Солнце мое-2

21. ВЫ ИМЕЕТЕ ДЕЛО С ЛИТЕРАТОРАМИ…

НЕЛОВКО ВЫШЛО

Полагаю, Вове, несмотря на всю свою (временами проявляющуюся) беспардонность, неловко было выставить Халкона ни с чем. Всё ж таки он как бы не просто поспособствовал нам в конкурсе поучаствовать, а вон, ещё какие-то усилия в нашу пользу должен предпринять…

До половины восьмого парни чинно сидели в кассетном павильоне, а потом начали с завидной периодичностью стучать ко мне в стекло кабинета и с помощью невнятных воплей и пантомимы выяснять: не пора ли нам домой?

Ближе к восьми я ответила (тоже с помощью пантомимических ухищрений), что ещё пятнадцать минут. Пошла проводила детские группы, которые как раз закончили занятия. Кое у кого из клиентов остатки оплаты собрала. Ну, всё. У меня остались только две группы по залам: айкидошники да дети с восточными танцами. Остальные кабинеты заперты. Можно со спокойной душой оставить охранника дежурство заканчивать.

— Борис Петрович, вы же без меня всё закроете, на охрану поставите?

— Конечно-конечно, Ольга Александровна! Идите домой, чего здесь зря сидеть.

Вот видите, какой у нас политес.

Я стукнула в окошко, что выхожу, заперла кабинет и выползла на улицу. Вот тут я окончательно поняла, что от Халкона нам не отделаться.

— Вот, напечатают вас, — со скрытой завистью вздыхал он, в своей раздражающе-неторопливой манере переставляя ноги, — станете настоящими писателями! — и тут же прибавлял: — Ну, по такому-то поводу надо проставиться!

— Оль, мы тебя до дома проводим и ко мне зарулим, посидим, — извиняющимся тоном сказал Вовка.

Сегодня, обжегшись на вчерашнем дожде, Вова был мало того что в джинсухе, так по поводу температуры ещё и в свитере. Домой утром успел забежать. Надел всё лучшее сразу, ага.

— Тебе бы, Вова, лучше, конечно, полежать, — раскритиковала я их идею. — Но вы сами большие мальчики, так что смотрите. Пить-то что будете? Опять перцовку?

— Не, перцовку — это я, на ночь буду по рюмке, лечиться. Мы там около общаги в круглосуточный киоск зайдём, купим бутылочку.

Н-да. Опять же, учитывая, что Вова такое не пьёт, Халкону бутылки за глаза хватит. Наверное.

Злила меня немножко эта ситуация. То ли из-за его раздолбайства (или уж бахвальства поначалу, я не знаю?), то ли из-за прилипшего Халкона, у которого трубы горели. В общем, я шла и тихонечко раздражалась. Шла чуть впереди, а сзади (опять же, раздражающе меня, медленно-тягуче) что-то вжёвывал Вове Халкон, а Вова тёр виски и жаловался, что ему усиленное питьё помогает примерно как тому медведю из анекдота: «я пью, а мне всё хуже и хуже…»

Так мы и топали коротким паровозиком, пока в районе Захарова из грязненького… я даже не знаю, как назвать это место — скверик?.. садик?.. В общем, из кучки тополей, оснащённых прибитыми к ним в качестве лавок досками, нам навстречу выплыла кодла скучающей шпаны. Возможно, они были слегка выпивши или… нет, загашены вряд ли. На́рики — они спокойные до тормознутости, а эти явно были настроены подраться. Потому что начали с классического:

— Опа! А чё это мы ходим по чужому району?

И держались они очень уверенно. Потому что — я быстро пересчитала — их было восемь против Халкона и Вовки, я не в счёт. Мамочки!

Я резко тормознула и забежала за Вову, который всё страдал, как ему плохо. Халкон, кажется, слегка пожалел уже, что сегодня с ним пошёл…

— Слышь, ты! — с наездом двинулся навстречу Вовке первый. — Закурить не най…

— Твой левый! — крикнул Вова, и всё как-то резко заметлесило. Я, кажется, уже жаловалась, что во время боёвки ничего увидеть не успеваю? Так вот с драками ничуть не лучше. Только что чужие толпой двух наших окружили — и вот они уже все лежат, Халкон стоит в боксёрской стойке, а Вовка трёт голову и стенает, как ему, с-сука, сегодня плохо…

— Оль, пошли, давай-давай…

Забегая вперёд, скажу, что назавтра Халкон перескажет эту историю на кругу, и она обрастёт такими цветистыми подробностями, как: «Я ничего не успел понять — и тут мимо моего лица кроссовок пролетает сорок восьмого размера! Я даже дёрнуться не успел! А они только стояли — и все раскиданы, как в кино! А он снова на простуду жалуется!» Вова будет возражать и убеждать всех, что это неправда, и что одного урода уработал всё-таки Халкон.

Но пока он взял меня (изрядно остолбеневшую) под локоть и бодрым шагом повёл от этого места. Продолжая стонать о больной голове — вот это чистая правда.

ВДОХНОВЛЁННОЕ

И, тем не менее, неожиданное место (пусть даже третье и в странном интернетном конкурсе) вдохновило меня чрезвычайно. Я постаралась максимально освободить себе время в расписании и начала больше заниматься рукописями. Причём не рассказами. Я писала роман. Точнее, мы с Вовкой хотели развернуть тот наш рассказ про ведьму и компьютерный мир в полноценный роман. Ну, или хотя бы в повесть. Я пока не знала, как получится. Я часто ходила к нему в «Кассеты», и мы всё это обсуждали. Спорили иногда. И пару раз даже друг на друга дулись. До вечера.

Не могу я на него долго злиться, как хотите.

Ну вот, обсуждали мы, потом я уходила к себе и печатала. Потом показывала Вовке. Иногда ему сразу нравилось, иногда мы снова отчаянно препирались, а иногда вдруг ему начинали сниться длинные сны на тему этих событий. Тогда сюжет толстел и разрастался, как на дрожжах.

КУДА ЖЕ БЕЗ КОМПА!

На следующей неделе Вова, посоветовавшись с кем только можно, купил себе компьютер. И поставил его в кассетный киоск!

— Я так подумал, — делился он со мной своими соображениями. — В общагу его тащить страшно. К тебе можно было бы — а смысл? Я к тебе прихожу, чтобы быть с тобой.

— Ну, логично.

— Вот! А тут я иногда сижу, полчаса, час может никого не быть. Скучно. Зато теперь пока сижу, наиграюсь. И тут всяко надёжнее, чем в общаге. Двери железные, сигналка.

Это точно: и двери, и ставни на окна железные. И сигналку мы с первого же дня подключили.

— Главное, чтоб не до падающих человечков, — вспомнила я старую историю с играми, когда Вова дозалипал в игры до того, что ему в тетрадях эти человечки стали мерещиться.

— Да уж, — согласился со мной Вова. — ты, если чё, тормози меня.

— Нет уж! Началась старая песня! — мы уставились друг на друга. — Только в порядке исключения, в самых крайних случаях. А так сам себя тормози. Я, конечно, понимаю, — ехидно добавила я, — что у мужчин окончательное формирование лобных долей мозга происходит к двадцати пяти годам, но надо же как-то стремиться в эту сторону.

Против науки у Вовки аргументов не нашлось, поэтому он просто сгрёб меня в охапку и начал тискать и щекотать. Негодяй негодяйский!

ПЕРЕСЕЛЕНКА

Сентябрь приближался к концу, и передо мной в полный рост встала проблема переселения. Нет, можно было согласиться на заманчивое предложение мамы и никуда не переезжать. Она и так пыталась заводить тут со мной разговоры, мол: да ничего страшного, дом у нас на даче тёплый, баня есть, нормально живём… Но это было бы совсем нечестно по отношению к ней и к Саше. Поэтому я пыталась сообразить, куда и на что мне понадобятся денежки.

Тут меня папа порадовал. Пошла я к нему со своими раздумьями. Говорю:

— Эх, хотела я с октябрьских достроить павильонам стенки, чтоб на следующий год не оставлять, да, видать, не получится.

— О! Не сказал же я тебе! — папа аж по лбу себя хлопнул. — Пяти с половиной, строители посчитали, на все стены хватит, и даже почти всё крышей закрыть.

— Это уже с работой? — не поверила я.

— Да!

— Что-то мало… А как же мы с тобой считали?..

— Так и считали! Мы прикидывали сколько? Пятьдесят-пятьдесят пять миллионов, правильно?

— Ну.

— А ты уже сколько потратила?

Я полезла в блокнотик и принялась считать столбиком.

— Семнадцать с половиной.

— Вот, ещё лимонов тридцать пять на отделку уйдёт. Это кажется, что стенки стоят. А как начнёшь сейчас: окна, ставни железные, полы, батареи… махом набежит. Я могу по своему́пристрою тебе раскладку показать.

— Да понятно, верю я. Это значит — что? Я могу себе ванну купить?

— Можешь, — в своей привычной манере усмехнулся папа. — давайте-давайте, покупайте ванны, у кого совести нет.

— Ну, пап! Отдам я тебе в ноябре, договорились же.

— Да шучу я. Покупай, конечно. И холодильник купи, раз ты тут жить собираешься. Придётся тебе, наверное, и плитку покупать. Как ты это всё вмещать будешь в свой кабинетик? Там же у тебя квадратов десять.

— Одиннадцать с половиной, — проворчала я.

— Да всё равно, крошечная комнатка, — папа принёс вскипевший чайник и кинул в стаканы по пакетику заварки. — А спать где будешь? Диван поставишь?

— Да нету там места под диван, — вздохнула я. — Так пока, на ночь ковёр буду раскатывать да спальник.

— Нет, не дело, — не оценил папа. — Слушай! А здесь же потолки пять метров!

— И что?

— Так сделай себе кровать вторым этажом!

— Как полати, что ли?

— Типа того. На два десять поднять, чтоб сразу над дверными косяками — даже твой Вова головой цеплять не будет.

— А крепить? Там же стенки смешные, тонкие.

— А можно деревянные брусовые опоры сделать. Столбики. А к стенкам — чисто так, чтоб не шаталось. И, кстати, если у короткой стены против окна закрепить, там по центру как раз несущая колонна. Дополнительно упоры поставить — и вообще никуда не денется твоя кровать.

Идея мне понравилась, и как только пошли денежки за октябрь, я принялась за её осуществление. Правда, настроение мне подпортило повышение цен на коммуналку. Без объявления войны, как говорится, и не дожидаясь нового года. Ну, ничего. Всё равно общий прибыток у меня хороший!

До зэков мы скатались с Василичем. Схему я нарисовала в подробностях, со всеми размерами, чтобы комар носа не подточил. Полати от стены до стены выходили аж два тридцать — я решила не заморачиваться и занять всю ширину кабинетика. Зато Вовка спокойно вытянется! И метр сорок поперёк. С перилами, чтоб, не дай Бог, не вылететь с этакой высоты ночью. И со специальным убираемым трапиком, по которому (как я предполагала) будет ловко взбираться.

Потом купила быстрый чайник, плиточку.

Насчёт плиточки вышел спор. Я изначально хотела купить настольную, на две конфорки.

— Да возьми полноценную, с духовкой! — предложил Саша. — Захочешь запечь что-нибудь — и как?

Я подумала, что на пироги меня вряд ли хватит, а вот курицу жареную я люблю.

— Ладно, только не большую. Маленькую вот эту, двухконфорочную.

И холодильник я тоже небольшой взяла, потому что всё-таки полностью превращать кабинет в квартиру я не планировала. Да, я втайне надеялась накопить денежек и купить где-нибудь рядышком квартирку. А чай я всё равно пить люблю, так что холодильник для молока здесь так и так оставлю. А в новую квартиру уж куплю всё большое — и плиту с большой духовкой, и холодильник двухкамерный, и вообще…

А ещё мы купили ванну. Не неподъёмную чугуниевую, как Саша настаивал, а лёгкую стальную, которую, в принципе, мы с ним вдвоём могли тащить, не особо напрягаясь.

— Она греметь будет от воды! — категорически предупредил меня Саша.

— Да и пофиг мне! Кто там меня будет слушать?

На этом дискуссия прекратилась, мы забрали ванну, загрузив её в безразмерный ниссановский багажник, сгрузили туда же чайник с плитой и попилили в центр — ставить и ждать доставки холодильника.

Приехала я в свою «квартиру» страшно довольная, что уложиться удалось в два с половиной ляма, и остальное можно будет кинуть на отделку отстроенных павильонов. Аптекари вон уже три раза приходили, снимут ещё у кого-нибудь другого…

Меня отправили в кассетах подежурить, а Саша с Вовой за ванну взялись. В принципе, все подводы были уже оставлены, когда мы туалеты делали, так что с установкой они управились довольно быстро. Потом я пару раз в чайнике воду вскипятила (и вылила, для профилактики), снова вскипятила, напоила Сашу чаем, а после к Вовке с чайником, кружками и чайными пакетиками пошла. К печенькам Вова (в отличие от моего папы) пристрастен не очень, поэтому в дополнение к чаю у меня были котлеты с винегретом и чёрный хлеб. Супер просто чаю попили! Вова, правда, периодически отвлекался на покупателей, но это уже рабочие моменты.

— Когда переезжаешь?

— Да как кровать перевезут, так и всё.

— А с сигнализацией как будешь?

— Нормально! Она же у нас вся отдельная. Свой кабинет не буду ставить — и всё.

— А в туалет как? Коридор отключать придётся.

— Не-е, не придётся. Она же там так приделана, что на выходы смотрит. А из кабинетика до туалета проходишь, в поле зрения датчиков не попадаешь.

— Матрас-то купила?

— Блин, нет! Да я хочу просто лист поролона взять, самый простой чехол на него сошью да и всё. Отлично будет.

НАСТОЯЩИЕ ЛИТЕРАТОРЫ!

Между делом, я совсем забыла про свои рассказы, которые чуть ли не по весне разослала в разные журналы. А один из них взяли! Тоже по Вовиному сну — фэнтези, драконы и чудовища. Неожиданный финал.

И даже прислали бандероль с номером, в который рассказ вошёл и два денежных почтовых перевода по семьдесят пять тысяч рублей.

Вах!

Денежки сейчас мне казались смешными. Но это, — останавливала я себя, — только потому, что у меня другой доход есть! А если бы не было? Да я б до потолка прыгала за каждую десятку!

Поэтому я продолжала усердно корпеть над книгой, которую мы терзали уже несколько месяцев — с самого момента отправки рассказа про ведьму на конкурс. И тут — нежданно-негаданно — явилась наша тётя Валя, которой моя мама (конечно же!) похвасталась нашим с Вовой третьим местом в литературном конкурсе. Зашла тётя Валя ко мне в «Шаман-камень» с новостью:

— Оля, ты знаешь, Таня у нас секретарём в Союзе кинематографистов работает? В Иркутском отделении.

— Да вы что! — удивилась я. — Я вообще в первый раз слышу, что у нас в городе есть такое отделение.

— Есть! — важно кивнула тётя Валя. — Так я что… Скоро будет фестиваль.

— Ки́но? — снова удивилась я. — Где?

— Да у нас же! На Байкал потом участников повезут и всё такое. Погоди, не перебивай! Там среди гостей главный редактор будет какого-то книжного издательства.

— Какого? — оживилась я.

— Да я забы-ы-ыла, Таня мне говорила. Главное, Оля! Можно ему показать вашу книгу. Вы же пишете?

— Пишем, — я представила, как кто-то будет критиковать наши опусы, и… — Ой… Чё-то мне страшно…

— Да чё страшно-то! — возмутилась тётя Валя. — Такой случай представляется! Может, напечатают⁈ Ты принеси эту… как её… Ну, на бумаге…

— Рукопись?

— Но! Таня покажет.

— А она прямо его увидит?

— Так она же их возить везде будет, всякие экскурсии-встречи устраивать!

— Ах, во-от оно что… Ладно. А когда это, говорите?

— Через три недели.

— Ага! Я как раз доделаю и принесу!

Вот такая у меня появилась глобальная цель. Вовка, услышав, что книгу покажут какому-то редактору, внезапно проникся. То он раньше всё время участвовал в процессе так: в основном мне сны свои рассказывал и потом (когда я всё напишу) спорил в тех местах, где ему казалось, что я его не так поняла. А тут тоже писать стал. Включит компьютер — я же вижу, как экран через окно светится — но не играет, а текстовый редактор откроет и чего-то там корпит, а потом на дискете принесёт сурово:

— На, читай!

Подозреваю — стеснялся, что ли, поначалу. Но постепенно мы сработались настолько, что почти перестали ссориться. Жила я теперь в центре, время на дорогу экономила — больше успевала заниматься писательством. Книжка приобретала законченный вид.

Наконец я ещё на раз её перечитала от начала до конца, распечатала на принтере и сшила нитками (уж простите, как смогла). Несколько отрывков отправила себе по почте, в качестве подтверждения нашего авторства. Затем собралась с духом и отнесла наш шедевр Тане. Прям пешком сбегала — Иркутское отделение Союза кинематографистов всего лишь через две остановки от нас сидит.

Через три дня начнётся фестиваль, приедут всякие столичные богемные шишки. Глядишь, что-то и выгорит.