Солнце перед ненастьем

ОДИН — ЗА ВСЕХ, ВСЕ — ЗА ОДНОГО

Пять дней просидел Залим дома. Первые двое суток держалась высокая температура, потом дело пошло на поправку. Болезнь Залима так переполошила всю семью, что о злоключениях его никто не вспоминал. Мазан надеялся, что серьезная встряска, которую пережил мальчик, послужит ему хорошим уроком.

Недаром в тот вечер Хасан читал наизусть «Нарты». Залиму они очень понравились, и за время болезни он прочел все сказания.

Нина каждый день приносила ему уроки, объясняла новое: однажды она привела с собой Хасана. На этот раз Залим встретил его приветливо, не задирал и не злился, — как видно, доброе отношение взрослых заставило и его переменить мнение о товарище. И когда Залим пошел в школу, по вечерам они втроем стали вместе готовить уроки.

Дед не мог нарадоваться этой дружбе.

— Вот молодцы! Вот умники! — хвалил он ребят. — За общим столом еда вкуснее, на общей ниве труд веселее…

Несколько дней длилось доброе согласие, потом все снова поползло по швам.

Однажды Нина предложила мальчикам написать коротенький диктант на правописание приставок «не» и «ни». И вот на полстранички Залим сделал четыре ошибки, а Хасан — ни одной. Ух, как надулся Залим! Он был убежден, что Хасан нарочно подстроил, чтобы опозорить его, Залима, перед Ниной. И снова между мальчиками пробежала черная кошка.

Мазан заметил, что в тот день ребята разошлись раньше обычного. Залим, красный, сердитый, молча сел у телевизора. Товарищи собрались уходить — он не вышел их провожать, как делал в последние дни.

Тем не менее назавтра они снова занимались вместе, приходили и в другие дни, но каждый раз дело кончалось ссорой.

Старик замечал все это, но молчал. Он не понимал, что творится с ребятами. Однажды под вечер он заглянул в комнату внука. Залим и Нина сидели рядом и о чем-то разговаривали. Девочка прочла уже знакомые старику строки:

«Что это они? — удивился Мазан. — Опять любовные стихи?»

А Залим и Нина склонились над тетрадью и начали медленно повторять строки стихотворения.

Старик тихонько вышел на крыльцо и притворил за собой дверь.

— Опять ты сделал ошибку! — донесся до него голос Нины. — Ведь «нечего» — местоимение, пишется вместе с отрицанием, а ты написал «не» отдельно.

— Это стихи, их никогда не знаешь, как писать, — оправдывался Залим. — Тут всякий ошибется.

— Ничего подобного! — возразила Нина. — Хасан вчера писал и не сделал ни одной ошибки.

Мазан спустился по ступенькам и побрел мимо открытого окна.

— Нет! — сказала в этот момент Нина. — Ты просто не знаешь Хасана. Он очень добрый товарищ, верный друг.

— Валлаги, правда! — прошептал Мазан.

— Еще и верный! — буркнул Залим.

— А разве не так?

— Бездушный он, вот что!

В комнате наступило молчание. Мазан шагал по двору от калитки до крыльца и обратно. Он думал о только что услышанном разговоре: «Растут дети, взрослеют. Какие-то у них свои дела, особые отношения. Одного любят, другого нет — пойди разберись почему! И эти стихи про любовь…»

— Нет, объясни все-таки, почему ты считаешь Хасана бездушным? — спрашивала Нина.

— Погоди, когда-нибудь и ты поймешь, — вместо ответа пообещал Залим. — Да что о нем говорить?! Диктуй дальше.

Мазан остановился возле ворот. Из окна доносился ровный голос Нины. Старик зашел в сарай и принялся мастерить улей.

…Некоторое время Залим писал, потом вдруг бросил ручку на стол.

— Столько писать — рука отсохнет, — заявил он. — Нет, долой каторгу! Знаешь, я, кажется, придумал, что надо делать.

— Что?

— Ты говоришь, Хасан — верный друг?

— Да.

— А ты?

— Об этом пусть другие скажут.

— Ладно. Тогда я предлагаю: один — за всех, все — за одного! Мы трое должны во всем друг другу помогать, выручать на улице, дома и в школе. Согласна?

— Еще бы!

— Договорились! Хасану, верно, тоже понравится моя идея. Ура! Больше нам не придется пыхтеть над писаниной! — ликовал Залим.

На крыльце послышались быстрые шаги; в дом вбежал Хасан.

— Я забыл у вас задачник!

— Не бойся, никуда твой задачник не денется, — отвечал Залим. — Вот он, на столе лежит. Ты лучше послушай, что мы с Ниной придумали! В нашем классе по русскому Нина самая сильная. Ты — математик. У меня пятерки по родному языку. Остальные предметы пустяковые, о них разговора нет. Итак, я предлагаю обмен: с моей помощью Нинина тройка по кабардинскому превращается по меньшей мере в четверку. На вашей совести — русский и арифметика.

— Каким же это образом «превращается»? — не поняла Нина.

— Очень просто. Хасану, например, поручена арифметика, да? Так вот, на контрольной он должен позаботиться о том, чтобы мы успели у него списать, или пусть приготовит нам шпаргалку. То же самое и по другим предметам, кто за что отвечает. Понятно?

— Понятно-то понятно, — неуверенно ответил Хасан, — только…

— Это ерунда, а не план, — прервала его Нина. — Я не согласна.

— Почему?

— Нет, — поддержал девочку Хасан. — Это никуда не годится.

— И как тебе в голову взбрела такая чепуха! — горячилась Нина. — Кого ты хочешь обмануть?

— Да бросьте вы! — не сдавался Залим. — Это же обыкновенная товарищеская взаимопомощь. Сдал работу, получил хорошую отметку — порядок!

— Ну и порядок — мошенничать ради отметок, — покачал головой Хасан. — Да разве в отметках дело? Ведь мы ничего не будем знать. А представь себе, что я заболею, тогда что вы напишете на контрольной по арифметике? Или с Ниной что случится? Или с тобой?..

— Хватит разводить канитель! — оборвал его Залим.

— Хасан дело говорит, — заметила Нина.

— Ох, до чего вы мне оба надоели с вашими разговорами! — со злостью сказал Залим. — Трусы вы, настоящие зайцы! — Он выскочил из комнаты и изо всех сил хлопнул дверью.

Нина с Хасаном остались одни.

— Что это он взбесился? — удивленно спросила девочка.

— Кто его знает! Не по его вышло, вот и злится. Я, пожалуй, пойду, — мне еще картошку копать.

— И я с тобой.

Ребята заглянули в сарай, попрощались с дедушкой Мазаном и ушли.

…Залим бродил по дому туча тучей. Ничего не хотелось делать. Очень обидно было, что товарищи не оценили его идеи. И вообще почему это оба — и Хасан и Нина — никогда с ним не соглашаются? Они-то между собой всегда согласны: что ни предложит Нина — Хасан тут же поддержит, скажет что-нибудь Хасан — Нина чуть не до потолка прыгает от радости. А его, Залима, не слушают. Верно, сговорились. Ну да ладно, он и без них обойдется. Ребят в школе много, найдет, с кем дружить.

Началась передача по телевизору. Залим до позднего вечера проторчал возле экрана. Только утром, придя в школу, он вспомнил, что не сделал упражнения по русскому языку. До начала занятий оставалось двадцать минут. Залим вбежал в класс — там никого не было. Повернулся, чтобы выйти, и в дверях столкнулся с Ниной.

— Хасана не видала? — спросил он девочку.

— Он во дворе, читает.

Залим побежал во двор.

— Хасан, ты упражнение по русскому сделал?

— Да, а что?

— А ну покажи.

Хасан расстегнул ремешок, которым обычно стягивал книги, и протянул Залиму тетрадь. В этот момент в дверях школы показалась Нина.

— Хасан, не давай ему списывать! — крикнула она.

— Не твое дело! — огрызнулся Залим.

Он выхватил из рук Хасана тетрадь, раскрыл ее, положил на скамейку и принялся переписывать упражнение.

— Нет, мое это дело! Мое! — бушевала Нина. — Ты совсем разленился! До звонка еще целых восемнадцать минут, — чем списывать с чужой тетради, сделал бы сам! Хасан вчера пол-огорода картошки выкопал и то ни у кого не сдувал, а ты…

— Еще раз говорю: не лезь не в свое дело, не суй ложку в чужую кашу.

— А вот буду лезть! Перестань обманывать! Надоело!

— Послушай, что ты ко мне пристала? Как хочу, так и поступаю. Тебя не касается.

— Нет, касается!

Залим перестал обращать внимание на Нину и уткнулся в тетрадь.

— Готово! — объявил он минут через пять, щелкая замком портфеля. — Можешь забирать свою тетрадку, — небрежно бросил он Хасану.

— А все-таки это нечестно! — стояла на своем Нина.

— Да пусть его, если уж сам не может сообразить, — усмехнулся Хасан.

— Не смеши народ! — вспыхнув от досады, крикнул Залим девочке. — Очень мне нужна твоя честность, если я из-за нее схвачу двойку!

Повернулся и ушел. А раскрытая тетрадь Хасана так и осталась на скамейке. Хасан молча подобрал ее.

Через минуту прозвенел звонок. Классы наполнились веселой разноголосицей. Во второй средней школе селенья Шоджаны начался учебный день.

— Залим Машуков! — вызвала учительница русского языка Зоя Павловна.

— Здесь я.

— Я вижу, что ты здесь. Бери тетрадь с домашним заданием и иди к доске.

Залим нехотя поднялся, но из-за парты не вышел и стоял, водя указательным пальцем по крышке. Потом, прищурившись, дерзко поглядел на обернувшихся к нему ребят. И тут он встретил пристальный взгляд Нины. Откровенное презрение, которое он прочел в этих ясных глазах, смутило его. Залиму вдруг стало не по себе. Он почувствовал, что, если сейчас подаст учительнице тетрадь со списанной работой, он потеряет что-то очень дорогое. Это будет такая потеря, по сравнению с которой двойка за невыполненное задание — сущий пустяк. Нет, не может он выйти к доске!

— В чем дело, Машуков? Где твоя тетрадь?

— Я забыл ее дома… — чуть слышно проговорил Залим.

— А задание ты выполнил?

— Нет…

— Ну что ж, садись. Два.

Нина облегченно вздохнула. Все-таки есть у Залима совесть! Хасан переживал за приятеля, хотел даже встать и сказать, что они вместе делали уроки, что тетрадь здесь, в классе, да Нина не позволила.

Ребята, сидевшие позади Залима, ничего не могли понять: они видели, что на его парте лежит открытая тетрадь и в ней — сделанное упражнение. Что-то темнит этот Залим!

На перемене Залим стоял один в конце коридора, уныло глядя в окно. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Обернулся — Нина.

— Молодец! — тихо сказала она. — Знаешь, я тебя уважаю! А двойку можно исправить…

— Что это ты меня утешаешь? — не глядя на нее, проворчал Залим. — Маленький я, что ли?

— А я и не думаю утешать. Просто хотела сказать, что ты молодец.

Залим ничего не ответил. Нина тоже немного помолчала, потом предложила:

— Слушай, может, оставим наконец наши споры и будем дружить втроем — ты, Хасан и я?

Школьный день кончился. Залим, Нина и Хасан вышли из школы вместе. Разговор не клеился, всем было не по себе. Залим упорно глядел в землю. И только на перекрестке, когда прощались, с трудом выдавил из себя:

— Правда, ребята, будем дружить… Все трое…

— По-честному? — строго спросила Нина.

Залим, чуть улыбнувшись, серьезно ответил:

— По-честному, — и, бросив на землю портфель, протянул Хасану и Нине руки.