Солнце мое-2

17. ГОТОВИМСЯ НА ВСЕХ ПАРАХ

ЕЩЁ КРАСИВЫЕ ЛЮДИ

Каждого приходящего педагога я просила смотреть по сторонам — вдруг среди их знакомых кто-нибудь хочет арендовать помещение? Не так, чтоб большое и на весь месяц, а как у нас — по часам. Кроме сектантов только, пожалуйста. На этих я раза посмотрела, мне хватило.

Вообще, я заценила, что «слухом земля полнится», и сарафанное радио реально работает. Через два дня после стриптизёрши Марго (извините, мне так её удобнее называть, чем «преподавательница стрип-пластики») в центр зашла занимательная парочка, мужик и девушка. Какие-то яркие оба, прям глянцевые.

— Здравствуйте! — говорят. — Нам сказали, вы сдаёте зал в аренду.

Причём, говорил дядька, а девушка стояла рядом и как-то прямо профессионально светила лицом.

— Здрассьте. Сдаём, — не стала отпираться я. — Желательно, в долговременном плане, но разово тоже можно, если время вам подойдёт. А как вы узнали?

— А тут напротив, в остановке, девушка клеила объявления, вот и… А можно зал посмотреть?

— Конечно!

Показала я им оба зала. Маленький они сразу забраковали, а про большой спросили:

— Тут сколько метров?

— Семь на десять.

— Впритык, конечно, — внезапно подала голос девушка. — Зато рядом! И зеркала есть.

— Видите ли, — дядька тоже очень профессионально улыбнулся, хоть в рекламе снимай! — У нас есть несколько групп, уже набранных.

— Дети?

— Нет, взрослые. Некоторые занимаются по три, четыре года и более.

— А чем, простите, занимаются?

— Латина.

— Это танцы, я так понимаю?

— Да, нескольких разновидностей. Самба, ча-ча-ча…

— А-а-а! Ну-ну, у вас есть группы?..

— На протяжении нескольких лет мы арендовали зал неподалёку. Напротив, в Доме творчества.

— Так он же только для школьников? — удивилась я.

— Вот, кто-то написал жалобу. И в Дом творчества пришла проверка. В общем… Директор получил приличный штраф, и остались мы без зала.

Интересно-интересно… И ту мадам из школы турнули. Прикрывают муниципальщикам возможность подзарабатывать, что ли?

— Ну, что ж. Большой зал могу предложить по тридцать пять тысяч за час.

Они переглянулись.

— Даже дешевле! — сказала девушка, из чего я заключила, что ценники везде выросли сильнее, чем я предполагала, и с января можно будет ещё чуть-чуть поднять.

— А какое у вас есть свободное время? — спросил дядька.

И пошли мы смотреть разлинованные (и даже разноцветным для лучшего понимания раскрашенные) листочки расписания залов. К сожалению, дневные часы по будням их тоже интересовали мало. А вечером осталось время аж с восьми сорока! Зато в субботу и воскресенье они заняли всё самое вкусное, что только можно было. Пошли довольные.

Я после их ухода полюбовалась на гораздо более плотное, чем в прошлом году, расписание залов, и всплыло у меня две мысли.

Первая: теперь мне хотелось, чтобы и пустые клеточки будних дней и утр (утров?) тоже заполнились. И в связи с этим я бы даже на непопулярное время цену пониже поставила.

А второе: я вспомнила, что мы с Вовкой тоже имели некоторые виды на тренировки, а теперь он сидит молчит — стесняется, что ли? Вечером я так у него и спросила:

— Мы ж хотели рукопашку запустить? И чего ждём, скромничаем?

— Блин, я и забыл! И как? Я же с кассетами?..

— Ну, не знаю… — я уставилась в мою раскрашенную карандашами схемку. — Вот, возьми после латинцев субботу-воскресенье, с полвосьмого вечера. Вряд ли ты до такой поздноты будешь в киоске сидеть.

— Так-то н-но… — видно, что Вовка сомневался. — Думаешь, народ пойдёт?

— Ещё как пойдёт!

И ещё одна мысль его терзала.

— Я ж не тренер.

— Это ты так думаешь. Я же вижу, как ты на фехтовании объясняешь. Отличные у тебя тренерские данные. Подумай. Вспомни, как вас учили. И двигайся по той же схеме.

— Нас, вообще-то, учили убивать… — пробурчал Вова.

— Значит, давай не всё. Только то, что влезает в рамки гражданской самозащиты, так скажем.

Он ещё посидел.

— Ну… не попробуем — не узнаем. Так?

— Вот именно. Всё, я тебе макет объявления сделаю, съездишь, напечатаешь, включу их в расклейку.

НАЧИНАЕТСЯ ЗАПАРА

Клеила я в этот раз всё свободное время. Облепила несколько окружающих микрорайонов.

Что касается рекламы, которую я хотела разместить в окнах, в мае задумала и половину лета рисовала, пришлось эти плакаты развесить в магазине. Другого применения я им не нашла — входной коридор в центре и так был весь улеплен. А на улицу бумага никак не подходила. Противоположной стороной этого момента было то, что часть стен были выложены как бы нишами, в которых как раз можно было разместить что-то яркое и заманушное — но не бумажное, конечно. Или красками нарисовать, или уж кусок печати на баннере заказать, что гораздо проще по исполнению. Я ждала, пока этот кусок будет готов и заведён под крышу, а пока рисовала образцы рекламных плакатов в специальных программках.

Неожиданный звонок застал меня в пятницу, двадцать третьего августа. Бодрая Альбина Константиновна спрашивала меня, когда я принесу в садик рекламные объявления по кружку тестопластики.

Упс. А я в суете и забыла про них!

— Принесу к понедельнику, — пообещала я и положила трубку. Посидела немного и пошла к Ане.

— О, Ольга! — Анна снова варила варенье, на этот раз, судя по запаху, смородиновое. — Заходи, чайник ставь!

Я по-хозяйски протиснулась к раковине (да, кухни у нас в хрущёвках удручающе тесные), налила воды из крана. Вот вода в Иркутске отличная! Безо всяких сомнений можно прямо так пить. Но в чае, всё же, вкуснее кипячёная.

— Пирог сахарный будешь?

— Ха! Конечно буду!

Таких пирогов я больше ни у кого в жизни не встречала. Удивительная выпечка. Не исключаю, что возникла она во время тотальных дефицитов всего, но могла быть и национальной немецкой изюминкой. Открытый большой пирог с начинкой просто из сахара. Нет, кажется, со сливочным маслом, всё же. В общем, очень вкусно! И к чаю — самое то.

— Ань, я ведь к тебе с тяжкой думой.

— А чё такое? — насторожилась Анна.

— Возьми у меня тесто, хотя бы часть, а?

— Тестопластику, что ли?

— Ну да.

— Так я же на очном учусь, ты чего?

— Ты нынче в какую смену?

— В первую, также.

— Так вторую возьми! А первую я, из последних сил.

Аня усмехнулась и сразу озадачилась:

— Блин, я как-то не думала…

— Так это потому что повода не было! А ты подумай.

— Ещё же в центре кружок хотели…

— И в центре! В центре, может, большую группу не наберём, а здесь — точно наберём!

— А выходные?

— Воскресенье! — отрубила я. — Зато не будешь от родителей зависеть в финансовом плане. Совсем.

Она задумалась. Долго думала, минут пять. Вздыхала. Я успела ещё кусок пирога съесть.

— А план занятий у тебя есть?

— Конечно! Я же всё записывала. Дава-ай! Там и группы больше, по деньгам даже интереснее получится. Тебе Константиновна уже звонила?

— Да-а, я вчера объявления унесла.

— Ну и отлично! Давай, в понедельник вместе сходим, по тесту переговорим?

И мы сходили. И переговорили. Аня забрала у меня половину групп, и осталось у меня два утренних дня. Уже легче!

Весь стол вокруг компьютера у меня в кабинете центра был заложен пачками объявлений о разных кружках. Вторая половина августа (это уж я поняла) — страда нашего бизнеса. Один день год кормит и всё такое. Через неделю уже занятия начнутся, чем лучше мы утеплим микрорайон, тем активнее сформируются группы в начале года. А чем они активнее и быстрее сформируются — тем бодрее потекут в кассу центра денежки! В общем, идея ясна, да? Я приходила на работу, переодевалась в бомжатскую одёжку, которую не жалко, и шла клеить-клеить-клеить, пока ноги несут и руки держат. В «Шаман-камне» в эти часы дежурила администратор Шура, которая приехала с каникул — и сразу вышла на работу. С корабля на бал! В обед я приходила и передавала Шуре эстафету часа на три. Для этих целей она тоже принесла из дома бомжатское. Цивильную-то одежду жалко клеем портить!

В среду вот так прихожу — ни рук, ни ног, честное слово — а около Шуры тётенька сидит. Худая (почему-то пришло сравнение: как лошадь). Худощавая, в общем.

— Ольга Александровна! — официально (в присутствии чужих-то) обратилась ко мне Шура. Так-то мы давно на «ты» перешли. — Женщина ищет зал. Тренер по йоге.

— Да, — улыбнулась тётя, и лицо сразу сделалось живым и даже, как будто, не таким худым. — Мне сказали, у вас зал есть?

— Я переодеваюсь? — негромко уточнила Шура.

— Да, давай. Там в кабинете пачку возьми и бутылку клея.

Шура унеслась, а я тяжело опустилась на стул администратора. Ноги чёт прям гудели. Достала из стола разноцветное расписание. Ой, руки страшные — пипец! Чёрные все от смеси пыли с клеем… Я спрятала ладони под стол.

— М-да, с большим, пожалуй, уже не получится. Если только вы не хотите работать в будни утром или днём.

— Мне бы выходные…

Я выпятила губы. Оставалось, конечно, окно. Но я его, вроде как, обещала под историчку и фехтование, которые должны были выйти в середине сентября.

— Могу предложить маленький.

— А сильно он маленький?

Я прикинула:

— Человек на пятнадцать. Ну… если поплотнее встать и резко не прыгать, то двадцать, наверное, можно поставить.

Из кабинета появилась Шура в «форме расклейщика».

— Шур, покажи человеку маленький зал, а?

— Да конечно!

Хорошо ей, бодрячком! А я пока из последних сил метнусь руки вымою, а то это ж ужас ужасный…

Дамы сходили, посмотрели на малый зал. Я тем временем успела привести себя в относительно приличный вид. Вернулись. Шура убежала клеить. Тётя-йога (или как её назвать?) снова села напротив меня:

— Да, думаю… — она слегка нахмурилась и кивнула своим мыслям. — Мне подходит…

Я устало втупляла на неё и понимала, что что-то не так.

— Вас что-то смущает?

Она нервно покрутила в руках маленький листочек.

— Да-а… Знаете, я, вообще-то, врачом ЛФК работаю. Курсы закончила не так давно. И вот… Не знаю…

— Не знаете, получится ли у вас?

— Нет, у меня-то получится. Я… Не уверена, что получится набрать группу.

Ага. А в средствах тётенька, видимо, ограничена.

— Могу предложить вам второй вариант: заключаем договор, и мы уже стараемся набрать для вас группу. Риски делим пополам. В этом случае вы работаете на процент от купленных абонементов. Шестьдесят центру, сорок — вам. Если группа будет маленькая, то и зарплата у вас будет небольшая. Но если никто не придёт — вам и оплачивать аренду не придётся. Думайте. Я пока в порядок себя приведу.

Я снова заставила себя встать, дошла до кабинета, переоделась в цивильное. Зашла ещё раз в туалет, морду лица помыла. Вернулась как белый человек.

Тётя посмотрела на меня с интересом.

— Вот, стараемся набрать группы для кружков, которые работают по предложенной схеме. С утра до ночи клеим объявления, — пояснила я. — Педагог приходит на всё готовое, проводит занятия, и больше его ничего не колышет. В противном случае вы оплачиваете по ставке тридцать тысяч за час, и ничего не колышет уже нас.

— Нет, вот тот вариант мне нравится больше, — сказала тётя. — За сорок процентов.

— Хорошо, — я уставилась в расписание. — Давайте определяться со временем.

Блин, теперь нужно ещё ехать, объявления допечатывать… А! Вове поручу, он свои поедет печатать — заодно. Вместе с ним и поклеим.

Хотя… нет. Наверное, одной мне придётся. Вовка собирается с сентября плотно на свои кассеты пересесть, они с Василичем на этой неделе спешно доделывают последние халтуры…

СЕНТЯБРЬ

Первое сентября в этом году выпало на воскресенье, по каковому поводу мы устроили день открытых дверей. Причём, Вова тоже. Под козырьком крыши у него уже висела крупная вывеска: «КАССЕТЫ», а внутри всё было культурно разложено по сортам: тут наше, тут зарубежное, рок отдельно от попсы, несколько разновидностей инструментала (типа «гитара», «саксофон» и прочее), и даже немножко классики на доставшихся ему кассетах нашлось. Там ещё у него были какие-то сорта, я особо не вникала. Главное, что с утра он вывесил на своём киоске (нет, наверное, не «киоске», но я автоматически так его всё время называю) специально для этого купленную колонку и врубал всякое популярное по кругу, типа супер-модной «Макаре́ны».

На угол нового пристроя, где (по моим задумкам) должен будет прописаться склад какого-нибудь приличного арендатора (вроде аптеки), мы успели навесить новых ярких и даже немного блестящих баннеров. Надеюсь, местная шпана не бросится их сразу разрисовывать всякой гадостью. На вход прицепили шариков. Точнее, не на сам вход, а на кирпичную пристройку, в которую пока не успели вставить наружную дверь.

Ой, нет. Чувствую, не по порядку я. Это всё потому, что у меня сегодня мозги в кучу!

Итак. Когда мы с папой решили постепенно городить пристройки, то первым делом проплатили фундамент, и его нам сделали сразу целиком.

Второй серией нанятая бригада отстроила длинную пристройку папе и маленькую — Вове. Дальше эти павильоны (о, павильоны!) получили полную чистовую отделку, после чего пошла третья серия — чисто моё (хотя договаривался по-прежнему папа).

Третий этап — возвести кирпичные стенки, согласно проекту, насколько денег хватит. Пока мне хватило на четыре небольших секции: две, стыкующиеся на углу (одна с большими окнами и одна глухая — вместе это будущая аптека) и две по десять с небольшим квадратов — втиснутые между аптекой и крыльцом центра — комнаты с окнами, в которые я планировала посадить репетиторов. Дальше шла выгородка под будущий входной тамбур, и на этом деньги на кирпич закончились.

Из того, что в августе выплатила мне керамичка (а принесла она прилично, чуть не полтора миллиона), я проплатила постройку крыш, чтоб хотя бы от дождей было прикрыто. Получается, всё, что после Вовиного киоска, слегка напоминало детсадовские веранды — стенки и потолок. Ну да ладно, оконщик уже приходил, замеры сделал, как только деньги появятся, он сразу дыры с улицы прикроет, станет с виду прилично, и можно будет потихоньку доделывать внутренности.

А пока входной тамбур больше напоминал украшенный шариками навес, но всё равно было нарядно.

Внутри у нас тоже играла музыка — Вовка подогнал пару кассет с приличным и весёленьким, чтобы можно было по кругу крутить.

Сегодня целый день дежурили и я, и двое охранников, и администратор Шура, и многие руководители кружков приехали, а за тех, кто не приехал, я (как на ярмарке, чес слово) отдувалась, нахваливая их от всей души, демонстрируя стенды, грамоты, медальки под стеклом и прочие возможные достижения.

Пару прохиндеев охранники поймали. Один попытался свистульки с выставки в кабинете керамики спереть, а другой — туалетную бумагу из туалета! Отлепился от группы спортсменов, внимающих айкидошнику, и нырнул в пустую раздевалку — а там шкилять нечего. Не крючки же от стенки отрывать! И дальше дверь в мужской туалет. Вот он бумагу и спёр. Ну, крандец, позорище… С другой стороны, может, это он от отчаяния? Всё остальное было либо заперто, либо бдительно охранялось. Мда.

Записали мы народу — просто дохрениллион.

— Как же мы их всех размещать будем? — заволновалась Шура.

— У-у! Половина, если не больше, сейчас домой придут, и там их начнёт жаба душить.

— Не так уж и дорого у нас занятия стоят. Я видела объявления дороже.

— А всё равно жалко. Часть, может, начнёт ходить да отвалится. Кому не понравится, кому неудобно покажется или уставать будет, не успевать — мало ли. Энтузиазм сдуется. Хорошо, если четверть постоянно заниматься будет.

Но всё равно, движение вокруг радовало. Сарафан — он и так работает.

Вова сегодняшним днём тоже остался доволен. Народу к нему зашло за день — прям табуны. Да и не только к нему! Учитывая, что уроков не было, только торжественная линейка — и гуляй, любопытствующие школьники и их родители заглядывали и в магазины, и (внезапно) в парикмахерскую, и даже ателье заново увидели. Папа тоже говорил, много смотрели. Он сегодня с Тонькой работал, иначе бы, как пить дать, спёрли бы у него не одну вещь.

Ну вот, и у Вовы сегодня получилась первая выручка. Нехилая такая.

— Ты только не стремись сразу потратиться, — посоветовала я. — Половину, считай, надо на чистые кассеты потратить. Да исходники ещё покупать…

Исходники у них откуда-то доставал Халкон. Но ему, понятное дело, тоже надо было за это платить, пусть и не втридорога.

А ещё сегодня мне понесли арендные денежки, и я сразу почувствовала себя богатенькой Буратиной!