Спираль страстей

Глава 9

У подполковника Александра Сафонова было два одинаковых шоколадно-коричневых костюма двойной вязки. Оба они были куплены недавно, чтобы заменить его единственный другой костюм, ржавого цвета с белой прострочкой, который он в конце концов оставил, потому что его потрепанное состояние начало привлекать внимание. Он купил два одинаковых костюма по трем причинам: они были на распродаже, он любил шоколадно-коричневый цвет, и редко когда в любом магазине можно было найти два длинных костюма сорок восьмого размера, которые выглядели бы достаточно средними, чтобы Сафонов чувствовал себя комфортно. С самого первого дня, когда Александр Дмитриевич появился в одном из своих новых костюмов и рассказал Невзорову о том, что он сделал, Алексей гадал, как ему это удастся. Как, черт возьми, кто-то мог носить два одинаковых костюма? Будет ли шеф носить один из них до тех пор, пока он не будет нуждаться в чистке, а затем переключится на другой? Будет ли он чередовать их по неделям? Днем? Не отложит ли он одну из них в сторону в своего рода добровольном плане увольнения до тех пор, пока ее пара полностью не износится, как ржавый костюм для отдыха? К счастью, на правом плече одного из них вскоре появилась тройка неизбежных двойных складок. Невзоров наблюдал за этим с неизменным интересом. За шесть недель, прошедших с тех пор, как шеф купил эти костюмы, он не снимал их ни разу. Складки появлялись беспорядочно. Казалось, он просто каждое утро залезал в шкаф и хватал один из них, не заботясь о том, был ли это костюм слева или справа. На самом деле Алексей удивился бы, если бы шеф поступил иначе.

Этим утром Сафонов надел костюм без складок, откинулся на спинку стонущего вращающегося кресла и неторопливо прочитал отчет Невзорова. Оба они пили дымящийся кофе; Алексей - в пластиковом стаканчике из автомата в дежурке, а Александр Дмитриевич − из приземистого синего термоса с широким горлом. Невзоров потер глаза, посеревшие от недосыпа, и пожалел, что не может разбить крошечный радиоприемник "Хитачи", стоявший позади шефа на картотечном шкафу. Тот играл непрерывно, его громкость была уменьшена до приглушенного шепота поп-музыки, настолько слабого, что только случайная музыкальная фраза или обрывок лирики были узнаваемы. Эта музыка прерывистого приема сводила Алексея с ума, как китайская пытка водой. Он отчаянно пытался не обращать на это внимания. Не отрывая глаз от отчета, Сафонов потянулся к своему синему термосу и сделал большой глоток того, что, как знал Алексей, было самым черным и густым кофе, который только мог проглотить человек. Невзоров громко и с наслаждением сглотнул, а потом неторопливым жестом положил свою огромную медвежью лапу рядом с головой, продолжая размышлять.

- Что ж, это довольно интересно, - протянул подполковник, бросив отчет на стол и повернувшись к Алексею. Он вытащил из кармана рубашки простую белую пачку сигарет "LM" и закурил от пластмассовой зажигалки с эмблемой бульдозера. Он сунул зажигалку в нагрудный карман пиджака под вездесущую трехцветную булавку на лацкане.

- Что ты собираешься делать?

- Мне нужна ваша подпись на бланке приоритетного запроса на три вскрытия. − Три?

− Жидкость и ткани Ирины Калманок. Я хочу, чтобы с ней провели те же тесты, что и с двумя другими.

- Ладно.

− Я хочу посвятить следующую неделю исключительно этому. Я не работаю над чем-то, что не может подождать.

- Думаю, мы могли бы это сделать. А что еще?

- И я хочу одолжить Светлану у ее отдела на время.

Сафонов наморщил лоб и пригладил большим пальцем линию волос. Он всегда стригся у первоклассных парикмахеров.

− Я постараюсь, - сказал он и стряхнул пепел с сигареты ногтем мизинца. Он громко вздохнул, выдвинул один из нижних ящиков стола острым носком ботинка и откинулся на спинку скрипучего стула, чтобы нормально вытянуть ноги. Задумчиво прищурившись, он спросил:

− Какая у тебя версия?

Невзоров покачал головой.

- Вазген говорит, что они могли передать друг другу какую-то вирусную инфекцию, очень заразную. - начал подполковник.

- Нет, и я не думаю, что Вазген тоже на это купится. Если эти девушки были уличными проститутками с высоким оборотом клиентов и небрежной гигиеной, тогда возможно. Но они даже близко к этому не подходят. Они высокого класса, как и их клиентура. − Невзоров помолчал, потом добавил: - А это значит, что если эти смерти окажутся убийствами, то, когда все выйдет наружу, у нас на руках будет непростое дело.

− Да. Я тоже об этом думал. Тебя это не угнетает?

− Это может быть кто угодно. Не обязательно мужчина. Я не вижу лучшего подозреваемого, чем эта Кропалева.

- Если она знает о наследстве. И это только объясняет смерть Стекловой. А как насчет двух других?

- Может быть, они знали что-то, чего не должны были знать.

- Но Калманок умерла почти за три недели до Стекловой.

− Никогда не знаешь наверняка,- сказал Сафонов. - Больше всего меня беспокоит то, как умерли все трое. Даже если это отдаленно похоже на вирусную инфекцию, это означает, что это экстраординарное явление.

− Яд?

- Вазген говорит, что если так, то это какая-то экзотика. Они нашли бы наиболее распространенные при вскрытии и предварительных анализах, которые они сделали до сих пор.

Невзоров закурил и затянулся.

- Допустим, это экзотический яд, - сказал он. - А много ли у этих женщин общих знакомых, которые обладают техническими возможностями для введения такого яда?

Подполковник фыркнул.

− Я тебя прошу, Алексей. Умный старшеклассник мог бы воспользоваться интернетом, чтобы узнать такие вещи. Черт, если они могут строить атомные бомбы из рецептов во всемирной сети.

- Если у них есть плутоний. Я знаю, что может сделать кураре и что может сделать варфарин, но я не могу достать его в соседней аптеке. А если бы и мог, то в интернете не написано, как отравить им людей, не обнаружив его при вскрытии. Большинство людей использовали бы более неуклюжий яд-цианид, никотин, стрихнин - что-то, что уже было обнаружено в тестах Вазгена. Подумайте об экзотических отравлениях в криминальной истории. Кто были те люди, которые часто их применяли?

Александр Дмитриевич немного подумал, вяло дыша приоткрытым ртом.

− Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он уставился на носки своих туфель и пошевелил ими, отчего кожа заскрипела. - Мы не знаем, что найдет Оганян, но мы знаем, что все три женщины умерли после аналогичной болезни, которая продолжалась несколько дней. Предоставленные, из того немногого, что мы знаем, материалы показывают, что их болезни характеризуются довольно распространенными симптомами. Но если бы я собирался убить кого-то таким образом, это именно то, что я хотел бы.

- Думаю, да, - сказал Сафонов, медленно кивая, не отрывая глаз от своих туфель.

- Следующий момент, - добавил Алексей. - Сколько девушек по вызову сейчас болеют лихорадкой, страдают от головной боли, боли в груди и симптомов "гриппа" в середине лета? Я не говорю о периоде критических дней.

Подполковник затушил сигарету в прозрачной хрустальной пепельнице в форме пятиугольника. Он тяжело опустил ноги на пол и закрыл ящик. Положив оба локтя на стол, он вяло пролистал компьютерную распечатку отчета патруля, который лежал между ними.

- К чему ты клонишь? − он спросил. - Всегда есть вероятность, что это маньяк. Если появится еще одна жертва. Я собираюсь работать в этом направлении.

Сафонов, не говоря ни слова, пристально смотрел на майора, фамильярным кататоническим взглядом, от которого большинству мужчин становилось не по себе. Шеф не сводил с подчиненного глаз. и пока тот извивался, его разум быстро перемещался в другом направлении. Как и у многих людей с одаренным интеллектом, идиосинкразия были естественной частью сложного характера Александра Дмитриевича. Его старомодная одежда и манеры были невинно обманчивы, так как его проницательность в следственной работе намного превосходила его небольшие достижения в общении и эмпатии.

− Ну, что же, Алексей, - протянул он, подтолкнув отчеты патруля через стол к Невзорову, − Похоже, у тебя есть работа. Действуй.