Солнце мое-2

03. И СТРАШНОЕ, И ПРЕКРАСНОЕ…

КОШМАРЫ РЕАЛЬНОСТИ

Я же не смотрю новости. Там каждый выпуск опять там убили кого-то, там взорвали, там бастуют. Ельцин этот, пьянь с рожей опухшей, скоро в телевизор входить перестанет. У меня от этого всего сердце начинает болеть и снится страшное.

Оказывается, пока я металась между эйфорией и отчаянием и ничего вокруг себя не видела, отряд боевиков из Чечни захватил город — город! — уничтожил два вертолёта, ещё что-то… Да Бог бы с ними, с вертолётами, но город!

— Ба, ты точно ничего не путаешь? Город? — спросила я, понимая, что есть я сегодня уже не буду. Не смогу.

— Город, тебе говорю! — насупилась бабушка. — Их там целая… орда! Больше двести человек. Больницу захватили опять! Роддом!

— Кошмар… И что? Сейчас-то что?

Дальше из путанных пояснений бабушки выходило, что террористы сидят, как она сказала, «в Первомайскем». То есть, им выдали автобусы, и все поехали. И захватили следующий посёлок — Первомайск.

Какой-то ужас вообще…

16 января

Сны мне ночью снились совершенно чудовищные. Утром встала еле как, хмуро посмотрела в переделанную под ежедневник тетрадку с телефоном Аиши. Работать-то надо всё равно. Позвонила. Договорилась на среду. Аиша, правда, хотела прямо сегодня, но я поняла, что сегодня не готова посвятить обеденный перерыв беготне туда-сюда. Морген, морген, нох нихт хойте* или как это там звучало…

*Мой корявый дойч.

Знаменитый стих, правда, не помню чей. Про лентяев: «Завтра, завтра, только не сегодня». Ну, честно, не могу я сегодня. Вторник только, а я как будто неделю шпалы грузила.

Сегодня я лепила с детьми, в две смены, как стахановец. А потом ударными темпами на курсах объёмный макет из ватмана и ПВА клеила. Когда руки заняты — вроде и голове легче. Не успела маленько отойти от вчерашних новостей, захожу домой, а там бабушка снова в зале смотрит!

— … продолжается штурм Первомайского… — да блин! Я задвинула засовы на железной двери и за грохотом не услышала начало следующей фразы: — … одня в турецком порту Трабзон группа террористов захватила пассажирский теплоход «Авразия». Террористы выступили с угрозами расстреливать заложников-россиян, если штурм Первомайского не будет отменён.

На этом ужасы не прекратились. В Грозном были похищены сразу двадцать девять командированных в Чечню энергетиков.

Я стояла в дверном проёме из коридора в зал, прямо в шубе и в сапогах, смотрела на мелькающие картинки и думала: что ж вам неймётся-то? Отчего не жить спокойно, жизни не радоваться — не пойму я? Что, Земля вдруг тесная стала? Ни за что не поверю…

17 января

Зато спала я как убитая. Бывает со мной такое, когда нервы сдавать начинают — организм как будто отключается. Говорят, во сне психика восстанавливается лучше. Вестимо, не врут, ибо проспав часов двенадцать я начала чувствовать себя гораздо лучше.

ЛЮДИ ХОТЯТ КРАСОТЫ

Аиша оказалась вполне себе русской девушкой. Сценический псевдоним, говорит, а так она, вообще-то, Арина.

Ну и пусть ходит с псевдонимом. У меня по воскресеньям этих псевдонимов полный зал, и ничего, никто не помер.

Аиша показывала мне разноцветные листочки с печатями, свидетельствующие об окончании трёх танцевальных курсов: «беллиданс», «восточный танец» и «танец живота».

— М-м? Вы это всё вместе собираетесь вести или как-то по отдельности?

— Ой, я не так объяснила! — засмеялась Аиша. — Это же одно и то же направление, просто названия разные: так или так.

— Что, прям все три?

— Да-да… — в этом месте я прослушала небольшую занимательную лекцию о происхождении названий, но вас грузить не буду.

В общем, Аиша зашла в оба зала, посмотрела наши объявления, которые не надо заклеивать своими, если не хочешь испортить себе карму и биографию, и пошла в надежде набрать группу начинающих к февралю. Оптимистка!

Я проводила её и заглянула в талмуд для записи желающих. А что, может и не оптимистка. Больше всего людям хотелось красивого. В кандидаты на танцы числилось уже девять человек… от скольки??? От трёх лет???

Я с величайшим сомнением смотрела в список будущих танцоров.

Ну…

С другой стороны, я в саду тоже боялась пупсиков на рисование брать — и ничего, малюем шедевры. Кхм.

Ладно, с малышнёй определимся, когда у нас появится хореограф. А то планов-то у нас громадьё, да уж. Кстати, вот про хореографа. Я пошла к папе.

— Ну и чё, где ваши обещанные перспективные хореографы? Я тут жду из последних сил…

— Чё-то молчат, — папа подбодрился* и нахмурился. — А мы сейчас им напомним!

*это у меня так бабушка называет «руки в боки»

Он начал активно звонить и выяснять, дескать: обещали — и где? На том, конце, видимо, обещались сейчас же уточнить, потому что он положил трубку и предложил попить чаю, пока ждём.

Мы попили чай. И ещё попили. И пообсуждали всякое. И вот, когда я уже начала думать, что скоро превращусь в аквариум, телефон зазвонил.

— А-алё! — сурово сказал папа. — А-а! Вот так всегда, еж — птица гордая. Пока не пнёшь… ну-ну, оправдывайся, ага… — и мне: — Записывай!..

Я записала аж две имени-фамилии с телефонами, в пятницу девы обещали быть. Ну всё, устала я на сегодня от переговоров, а ещё рисовать идти.

Я потихоньку пошла в сад, раздумывая: и как люди живут с таким напряжённым графиком? Я ведь ещё хочу хоть иногда литературу двигать. Совсем не хватает то времени, то нервов… Может, рисование хотя бы передать кому-то? С другой стороны, и привыкла я уже, и людей подводить не хочется. Нужно ведь, чтобы человек надёжный был, проверенный.

И тут я остановилась посреди тротуара — вот прямо столбом! Тупень я, а! Есть же, есть надёжный человек! И рисование только во вторую смену, там утром не надо приходить!

Я решительно развернулась и пошла к Анне. Готовый педагог-дошкольник! И с художественной подготовкой не хуже моей. Должна смочь. В конце концов, хотя бы из чувства товарищеского сострадания ко мне.

ОТВЕТСТВЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ

Аня моему явлению удивилась — обычно в будние дни меня не выцепишь, а предложения испугалась.

— Ольга, ты чего? Я же не художник⁈

— Ну, здрассьте! Корка у тебя в точь как у меня: художник-оформитель, так что не прибедняйся.

— Так это оформитель!

— Аня! Ты нужна человечеству! В лице меня.

— Да я не смогу! У нас методика изо только началась.

— Сможешь! У меня изо вообще не было, филология сплошная. Ты думаешь, я что пришла? Пошли со мной, занятие посмотришь. Там спокойно, я тебе говорю. Группочки небольшие, не как у вас на практике, по тридцать человек в группе. Тут сидит пять пупсиков, ну шесть. Благодать! И где ты такую подработку найдёшь: два раза в неделю по два с половиной часа работать — и триста тысяч в среднем выходит?

Да, триста тысяч были не золотые горы, но воспитатель мог за полную недельную нагрузку получать четыреста-пятьсот…

— Ну, я даже не знаю.

— Я тебе идей накидаю. У меня, считай, за первые полгода уже все темы расписаны, тут осталось-то. Мы с тобой можем на двоих нормальную программу сочинить, обкатать и пользоваться. Кстати, с сентября можно и в клубе у меня попробовать набор провести. Художественный класс для малышей. Будешь по субботам, например вести. Или по вечерам.

— А домой потом как?

— А вдвоём ходить будем. Двоих-то, поди, не убьют? Я вон с баллончиком. Ну чё, пошли? А то время поджимает уже. Не понравится — развернёшься да домой пойдёшь, считай, просто со мной прогулялась.

— Ну, пошли сходим.

Аня посидела со мной на четырёх занятиях, потом я показала ей архив образцов за этот год и пятнадцать минут посвятила плотной агитации. «Покупайте наших слонов!»*

*Фраза из советского мультфильма

«Следствие ведут Колобки» (1986 г.)

режиссёров Игоря Ковалёва и Александра Татарского

по сценарию Эдуарда Успенского.

— Это домой возьму подумать? — Аня похлопала по пухлым папкам с плодами моих усилий.

— Возьми. Тока не теряй.

— Ты что! Нет, конечно.

Похоже, ответственный специалист у меня есть.

А на следующий день мы узнали из новостей, что «восемнадцатого января, под покровом ночи, боевики прорвали окружение и скрылись на территории Чечни. Потери федеральных сил составили семьдесят восемь человек погибшими и более трёх сотен ранеными».

Господи, кончится это когда-нибудь или нет?..

ДИВНЫЙ МИР ТАНЦА

19 января

Хореографы (обе две) были очень молодые, очень тоненькие, очень грациозные и очень, очень серьёзные. Рита и Юля.

— Дорогие дамы, — с приходом в мою жизнь ролевиков обращение «дамы» как-то само собой закрепилось в обиходе, — прежде всего меня интересует вот какой вопрос: почему вы пришли вдвоём? Мы пока искали одного преподавателя.

— Мы знаем, — кивнула Юля. — Мы в курсе, что вы только открываетесь.

— Мы хотим работать на перспективу, — подхватила Рита. — На коллектив.

Ого, замахнулись девки.

— Это вы, конечно, классно придумали. Но оплачивать я смогу только ту сумму, которую вам озвучивали. Если группу большую наберём — получится с премией, а так…

— Это неважно, — строго сказала Рита. — Начало всегда сложное.

Философский подход. Что ж.

— Давайте, в таком случае, обсудим необходимый для занятий минимум…

Я по наивности полагала, что начать можно с какого-нибудь простого варианта, типа шортики-футболочка, как на физкультуре. Но оказалось, что я не просто так не права, я прямо, товарищи, в корне не права. Не угадала суть. Душу, можно сказать, не почувствовала. И мне это вежливо и популярно объяснили.

Шортики и футболочка подходили только мальчикам. А девочкам — строго специальные танцевальные купальники и в придачу особенные коротенькие юбочки. И на ноги не чешки, а балетки (на наших исторических танцах я уже видела кой-кого в балетках, и это позволило мне не чувствовать себя совсем уж лохушкой). Носки нужной фактуры и высоты. И каждая вещь строго регламентированного цвета (мне был предъявлен заранее подготовленный список).

Не менее страшные требования предъявлялись к причёскам девочек (вообще, создавалось впечатление, что этих детей в какую-то специальную армию забирают).

Музыкальный центр у меня уже был (сегодня как раз и купили!).

В перспективе желательны были зеркала (но тут уж пока не до жиру).

А вот кровь из носа нужны были коврики, чтобы упражнения на голом линолеуме не делать. Один туристический коврик стоил что-то около шестидесяти рубасов (в смысле — тысяч). Его следовало разрезать на два, поскольку двухметровый кусок для ребёнка — слишком много. Вообще, у Насти на аэробике даже и взрослые на таких половинках вполне удобно занимались.

И тут мои девочки твёрдыми голосами заявили, что нужно будет собрать в фонд коллектива по двадцать тысяч с носа, и на этот счёт коврики купить. Специальные детские, чтобы их никто другой не брал.

Я быстренько переосмыслила то, что хотела сказать, и не стала выдвигать предложение пользоваться со старшими группами по очереди. Во-первых, реально детям надо отдельное, гигиенично и всё такое. А во-вторых, зала-то у нас два. А если занятия в одно время?

— А думаете, родители согласятся сразу сдавать в фонд?

Я имела в виду, первый раз придя в новое место, где организуется новый коллектив с никому не известными руководителями и не имеющий ровным счётом никаких достижений, — люди согласятся сдавать какие-то деньги кроме непосредственной оплаты за занятия?

Оказалось — да. И двадцать тысяч — это совсем скромно, потому что почти конец года, а так обычно поборы серьёзнее. Или два раза в год. И на костюмы отдельно. И на конкурсы, если вдруг. А уж если на поездки!

Я настолько обалдела от всех этих раскладов, что, проводив хореографинь, пошла в мамин магазин — там сегодня как раз Алёна работала, а у неё старшая дочь уже лет пять как танцует. И вот тут я обалдела по-настоящему, потому что, оказывается, коллектив с именем собирает куда больше и интенсивнее, чем какие-то начинающие девочки. Озвученные цифры были вполне сопоставимы с зарплатой, допустим, санитарки или уборщицы. Это люди столько на танцы тратят???

— Ни фига себе… А вот смотри, — уже примерно предполагая ответ, спросила я, — если, допустим, у девочек в танцевальном коллективе форма: шорты и футболка…

— Ну, ты что⁈ — большие Алёнкины глаза сделались и вовсе огромными. — Это шарашкина контора какая-то, а не танцы. На танцы ходят в специальном купальнике… — тут последовало практически дословное изложение базовых идей, представленных мне моими хореографами, и я решила, что это всё — мировой заговор танцоров, не иначе. Свидетели гимнастических купальников и надеватели балеток.

Да и фиг с ними, лишь бы ходили.

НЕОЖИДАННОСТИ ВЫХОДНЫХ

20–21 января

Всю субботу я под видом бомжа обклеивала окружающее пространство листовками. Как говорит одна моя знакомая, «утепляла микрорайон». Устала опять… Одним словом, почти один в один повторилась ситуация прошлых выходных, только Вовка в этот раз был повеселее. Не знаю, может, наладилось там у него маленько — я не стала спрашивать. Его как про армию спросишь, сразу мрачнеет, ну я и подумала — нафиг. Других тем, что ли, нет?

Рассказывала ему новости, какие в воскресный приход ролевиков удавалось услышать, передавала приветы.

А ещё мы обсуждали книжки.

И целовались.

Снег пошёл — густой такой, огромными хлопьями. Но нам было фиолетово на снег. Пусть хоть град. Как хотите, а у меня от длительного воздержания начинало сносить крышу. Прямо как у кипящего чайника со свистком. И если кто-нибудь не придёт в себя и не начнёт моего парня отпускать…

— Поехали, — сказал он вдруг.

— Куда? — не поняла я.

Но Вовка уже вёл меня за руку куда-то вглубь территории. Вокруг было серо и сумеречно — зима же, темнеет рано — и бело-пёстро от летящего снега.

Мы прошли между какими-то ёлками и неожиданно (для меня) оказались у забора. Точнее — у дыры в заборе, примерно на уровне моей груди.

— С той стороны спрыгнешь? — спросил Вовка и, не дожидаясь ответа, подсадил меня.

С изнанки забора был довольно утоптанный сугроб. Подозреваю, что этой лазейкой частенько пользуются. Вова выскочил следом.

— А так можно? — испугалась я.

— Конечно, нет. Поэтому идём быстро.

Я шла и думала: блин, засекут его в этой шинели. Любой мент документы спросит — и всё, кирдык. Мы петляли какими-то неизвестными мне дворами — и вдруг выскочили на остановку. Кажется, аэропорт рядом? Я хотела сказать Вовке, чтоб тормознул какую-нибудь машину — по-любому ведь половина мужиков не откажутся пассажира за денежку взять, да многие и специально выезжают побармить.* И тут из-за поворота появился троллейбус! Ура!

*Ну, потаксовать, значит.

Ещё больше меня обрадовал тот факт, что по встречке проползла дежурная милицейская буханка. Сейчас они, по идее, доедут до аэропорта, развернутся — и назад. Эти вот точно документы у случайного солдата на остановке спросили бы! А нас уже не будет, ха.

Мы погрузились в шестёрку. Короче маршрута до ГЭСа придумать было невозможно. Три остановки — и мы на месте!

И в клубе нашем уже никого! Мы ввалились внутрь, закрылись и ещё раз закрылись в заветной комнатке с ковром. Одежду разбросали, прямо как в кино…

О чём я жалела, так это о том, что накормить мне парня нечем, кроме чая с печенюшками. А печенюшки он у меня не очень. Он вообще сладкое не очень, и отсутствие капитальной еды вызывало у меня досаду.

— Может, я к маме до магазине сбегаю? — предложила я. — У них консервы есть — тушёнки возьму банку?

— Не ходи никуда, — Вовка притянул меня к себе и снова начал целовать. — Мне через полчаса уже бежать надо, а то спалят меня…

Расставаться было жаль.

В кармане остановки стоял старенький москвич с дедулькой за рулём.

— Слушай, езжай с частником? — предложила я. — Он тебя до самой дырки довезёт. У тебя деньги есть?

— Да уж на такси найдётся.

Вовка подошёл к машине, водитель опустил стекло, послушал, куда надо ехать, что-то покумекал.

— Двадцатка, — дедок кивнул в салон, — садись.

Мы поцеловались, и Вовка уехал.

Эх.

А знаете, кажется крышку перестало срывать. Ну, с чайника.