Спасение

19

Мэдисон

Я опускаю голову, когда иду по главной улице Фордхерста, замечая суровые взгляды и шепот, которые следуют за мной. Я слышала слухи и имена, которыми меня называют.

Шлюха, грешница, блудница… Данте велит мне не обращать на них внимания, и я не рассказываю ему и половины того, что слышу, боясь, что он выйдет из себя и убьет полгорода. Прошла неделя с момента объявления.

Друг Данте получил сотовый телефон Эрика и телефоны его людей в Мексике и заставил их пуститься в погоню по Лондону следу, посылая отцу то тут, то там свежие новости, чтобы все выглядело убедительно. Они планируют отправить мобильные телефоны своему знакомому в мексиканской банде, чтобы все выглядело так, будто они попали не на ту сторону мафии.

— Эй, Мэдисон. Подожди!

Ева окликает меня, когда я иду по улице.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом, чувствуя себя неловко.

— Привет, Ева. Прости, что не отвечала на твои сообщения, я была…

— Не волнуйся об этом. Я хотела проверить, в порядке ли ты. Как ты?

Я тяжело сглатываю, удивляясь, почему она такая милая, когда все в этом городе относятся ко мне как к мусору.

— Не очень. Я не была готова к тому, что произойдет.

Она машет рукой.

— Не обращай на них внимания. Это в основном пожилые люди. Многие из нас не религиозны и считают, что это здорово, что тебе удалось поймать татуированного священника. — Она хихикает. — Тесса не хочет молчать о том, какая ты легенда.

— О, — говорю я, и легкая улыбка кривит мои губы. — Я рада, что вы не думаете обо мне плохо.

— Конечно, нет. — Она наклонила голову. — Теперь понятно, почему ты не любила Джека.

— Да, я чувствую себя неловко из-за этого.

Она качает головой.

— Не надо, ты же знаешь, что твой отказ заставил его наконец-то пригласить меня на свидание.

Я вскидываю бровь.

— Я думала, тебе не нравится никто из парней в городе?

Она смеется.

— Я тоже! Но я всегда была влюблена в Джека. Что ты сейчас делаешь? Хочешь выпить кофе?

Я пожимаю плечами: — У меня сегодня выходной. Я собиралась зайти за продуктами. Я с удовольствием выпью кофе, если только ты не будешь возражать против шепотков и издевательских взглядов в мой адрес.

Мой тон легок, но за словами скрывается весомость.

Ева закатывает глаза, переплетая свою руку с моей.

— О, пожалуйста. Если у них есть проблемы, пусть разбираются со мной. Пойдем.

Мы направляемся к кафе в конце улицы. Ева, кажется, не замечает суровых взглядов, которые мы получаем, полностью их игнорируя.

Она наклоняется ко мне, когда мы подходим к двери.

— Живя в таком городе, я поняла, что со временем скандалы всегда утихают. Они это переживут. А пока у тебя есть мы.

Я заглядываю в кофейню и вижу Харпер, Тессу и Райли, сидящих за столиком. Они машут нам рукой, когда мы входим.

— Ты не сказала, что они присоединятся к нам, — пробормотала я, внезапно занервничав.

— Все они поддерживают тебя, Мэдисон, как и я. — Она игриво пихает меня в бок. — Пойдем.

Когда мы заказываем напитки и устраиваемся в кабинке, я чувствую, как по мне разливается тепло. Эти девушки знают меня совсем недолго, но уже стали моими самыми близкими подругами. Они не осуждают меня и не заботятся о моих прошлых ошибках. Они принимают меня такой, какая я есть, со всеми моими недостатками.

После того как нам принесли напитки, Харпер подталкивает меня с лукавой ухмылкой.

— Итак, Мэдисон, встречаешься с бывшим священником, да? Должна сказать, это что-то новенькое.

Я краснею, но когда все смеются, трудно не обращать внимания.

— Эй, Данте — хороший человек, — говорит Тесса, вступая на мою защиту. — И Мэдисон не заставляла его отказаться от своих клятв. Он сделал этот выбор сам.

Райли добавляет, сверкая глазами: — Кроме того, разве нет ничего романтичного в том, чтобы бросить всех ради любви? Это как будто из романа.

Ева подхватывает: — Черт возьми, если бы я писала книгу, я бы обязательно включила в нее подобный сюжет. Гарантированный бестселлер, вы не находите?

Мы все смеемся, и я чувствую, как постепенно нервозность уходит. Да, это странный поворот в моей жизни, но, по крайней мере, я прохожу через это не одна.

Харпер ухмыляется.

— Расскажи нам побольше о священнике.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку, которая тянется к моим губам.

— Данте больше не священник, как вы все знаете. И он определенно не такой святой, как раньше был.

Девочки смеются, и я понимаю, как мне повезло, что они есть в моей жизни. Несмотря на все, что произошло, они все еще рядом со мной.

— А если серьезно, Мэдисон, — говорит Тесса серьезным тоном. — Ты счастлива?

Я на мгновение задумываюсь, прежде чем честно ответить.

— Да, счастлива.

Они все улыбаются и поднимают свои чашки в тосте.

— За счастье и любовь, — провозглашает Райли.

Мы дружно поднимаем чашки, и я чувствую благодарность за этих удивительных женщин в моей жизни. Возможно, они знают меня не так давно, но уже успели оказать на меня огромное влияние, и я знаю, что наша дружба будет становиться все крепче.

Пока мы общаемся и узнаем о жизни друг друга, я не могу отделаться от чувства удовлетворения и принадлежности. Это чужое чувство; я никогда не чувствовала, что принадлежу кому-то. Мои родители позаботились об этом. И хотя их отдаленность и холодность всегда будут преследовать меня, я чувствую, что здесь, в Фордхерсте, я смогу по-настоящему исцелиться и оставить прошлое позади.

Мое сердце учащенно забилось, когда я услышала звон открывающейся двери, и даже не глядя, я поняла, кто вошел. В дверном проеме стоит Данте, одетый в рваные джинсы и обтягивающую рубашку-поло, которая демонстрирует его выпуклые мышцы и чернила.

— Говоря о дьяволе, — говорит Ева, усмехаясь.

Он подходит к столу.

— Дамы. Вы не против, если я одолжу Мэдисон?

Они все слегка хихикают.

Тесса смотрит на Данте с озорным блеском в глазах и драматично вздыхает.

— Ну, я думаю, мы можем расстаться с ней… за определенную цену, — поддразнивает она, откидываясь на спинку стула. Она скрещивает руки и с насмешливой серьезностью смотрит на него. — Пообещай нам, что разрешишь ей прийти на вечеринку в субботу вечером.

Глаза Данте потемнели.

— Если только мне разрешат пойти с ней.

Ева ослепительно улыбается Данте, ее глаза искрятся весельем.

— Конечно, ты можешь присоединиться к нам, Данте.

— Отлично, увидимся в субботу, — хмуро подтверждает Данте.

Не говоря больше ни слова, он берет меня за руку, его прикосновение твердое, но нежное.

— Мэдисон, я хочу тебе кое-что показать, — пробормотал он, оттаскивая меня от стола.

Мои новые друзья с весельем и удивлением наблюдают за тем, как Данте ведет меня прочь из кофейни.

Я бросаю на него взгляд.

— Это было необходимо? Разве ты не мог написать мне, чтобы я встретилась с тобой позже?

Данте качает головой, не сводя с меня глаз.

— Я мог бы написать, но какой в этом смысл?

Он ухмыляется, края его рта приподнимаются в дьявольской ухмылке.

Он наслаждается моим дискомфортом, тем, как учащается мой пульс, когда он рядом. Я вижу это по темному блеску в его глазах, по тому, как дрожат его губы, когда он сопротивляется желанию рассмеяться.

Данте вдруг переключает внимание на улицу, где припаркован его мотоцикл, солнечный свет отражается от его хромированных деталей.

— Давай, Мэдисон, — говорит он, протягивая мне шлем. — Запрыгивай. Мы собираемся прокатиться.

Его тон не оставляет места для споров. В его глазах мелькает озорство, почти приглашающее.

Я смотрю на шлем в своих руках, потом снова на Данте.

Я надеваю шлем на голову, закрепляю ремешок под подбородком и сажусь на заднее сиденье мотоцикла. Я обхватываю его за талию. Данте пинает подставку, и двигатель оживает.

С громким ревом мотоцикл приходит в движение. Данте лавирует в потоке машин с такой непринужденной уверенностью, что мое сердце едва не выскакивает из груди. Мы оставляем суету города позади, пейзаж меняется по мере того, как редеют здания. Дорога превращается в извилистую, узкую полосу асфальта, пробирающуюся через пышные зеленые леса по обе стороны.

— Куда мы едем? — кричу я, перекрикивая шум мотора.

— Это секрет, маленькая лань, — отвечает он.

Ответ Данте ничуть не успокаивает неуверенность клубящуюся во мне, но я решаю довериться ему. Он сворачивает в лес, скрывая нас в темноте. Проплутав по лесу несколько минут, он подъезжает к уединенному бревенчатому домику среди деревьев.

Мы оба спрыгиваем с мотоцикла.

Дом представляет собой современное, почти неуместное строение на фоне густого древнего леса. Он странно красив.

— Добро пожаловать в наш маленький кусочек рая, — говорит Данте.

— Что ты имеешь в виду?

Он протягивает связку ключей.

— Я имею в виду, что это наш дом. Наш новый дом.

Мои глаза расширяются от его красоты.

— Серьезно?

— Серьезно, — повторяет Данте.

— Как ты вообще нашел это место?

— Я заказал его строительство несколько лет назад. Я хотел, чтобы это было небольшое убежище от церкви на случай, если дела станут слишком тяжелыми. — Его глаза потемнели. — Это уединенное место, идеальное для того, чтобы мы могли повеселиться.

Я тяжело сглатываю и киваю.

— Хорошо.

Данте ухмыляется, в его глазах играет нотка озорства, когда он отпирает дверь домика.

— Думаю, тебе здесь понравится, — говорит он, открывая дверь и открывая представляя интерьер в деревенском стиле.

Стены и потолок отделаны голыми бревнами, а полированные деревянные полы блестят в мягком освещении. У одной стены находится каменный камин, а из окон открывается вид на окружающий лес во всей его нетронутой красе. Вся мебель — деревянная, от журнального столика до плюшевого дивана, обтянутого клетчатой тканью в деревенском стиле.

— Мне нравится, — вздыхаю я, впитывая теплый, уютный дух этого места.

Данте обнимает меня за талию, притягивая ближе к себе. — Я знал, что тебе понравится, — говорит он, прижимаясь губами к моему уху.

И здесь, в окружении нашего нового дома и безмятежности природы, я чувствую себя умиротворенной. Все сомнения и тревоги улетучиваются, когда мы обнимаем друг друга, купаясь в нашей любви. Это наше святилище, наше идеальное маленькое убежище, где мы можем быть самими собой.

Я смотрю на Данте, в моих глазах блестят непролитые слезы.

— Спасибо, — шепчу я.

— Ради тебя я готов пойти на край земли, — говорит он едва слышным шепотом.

Я прижимаюсь к нему всем телом, наслаждаясь теплом его объятий.

Его глаза переходят на мои губы, и я вижу в них знакомый голод. Но сегодня все по-другому. Речь идет не только о наших "играх", но и о нас, о нашей любви.

— Я знаю, — отвечаю я, сердце колотится. — И я бы сделала то же самое для тебя.

Мы остаемся так на некоторое время, обнимая друг друга в успокаивающей тишине нашего домика.

Отблески камина, который он, должно быть, разжег, прежде чем взять меня на руки, отбрасывают пляшущие тени на стены, создавая атмосферу тепла и близости.

Я опускаю голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному ритму его сердца, который приносит мне необъяснимое чувство покоя. Наконец Данте нарушает тишину: — Я люблю тебя, — шепчет он.

Я закрываю глаза, довольная и защищенная в его объятиях, готовая встретить все, что принесет будущее. Потому что, несмотря ни на что, я уверена в одном. Я — его, а он — мой. Навсегда.