Спасение

6

У пары, поднимающейся по трапу, было трое детей и немереное количество багажа, в периоде теплого климата. Дрикель ждал у основания трапа, в то время как семья разделяла багаж на части, дешевые сумки-петли, которые развалятся прежде, чем закончится их поездка. Мать бежала по трапу, неся шесть сумок к транспорту, по пути принося извинения другим пассажирам, когда задевала их, проходя мимо. Она набрала что-то на своем личном пульте, поняла что ошиблась, чертыхнулась, и набрала повторно. Когда сумки исчезли, она сбежала с трапа, снова принося извинения, затем воссоединилась со своей семьей. Служба безопасности, которая наблюдала за всеми этими нарушениями, начала махать остальной части пассажиров, останавливая их. Шаттл был переполнен, хотя у всех пассажиров были места. Дрикель откинулся назад на стуле и сложил руки на перекрещенных ногах. Только несколько человек обратили внимание на его поношенную униформу. Они видели в нем бюрократа низкого уровня, потому что его обувь была практична и он носил серую одежду. Если бы они хоть чуть-чуть подумали, то они поняли бы, что у него было одно из самых захватывающих рабочих мест в системе.

Но люди редко думали об этом. Возможности столкновения с тем же самым человеком снова, были ничтожно малы. Так по большей части, все игнорировали всех остальных.

Шаттл дважды поднялся и опустился перед посадкой Дрикеля и небольшой горстки людей, среди которых было больше оранжевых комбинезонов. Он направлялся на главную станцию Периода № 889. Большинство людей направлялись, по линиям времени, в намного более благоприятные места, способствующие семейным путешествиям. Все путешествие на миллионы лет его глаза были закрыты. Даже при том, что он не был на шаттле в Оперативных годах, “шесть пункт семь”, каждое движение шаттла было ему знакомо. Он почти мог подготовить курс с закрытыми глазами.

Когда шаттл приземлился в № 889, Дрикель выгрузился один. Это не удивляло его. Никто никогда не выходил из шаттла в этом Периоде вместе с ним, не во всех Оперативных годах он был Сторожем. Когда он спустился с трапа, то вспомнил, почему ему не нравилась эта станция. Он ненавидел здесь воздух, который был слишком сухим. Но там, куда он шел, было еще хуже. Его нос всегда пересыхал, и все, что он мог сделать, это держать достаточно бальзама на губах, препятствуя им кровоточить. Его работа состояла из ответов на требования и охраны оставленных станций в пятидесяти различных Периодов. Эти Периоды, конечно, редко требовали его услуг. Но он всегда ходил в трудные Периоды, которые никто не хотел посещать, даже в академических поисках. Восемь восемьдесят девять Реальных времен были терпимы, но триста тысяч лет дальше вперед были кошмаром.

Когда он сходил с трапа, воздух немедленно высушил нос и глаза. Это был теплый день и чем ближе к поверхности, тем суше был воздух. И это заставило его жаждать своих джунглей. Там воздух был сырым. Он обнимал его как пар, лаская своими дружественными прикосновениями.

Здесь воздух был врагом, забирая его жизненные силы и не давая ничего взамен. Он остановился, чтобы позволить себе снова приспособиться к людям. Они текли вокруг как вода вокруг камня. Большинство носило голубой и фиолетовый, цвета правительственных рабочих, но некоторые шатались на вызывающих туфлях на платформе, выражая свое отвращение к окружающим и общественному транспорту. Большинство этих людей было бюрократами среднего пошиба, которые зарабатывали как раз достаточно денег только для того, чтобы показать, что они зарабатывали больше. Действительно важные люди были невидимы для большинства граждан. Они никогда не выпячивались, носили одежду не производящую впечатление, никогда не тратились для вида на публику. Дрикелю понравилось думать о себе как об одном из них, его дом был местом, куда пошел весь его доход, но в действительности, он был только на один шаг выше, праздношатающегося руководства среднего звена. Различием между ним и ими было просто наличие одной информации. Они только знали то, что принесет будущее. А он был там. И неоднократно.

Толпы всегда вызвали в нем небольшое головокружение. Вдыхая сухой воздух он сделал глубокий вдох, наблюдая как мимо проходят люди. Удача была на его стороне, его вызвали к № 889. У действительно популярных периодов были станции в три раза больше. Многие из этих шаттлов стояли неисправны. Это не удивляло его. Он не мог вообразить причину, по которой люди хотят посетить этот период времени, не говоря уже о жизни здесь. Но очевидно миллионы сделали свой выбор. Он медленно шел через горячий и сухой воздух в самой близкой станции транспорта, позволяя перемещать себя малочисленным толпам. Он узнал несколько лет назад, что спешка никогда не приносит ничего хорошего, особенно в этой работе. Он вошел в здание и вздрогнул, когда понял, что воздух здесь был более теплым и пах еще хуже. Люди выходили из кабин с измененными лицами, но движения оставались те же самые. Беседы текли как хорошая музыка, акцентированная громкими и тихими моментами. Он обошел вокруг линии и вошел в кабину, которая, казалось, была не в порядке. Она фактически была сохранена для обслуживающего персонала. На пульте управления он ввел свой специальный код и затем ступил внутрь.

Шум говорящих толп в терминале исчез в мгновение ока. У него была минута тишины прежде, чем он услышал гул машин и щелчок ключей. Транспортер переместил его почти на километр ниже поверхности…

Он моргнул в удивлении. Все чиновники были вдали от своих компьютеров. Большинство потягивало черного боба, сахарную воду из крутых стеклянных чашек, которые соответствовали их обуви. Они все говорили мягким, оживленным голосом. Высокие стоечки воротников бюрократов и трудовые рукава, напомнили ему о правилах, которые они проводили в жизнь, необходимые только потому, что другие могли бы воспользоваться первенством.

Он сошел с порога в комнату, с высоким потолком который пах сосной. Он всегда думал о нем как о прохладном воздушном аромате, кто-то решил заполнить этот горячий душный офис молодыми деревьями. Дальше вниз на один зал, были высажены деревья Алеизена, и еще дальше, фемсы росли прямо из камня. Компьютеры мигали в различных местах около деревьев, но только немного стульев в комнате были заняты.

Это было Контролем за Шаттлами в течение Периода № 889 и связь с Контролем времени в Периоде Один. Эти двести служащих здесь отвечали за то, что судно пошло в точное место и время, куда оно было запрограммировано пойти. Эта диспетчерская, среди других таких же в каждом Периоде, была сама душа и сердце общества, распространенного в течение почти миллиарда лет времени.

Дрикелю понравилась эта диспетчерская больше, чем в любом из других Периодов, в которых он работал. Ему понравились вид и теплое чувство. Люди здесь сделали это место удобным и радушным. Некоторые средства управления находились в арках, которые были вырезаны прямо в породе. Как на него, там было темно, депрессивно и холодно. Он не мог вообразить, как кто-то мог работать там.

“Эй, Дрикель, прошло много Реального времени”. Крупный человек, носящий высокий, метровый красный парик, поставил свой черно-бобовый, сахарно-водный стакан в грязь около сосны и протянул ему руку.

“Приблизительно тринадцать лет, Красный”. Дрикель переложил свою вместительную сумку в другую руку и вышел вперед, крепко пожимая руку Красного. Он забыл, как звучало его имя, когда здоровался с другим человеком. Красный был одним из его фаворитов.

Он получил свое имя от красных париков, которые любил, ведь он был мальчиком. “Вы молодо выглядите. Все еще живете в Первом, со всеми остальными?”, рассмеялся Красный.

“Ничего себе, какая память. Фактически, когда они продвинули меня, я перемещался в Восемь Семь. Искал себя место внизу, в южном Городе. Все еще переполненном, но не столь плохом как Один”. “Вы действительно должны попробовать глухую жизнь”, сказал Дрикель. Он уже прошел это.

“Моя жена говорила мне то же самое. Кто знает”. Красный пожал плечами и оглянулся вокруг. “Вы пропустили все волнение. Мы фактически имели сигнал Тревоги Времени выше нас этим утром”.

“Вы разыгрываете”, Дрикель не слышал о Тревоге Времени на всех его годах службы здесь. Неудивительно, что никто не работал. Это было реально памятным днем. “Что произошло?”.

“Удивительные нарушения”, ответил Красный. “Последнее, что я слышал четыре”.

“Четыре человека?”.

“Нет”, “Четыре нарушения, прежде чем они были отправлены Контролю. Один восемьсот уровней”.

Дрикель почувствовал, как холод пробежал по его спине. Восемьсот, это было чрезвычайно серьезно.

“Фактическое, физическое нарушение?”, спросил он.

“Больше чем один, если Вы хотите знать технические подробности”. У Красного в его обычно спокойных глазах промелькнула небольшая вспышка. Контроль за Шаттлом никогда не видел так много нарушений.

“Три Мусорщика-планеты попытались украсть шаттл Периода. Мы остановили их силой шестидесяти человек. Контроль переправил заключенных через нас назад к Первому без большой задержки”. “Но достаточной, чтобы вызвать еще два четыреста нарушений!”, вопил кто-то из-за спины. Ясно, группа обсуждала случай с тех пор, как это произошло.

Дрикель с изумлением покачал головой. Обратный выбор времени использовался редко, он очень опасен. Контроль, должно быть думал, что это экстренная ситуация. Он задавался вопросом, обнаружит ли он когда-либо детали. Но он сомневался относительно этого, продвигаясь через рассеянные группы в туннель и качая головой, когда какой-то человек предложил ему стакан. Красный шел с ним в ногу. Они не были действительно друзьями, но возможно они ими стали бы, если бы Дрикель был дружественным типом.

“Что возвращает Вас к хорошему, старому Восемьсот восемьдесят девятому?”, спросил Красный.

“Проблемный период, они хотят мою помощь”.

Красный огляделся вокруг, чтобы удостовериться, что никто их не слушал. “Я получил разрешение теперь f6r, на продолжительные работы. Я буду идти с Вами”. Они направились к дальнему концу большой комнаты, минуя столы и деревья. ” Вас направили в Заднюю комнату, ха?”. Задняя комната была частью высшей степени безопасности Контроля! Это было отделение Контроля, на которое он работал. Только очень немногие в каждом Периоде знали правду о ней — будущее в режиме реального времени. Это знание имело много причин быть столь запрещенным, в любом 500,000-летнем Периоде. Если бы знание Ближайшего будущего вышло, то это разрушило бы общество.

“Да”, сказал Красный, качая головой. “Иногда мне жаль, что они никогда не говорили мне весь будущий исторический материал. Я спал бы лучше, Вы знаете?”.

Дрикель знал. Но он достаточно долго работал, чтобы прекратить бояться Ближайшего будущего. Теперь он только жаловался на это сам себе, так как ему не разрешили обсуждать работу с любыми за пределами Задней комнаты. Красный остановился у простой двери, маркированной: НЕ нашей эры MMR совершенно секретно, и вставил ключ в пульт. После он поместил руку на пластину, на которой вспыхнул оранжевый маленький свет. Дрикель продвинулся и повторил процедуру. Поскольку свет вспыхнул снова, открытая дверь, эти двое мужчин переместились внутрь. Перед ними протянулась длинная каменная прихожая без художественного оформления. Здесь был обработанный холодом воздух. Дрикель задрожал, как всегда делал, когда вступал в Заднюю комнату.

“Вы вообще переходили период?”, спросил он, когда они прошли вниз в зал.

Красный кивнул. “Только однажды, прямо после Второго Исхода. У меня до сих пор кошмары о пустоте”.

Дрикель кивал. “Я перемещался спустя пятьдесят тысяч лет после этого. Я был там несколько раз. Там полностью ничего не стало, за исключением старых судов. Беспорядок, мусорщики-планеты с теми судами. Я возвратился к реальности очень уставший от этого”.

” Там живет вообще кто-нибудь?”, спросил Красный.

“Нет”, сказал Дрикель, когда они достигли конца туннеля и другой массивной открытой двери. “Слишком чертовски холодный и сухой воздух. В течение того времени оставлена вся планета”.

“Удивительно”. “Невероятно. Все уехали во время Второго Исхода, и они закрывают все шаттлы Периода”.

Дрикель посмотрел на Красного. Он увидел туже реакцию, которая прежде была и у него самого. Единственной успокоительной мыслью было то, что у Дрикеля было много пустого Реального времени, чтобы подумать о выборе. “Я имею в виду, думайте об этом, Красный”, сказал Дрикель. “Теперь мы можем жить где угодно во времени, и некоторые Периоды слишком прокляты и переполнены. Но если мы могли бы жить в тот же самый Период без людей, большинство из нас так и сделало бы. Размерные изменения, должно быть, походили на чудо, когда были обнаружены. Более чем два с половиной миллиона варианта выбора необитаемой планеты за Период. Если бы у Вас был такой выбор, то разве Вы не пошли бы и не жили бы в измерении, которое не было так переполнено? Или возможно полностью пустое? Предположите, иметь всю планету в своем распоряжении”.

“Мой ум, не может охватить другие измерения, не говоря уже о двух с половиной миллионах, из них”. “Я продолжаю думать, что, один из моих детей сможет перейти измерение, не говоря мне? Как я когда-либо смогу найти его?”

“Контроль сможет”, сказал Дрикель, хотя не был полностью в этом уверен.

“Это — то, для чего мы здесь”. “Добродетель”, сказал Красный. Но Дрикель мог сказать, что Красный верил этому еще меньше, чем он.

Оператор при исполнении служебных обязанностей была женщина, которая скрывалась за высоким воротником и прятала руки в длинных рукавах. Она все еще носила длинные узкие брюки, но на ее маленьких ногах резкие платформы выглядели ошеломляющими. Она очаровательно улыбнулась Дрикелю, когда тот представился.

Ее имя было Ноуги, и если бы он не отвечал на Тревогу, то возможно, провел несколько драгоценных Оперативных минут, рассматривая ее. Она работала одна в небольшой комнате с каменными стенами, которая пахла высокоплотной сахарной водой. Единственный, свисающий фем покрывал половину ее стола. Позади нее большая станция Контроля заполнила одну стену, другая стена была заполнена маленьким, подобным саням устройством, с обитым многоместным нераздельным сиденьем внутри. Личный шаттл скачка времени.

“Я получила другое распоряжение непосредственно перед тем, как Вы прибыли”, сказала Ноуги.

“На этой станции. Но это что-то вроде расстояния от пункта скачка времени”, кивнул Дрикель.

Те Мусорщики-планеты действительно были нетерпеливы. После первой Тревоги было несколько более серьезных событий.

“Как долго я буду в режиме реального времени?”.

“Пункт скачка времени — час после первой тревоги. Я попыталась получить разрешение доставить Вас ранее, но Контроль не дал добро по некоторым причинам”. Всегда инструкции, чтобы не волноваться о других вещах.

“Подземный шаттл все еще поддерживает то время?” спросил он. Ноуги покачала головой.

“Не факт. Но туннели, главным образом, все еще открыты. Вы получили личный транспорт, в случае провала?”.

Дрикель показал на пояс и поднял сумку. “Получил все мои стандартные уловки”.

“Такое впечатление, что Вы отправляетесь на экскурсию”, сказал Красный.

“Заставляют меня отрабатывать свою зарплату”. Дрикель опять обратился к Ноуги. “Каков источник вмешательства?”.

“Мы не уверены, но мы думаем, что есть Вакуумное судно на орбите над этой станцией, в пункте, куда Вы отправляетесь. Они могут иметь датчики, несовпадающие по фазе”.

Дрикель кивнул. “Хорошо, тогда я иду в это время и отпугивают их”. Он бросил свою сумку на оранжевый стул, затем сел около него, усмехнувшись Ноуги. ” Я должен знать что-то еще?”.

“Только мой Оперативный адрес”, ответила она. “Я закодирую его в Ваши файлы”.

“Если это дело получится, то Вы должны будете навестить нас”, тепло улыбнулся Красный.

Дрикель улыбнулся в ответ. Он справится, он проверял ее файлы. Открытый воротник интриговал, но обувь намекнула на некоторые ценности, которые он не имел. Он махнул рукой. Ноуги кивнула в ответ и нажала кнопку на своем пульте. Следующей вещью была чернота.

Он мягко выругал себя, когда возился в поисках на своем поясе. После очень многих лет в бизнесе было удивительно, что он забыл включить фонарь прежде, чем начать перемещение.

Кджэндерс присоединялся к трем различным семейным группам около старого шаттла, пытаясь притвориться, как будто он пришел вместе с ними. Если бы один из родителей посмотрел на него, то он ушел бы дальше. Маневр должен был выглядеть правдиво, но нельзя слишком перебарщивать. Ему удалось, держаться около шаттла и никакой оранжевый костюм даже не заметил его. Пока, так или иначе.

Он был едва лишь на расстоянии приблизительно в десять метров от шаттла, когда услышал шум. Взрыв волнения волной пробежал через него. Ему пришлось бежать через тротуар и прыгать на уже поднимающийся трап. Он тихонько проскользнул в одно из мест, поскольку дверь уже закрылась. Огни и треск прокатились по помещению. Эта старая вещь звучала так, как будто пыталась развалится в любую секунду. Он уцепился за край подлокотника, толстое старое дополнение, отделившееся под давлением его пальцев.

Самая трудная часть была закончена. Он проскочил триста тысяч лет туда, где ждало судно мусорщиков-планеты. Ему надо затеряться в толпе и затем выяснить путь на судно Мусорщиков-планеты. Старое судно поднялось, затем опустилось назад с мягким ударом. Вставши со своего места, ему пришлось отдирать части одежды от гвоздей, торчащих из кресла. Если бы ему удалось убежать от этого судна, то Контроль никогда не смог бы найти его. Он был бы абсолютно свободен. Но стоя около двери и готовясь медленно спуститься вниз с трапа, как будто он принадлежал здешнему периоду, он почувствовал взрыв холода, сухого холодного воздуха. Ему пришлось подтянуть свой закрытый воротник.

Завывал ветер и пыльная буря из песка слепила глаза. Он неловко вытер лицо, борясь с еще одной бурей в животе. Обычно, он слышал шум судов, унылый ропот бесед, прежде чем выходил из двери. Здесь приветствовал его только ветер. Они, должно быть, нашли способ заглушать звук. Он начал спускаться с трапа и остановился на полпути. Не было никаких людей.

Транспортный вокзал, был не чем иным как грудой щебня. Семьдесят процентов всех шаттлов были припаркованы в одном месте. И большинство из них было очевидно, слишком разбитыми, чтобы кто-либо смог ими воспользоваться. Он был пойман в ловушку в будущем, которое он не признавал. Он посмотрел вверх, ища судно Мусорщиков-планеты, но он ничего не увидел, кроме серого пасмурного неба.