Спасение

4

Мэдисон

На следующее утро я с трудом могу сосредоточиться на чем-либо, кроме того, что произошло в церкви.

Я кончала, пока священник вылизывал меня до оргазма, и мне нравилась каждая секунда. Это было неправильно. Грешно. Он грубый, и в нем есть тьма. Я чувствую это, когда смотрю в его глаза. И это меня немного пугает, но он не такой, как Эрик, мой муж.

Я чувствовала себя виноватой как смертный грех, когда он сорвался и попросил меня уйти.

Проходя по главной улице Фордхерста, почти невозможно не чувствовать себя неловко, когда люди переглядываются и смотрят на меня. Я знаю, что это потому, что я новенькая, но меня беспокоит, что кто-то знает о том, как я вальсировала в городе и соблазнила священника.

У меня сводит желудок, когда я останавливаюсь перед городской закусочной "Солнечный свет". Название не самое удачное, но мне нужна работа, чтобы пустить здесь корни и перестать тратить деньги, которые я украла у Эрика.

Я открываю дверь, и колокольчик над ней звонит, сигнализируя о моем прибытии.

Женщина выходит, широко улыбаясь.

— Хотите столик?

Я качаю головой.

— Нет, я хотела оставить свое резюме. — Я поднимаю лист бумаги. — Я недавно в городе и ищу работу.

Она нахмуривает брови, и выражение ее лица становится жестким.

— У нас нет вакансий.

Я киваю.

— Я подумала, что это может быть так, но не могли бы вы сохранить мое резюме на случай, если у вас появятся какие-нибудь вакансии?

Она наморщила нос, но выхватила резюме у меня из рук.

— Я передам его боссу, но он редко бывает здесь, так как занят в церкви.

— В церкви? — спрашиваю я.

Она поднимает бровь.

— Да, Отец Дженсон владеет закусочной. — Она бросает взгляд на большие окна в передней части здания. — Если подумать, ему принадлежит большая часть этого города. Он был богат до того, как стал священником, поэтому вкладывал деньги в местное сообщество.

У меня сводит желудок, и я киваю, отчаянно желая убраться оттуда.

— А, понятно. Что ж, спасибо за помощь.

Я неловко машу ей рукой и поворачиваюсь, чтобы выйти из закусочной, но тут же натыкаюсь на крепкую мускулистую стену.

Я поворачиваю шею, чтобы заглянуть в те прекрасные темно-карие глаза, которые смотрели на меня между бедер только вчера утром.

— Привет, Мэдисон, — пробормотал он, отступая назад, чтобы оставить между нами некоторое расстояние. — Что ты здесь делаешь?

Я оглядываюсь на официантку, но она уже исчезла.

— Я занесла свое резюме, так как я недавно приехала в город. — Я снова смотрю на него, и его пристальный взгляд вырывает воздух из моих легких. — Она упомянула, что ты босс. Я не знала.

— Я уверен, что смогу найти для тебя работу, но в закусочной нет свободных мест. — Он проводит рукой по волосам. — Почему бы тебе не заглянуть в церковь сегодня пораньше, и мы рассмотрим варианты?

У меня пересыхает во рту, потому что я не думаю, что это хорошая идея для нас — остаться наедине, не после того, что случилось после его проповеди.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — говорю я, убедившись, что никто больше не слышит.

Он улыбается, и это чертовски душераздирающе, как красиво он выглядит.

— Нет, но ты все равно должна прийти.

В его глазах загорается озорной блеск, и я понимаю, что он думает о том, что произошло вчера.

— Как насчет завтрака за мой счет? — спрашивает он.

Находиться в его присутствии достаточно сложно. — О, я не могу…

— Можешь и будешь, — говорит он, его голос понижается на октаву. — Сядь со мной.

Это не вопрос, а требование, когда он кладет руку мне на спину и направляет меня к пустому столику.

— Хорошо, — бормочу я.

Официантка, которая была сукой из-за моего резюме, подходит с фальшивой улыбкой на лице. — Что вам принести, сэр? — спрашивает она.

— Принесите мне тарелку блинов, — говорит Данте, сурово глядя на нее. — И все, что пожелает Мэдисон.

Я встречаю ее смертельный взгляд. — Мне тоже блинчики и капучино, пожалуйста.

— Сейчас принесу.

Она уходит за нашим заказом, оставляя нас с Данте наедине. Он сексуален в своей священнической мантии, но в повседневной одежде он вызывает у меня желание встать на колени и умолять его лишить меня девственности. Обтягивающая рубашка обтягивает его мускулистую грудь, а чернила, которые я заметила под его воротником раньше, стали еще более заметны на груди и руках, заставляя мой рот наполниться слюной.

Он сжимает пальцы, глядя на меня.

— Я должен извиниться за вчерашнее.

— Извиниться? — уточняю я. — За что?

В его темных глазах мелькнул проблеск веселья, когда он покачал головой.

— Думаю, ты знаешь, за что. — Он тяжело вздыхает. — Я воспользовался преимуществом, и мне жаль, что все зашло так далеко.

Я киваю.

— Конечно. Мне тоже жаль.

— Почему ты извиняешься? Ты не сделала ничего плохого.

Я пожимаю плечами.

— Я была добровольным участником.

Его челюсть сжимается, и я замечаю, как он сгибает пальцы.

— Дело не в этом. Я в роли авторитета, и я воспользовался этим.

Между нами повисает напряженная и тяжелая тишина, пока официантка не возвращается с нашим заказом.

— Могу я предложить вам что-нибудь еще, босс?

Он качает головой, не сводя с меня глаз.

— Нет.

Ему опасно так смотреть на меня на людях. Взгляд такой откровенный и нечестивый. И все же он не разрывает наш зрительный контакт.

— Продолжим, — говорит он, как только она уходит.

Мой желудок урчит, ведь я сегодня ничего не ела.

— Спасибо.

Он наклоняет голову.

— Не за что, маленькая лань.

Я беру вилку и пробую блинчики.

— Очень вкусно, — говорю я, закрывая глаза от сладкого вкуса кленового сиропа.

— Не так вкусно, как то, что я ел вчера утром.

Я напрягаюсь, тепло разливается по моим венам и зажигает меня изнутри.

— Тебе не стоит об этом говорить. В конце концов, ты только что извинился за это.

Он хихикает, явно находя мой дискомфорт забавным.

— Возможно, мои извинения были не совсем искренними. Я хочу сделать с тобой гораздо больше, маленькая лань, — пробормотал он, не сводя с меня глаз. — Но я должен следовать своим клятвам.

Разочарование охватывает меня, и я киваю.

— Да, я знаю.

Я опускаю взгляд на блинчики и подталкиваю кусочек к своей тарелке.

— Чем ты занималась до приезда в Фордхерст? — спрашивает он, быстро меняя тему.

Я тяжело сглатываю.

— Вообще-то у меня никогда не было работы.

Его челюсть сжимается.

— Тогда какой работой ты хочешь заниматься?

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

— Официанткой было бы неплохо, но я готова ко всему.

Я не хочу показаться отчаявшейся, но если я буду продолжать тратить свои деньги, они быстро закончатся.

Данте прочищает горло.

— У меня есть вакансия в книжном магазине. Думаю, это единственная вакансия на данный момент.

Мои глаза расширяются.

— Ого, ты еще владеешь книжным магазином?

— Да, я владею несколькими заведениями в городе.

— Почему ты решил стать священником?

Его взгляд устремляется на меня, в глазах появляется опасный блеск.

— Потому что я пытаюсь держать часть себя под котролем. И обращение к Богу показалось мне лучшим способом сделать это.

Мои глаза опускаются к чернилам на его груди и руках.

— Должна признать, ты не соответствуешь стереотипу священника. Уверена, твое прошлое не такое, как все ожидают.

В его глазах вспыхивает огонь, и я быстро добавляю: — Не то чтобы это было моим делом, конечно.

Его губы кривятся в ухмылке, и наступает короткое молчание, прежде чем он отвечает.

— У всех есть прошлое, Мэдисон. Просто у некоторых оно более красочное, чем у других.

Его взгляд задерживается на мне, тяжелый и напряженный.

— Как и у всех есть секреты.

Я киваю в ответ, потому что он знает мой секрет. По крайней мере, отрывки из него. Что я бегу от своего жестокого мужа. Я хочу знать его секреты, но не выпытываю.

Я делаю еще один глоток своего напитка.

— Как давно ты живешь в Фордхерсте?

Он приподнимает бровь.

— Четыре года, — отвечает он после паузы, ничего больше не выдавая.

Разговор заходит в тупик, и мне хочется поскорее убраться оттуда. Все, о чем я могу думать рядом с этим человеком, — это грязные, запрещенные вещи.

Я опустошаю свою тарелку, смакуя последний кусочек вкусных блинчиков.

— Спасибо за завтрак, Данте, — говорю я.

Когда я отодвигаю стул и встаю, он смотрит на меня неправильно и греховно. Ощущение тяжести заполняет комнату, напряжение между нами накапливается, как электрический заряд.

Данте встает и направляется ко мне, беря меня за запястье.

— Увидимся после обеда? — спрашивает он, но это не вопрос. Это звучит как требование. И я практически таю в луже, когда он прикасается ко мне.

— Конечно, во сколько? — пискнула я.

Он ухмыляется.

— Около шести. Тогда увидимся, маленькая лань?

Я вздрагиваю, не понимая, почему это прозвище так сильно на меня влияет. Отойдя подальше, я стараюсь держаться от него на расстоянии. В конце концов, мы на людях. Я забываю ответить, и он повторяет.

— Увидимся? Не разочаровывай меня, Мэдисон.

Я киваю, у меня пересыхает во рту, чтобы ответить, а затем спешу покинуть закусочную как можно быстрее.

Черт возьми, я попаду в ад. Соблазнить священника один раз — уже плохо, но продолжать идти по этому пути опасно для нас обоих. Это может разрушить его карьеру и вынудить меня покинуть этот город, даже не основаясь. Меня тошнит от переездов.

Я едва ли могу двигаться достаточно быстро, когда мчусь по улице, почти не глядя, куда иду. И тут я врезаюсь в девушку примерно моего возраста, разбросав ее продукты по земле.

— Мне так жаль! — говорю я, приседая, чтобы помочь ей собрать их. — Я не знаю, что со мной не так сегодня утром. Я просто неуклюжая.

Она улыбается мне и качает головой.

— Не волнуйся об этом. У меня тоже бывали такие дни.

Напряжение внутри меня ослабевает, когда я помогаю ей собрать оставшиеся продукты.

— Кстати, меня зовут Ева. Кажется, я тебя не видела здесь раньше.

— Мэдисон. — Я качаю головой. — Нет, я приехала сюда в эти выходные.

Она выглядит немного удивленной.

— О, ты приехала на каникулы?

— Нет, я надеюсь остаться. — Я передаю ей пакет с продуктами, который собрала. — Я сняла коттедж на окраине города.

— Не коттедж фермера Джона?

Я киваю.

— А что? Это плохо?

Она смеется.

— Нет, просто он так долго пустовал. Я думала, его никто не снимет.

— Это объясняет, почему там такая помойка. — Я оглядываю улицу. — Здесь ведь есть хозяйственный магазин?

Ева гримасничает.

— Да, но он чертовски дорогой. Лучше всего ехать в город, но это тридцать минут езды.

Я тяжело сглатываю, ведь у меня нет водительских прав. Это значительно усложняет побег от Эрика.

— А автобус ходит?

— Не регулярно. Вот что я тебе скажу: почему бы тебе не поехать со мной в город в пятницу? Я все равно еду. Ты можешь поехать со мной.

Я немного насторожилась, поскольку редко доверяю незнакомым людям. Однако, похоже, у меня нет выбора.

— Ты уверена?

Она кивает.

— Да, мне не трудно.

— Хорошо.

Она протягивает мне свой телефон.

— Введи свой номер, и я напишу тебе, во сколько я тебя заберу. Коттедж находится по дороге в Буффало.

Я ввела свой новый номер, радуясь, что потратила время на его запоминание.

— Вот так. Увидимся в пятницу.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Подожди, Мэдисон.

Я снова поворачиваюсь к ней лицом.

— Мы с несколькими девушками собираемся выпить сегодня вечером. Ты должна присоединиться к нам.

Мое сердце колотится, а ладони потеют, потому что мысль о том, чтобы завести друзей, пугает меня. Если я заведу здесь друзей, а потом меня найдут, бежать станет еще труднее. Однако я уже целую вечность не отрывалась по полной.

— Конечно, напишешь мне подробнее?

Она кивает.

— Обязательно.

И затем она уходит в противоположном направлении, а я продолжаю прогулку в городе. Может, там и нет хозяйственного магазина, но я планирую осмотреть это место. В конце концов, мне все равно больше нечем заняться, пока я не встречусь с греховно красивым священником, который сводит меня с ума от желания.

Мне следует уйти и не приходить, потому что то, что мы сделали вчера после его проповеди, было неправильно. Нет сомнений, что сегодня днем он намерен обсудить не только мои варианты. Если наше вчерашнее общение наедине что-то и доказало, то священник подозрительно плохо контролирует свои порывы.