Спасение

11

Мэдисон

.

Прошла неделя, а от Данте не было никаких вестей. Он даже не заходил в книжный магазин, что необычно. Обычно он заходит хотя бы раз в день. Я видела его вдалеке, проходя мимо, но он никогда не подходил близко.

Интересно, не отпугнула ли его моя готовность стать для него такой извращенной? Может, он думал, что я милая, невинная крошка, которую он собирался развратить. А когда он понял, что моя поганая жизнь уже сделала это для меня, он решил, что больше его не интересует.

— Мэдисон! Я так рада, что ты смогла прийти.

Ева обнимает меня.

Я улыбаюсь и отвечаю ей взаимностью.

— Спасибо, что пригласили меня! — кричу я, перекрикивая громкую музыку. — Хорошо выбраться из этого коттеджа.

Она улыбается.

— Тесса очень хотела, чтобы ты приехала. Она сказала, что нам нужно узнать тебя получше!

Она берет меня за руку и тащит за собой через толпу в гостиную. Харпер только что исполнилось двадцать пять, и она устроила для нее вечеринку.

Мне нравится Ева и ее друзья, но я не хочу слишком привязываться к ней. В конце концов, он найдет меня. Он всегда находит. Надеюсь, они не примут близко к сердцу, когда я исчезну без единого слова.

— Ева! Кто все эти люди? — спрашиваю я, оглядывая комнату.

— Друзья из школы. Вон Даррен и Том, — она указывает на двух парней, стоящих у столика с напитками, — и, конечно, ты знаешь Джека.

— Привет, Мэдисон! — Даррен машет рукой, на его лице широкая ухмылка. Том, высокий и атлетически сложенный рядом с ним, просто поднимает свой бокал в мою сторону.

Подходит Джек с пивом в руке.

— Мэдисон, ты здесь! — его дружелюбная улыбка заставляет меня немного расслабиться.

— Не могу же я пропустить день рождения Харпер, правда? — отвечаю я, улыбаясь.

— Кто может пропустить такую вечеринку? — говорит Харпер, появляясь из толпы. — Мэдисон, так рада, что ты пришла.

— С днем рождения, Харпер, — говорю я, улыбаясь.

— Спасибо, — говорит она.

Внезапно из моря гостей вечеринки появляется Тесса с бокалом шампанского.

— Мэдисон, вот ты где! — радуется она, обнимая меня за плечи. — Я уже начала думать, что ты от нас сбежала. Не можем же мы допустить, чтобы ты превратилась в отшельницу, верно?

Она смеется, и звук отдается эхом в шумной комнате. Райли, тихоня, просто кивает мне со своего места.

— Рада тебя видеть, Мэдисон, — говорит она, ее голос едва слышен из-за музыки.

— Ева, ты когда-нибудь представишь нам своего нового друга? — поддразнивает Даррен, подходя к нам. — Или ты планируешь держать ее при себе?

— Даррен, заткнись! — отвечает Ева, ее щеки слегка покраснели. — Мэдисон — не объект, который можно передавать по кругу.

— Эй, я не это имел в виду! — Даррен протестует, смеясь.

— Конечно, Даррен, — вклинивается Том, потягивая свой напиток. — Точно так же, как ты не хотел этого в прошлый раз, верно?

Девушки смеются.

— Даррен просто болтун, — уверяет меня Харпер, закатывая глаза. — Он безобидный.

— Болтун, да? — Даррен притворяется оскорбленным, положив руку на сердце. — Это больно, Харпер.

— О, смирись с этим, — пробормотала Райли, бесстрастно помахав ему рукой. — Ты выживешь.

— Выживу? Я? — Даррен симулирует драматический вздох. — Я ранен. Не мешай мне.

— Послабления? — ответила Райли, на ее лице появилась редкая улыбка. — Не в этой жизни.

— Райли, ты холодна как лед! — восклицает Даррен, хватаясь за грудь. — Кто-нибудь еще чувствует этот холод?

— Только рядом с тобой, — смеясь, добавляет Джек. — Только рядом с тобой.

Смех и шутки продолжаются, заставляя меня чувствовать себя непринужденно и желанно. Джек придвигается ближе ко мне.

Я улыбаюсь ему. Он красив, как парень из студенческого братства, с короткими светлыми волосами и чисто выбрит. Думаю, в последнее время он был довольно кокетлив во время нашей поездки в город, но это было безобидно. Он именно тот мужчина, который должен меня привлекать, учитывая мой опыт общения с типичным парнем. Плохие мальчики — именно такие. Плохие новости.

— Как тебе вечеринка? — Джек спрашивает, его голос низкий.

Я пожимаю плечами.

— Это весело. Вы, ребята, замечательные.

— Конечно, замечательные. — Джек улыбается, наклоняясь ближе, его голубые глаза мерцают. — Хочешь знать, что я думаю о тебе, Мэдисон?

Я тяжело сглатываю, от меня не ускользает кокетливый тон его голоса.

— Конечно, — вздохнула я.

— Таинственная, красивая и немного загадочная.

Он ухмыляется, демонстрируя идеально ровные белые зубы, соответствующие его всеамериканской внешности.

— Определенно интригующая.

Я смеюсь, качая головой на его откровенную попытку польстить мне и пытаясь отмахнуться.

— Уверяю тебя, я не такая уж и загадочная. Загадочная — это уж точно перебор.

Я делаю глоток из своего напитка.

Джек изучает меня, его взгляд задерживается слишком долго, чтобы быть просто дружеским.

— Может быть, но я готов раскрыть правду. Как насчет того, чтобы как-нибудь пригласить тебя на ужин?

Его предложение повисло в воздухе, но все, о чем я могу думать, — это о человеке, которого я пыталась забыть. Данте.

Я делаю глубокий вдох, сердце колотится в груди. — Может быть, — говорю я, улыбаясь.

Джек, кажется, удивлен. Я не сразу соглашаюсь, но он кивает с небольшой улыбкой. Видно, что он не привык, чтобы ему отказывали. Не то чтобы я ему отказала. Я не могу сейчас ходить на свидания, когда все, о чем я могу думать, — это священник, с которым я переступила черту.

— Как работа?

Я тяжело сглатываю.

— Это замечательно. Мне нравится работать в книжном магазине. Как тебе работа в газете?

— Хорошо. Я главный редактор и босс, что очень весело.

Ого. Я не ожидала, что у Джека будет такая должность, даже если это всего лишь маленький городок.

— Это впечатляет в твоем возрасте.

Он улыбается.

— Ну, мой дедушка был главным редактором до меня, но он стал слишком стар.

Я киваю. Политика маленького городка. Джеку гарантировали эту работу, потому что ее получил его дедушка, а не потому, что он получил эту должность благодаря своим навыкам или заслугам.

— Понятно. Должно быть, это весело — быть журналистом.

Он на мгновение задумывается.

— Это весело, но может быть скучно в таком городе, как этот. Не о чем писать.

Я киваю в ответ и оглядываюсь через плечо, чувствуя, что за мной кто-то наблюдает. Никто не выделяется. Значит, у меня паранойя. Эрик хорошо умеет меня выслеживать, но я была бы шокирована, если бы он нашел меня так быстро. Обычно ему требуется месяц или два, чтобы найти меня. Надеюсь, в этот раз у него уйдет больше времени, ведь этот город меньше всех, которые я выбирала.

— Ты в порядке? — спрашивает Джек.

Я возвращаю свое внимание к нему.

— Да, извини. Я отвлеклась.

Ева обнимает меня.

— Пойдем, Мэдисон. Ты должна выпить несколько стопок со мной.

Я неумела пьяница. Однажды, когда мне было девятнадцать, я слишком много выпила на шикарном мероприятии моих родителей и выставила себя дурой. Они не разрешали мне пить до самой свадьбы. Это был последний раз, когда я их видела. И я знаю, что если бы они могли, то притащили бы меня обратно к Эрику и смотрели, как он меня подвешивает и пытает. Мои родители — плохие люди, как и тот, кому они меня продали.

— Предупреждаю, я неуклюжая пьяница.

Ева смеется.

— Разве не все мы такие? Не волнуйся, только не разбей призовую вазу моих родителей.

Она кивает на уродливо выглядящую вазу на комоде.

Я нахмуриваю брови.

— Если это приз твоих родителей, почему ты его не спрятала?

Она смеется.

— Я пошутила. Они оба ее ненавидят, но моя бабушка подарила ее им, поэтому они считают себя обязанными ее выставлять. — Она пожимает плечами. — Если бы ты ее разбила, то оказала бы им услугу.

Она тянет меня к столу, уставленному пуншем и крепкими напитками.

— Водку? — спрашивает она.

Я гримасничаю.

— Если надо.

Она смеется.

— Да ладно, тебе нужно немного расслабиться. Ты слишком напряжена.

Это правда. Я слишком напряжена. Но у меня есть на то веские причины. Моя жизнь была полна опасностей, и я всегда ожидаю худшего. Эрик найдет меня. Когда он это сделает, я снова уйду, прежде чем он сможет меня достать. По крайней мере, я надеюсь, что у меня будет такой шанс. Проблема такого маленького города в том, что в нем меньше мест, где можно спрятаться.

— Хорошо.

Я поднимаю рюмку и встречаю взгляд Евы, которая с волнением наблюдает за происходящим. Ее улыбка заразительна.

— За новые начинания, — произносит она тост, и мы сцепляем наши бумажные стаканчики. Водка обжигает сходу. И прежде чем я успеваю отказаться, Ева наливает мне еще одну рюмку. — Для начала хватит и трех, — кричит она сквозь музыку.

Я опрокидываю в себя следующую рюмку и прихожу в себя, когда она наливает мне третью.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я чувствую, что кто-то наблюдает за мной. Оглянувшись по сторонам, я не вижу никого, кто бы смотрел на меня.

— Последняя, Мэдисон, не трусь передо мной! — Голос Евы возвращает меня в настоящее.

Я улыбаюсь и киваю.

— За новых друзей, — говорю я, отпивая горячую жидкость. Теперь, когда я привыкла к ней, ожог не так силен, но комната слегка кружится.

Я отряхиваюсь, заставляя себя оставаться на месте. Я не могу позволить себе ослабить бдительность, даже на мгновение. И все же, когда смех и разговоры наполняют воздух, я не могу отделаться от ощущения временной безопасности в этом маленьком городке. Как будто, возможно, я наконец-то нашла свое место.

Это опасное чувство, поскольку оно может привести только к разбитому сердцу. Именно поэтому я обычно держусь в тени.

— Пойду поздороваюсь с другими гостями. Увидимся позже? — спрашивает Ева.

Я киваю, хотя от одной мысли о том, что мне придется общаться в одиночестве, у меня сводит живот. Однако я натягиваю улыбку.

— Конечно, до встречи!

Она идет поприветствовать группу парней возле угла. Внезапно я чувствую руку на своей талии и поворачиваюсь, чтобы обнаружить Джека позади себя.

— Что скажешь насчет того, чтобы убраться отсюда и пойти в более тихое место? — спрашивает он, явно более пьяный, чем раньше.

Я улыбаюсь.

— Прости, но мне сейчас не до этого.

Его глаза темнеют.

— Ну же, не будь ханжой.

Он берет меня за запястье и пытается вытащить из комнаты.

Я отдергиваю его.

— Я сказала "нет", Джек.

Он смотрит на меня и уже собирается снова схватить, когда из темного угла появляется огромная фигура. Сердце заколотилось в груди, когда мужчина надел маску.

— Она сказала "нет", придурок, — рычит он.

Этот голос.

Данте.

Я тяжело сглатываю, понимая, что именно поэтому он надел маску.

Какого черта он делает на такой вечеринке?

Если бы кто-нибудь узнал его, разразился бы скандал. Священник не может быть на вечеринке с молодыми людьми, распивающими алкоголь.

— Да, а тебе-то что? — спрашивает Джек, но, обернувшись, бледнеет.

Размеры Данте внушительны, тем более когда на нем надета чертова маска, как у какого-нибудь преступника.

— Отойди или пожалеешь об этом, — предупреждает он, хрустя костяшками пальцев.

Джек быстро уходит, исчезая в толпе.

Темные глаза Данте пронзают меня сквозь отверстия в маске, в них горит огонь ярости.

— Ты пойдешь со мной, — говорит он, и впервые я боюсь человека в маске.

Данте крепко держит меня за руку. Он тянет меня сквозь толпу, море тел расступается перед внушительной фигурой. Я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, в моей голове крутятся вопросы, страх и необъяснимое, зарождающееся любопытство. Я открываю рот, чтобы возразить, но он уже выводит меня с вечеринки на холодный ночной воздух.

— Данте, что происходит?

Наконец мне это удается сказать, и я поднимаю на него глаза. Его лицо по-прежнему скрыто балаклавой, но его глаза, эти знакомые, напряженные глаза, буравят меня. Он ничего не отвечает, продолжает идти, уводя меня от дома Евы к мотоциклу.

Я вздрагиваю, когда вижу его, потому что узнаю его. Он много раз парковался по вечерам у моего коттеджа. Мне всегда было интересно, чей он. И вдруг опасность ситуации становится очевидной.

Неужели он следил за мной?

— Ты преследовал меня, — обвиняю я.

В ответ он лишь неодобрительно хмыкает и бросает мне шлем. Я рефлекторно ловлю его, уставившись на него в своих руках. Он натягивает шлем поверх маски. Я вижу, что он наблюдает за мной, ожидая протеста или неповиновения. Но по какой-то причине я не могу вызвать ни того, ни другого.

Вместо этого я надеваю шлем.

Усмешка Данте низкая и грубая, как гравий. Он перекидывает ногу через мотоцикл, похлопывая пространство за собой. Я немного колеблюсь, прежде чем присоединиться к нему и обхватить его за талию. Он теплый, и, несмотря на страх, гудящий в моих венах, я не могу не прижаться к нему.

Мотоцикл ревет, и мы исчезаем в ночи, оставляя позади пульсирующую музыку и веселый смех. Его преследование и одержимость кажутся мне спасательным кругом, странным маяком в этом некогда чужом мире. Моя жизнь превратилась в вихрь страхов, замаскированных угроз и украденных взглядов. И в центре этого вихря — Данте Дженсен. Священник. Мой преследователь. Мой спаситель?

Когда мы мчимся прочь, я зарываюсь лицом в его спину.

Что происходит? — спрашиваю я себя. Но когда ветер развевает мои волосы, а мотор ревет в ушах, я понимаю, что у меня нет ответов. Пока нет.