, ты очень изменился. Стал сильнее, решительнее. Тебя, будто подменили. Шахты, Слухарь. Даже сегодняшняя игра…

Зараза! Всё уже знает! Да откуда же! Следит что ли за мной? А если, да? Это сильно усложняет жизнь. Нужно быть начеку. А при случае попытаться распознать слежку. Но может, ему просто все докладывают. Не знаю. Рисковать я не мог. А если он всё знает? Если он понимает, кто перед ним? Что ждёт меня тогда?

– … ты непохож сам на себя, Стас.

– Я ничего не помню. И просто делаю то, что диктует ситуация. Возможно, я забыл нечто такое, – я брехал как сивый мерин, в надежде вывернуться, – что не помогало мне раскрыться. Какие-то внутренние комплексы, неприятные воспоминание. Я чистый лист. И теперь я вот такой.

– Хм… – задумчиво произнёс отец, – что ж. Ты сам подвёл разговор к этому. Я позвал тебя сюда, – он извлёк ксифос, клинок немедленно вытянулся в изящную офицерскую саблю, – чтобы понять, кто ты теперь такой, и на что способен.

Папа решил поиграть. Игра может затянуться, стать опасной, и вылиться неизвестно во что. Но отступать было поздно. Более того, отступать было нельзя.

Я извлёк клинок, приказал ему стать катаной. Перехватил обеими руками, направил остриё в сторону Василия.

Он атаковал. Пошёл быстро, зигзагообразными скачками. Шустрый! Отец ударил снизу вверх, словно пытаясь располосовать меня от печени до плеча. Я парировал, клинки разбросали искры. Вот это сила! С трудом удержал меч. Повреждённое, после игры, плечо, заныло болью.

Василий пролетел мимо, а меня аж развернуло. Сапоги засвистели по скользкому полу. Ну ничего, мой черёд! Я сделал два быстрых шага, прыгнул. В пируэте клинок набрал скорость, ударил в гладкое лезвие сабли. Плечо вспыхнуло, отец парировал, отскочил, сгорбился, и тут же напал, уколом.

Я отвёл остриё, скользнул катаной по его лезвию. Сблизился так, что в подробностях можно было рассмотреть зрачки противника. Ударил локтем в лицо. Василий пошатнулся, сгорбился, согнулся. Набрав инерцию предыдущим движением, я кувыркнулся по его спине, оказался позади, заскользил сапогами по полу.

В следующее мгновение, перехватил меч клинком назад, напал. Отец быстро очухался от удара. Небольшое красное пятнышко осталось на скуле. Я совершил ещё один пируэт, через силу, не обращая внимания на боль. Ударил сверху, почти всей площадью лезвия.

Отец парировал так, что меня аж закрутило. На мгновение я открыл тыл, оказался спиной к противнику. Этого было достаточно, чтобы Василий среагировал молниеносно. Он ударил меня ногой по печени. Боль пронзила тело. Я потерял концентрацию, отскочил.

– Отлично! – крикнул он, – отличное фехтование!

Ага! Как же. Папка-то мне накостылял!

– Ну-ка! – круг формы! – он взмахнул саблей, клинок вытянулся в эластичный железный хлыст.

Я приказал мечу расшириться, превратиться в круглый щит. Выставил его перед собой. Ударило так, что я пошатнулся. Меч-хлыст свистнул снова. Я прыгнул, кувыркнулся. Лезвие хлестнуло позади. Я превратил ксифос в дротик, бросил в отца, и тут же пустился следом.

Он отбил. Чёрное остриё вонзилось в пол у его ног. Но Василий отвлёкся, я был уже тут как тут! Схватил своё оружие, прыгнул, оказался сзади. Ударил.

Чёрная пика с невероятной скоростью удлинилась в его сторону. Он не стал парировать. Увернулся, ещё и ещё. Узкий длинный кол ксифоса, молотил, как отбойный молоток, удлиняясь и сжимаясь в моих руках.

Внезапно застыл и врывался из ладони.

– Прекрасно! Чудесно, – засмеялся Василий. Его сабля окутала остриё моего копья, как щупальце. Он освободил оружие, бросил ксифос мне.

Я поймал. Зло посмотрел на отца. Очень сильный противник. Искусный! Зараза! Дразнит меня.

– Попробуем круг сущности, – весело взглянул он и принял картинную позу, вытянув саблю в мою сторону. Клинок заискрил, перелился красным. Василий отвёл его за спину, и… дунул в меня огромным огненным шаром!..

А че? Так можно?! Магия вырвалась изо рта, а не из ксифоса! Ни хера себе!

Я отскочил, собрал в мече столько силы, сколько смог. Взмахнул, послав в Василия невероятный сгусток телекинетические силы. Огненный шар просто сдуло. А сила разбилась о магический барьер отца.

Ну зараза! Ты посмотри, никак к нему не подступиться!

Следом я заставил клинок гореть, собрал на остриё маленький огненный сгусток, послал вперёд, помчался следом.

Отец совсем легко выставил саблю, нанизал пламя на кончик, завертел, как заправский фехтовальщик, отправил жар куда-то в сторону.

Ну это, бля, вообще издевательство! Ну, я, бля зол! А как тебе такое, позёр белобрысый!

Я приблизился, раскалил остриё, огненный поток такой мощи ударил в Василия, что от него, казалось, не останется и мокрого места!

Он даже не пошатнулся. Клинок в его руках излучал яркий синий свет защитного барьера. Пламя ударило в него, развеваясь, словно бы ветром. Пол вокруг оплавился. Столб искр поднялся к потолку.

– Ах-ха-ха-ха! – Ещё! Жги! Давай! – Кричал отец Стаса, возбуждённо, словно мальчишка, в первый раз увидевший фейерверк, – да сколько ж в тебе маны?!

Мы стояли так ни меньше минуты. Я почувствовал, как рукоять клинка обжигает ладони. Стиснул зубы.

Он ударил силой, разогнал пламя, меня отбросило. Я упал, перекувыркнулся через голову. Плечо заныло с новой силой. Утренняя травма колена только сейчас сильно дала о себе знать. Прострелило так, что я застонал. Но встал, не подавая вида.

– Ну что ж, – широко улыбнулся он, – круг тела? Хотя нет, у меня идея получше!

Какой к чёрту круг тела? Я его не знаю!

Я видел, как Василий взмахнул саблей. Яркие разряды тока пробежали по его мундиру. Он ударил клинком о ладонь. И тот сразу изменился. Округлился, наполнился весом. Вытянулся. Через секунду, в руках отца Стаса оказалась монструозного размера алебарда. Он легко взмахнул ей. Закрутил грациозную мельницу.

Ебаться-сратья! А так можно?! Да это уже читерство!

Он прыгнул метра на четыре в высоту. Ударил. Я только и успел отскочить. Во полу образовалась огромная дыра. Щепки полетели в разные стороны. Задрожали стёкла.

Василий легко вытащил оружие. Водрузил на плечо. Спокойным шагом пошёл ко мне. Я видел, как полупрозрачный магический доспех проявился на его руках. Он горел фиолетовым огнём, будто бы наполненный невероятной силой.

Чё то запахло жаренным. И как мне с ним бороться? Сука! Да он же сметёт меня одним ударом. Вот сейчас стало по-настоящему страшно… Я сжал зубы, взглянул на него исподлобья, стиснул рукоять ксифоса двкми руками. Меч непослушно дрожал в пальцах. Да Малинин убить меня хочет! Ну-ну… Так просто не возьмёшь!

Он взмахнул алебардой. Огромная силовая волна устремилась в мою сторону. А я… побежал ей навстречу. Прыгнул, рискуя, на удачу. Гибкое тело Стаса не подвело. Я вытянулся ласточкой, пролетел над магической атакой, приземлился, ловко перекатился по земле, сел на колено. Его немедленно прострелила боль. Позади меня грохнуло. Посыпались стёкла. Половина стены разлетелось на куски. Окна лопнули и вывалились наружу.

– Ты спятил?! Прекращай! – крикнул я, в общем-то, ни на что не надеясь.

Василий прыгнул. Понёсся над землёй прямо по воздуху. Размахнулся монструозным оружием. Мне не уйти. Что же делать?

Мозг среагировал автоматически, словно в бою. Не нужно было думать. Не нужно вспоминать движения или ощущения. Я собрал в руках все что успел. Слил воедино огонь и силу. Выпустил все в сторону приближабщенося Василия.

Огромный огненный смерч сорвался с моих пальцев, и сдул пол вокруг нас. Фиолетовый доспехи отца развеялись. Алебарда треснула, и раскололась надвое.

Я видел, как его тело отбросило, куда-то. А потом почувствовал страшную боль. Сначала в руках, потом во всем остальном теле. Меня сдуло огненным ветром. Опалило брови, волосы, одежду и кожу. Мир вокруг завертелся, и ударил меня куда-то в спину.