Солнце перед ненастьем

НЕНУЖНОЕ ГЕРОЙСТВО

Утром жителей селения разбудил шум реки. Шоджана, обмелевшая за лето, теперь бурлила, гремела камнями, вода в ней прибыла и заполнила все русло. Так всегда бывало, когда в горах проливались сильные дожди.

Мутный поток пес щепки и горбыли с лесных порубок, а подчас и вырванные с корнем деревья.

Едва лишь в школе отзвенел последний звонок, как Залим, Нина и Ля́ца помчались к реке. Залим сразу же сбежал вниз, к самой воде, а девочки на пригорке поджидали Хасана.

Залим бросал вниз камни; он норовил швырнуть камень побольше, тогда река отзывалась гулким взрывом и взметала фонтаны брызг, в которых на мгновение вспыхивала радуга от пробивающихся сквозь тучи неярких солнечных лучей. Но вот девочки сбежали вниз.

— Гляди, гляди, Залим! Какая чинара! — кричала Нина.

Залим поднял глаза — посреди потока медленно плыло большое дерево с пышной, чуть подрумяненной осенью листвой.

— Это не чинара, а дуб, — возразил он.

— Нет, чинара!

— Говорю тебе — дуб.

— Почему ты знаешь?

— Вижу. У чинары ствол гладкий и листья другого цвета, да к тому же сучья…

Он остановился, не договорив: над деревом с громким карканьем вилась большая ворона, подлетала к веткам и снова взмывала вверх. Что ей там понадобилось? Верно, добычу приметила.

Дерево подплыло к большому, чуть возвышавшемуся над водой валуну, зацепилось за него корнями и замерло на месте, чуть подрагивая под ударами волн. Ворона вновь стала опускаться. Залим бросил в нее камнем: птица с карканьем отлетела. И в тот же момент мальчик приметил, что в ветвях зашевелился какой-то серый комок и пополз по большому, свисавшему к самой воде суку.

— Смотри, Залим! Там кто-то есть! Какой-то зверек! — наперебой закричали девочки.

— Вижу, не слепой.

— Надо его спасти! Он же утонет!

— Как его спасешь?

— Надо плыть туда!

— Вы что, с ума сошли? Не видите, что с рекой делается.

В самом деле, река бурлила все пуще. Противоположный берег побелел от пены, словно губы горячего коня, грызущего трензеля. Да и сам поток, стремительный и бешеный, был ни дать ни взять альп, сказочный скакун.

— Ты просто трусишь, — с издевкой заметила Нина. — Жаль, Хасана нет, он бы поплыл.

— Ну и пусть плывет, если хочет.

А Хасан тут как тут, сбежал с горы и остановился возле друзей.

— Ух ты! Разбушевалась нынче Шоджана! — воскликнул он. — Глядите, как крутит, аж в глазах рябит!

— Вот он, пришел! — обрадовалась Нина. — Хасан, видишь дерево?

— Вижу. Ну и что?

— Там какой-то зверек — то ли белка, то ли еще кто. Видишь?

— Не.

— Да ты посмотри получше! Во-он там, внизу, у самой воды.

— А-а, верно! Что-то серое…

— Надо его спасти!

— Надо-то надо, да как?.. — с сомнением сказал Хасан. — Вброд не пройдешь — глубоко, вплавь тоже не доберешься…

— Эх, ты! — разочарованно протянула Нина. — А я думала, ты смелый…

— Да ты погляди, как крутит! Унесет ведь.

— Унесет! Ты что, плавать не умеешь? Тут всего-то метров десять, не больше…

— Когда река спокойная, я и пятьдесят проплыву, а сейчас…

— Так, значит, пусть он там погибает, а вы с Залимом будете стоять на бережку да глядеть? Трусы вы оба! — И Нина гневно отвернулась.

Хасан стоял багровый от смущения, не зная, что отвечать на столь оскорбительное обвинение.

В этот момент сквозь шум воды пробился какой-то звук — не то визг, не то мяуканье. Ствол дерева уже погрузился в воду, на поверхности торчали только ветви. На одной из них сидел серый котенок и отчаянно вопил. Вот он опустил переднюю лапку, коснулся воды и испуганно отпрянул. Потянулся вверх, к ветке повыше, — не достал и снова замяукал.

— Ну что же вы стоите, ребята! — взмолилась Нина. — Ведь утонет!

«Побежал бы ты побыстрее, может, горлинка была бы жива…» — вспомнились Залиму слова деда. Они словно подтолкнули его — он повернулся и заспешил вверх по течению. А Хасан юркнул в заросли лозняка. Вскоре он появился с длинной толстой палкой; быстро сбросил рубашку, брюки и осторожно вошел в реку. Шаг, еще шаг, еще… Вода поднялась уже выше пояса, бурлит и крутит, сбивает с ног, а до дерева все еще далеко. Сколько ни старался Хасан дотянуться до него палкой, так ничего и не вышло.

— Да не бойся ты! Плыви смелее! — кричали девочки.

Однако плыть Хасан не решился и вышел на берег. Когда он отжимал в кустах трусы, то заметил, как к берегу вышел уже раздетый Залим.

По правде сказать, Залиму очень не хотелось лезть в реку. Он стоял над самой водой, опасливо поглядывая на волны, и впрямь напоминавшие жеребца-неука, который мчится по ущелью, грозно отфыркиваясь, рыская из стороны в сторону. Мальчик вдруг представил себе, что́ бы он стал делать с таким скакуном. Подскочить сбоку, ухватиться за гриву, потом резко оттолкнуться ногами от земли и — на спину! Конь выгибает шею, бьет копытами, взвивается на дыбы. Залим всем телом ощущает горячую упругость конской спины. Он натягивает поводья, стремясь сломить бешеное упорство животного, подчинить его своей воле… И Залим сам не заметил, как вошел в реку. Когда вода стала ему по пояс, он оттолкнулся от каменистого дна и поплыл по течению, изо всех сил работая руками, норовя забирать правее, ближе к середине.

— Залим плывет! Молодчина, Залим! Держись! — вопили с берега девочки.

Залим ничего не слышал. Он боролся с течением, которое несло его мимо дерева. Ветка, за которую он схватился рукой, обломилась. Он рванулся вправо и в последний момент уцепился за острый выступ валуна. И тут же почувствовал, что правая нога попала в какой-то капкан — это были затонувшие корни дуба. С трудом высвободил ногу, обеими руками обхватил валун. Вокруг ходуном ходили волны, бились о плечи, заливали лицо.

— Брось, Залим! Не надо! — кричал Хасан. — Плыви назад!

— Нет! Нет, Залим! Ты молодец! Скорее сними котенка! — не унимались девочки.

До слуха Залима долетали только обрывки фраз. Он нащупал ногой ствол дерева, встал на него. Теперь вода была ему только по грудь. Держась за толстый сучок, опираясь о него, влез на валун. С берега донеслись ликующие возгласы.

Увидев рядом с собой человека, котенок с жалобным мяуканьем потянулся к нему. Залим взял его за мокрую, облипшую шкурку, посадил себе на ладонь. Котенок, видно совсем обессилевший, мелко дрожал, разевал в беззвучном плаче рот, устало прикрывал глаза. Где-то совсем близко от ладони, словно крошечные часики, тревожно стучало маленькое кошачье сердце.

Залим ухватил котенка левой рукой поперек туловища, поднял над головой, тихонько сполз с валуна и поплыл, гребя одной правой. Почуяв под собой воду, котенок снова завизжал и всеми когтями вцепился в руку своего спасителя. Это было так неожиданно, что мальчик дернулся, потерял равновесие и выпустил котенка. Работая изо всех сил руками и ногами, Залим кое-как выровнялся, вновь подхватил барахтавшийся неподалеку жалкий комочек. Но тут их накрыла волна.

— Брось его! Брось! — закричал Хасан. — Плыви к берегу!

Перепуганные девочки стали звать на помощь. Ляца заплакала.

Залим плыл медленно, с трудом вырываясь из могучих объятий потока. Несколько раз через его голову перекатывались волны. Тогда Хасан не выдержал: сбросив одежду, он кинулся на помощь товарищу.

— Давай сюда котенка! — скомандовал он. — А сам держись справа от меня.

Мальчики поплыли рядом. Теперь Залим чувствовал себя спокойнее, хотя он очень устал. Хасан предложил перевернуться на спину, и река понесла их вниз. А девочки бежали берегом, притихшие и перепуганные. Наконец Залим почувствовал себя бодрее, и они с Хасаном, одолев последние несколько метров, выбрались на берег. Девочки уже ждали их.

— Ой, бедненький! — жалостливо протянула Нина, беря у Хасана котенка, и вдруг брезгливо отбросила его. — Да он же дохлый!

Залим сурово взглянул на Нину и поднял котенка.

— Да, — печально сказал он. — Захлебнулся, верно…

На душе у него было смутно. Правда, теперь уже никто не назовет его трусом. Он сделал то, чего хотелось девочкам. А зачем? Котенок все равно погиб. Как-то не так все получилось…

— Что это вы носы повесили? — сказала Ляца. — Никто не виноват, что он погиб.

Она хотела взять у Залима котенка, но тот сердито дернул плечом и отвернулся. Девочка с удивлением посмотрела на него. Что это он? Обиделся?

— Смотри, у тебя рука в кровь расцарапана! Давай перевяжу, — заметила Нина, доставая из кармана носовой платок.

— Уйди! — крикнул Залим и побежал вверх по течению к кустам, в которых оставил свою одежду.

Хасан пошел за ним. Мальчики быстро оделись, забросали котенка прелой листвой и направились к селению. Девочек на берегу уже не было.

Солнце клонилось к горам, тени тополей расчертили дорогу длинными синими полосами; близился вечер.

Возле самого селения их поджидала Нина.

— Залим, прости меня… Я глупо сказала… Про трусость. Я не хотела тебя обидеть.

Залим только неопределенно хмыкнул и прошел мимо.

— Молчала бы лучше! — сердито сказал Хасан. — Человек плыл, старался, а она: «Ах, котенок дохлый!» Не ожидал от тебя! — И он побежал вперед догонять друга.