Спираль страстей

Глава 2

Морг бюро судебно-медицинской экспертизы ?2 располагался на улице Дагомысская 39, напротив Больничного Городка и Университета юстиции. Как медицинское учреждение, имеющее самые большие помещения для хранения тел, она принимала большую часть жертв насильственных преступлений в городе. Горбольница ?4 была для молодых интернов, пробовавших свои силы в травматологии, чем-то вроде полигона. Харин и Невзоров подъехали к заднему входу больницы и свернули на подъездную дорожку, ведущую в отделение неотложной помощи и морг. Они припарковались за машиной, которая, как они узнали, принадлежала одному из дежурных стажеров, и прошли через подъездную дорожку к пандусу, где загружались фургоны морга. Утренний воздух уже стал гнетущим, отскакивая от асфальта и зависая в сырых цементных стенах пандуса. Серые металлические двери лифта открылись, и они вошли в обшарпанную кабину, которая с ледяным движением погрузилась в мир морга из белого кафеля и нержавеющей стали. Они остановились у стола прямо за блестящими вращающимися дверями и представились девушке на рецепции.

Харин подумал, что она слишком хорошенькая, чтобы работать в морге. Невзоров объяснил ей, что им нужно, и попросил позвать доктора Оганяна.

- Он сейчас на вскрытии, - сказала девушка, снимая со стены планшет и листая страницы длинными пальцами с рубиновыми ногтями. Ее чалые волосы были длиной до плеч, зачесаны назад с обеих сторон и удерживались на месте черепаховыми гребнями. Ее речь была четкой, губы четко вырезали каждое слово. Харин влюбился в ее рот. - давайте посмотрим, - сказала она. - Это неизвестная, вторая за сегодняшнее утро, с пометкой "возможное убийство". Вы можете войти посмотреть. Вазген Юрьевич будет примерно на полпути. Он набросился на нее, как только она вошла. - Харин поморщился от такого выбора слов.

- Мы выпьем по чашечке кофе и вернемся,- сказал Невзоров.

- Пока, - сказала она и улыбнулась.

- Она новенькая, - сказал Харин, когда они возвращались.

- Почти каждый раз, когда мы приезжаем сюда, появляется новый, - отметил Невзоров.

К тому времени, как они поднялись на угрюмом лифте к автоматическому закусочному бару, где стоически выцедили кофе из бумажных стаканчиков, а затем спустились вниз, Оганян уже закончил вскрытие и разговаривал по телефону. Он сидел на углу второго стола и говорил доверительным тоном, который Невзоров привык слышать от врачей, и это было естественно для самоуверенного патологоанатома. Закончив, он встал и с легкой улыбкой пожал им руки.

- Они готовят вам отчет, - сказал он. - Надеюсь, ты не ждешь от меня чего-то очевидного.

Бледный цвет лица Оганяна и тонкие интеллигентные черты внешности всегда напоминали Невзорову проницательного психолога, интеллигентного философа. Оганян с его родословной из армян, татар, русских и евреев был ростом даже выше Невзорова. Высокий рост и крепкое телосложение давали ему силу, необходимую в ежедневных схватках с трупами. Он был щеголеватым костюмером, предпочитавшим костюмы-тройки с явно старомодным кроем, что привлекало внимание в быстро развивающейся армянской диаспоре Сочи, где он пользовался довольно мрачной популярностью.

- Я стараюсь никогда ничего не ожидать, - сказал Невзоров.

- Очень безопасная философия, - согласился Оганян, не принимая это замечание всерьез.

Он взглянул на Харина, который неопределенно дернул бровями.

- Отчет будет напечатан вскоре после обеда, - сказал Оганян, коснувшись чистой пряди своих темных волос, - но я могу дать вам краткий обзор.

Он скрестил руки на груди, обнажив фарфоровые запонки и новые, тонкие, как вафля, "Сейко" на толстом волосатом запястье. Некоторые полицейские из отдела убийств называли Оганяна 'Безвкусным стражем Аида', но Невзоров видел его иначе. Ему приходилось это делать. Главный судмедэксперт был едва ли более элегантен, чем сам сыщик. Они, как два профи, понимали друг друга и имели больше общего, чем необычный интерес к трупам.

- Ей уже за сорок, хотя телосложением она на десять лет моложе. Ее шейка матки покрыта шрамами от абортов, вероятно, нескольких из них, и у нее есть герпесные поражения вокруг ее гениталий и один у правого края рта. Конечно, не обязательно один и тот же вирус. У нее один синяк примерно в шести сантиметрах ниже вульвы на внутренней стороне левого бедра и еще один, поменьше, на левой икре. Я думаю, что они связаны с причиной смерти. Единственные другие свидетельства насилия-несколько любопытных посмертных ран на ее ягодицах ... - нудно стал читать отчет Вазген.

- Нашедшие труп поранили ее, прежде чем поняли, что нашли. - отозвался Невзоров.

- Ммм. Похоже, она умерла от острой асфиксии со смертельной гипоксией, - сказал Оганян. - Она утонула? Я пока не знаю. Может быть.

- Может быть? Ты не можешь сказать?

Оганян слегка нахмурился, озадаченно отмечая нетерпение Невзорова.

- Все не так просто, - сказал он. - ты никогда раньше не рассказывал мне об утопленниках.

- В этом есть смысл.

- Не припомню, чтобы ты когда-нибудь привозил мне человека, ставшего жертвой утопления, - многозначительно сказал Оганян. - Дело в том, что нет никаких анатомических или химических находок, которые однозначно и безусловно характеризовали бы утопление. Это может быть установлено только историей, обстоятельствами, окружающими смерть, и полным вскрытием, чтобы исключить другие причины смерти. Это процесс исключения других версий. Ничто не "доказывает" утопление.

Оганян жестом скрестил руки.

- Она плавала в воде, ее легкие были отечными. Но многие вещи вызывают отек легких. Например пневмония. Часто при утоплении отек представляет собой большое количество пены, выступающей изо рта и ноздрей жертвы. Но это также верно и в отношении некоторых смертей, связанных с наркотиками. Здесь этого не было. Однако там было значительное количество высоковязкой слюны. Примерно в шестидесяти процентах случаев утопление приводит к кровоизлиянию в среднее ухо. Здесь его не было. В желудке не было воды-тоже обычное явление при утоплении. От алкоголя остались только следы. Короче говоря, мы обнаружили "симптомы" утопления, и она была найдена плавающей в воде, но других общих признаков смерти от утопления не было. И она была проституткой, что делает все подозрительным. Это мои первые впечатления.

После этого монолога Оганян остановился.

- Ты хочешь, чтобы я продолжал?

Невзоров проигнорировал риторический вопрос.

- А как насчет яда? - пришла ему в голову идея.

- Я так не думаю. Но я сделал срезы тканей, и мы проведем токсикологические исследования. - Патологоанатом улыбнулся. - Тогда я смогу назвать тебе "вероятную" причину смерти.

Один из помощников Вазгена вышел после вскрытия из

помещения с маленькой пенопластовой коробочкой, в которой хранились образцы, необходимые полицейской лаборатории, и папкой с фотографиями, сделанными патологоанатомом.

Харин взял контейнер, сел за второй стол и сверил содержимое с бланком запроса на вскрытие. Затем он заправил мультикопировальный бланк в планшет и принялся его заполнять.

- Мы получили краткую информацию об этой женщине как раз перед тем, как вошли, - сказал Невзоров, отодвигаясь от пишущего Харина. - Ты прав. Она проститутка. Лев даст тебе все, что мы знаем по ней. А как насчет наркотиков?

- Если она и использовала их, то не иглой, - сказал Оганян. - Она была чиста. Ни намека на старые шрамы. Никаких обонятельных признаков употребления кокаина. - Он прочел мысли Алексея. - Тело у нее было чистым. Если там и было что-то сомнительное, то мы обнаружим это в лаборатории, а не на теле.

- Это потрясающе, - сказал Невзоров. - посмотри на это с моей точки зрения, Вазген. Подобные случаи избавляют мир от самого скучного явления - смерти без воображения. Это потрясающе. Бесспорно, самое значительное событие после начала жизни - это ее окончание. И все же мне постоянно напоминают, как мало серьезного внимания люди уделяют этому. Если кто-то считает, что зло банально, ему следовало какое-то время побыть рядом со смертью.

Алексей спокойно ждал, пока патологоанатом выдержит театральную паузу.

− Каждый день я вижу людей, которые внезапно променяли это существование на другое, с явно не большим творческим усилием, чем требуется, чтобы открыть кран и получить стакан воды. Если бедная женщина умерла от болезни, несчастного случая или самоубийства, тогда я могу с уважением отнестись к космическим последствиям. С другой стороны, если кто-то придумал ее уход, не разобравшись в очевидном, что ж. Я могу быть только благодарен зановую работу. − сказал Вазген, освобождая себя от моральной оплошности, заключавшейся в том, что он слишком сильно наслаждался тем, чего ему следовало бы желать с самого начала. Все это было сказано со смесью шутливости и греховности, которую трудно было отличить.

Вазген Оганян был самым беззастенчивым человеком науки, которого Невзоров когда-либо знал. Мобильник Невзорова запищал у него на поясе. Это была Светлана Возович. Алексей рассказал ей о случившемся, и они договорились встретиться в кафе на Пластунской через полчаса. Харин дописал бланк и оторвал желтую копию, чтобы отдать девушке в регистратуре. Он уделил ей немного больше времени, спросив, разборчивы ли его исправления на ее копии. если она заметила что-то, что он пропустил.

- Хорошо, - сказал Невзоров Оганяну. - Как скоро ты дашь мне знать о подробных результатах?

Он знал, плюс-минус несколько дней, но Лев отчаянно пытался произвести хорошее впечатление на девушку. Ему не помешает еще пара минут.

- Результаты анализов лекарств-завтра. Срезы тканей-пять дней, может быть, неделя. Токсикологические анализы, две-четыре недели, если они будут включены в график ротации вместе со всем остальным. Если это срочно, жизненно важно, я могу сделать это ближе к двум неделям, чем к четырем. Невзоров покачал головой.

- Это не срочно. А потом добавил: - Жаль, правда?

− Что?

- Что это не срочно.

Улыбка веселья медленно появилась на лице Оганяна, когда он полез в нагрудный карман пиджака и достал золотой портсигар. Он предложил ему сигарету.

Невзоров взял одну. Он прикурил ее от такой же зажигалки.

− Печальное наблюдение, - сказал он.

Алексей глубоко вдохнул утонченный "Данхилл". Он повернулся к Харину и девушке, слишком хорошенькой, чтобы работать в морге.

- Тем не менее ... - сказал он. - нам пора.