Солнце мое-2

16. ЛЕТНЕЕ ПЕКЛО

СВОБОДА ДЕЙСТВИЙ

После внезапного визита Вовиной мамы Вовка некоторое время ходил хмурый. Попыталась спросить, что он матери рассказывал — сразу совсем расстроился, посмурнел. Я и не стала больше наседать. Ну, нафиг. Надо будет, сам поделится.

Зато бабушка вдруг засобиралась на дачу. Подозреваю, мама её сомустила (это такое диалектное словечко, смесь «сманила» и «соблазнила»). И бабушка устремилась! Огурцы с грядки, малина-клубника и прочие прелести сельской жизни.

А я осталась — у меня же керамистка Тамара Николаевна, которую ежедневно в будние дни караулить надо, а теперь ещё и специалисты по фундаментам. Они, конечно, мастера своего дела, но все вокруг хором говорили, что за ними глаз да глаз нужен. Два глаза, в общем. Иначе нагородят тебе криво-косо, строй потом, как хочешь.

Но вечером в среду мы всё-таки выбрались на круг. Хорошо было, тепло, парни пришли с гитарами, даже один бард наш местный. Пели красивое.

— Вовка, поживи со мной, пока бабушка на даче? — предложила я, когда мы шли к остановке. — А то я одна чё-то очкую.

И это не кокетство. Я одна натурально боюсь. Если учесть, что я и темноты до сих пор боюсь, я, честно говоря, не знаю, как буду одна в большом пустом центре ночевать. А переехать я решительно настроилась. Василич с дочкой квартиру свою продают. Лето Саша с мамой на даче проживут, а потом — к нам. Так что по осени надо мне перебираться. А ещё, между прочим, холодильника нет…

Блин, всё надо. И сразу! Главное, вроде денег стало больше, но ещё больше стало их постоянно не хватать. Парадокс.

Но сейчас не об этом. Вова к перспективе неделю у меня пожить отнёсся… с некоторым подозрением. Как будто я у него его хвалёную самостоятельность собираюсь отобрать. Нет, мужики — как дети, честное слово!

— За барахлом придётся бегать туда-сюда.

— Пф! Как будто мы так туда-сюда не бегаем? Просто оставаться будем у меня. Зато после работы хоть в ванне помокнешь нормально.

Любит он это — в ванне посидеть. А в общаге же только душ.

— Нет, вообще нормальный план, — коварно усмехнулся Вова. — Отсутствием бабушки надо успевать пользоваться! Когда я ещё послушаю, как ты кричишь?

Я слегка покраснела:

— Ну, перестань. Услышит кто-нибудь.

Звуки по улице совершенно пустого центра разносились непривычно далеко.

— Пусть слышат и завидуют, — сказал Вовка, чуть наклонившись к моему уху, и я невольно засмеялась. — А поскольку можно себя не ограничивать… — и тут он сам себя перебил: — О! Двойка! — и мы побежали. Время-то так-то уже позднее, будем потом полтора часа стоять.

Мы доехали до дома, нажарили себе пельменей. И я опять кричала, ага. Но, всё-таки сдерживаясь. Слышимость у нас в доме такая, что не даёт полностью голову отключить. То ли дело в лесу, когда все после игры разъехались, а мы одни остаёмся в палатке… Хотя там есть вариант, что какой-нибудь лесник прибежит на помощь…

Фу блин, ну и мысли у меня!

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ЛЕТА

В целом, июль ничем особо не удивил. Целыми днями стояла лютая жара, вечерами мы ходили гулять — иногда вдоль залива, иногда по плотине — красиво там. Ездили несколько раз купаться на то тёплое место — по выходным-то я была от центра свободна, керамистка укатывала в Листвянку, продавать залётным туристам свои шедевры. Четыре раза скатались на игры. Ещё я написала небольшой рассказик из бабушкиного детства и пристроила его в тот детский журнал «Сибирячок», есть там у них подходящая рубрика. Ещё несколько рассказов, сочинённых на пару с Вовкой, я разослала в разные журналы. Не знаю, полагаются ли у них какие-нибудь ответы, пока полная тишина.

А в начале августа мы с папой начали строить первые пристрои.

На тот момент (с учётом расплатившегося магазина, парикмахерской и прочих) у меня было на руках около десятки (миллионов, понятное дело). Я отложила шестьсот тысяч на прожитие, восемьсот — на мелкий ремонт центра и предстоящую распечатку заманушных объявлений про кружки, три миллиона — на кассетный киоск, который к сентябрю кровь из носа надо было доделать полностью, а остальные отнесла папе, чтобы он руководил строителями и башлял им за возведение кирпичных стен — на сколько хватит бюджета.

Да, после нескольких попыток общения с этой бригадой, я пришла к выводу, что на меня они смотрят, как на говорящую лошадь. Национальные традиции у них такие, что ли? Так что пусть папа. Ему они тоже строят — вот, заодно и мне. Обещал же он мне помогать, правильно?

В общем, я бессовестно столкнула сложную переговорную часть на родителя и успокоилась. На всё так и так не хватит. Поэтому мы решили двигаться в сторону угла, где я уже живо воображала себе аптеку.

ПО ЖАРЕ

Тем временем приближалась та большая игра, на которой должен был случиться настоящий «железный» турнир, где парни собирались биться прям всамделишными мечами и прочими саблями, переделанными из каких-то, кажется, рессор (я сейчас не очень настаиваю на точности технической стороны, чисто в силу собственной неуверенности в этом вопросе). Тупыми, правда. Но всё равно же железными! Поэтому требования к доспехам и поддоспешникам предъявлялись тоже самые что ни на есть серьёзные.

Ну, а раз рыцари у нас совсем-присовсем настоящие, то и дамы тоже постарались соответствовать, пошив офигенные (особенно по сравнению с прошлым годом) платья, к которым прилагались остренькие, как колпачки у фей, шапочки с прикреплёнными к ним невесомыми прозрачными накидками. Или как оно правильно? Фата, может быть? В общем, я не знаю, было что-то прозрачное и развевающееся, как у фей.

У меня тоже на голове была бандура, только не высоким колпачком, а другого типа — навроде двух раковин-завитушек на ушах. Тоже с торчащими вверх рогульками. Вова мне смастерил каркас, а я уж постаралась, обтянула его тканью и всякой красотой ушила — бусинками, тесёмочками. Мне нравилось, что эта штуковина гораздо устойчивее сидела на голове и не норовила постоянно отвалиться, как те колпаки.

В общем, явились мы на ту игру во всём великолепии. Я серьёзно, все прям постарались — такая картинка получилась яркая. Единственное, чего мы не учли — это того, что все три игровых дня будет стоять лютая жара, под тридцатку. А мы в многослойных платьях… Не говоря уже о рыцарях, поддоспешники которых, если вы не знали, более всего напоминают красиво стёганые телогрейки. Когда парни снимали своё железо, эти ватные куртки были пропитаны по́том насквозь! А уж запах…

А без них нельзя — есть величайший риск запросто переломать что-нибудь друг другу, а отбить и того быстрее.

Поэтому вся бурная игровая жизнь сползла к часам, когда люди в состоянии были более-менее активно двигаться. То есть часов с восьми вечера — ночь — и часов до десяти утра. Всё остальное время полигон прятался в тени, изображая вялую активность, а половина народа вообще спала. Ну, правильно! Если они всю ночь играли, когда-то спать надо?

С другой стороны, игра шла три дня без перерывов, и во время этой дневной сиесты случилось, между прочим, несколько нападений, а также были украдены кое-какие важные документы, ставшие весомым аргументов в целом ряде интриг…

В общем, поиграли мы в своё удовольствие, хоть пе́кло и досаждало.

Турнир начался вечером второго дня, довольно рано вечером — около семи — иначе все желающие никак бы не успели поучаствовать. Бедные парни сварились, натурально, несмотря на то, что местом была выбрана поляна в окружении сосен, рядом с речкой. Всё равно было жарко, убийственно жарко, и участники то и дело спускались к речке, хоть головы охладить, а в промежутках туда бегали помощники с вёдрами — за новой порцией холодной воды, в которой мочили полотенца…

Я, между прочим, подумала, что дамы тоже страдают. А ещё — что узорчатая ткань в жару выгоднее, на ней не так видны расплывающиеся под мышками мокрые пятна…

Вовка участвовал и в вечернем турнире, и на следующий день, в утреннем, который по общему взаимному согласию начали аж в семь утра. Записался он в три номинации из шести, в двух занял первое место, в одной — второе. Понятное дело, остался этим страшно горд.

А в финале господа устроители что-то там перемудрили со схемой. Я смотрю, Вова мой злится. Слезла со своей трибунки, подошла к нему аккуратненько, спрашиваю:

— А что случилось?

— Ты видишь? У каждого участника есть право вызвать на поединок четырёх бойцов. По итогам победные баллы заносятся в общую таблицу. Кто наберёт больше — тот и молодец.

— Но-о-о?..

— Но я своих четырёх уже вызвал. И-и-и всё. А остальные стараются вызвать тех, кто слабее их.

Ах, блин! Турниры-то уже прошли, все примерно представляют, кто чего стоит. Каждый, конечно же, хочет победить. И вызывают слабее себя, не будь дураки. Вот и получится, что итоговых баллов у Вовы будет с гулькин хер (ой, извините!)

— Но я знаю, что надо… — Вовка оборвал фразу, не договорив, и вышел на середину турнирной площадки, включая сержантский голос: — Господа, я прошу вашего внимания! Я обращаюсь во всем вам! Вы все, все без исключения — уроды и трусы!..

Не знаю, планировал ли он что-то сказать ещё, но рыцарское окружение буквально взорвалось:

— Я вас вызываю!.. На шпагах, немедленно!.. Я вызываю!.. Вызываю!.. И я, я тоже вызываю!..

Дальше у Вовы случился звёздный час.

Наверное, это немножко походило на те японские фильмы, когда, чтобы сдать экзамен, нужно выдержать бой с целой толпой. Тут было то же самое. Поочерёдно, понятное дело.

В таблице, в которую вносили результаты, напротив Вовкиного рыцарского имени (Рупуже де Шангрит Нитон Габелот Ландарагаст и ещё что-то) кончилось место, и ему выделили дополнительную строку. В общем, понятно, что он переплюнул ближайшего соперника в несколько раз. Но обиженные устроители игры (особенно дамы, чьи кавалеры оказались в проигравших) надулись и объявили, что «за некуртуазное поведение Рупуже де Шангрит опускается в итоговой таблице на второе место». На что Вова, естественно ответил:

— Да пошли вы! — и гордо удалился.

И я. Пфе! Чихать я на вас хотела. Мой-то — красавчик! Всех вас умыл!

АВГУСТОВСКАЯ СУЕТА

Середина августа выдалась у меня насыщенной. Как раз, как мне сказали, набрали свою прочность первые кирпичные стены. И Вова, неожиданно, вместе с папой начали… А-а-а! Я поняла, почему они вместе. Договорились вдвоём закрыть Вовкин будущий киоск и папин пристрой!

Ну, вот. Вова в папой сделали часть крыши над теми павильонами, которые набрали крепость. Потом я позвонила тому дядьке, который делал нам стеклянные перегородки, и он обсчитал нам окна — так, чтоб нормально тепло держали, специальные сдвоенные, с прослойкой, с каким-то герметиком… Тёмный лес для меня, в общем. Главное, чтоб сделал.

Потом папа вызвал тех знакомых мужиков, которые мне тогда дверь в Юбилейном делали, и они поставили нам железные двери и железные же хитрые ставни на окна, которые днём можно было поднимать, как козырёк, а на ночь надёжно закрывать. Необходимая мера, иначе — никак.

Вовка электрику раскидал. Ну и прочее — полы, батареи вывели, что-то покрасили… Прилавки и витрины под кассеты собрали из лишних столов, для которых в керамичке места не оставалось, так они полуразобранные в углу лежали. Вова с Василичем что-то покумекали, перебрали их, подшкурили, морилкой прошлись да лаком — ну и очень даже прилично стало. Даже стеклянные крышечки смастерили, натуральный прилавок получился.

И это при том, что Вова с Василичем продолжали на халтуры выезжать!

У меня с середины августа пошла маета с расклейкой. Кружков нынче было ещё больше, чем в прошлом году. Ну, я надеялась, что и денежек они будут приносить побольше, хех.

Кстати, и преподаватели, друг за другом выходящие из летней спячки, тоже настроены были на «денежек побольше». И первым делом все в голос заговорили, что все цены выросли — надо бы и нам поднять. Логично, в общем-то. Мы тут не ради благотворительности собрались.

Нет, благотворительность у меня тоже была. Хор пенсионеров, помните? Так вот, он-таки состоялся! Бабушки собирались два раза в неделю, пели. Тут пришли ещё инициативные, просятся в кружок по рукоделию. Думаю, и им место найдётся, пусть сидят, вяжут или что они там хотели.

Но сейчас я про коммерцию.

В плане расклейки объявлений меня в первую очередь интересовали те кружки, которые центр формирует сам и приглашает преподавателей. Тут из новеньких планировалась изостудия. Да, я рассчитывала подписать Аню. Обрабатывала её прям половину лета. Ну, почему бы и нет, по субботам? Поставить две группы подряд — вот тебе и приработок! А программа у ней уже примерная есть, и даже на детском саду немного обкатана. В общем — решено, изо включаем!

Приличные группы набирались на керамику. Тут, по-моему, даже расклеивать объявления не придётся — столько желающих! Я про другое уже задумалась: как бы всех в расписание вместить? И дети, и взрослые — всякие. Полагать надо, здесь немаловажную роль личность Тамары сыграла. Вот уж педагог от Бога.

Прошлогодние айкидошники и юные танцоры потянулись ручейками, уточнять расписание. Но я для закрепления эффекта всё равно включила эти кружки в список расклейки.

Хорошо шёл английский — набирались и группы, и на индивидуальное репетиторство.

Но совершенно неожиданный подарочек преподнесла нам наша система образования!

А суть вот в чём.

С прошлого года в трёх аж учреждениях нашего района ввели по инициативе родителей входящее тестирование, на основании которого детей распределяли по классам. Дети, готовые получше, проходили началку за три года, похуже — за четыре. Естественно, слухи о нововведениях широко поползли по микрорайону. Родителям, привыкшим к десятилетке, страсть как не хотелось сидеть в школе лишний год. Особенно родителям мальчиков, загадывающих далеко на будущее и стремящихся обеспечить своему чаду возможность спокойного поступления в институт до призыва в армию.

Таким образом, часть школ внезапно и довольно сильно сыграла нам на руку. И к нам потянулся ручеёк клиентов!

Что касается товарищей, которые кружки свои набирали сами, а нам платили только аренду, раньше всех нарисовалась восточница. Да она вообще периодически летом мимо пробегала, поскольку усердно шилась у Валентины в ателье — вот и заскакивала узнать: какие новости, и всё такое.

За ней пришёл айкидошник — узнавать, можно ли занятия со взрослыми с августа начать? Полагаю, поиздержался за лето мужик. С другой стороны, группа у него сколоченная, по свистку вышли практически все, как штык. А я только и за!

Прибежала Настя, успеть застолбить время в большом зале под степ-аэробику. От меня сразу помчалась в Глазковскую типографию, объявления печатать. Ну, к этой, думаю, тоже значительная часть прошлогодних девчонок придёт. Настя — молодец, огонёчек.

По поводу той дамы, которую из школы попёрли со стрип-танцами, у меня были некоторые сомнения, но она явилась. Решительно заняла время по выходным дням в маленьком зале, плюс под вопросом три дня в неделю — совсем вечер. Аж после детских танцев, с девяти до десяти!

— Это уж ночь почти, — засомневалась я. — Неужели думаете, что кто-то пойдёт?

— Если рядом живут или на своей машине — почему нет? — пожала плечами Маргарита. — А раньше в будние дни я никак не буду успевать.

— Да у нас и время в малом зале до девяти всё расписано.

— Ну вот видите! Тем более. Попробуем. Пойдёт — так пойдёт.

Ценники за аренду я немного подняла. Если прошедшие зиму-весну мы отработали по ставке: маленький зал — двадцать пять тысяч за час, большой — тридцать, то в этом учебном году я накинула на оба по пятёрке.

Также, вслед за ползущими вверх ценами, на десять процентов пришлось поднять аренду в магазине. Все повздыхали, конечно. Понятно, всегда приятнее платить меньше, чем больше. Но, поскольку у всех и на всё ценники тоже уже приподнялись, каждый остался при своём.

Инфляция, мать её…