Спираль страстей

Глава 26

В фургоне наружки было душно и жарко. Невзоров, Калинкин а вместе с ними техник-электронщик обливались потом, несмотря на то что приоткрыли заднюю дверцу фургона. Ничего хорошего из этого не вышло. Снаружи ночной воздух был совершенно неподвижен. Невзоров и техник, откинув на затылок наушники, пили холодную минералку из мини-холодильника, когда в трубке раздался щелчок. Техник щелкнул тумблером, и большие хромированные колеса начали вращаться позади них, когда Калинкин наклонился вперед, упершись локтями в колени, и прислушался.

Голос Роберта был низким и бесстрастным, отчего обычно лиричный вкцент звучал безжизненно. Он заговорил со Светланой, не называя себя.

− Я хочу приехать сегодня вечером.

Последовала секундная пауза, когда Возович узнала его голос. Калинкин затаил дыхание. Он знал, что полиции нужно несколько часов, чтобы подготовить комнату.

− А, Роберт. − Раздался гортанный смех Светланы. - Нет, нет. Я в городе. Сегодня или завтра?

− Меня устраивает это, - сказал Роберт. - Нет, не завтра.

Он не стал ничего объяснять.

− Сегодня вечером? - с надеждой спросила Светлана.

Роберт не ответил. На заднем плане Невзоров услышал разговоры. Те голоса то звучали громко, то затихали. Ему сообщали, что Роберт может позвонить из больничного кафетерия и что его трудно будет услышать. Впрочем, так оно и было. без проблем.

− У меня хороший снег, - сказал он наконец. Светлана засмеялась и тихо, игриво зарычала.

− Значит, сегодня вечером?

Роберт не ответил.

Калинкин, не привыкший к прослушке, задумался, может ли Роберт сказать, что что-то происходит. Он посмотрел на техника в тусклом свете крошечных мигающих огоньков. Молодой человек покачал головой и усмехнулся.

− Сегодня вечером? - снова спросила Светлана.

Катушки магнитофонной ленты непрерывно вращались, собирая лишь тишину, редкие отдаленные голоса, обрывки смеха.

− Я этим вечером свободна, Роберт, - сказала Светлана.

−Ладно, - сказал Гимаев. - Но не у меня. В отеле.

− Мне все равно, где мы будем, - небрежно сказала Светлана.

− В отеле "Хаятт Ридженси" есть номера со стереосистемой, - сказал Роберт. - Я возьму один на твое имя на эту ночь. Я буду там в девять.

−Я принесу записи, - сказала она.

− Хорошо.

Роберт прервал связь. Техник быстро прокрутил пленку для Невзорова, который записал ее слово в слово на маленьком служебном магнитофоне. Алексей сунул кассету в карман и выскользнул через заднюю дверь фургона. Через несколько минут он уже мчался по шоссе, в нескольких километрах от здания ГУВД. Невзоров прослушал короткую запись четыре раза. Это была первая возможность услышать голос Роберта Гимаева. Слушая, он смотрел на свои фотографии, сделанные Львом во время одной из прошлых слежек. Они были сделаны на слишком большом расстоянии, чтобы Муленко мог что-либо сделать с подобными результатами. На заднем плане виднелся нечеткий профиль с размытыми изображениями у парковки медицинского колледжа. Еще один профиль Роберта, стоявшего у почтовых ящиков в коридоре возле заднего входа в колледж. Лицо спереди было лучшим: Роберт, казалось, смотрел прямо в камеру. Лев притаился в тени и сфотографировал его с помощью телеобъектива. Он, правда, был на солнце.

Кроме того, Невзоров мог видеть ритм шагов Роберта, то, как он держался. Гимаев не притворялся, но двигался хорошо, хотя тот факт, что у него были узкие покатые плечи, не был полностью скрыт подкладкой и хитрым покроем европейского спортивного пиджака. Когда он хмурился на солнце, между его бровями пролегли глубокие морщины. Его нижняя губа была полна, на подбородке виднелась ямочка. Алексей не знал почему, но он был удивлен, глядя на красивого мужчину.

Невзоров разместил Льва Харина в отеле "Хаятт Ридженси" вместе с отвечающими за бронирование. Уже утром, в семь часов, Харин позвонил в отдел по расследованию убийств и сообщил, что на имя Марии Савченко забронирован номер со стереосистемой. Не прошло и часа, как все техники, которые должны были поставить необходимое оборудование, были уже на пути в отель.

В половине девятого Невзоров сидел в кафе, глядя на заполненный вестибюль. Он узнал первую команду техников, когда они вошли в вестибюль с крытой подъездной дорожки. Как и было условлено ранее. все оборудование было упаковано в обычный дорожный чемодан. Двое мужчин и женщина вошли вместе, но один из них, вместо того чтобы зарегистрироваться, подошел к телефону. Харин вручил мужчине и женщине ключи от их номера на восьмом этаже, который работал за столом, одетый в форму гостиничного служащего. Они взяли свои чемоданы и пошли к лифтам, где им пришлось подождать несколько минут с пожилой парой, которая уже была там. Когда подъехал свободный лифт, две ожидающие пары вошли внутрь, и в последний момент к ним присоединился второй мужчина, который только что закончил телефонный разговор. Он притворился, что не знает остальных. Невзоров сидел за столом и смотрел на стеклянную капсулу, окруженную яркими огнями, как театральный шатер, пока его первая команда техников пялится из стеклянного пузыря на проходящие ярусы этажей, как выпученные глаза депутатов.

Вторая группа прибыла через двадцать минут таким же образом. Единственное, что отличало их от других регистраторов, - это то, что Харин проверил документы и вручил им ключи. Через пятнадцать минут вторая команда поднялась в сверкающую трубу. Невзоров расплатился по счету в кассе кофейни и последовал за ними. Два люкса находились на небольшом углу восьмого этажа, и их не было видно с длинных балконов, на которые выходило большинство комнат на каждом этаже. Это давало техникам больше свободы передвижения туда и обратно в центральный отсек. Техникам, работавшим в номере слева, приходилось во время бурения увеличивать громкость телевизора, потому что комната с другой стороны была занята. Мартин Ранцев отвечал за установку скрытых камер и проводил Невзорова в номер, где должен был остановиться Роберт Гимаев.

Ранцев был невысоким мужчиной с усами цвета соли с перцем и ясными глазами, почти полностью лишенными пигментации. Он говорил и двигался быстро, и у него была привычка тереться языком о края верхних зубов, когда он не говорил.

− Ваш человек будет здесь, в номере восемьсот тридцать девять, - сказал он, пропуская Невзорова в номер. - Ладно, первым делом мы займем гостиную. Спальня справа. Мы собираемся потратить на это весь ваш бюджет. Шесть видеопортов, по две камеры в каждом. Ленты, которые мы будем использовать, весьма дорогие, с толстым оксидным покрытием. Мы можем подвергнуть их большому испытанию, не угрожая целостности качества изображения.

Ранцев вышел в центр гостиной и повернулся лицом к стене, примыкающей к номеру 838.

− Ладно, здесь нам повезло. Этот порт находится за зеркалом. - Он указал на дыру в стене над креслом. - здесь можно поставить поляроидное стекло. Эта камера будет снимать все - от окон, стола, длинного дивана у стены и до двери спальни. Другой порт над этим Г-образным диваном. Она захватит часть дивана под ней, часть бара и дверной проем в спальню. А с третьим проблемы. Нам придется как-то замаскировать его обоями. Денис Корнатенко работает с спецпленкой, чтобы соответствовать рисунку. Нам повезло, что технические головастики разработали эти маленькие линзы. Мы не смогли бы сделать это со старыми.

Проводя языком по зубам, пока Невзоров осматривался, Ранцев вошел в спальню.

− Здесь у нас тоже все просто. Эти камеры будут поступать из номера восемьсот сорок. Одна - за зеркалом, обращенным к кровати. Хорошее место для зеркала, а? Чтобы они могли причесаться, как только проснутся. Он доберется от окна до кровати и до двери. Другая камера находится прямо напротив той, что над Г-образным диваном в гостиной. Хороший снимок дивана прямо через дверной проем. Вместе с этим мы перенесем сюда и шкаф. Таким образом, мы получаем девяносто восемь процентов номера с этими камерами. Чего мы не получаем, так это парадного входа, туалета, всего бара и ванной. Мы можем поставить один в ванной комнате от восемьсот тридцат восьмого, если хотите.

Невзоров кивнул и пошел в ванную.

− Боюсь, нам придется это сделать, - сказал он, заглядывая в дверь ванной.

− С удовольствием.

− Когда, по-твоему, ты закончишь?

-К обеду. Ну, может быть, немного позже, теперь, когда вы хотите поставить эту гляделку в ванную. Нам придется заменить этот большой кусок зеркала. Потребуется некоторое время, чтобы разрезать двустороннее стекло и вставить туда камеру. Мы пропылесосим наш собственный беспорядок, так что, когда мы уйдем, все будет готово. Хотя я бы посоветовал вам использовать хорошую вентиляцию с освежителями воздуха. Чтобы быстро избавиться от запаха опилок, от запаха свежей штукатурки. У нас есть хорошие камеры и хорошие магнитофоны, поэтому я предлагаю, чтобы они заменить лампы на менее мощные. Нет смысла ставить яркие светильники на наши настенные работы. Подумай пока есть время, об этом.

− Как мы будем это смотреть?

− Телевизионный монитор для каждого порта. Таким образом, мы можем видеть все одновременно. Если они выйдут из поля зрения одного порта, все, что нам нужно сделать, это посмотреть на другой монитор. Это избавит нас от необходимости переключаться с одного порта на другой электронным способом. Если она останется в зоне обзора одного порта, а он выйдет из зоны обзора этого порта в зону обзора другого порта, нам не придется принимать решение о том, какую камеру включить. Мы можем наблюдать за ними одновременно. В ванной комнате будет установлен отдельный монитор. Конечно, все это место прослушивается, как космический шлюз. Никаких проблем. У нас будет много наушников.

− Отлично. Я возвращаюсь в Управление. Позвони мне, когда закончишь.

− Я буду на связи.

По совету Сафонова, Алексей не стал дергать Светлану лишний раз перед предстоящей операцией - с ней работал сам шеф и еще несколько специалистов. Повинуясь минутному порыву, Невзоров пригласил Евгению на поздний ланч в караоке-кафе 'Sofia', на набережной, но это оказалось ошибкой. Он был озабочен и отстранен, раздражен ее эффектами в разговоре. Через некоторое время она перестала пытаться. По правде говоря, ему не хотелось разговаривать, но и обедать в одиночестве тоже не хотелось. Это было эгоистично, он просто хотел, чтобы она была там. После почти часа угрюмого поведения Алексея, Евгения сказала, что ей пора возвращаться в свою художественную студию. Выйдя на улицу, он высунулся из окна ее машины и поцеловал ее, а потом сказал, что вернется поздно.

Она улыбнулась, наклонилась, чтобы еще раз поцеловать его, и уехала. Невзоров подошел к своей машине и сел, открыв дверцу, чтобы выпустить набухающий жар, пока он звонил по мобильному. Сафонов сказал, что Ранцев только что зарегистрировался и готов показать все. Невзоров велел передать ему, что он уже едет. Ранцев и его техники проделали отличную работу, доказав первоначальный план. Сначала они думали, что мониторы для номера 840 должны быть в этом номере, требуя, чтобы полицейские были разделены на две группы, одна из которых наблюдала бы за гостиной с одной стороны, а другая наблюдала бы за спальней. Тем не менее, техники позже исследовали обшивку над входом в каждый номер и нашли способ провести через нее толстые кабели. это позволило им поместить все мониторы в номер 838. Это решило важнейшую логистическую проблему.

Невзоров наблюдал за мониторами, пока двое техников бродили по разным частям номера 839. Роберт и Светлана будут видны в любой момент. На случай, если что-то случится с камерами, в 840-м номере оставят двух техников. Они могли общаться через микрофон. Невзоров поблагодарил Ранцева и попросил его быть рядом во время операции.

Вернувшись в офис, Невзоров связался с Калинкиным. По словам того, Роберт совершал свой обычный дневной обход палат в больнице. Харин отсыпался дома и оставил сообщение, что хочет, чтобы его разбудили вовремя, чтобы пойти с ними в отель. Сафонов и Невзоров сидели в кабинете Александра Дмитриевича, обдумывая возможные сценарии, с которыми они могли столкнуться во время слежки. Шефа все еще беспокоили технические детали.

В шестнадцать тридцать позвонил лейтенант Суржиков и сказал, что Мария Савченко только что зарегистрировалась и сейчас идет к себе. В руках она несла единственную дорожную сумку и чемодан. Невзоров позвонил Харину и попросил встретиться в "Хайатте" в семнадцать тридцать. Калинкин остался следить за Робертом, пока тот не приедет в отель. Затем Невзоров попросил шефа прийти в номер 838 без четверти шесть. Он сделал новый звонок наркологу Гришину и договорился о том же самом на шесть часов. Техники, уже работавшие в "Хайятте", останутся там. Невзров въехал в центр города в самый разгар уличного движения в час пик.

Тепло, скопившееся на тротуаре и проезжей части все еще кипел, чтобы присоединиться к выхлопам автобусов и автомобилей. Но солнце было закрыто. Хотя дышалось с трудом, высоко в небе образовалась серая пелена облаков, закрывая вечернее солнце. Неоновые огни зажглись рано и нашли тусклое отражение на улицах, которые застыли в липком воздухе, как матовое стекло. Он пришел на несколько минут раньше, когда вошел в блестящий вестибюль "Хайатта", но Харин уже ждал его в заполненном холле. Был установлен бар, и тот был заполнен пьющими. Лев видел, как он вошел, и уже был готов направиться к нему.

− Достаточно поспал? - спросил Невзоров.

− Нормально,- сказал Лев.

− Выглядит все неплохо, Лева. Это хорошая установка. В шесть должен еще позвонить Кирилл.

В 18.15 все уже были на месте, и Ранцев негромко объяснял Харину, Сафонову и технику, как все устроено. Пока он говорил, они смотрели по телевизору очередную мыльную оперу и наблюдали в объективе камеры Светлану, развалившуюся на диване в гостиной с бокалом шампанского в руке. На ней было облегающее черное мини-платье, открвающее ее бедра, когда она сосредоточилась на телевизоре. Когда зазвонил телефон, Невзоров отвернулся и вытащил трубку.

− Мы опять сидим в этом чертовом кафетерии, - сказал Калинкин. - Объект рассеянно ковыряет в носу и смотрит на эту дерьмовую погоду. Мы здесь уже час! Он пьет кофе сидя на стуле. Он приклеился к этой проклятой мрачной погоде.

− Мы готовы принять его здесь.

− Светка там?

− Да.

− Она классно выглядит?

− Да.

− Хорошо. Слушай, я бы чувствовал себя намного лучше, если бы ты сказал шефу прислать кого-нибудь сюда, чтобы помочь мне проследить за этим парнем, как только он сядет в свою машину. Погода скоро испортится, и мне очень не хотелось бы его потерять. Сообщу, когда мы направимся в вашу сторону.

Невзоров заказал бутерброды, дополнительный кофе и горячие тарелки в оба номера. Они устроились на вечер, разговаривая и время от времени поглядывая на Светлану на мониторах. Они отодвинули диваны и стулья в сторону и выстроили пять мониторов у стены напротив. Две, показывавшие гостиную, были слева, две в спальне-справа, а за ними еще одна в ванной. Время от времени, когда Возович вставала, чтобы взять еще шампанского или пойти в спальню, чтобы нанести еще немного духов, она появлялась на двух мониторах сразу с разных ракурсов. Это было свидетельством экспертного планирования Ранцева для покрытия всей площади номера видеонаблюдением. Возович не отрывалась от телевизора на протяжении всего сериала и начала смотреть телевикторину, когда мобильник рядом с Невзоровым зазвонил снова.

− Это Девадзе. Роберт уже в пути. Он только что вышел из медицинского колледжа.

− Он был там все это время?

− Да, в основном в той столовой. просто сидел там в оцепенении. Кирилл говорит, что объект перед уходом зашел в лабораторию. Похоже, он получил немного своего варева.

Во время десятиминутной Светлана встала с дивана и пошла в ванную. Она помочилась в присутствии трех техников-электронщиков, двух полицейских, специалиста-нарколога и своего шефа-подполковника. Глядя прямо в камеру номер пять, она изучала свое лицо в зеркале, внимательно рассматривала брови. разгладила их пальцами и тряхнула головой с копной светлых волос. Она улыбнулась, повернула голову под разными углами и краем глаза посмотрела в зеркало, оценивая себя. Потом она повернулась и пошла в спальню. Она подошла к кровати и достала из сумки несколько дисков. Напевая и слегка покачиваясь, она вернулась в гостиную, прижимая альбомы к груди. Она была грациозна и красива. Невозможно было не смотреть. Налив себе еще шампанского, Светлана включила музыку. Когда прекрасный голос Жан-Мишель Жара зазвучал в микрофонах ясно и ровно, она стояла с бокалом вина и смотрела в окно на город, огни которого теперь были разбиты туманом, наползшим с моря. Она посмотрела на часы, и, словно по сигналу, мужчины в люксах по обе стороны от нее посмотрели на свои.

− Он должен быть пунктуальным? - тихо спросил Сафонов. Невзоров пожал плечами. Было девять часов. Зазвонил телефон, и Алексей взял трубку.

− Он не придет вовремя,- сказал Девадзе. - Кирилл говорит, что последние пятнадцать минут он кружит вокруг отеля. Просто ходит круг за кругом. Думаешь, он чует засаду?

− Кто знает? Кирилл уверен, что его не заметили?

− Говорит, что да. Что она делает?

− Слушает музыку. Убивает время.

− Она нервничает?

− Не совсем.

- Ну, вот и он, - снова загрохотал Девадзе. - Он въехал в подземный гараж отеля. Кирилл припарковался на улице и вошел в вестибюль. Суржиков будет ждать у выхода из гаража. Я буду держаться за Суржиковым, пока объект не войдет в отель.

Невзоров слышал дыхание Девадзе. Все в номере смотрели на Алексея, который смотрел на второй телефон. Казалось, прошло пять минут, прежде чем тот зазвонил и он взял трубку.

− Это Суржиков. Кирилл сейчас здесь. Мы смотрим друг на друга через вестибюль, но он не видит этого человека, и я тоже. - Он может добраться до лифта так, чтобы ты его не заметил? - сказал Невзоров Девадзе и продолжал сидеть, прижимая по одному телефону к каждому уху.

Он пристально смотрел на монитор на Возович. Музыка была слишком громкой, чтобы он услышал стук в соседнюю дверь, но он ожидал, что она отреагирует на него мгновенно. Оба телефона молчали, а Светлана все еще смотрела в окно, повернувшись спиной к камерам. Ранцев встал и поиграл с контрастом на одном из мониторов. Это была невидимая настройка, нервное движение. Сафонов сидел, закинув ногу на ногу, прислонившись спиной к стулу с прямой спинкой, балансируя чашкой с блюдцем и медленно поглаживая указательным пальцем руль. Харин нервно осмотрел все пять мониторов, как будто ожидал, что Роберт выскочит из любого из них. Затем Светлана медленно повернулась, улыбка раздвинула ее идеальные губы, когда Роберт появился одновременно с противоположных сторон мониторов два и три.

− Он у себя, - сказал Невзоров в оба телефона.

− Я ухожу, - сказал Девадзе и отключился.

− Держись, Гоча, - сказал Алексей коллеге. - Пусть Кирилл подождет секунду.

Роберт вошел в номер в летнем плаще, обе его руки безвольно свисали по бокам. В одной руке он держал небольшую кожаную сумку. Светлана покачивалась в такт музыке, все еще улыбаясь, протягивая к нему руки, одна из которых держала пустой бокал из-под шампанского. Роберт подошел к ней без всякого выражения, и она обняла его. Он поднял руки, развернул их и пошел к шампанскому в ведерке со льдом. Он налил себе стакан, и она подошла к нему, все еще улыбаясь, протягивая ему свой. Он проигнорировал ее, сунул бутылку обратно в лед и снова прошел мимо нее к креслу. Он снял пальто, бросил его на пол и сел в кресло.

−Ладно, он остается, - сказал Невзоров Девадзе. - Пусть Кирилл подождет еще пять минут, прежде чем поднимется наверх. Скажи ему, пусть только слегка повернет ручку нашей двери.

Возович снова наполнила свой бокал и повернулась к Роберту, ее улыбка не дрогнула. Что - то в этой улыбке показалось Невзорову знакомым. Он сосредоточился на ней, пока она двигалась к Роберту в кресле. Она встала перед ним и медленно опустилась на колени, не сводя глаз с его неподвижных глаз. Стоя на коленях, она продолжала улыбаться, опускаясь еще ниже перед ним, пока не оказалась почти прижатой к его ногам и улыбаясь. Потом Невзоров узнал это выражение. Он видел это на мордах собак, которые хотели заискивать перед кем-то или перед другой собакой. Она извивалась всем телом в той же скулящей, заискивающей манере, в какой он видел сук, представлявших себя в сексуальной прелюдии, в отчаянной попытке сделать себе приятное, в самоуничижительном предложении себя.

− Чего ты хочешь? - спросил Роберт. Он заговорил первым.

− Все, что угодно, - сказала она.

Она обмакнула пальцы одной руки в шампанское и побрызгала им себе на грудь, массируя соски, проводя по ним длинными пальцами. Когда она отняла их, мокрых от шампанского, она провела ими по губам, шее, гладким плечам, отодвигая бретельки платья, чтобы водянистая ткань скользнула вниз по склону груди. Слегка наклонившись вперед, она позволила материалу упасть до талии. Все еще стоя на коленях, она взяла бокал за ножку и медленно вылила остатки шампанского себе на грудь, пока оно не заблестело, а крошечные ручейки не побежали к пупку и не исчезли в складках платья на коленях.

Затем она поднялась, постепенно выгибая спину и наклоняясь к нему, свесив свои мокрые груди перед его лицом, касаясь сначала одной, а затем другой его губ. Он не шевельнул ни единым мускулом. Она попятилась, улыбаясь, и выпрямилась, когда спустила платье на бедра и позволила ему упасть вокруг лодыжек. На ней были только крошечные трусики стринги, теперь пропитанные шампанским и прозрачные. Слегка приподняв бедра, она запустила пальцы в края трусиков и стянула их.

В этот момент задребезжала дверная ручка. Никто не пошевелился, кроме Невзорова, который встал и впустил Калинкина. Роберт осушил бокал, поставил его на пол и взял свою кожаную сумку. Он встал и прошел мимо хорошо сложенной и красивой Возович, не прикасаясь к ней, - подвиг сдержанности, который каждый мужчина в комнате находил невероятным. Он сел за столик у окна и принялся опустошать сумку. Девушка повернулась, чтобы посмотреть на него, ямочки над ее бедрами стали более заметными с одной стороны, когда она перенесла большую часть своего веса на левую ногу.

− Что-нибудь? - спросил Роберт.

− Ладно.

Он поставил рядом два стеклянных пакета. Ложка, свеча, шприц, резиновая трубка, спички, пузырек.

− Вот это штука, - прошептал Калинкин. - Он принес его.

- Похоже на кокаин, немного героина. - пробормотал Харин. - Черт, этот урод делает 'спидбол'!

- Мой коллега, токсиколог Чельцов подколол ее сегодня спецпрепаратами, уравновешивающими действие наркотиков, но на героин мы не рассчитывали. - быстро прошептал Гришин. Наступила тишина, пока Роберт продолжал варить наркотик.

- Черт возьми, Леша,- сказал Харин. - Это может убить ее.

Невзоров положил свою широкую тяжелую широкую ладонь ему на плечо. Больше никто не произнес ни слова. но напряжение наэлектризовало комнату.

− Мы будем смотреть это, Алексей? - спросил Сафонов. Его голос был напряжен. - Или... вмешаемся?

Сердце Невзорова сбилось с ритма и подпрыгивало вокруг грудной клетки. Подполковник отвернулся от мониторов и уставился на него. Невзоров чувствовал на себе его взгляд.

− Он не собирается ее убивать, - сказал Алексей. - ее подкололи антидотами. У нее молодой организм. Он хочет, чтобы это сделал вирус.

- В случае негативного развития событий я лично создам тебе большие проблемы, Алеша. - сухо произнес Сафонов.

Роберт добавил содержимое флакона с окончательно приготовленным раствором и втянул все это в иглу. Со спины девушка не выказывала никаких эмоций, за исключением того, что ее пальцы начали работать. Когда шприц наполнился, Роберт положил его на стол и повернулся к стереосистеме. Он поставил новый диск.

− Самба, - сказал Невзоров, когда от музыки задрожали стены.

Роберт прибавил громкость. Он снова сел и взял резиновую трубку. Девушка приблизилась и протянула обе руки. Роберт быстро завернул трубку, взял шприц и ввел его в набухшую вену ее правой руки. Вытащив его, он посмотрел на нее. Он дотронулся до резиновой трубки, а затем внезапно одним рывком оторвал ее. Все в комнате вздрогнули. Он посылал ее ей в едином порыве, как выстрел в сердце. Девушка стояла неподвижно. Она подняла руки над головой, расставила ноги, чтобы не упасть, а затем задвигалась в танце, постепенно ускоряя темп. Сафонов хмыкнул.

Невзоров повернулся к Гришину.

− Готовьте свои препараты, могущие справиться со спидболом. Скорее!

Светлана продолжала танцевать в ритме самбы, раскованно двигая руками и бедрами. Роберт, стоя, налил себе еще бокал шампанского и выпил все сразу. Он подошел к другому концу дивана, где начал раздеваться. Сначала повесил пиджак на спинку стула, а поверх него расстелил рубашку. Сняв брюки, он аккуратно сложил их, стараясь расправить складку, прежде чем повесить на спинку другого стула. Затем снял туфли и носки, поставил их рядом перед одним из стульев, носками наружу, и положил носки внутрь. Он скинул майку, и остался в трусах-шортах.

- Выключи свет и раздевайся, - выдохнула Светлана. - я сейчас.

Она направилась в ванную, а Роберт погасил свет, после гостиничный номер освещался только светом заходящешго солнца и стянув трусы, полностью обнаженный, остался стоять на середине комнаты.

Сафонов сводил глаз с мониторов. Он ныл, как бегун на длинные дистанции, сжав губы.

− Ты знаешь, что нас ждет? - спросил Невзоров, глядя на шефа. Подполковник неопределенно покачал головой.

Когда Светлана вернулась из ванной, голова Сафонова в унисон двинулась к другому монитору. Девушка взяла наброшенную на вешалку широкополую декоративную шляпу, приставила ее к низу живота и встала напротив Гимаева, эротично извиваясь. Прошло несколько секунд, прежде чем самба сменилась хриплыми африканскими барабанными ударами "Бурунди Блэк". Роберт поднял руки и начал размахивать ими, словно африканский шаман, вызывающий неких демонов. Светлана одела шляпу на голову, двигаясь в одном ритме с Робертом, дергаясь руками и ногами, двигая попкой. Темп музыки ускорился, когда нарастающий хор племенных голосов присоединился к синкопирующим барабанам в едином ритме, который произвел на Гимаева гипнотический эффект. Его тело пульсировало, вращалось, брыкалось, а он становился все более возбужденным, пока его сексуальное возбуждение не приняло совсем откровенный характер.

Увидев недвусмысленную реакцию на голую танцующую красотку, Светлана состроила совсем развратную физиономию и слегка расставляя ноги, виляя бедрами, снова приставив к промежности шляпу, стала приближаться к Роберту. Обходя широкий угловатый диван, придерживая одной рукой головной убор и стрельнув взглядом Гимаеву, она засунула под шляпу другую руку. Роберт задрожал от предвкушения, музыка овладевала его движениями, он привязывался к ней, становился ее частью. Когда их разделяло не больше полутора метров, Светлана резко отбросила шляпу и выставила перед собой правую руку в которой было что-то вроде телевизионного пульта, только чуть более толстого. Раздался треск, две молнии вылетели из черного пенала, впившись в Роберта и в комнате раздался глухой удар падающего тела.

- Хватай его! - закричал Сафонов, вскакивая со стула. - Хватай его!

Светлана метнулась к двери, щелкнула замком, распахнула ее.

Невзоров и Харин ворвались в номер, их силуэты мгновенно появились в дверном проеме, освещенном с балкона снаружи. Сафонов замер, не сводя глаз с другого монитора, наблюдая, как фигура Харина летит в свете заходящего солнца к Роберту, который лежал, скрюченный, на полу и не двигался. В тот же миг зажегся свет, и Калинкин, спотыкаясь, побежал за ними в гостиную, крича: "Света! Света!' Кто-то застонал-это мог быть чей угодно голос - и Невзоров увидел, как Харин суетливо надевает наручники Гимаеву.

Одев латексные перчатки, войдя в номер, подполковник взял в руки флакон и внимательно посмотрел его на свет, повертев в руках. Тем временем Cветлана, успев завернуться в полотенце, медленно сползла по стене вниз.

Калинкин появился на мониторе с кем-то еще и вынес Светлану из комнаты, порвав себе пиджак, зацепившись за косяк двери. Они положили ее на постель, и доктор Гришин немедленно принялся делать ей какие-то инъекции. На третьем мониторе в углу спальни стояла группа мужчин, абсолютно неподвижных.

Эпилог

Спартак Гимаев прилетел в Сочи из Киева в сопровождении семьи и помощников, чтобы поддержать сына. Адвокат Рауф Джаббаров получил от него достаточно финансовых ресурсов, чтобы выстроить мощную защиту как для Роберта, так и для Руслана Делиева, и именно этим он и занялся. Первые шаги Джаббарова после предъявления обвинения заключались в том, чтобы освободить Роберта Гимаева под домашний арест и инициировать лавину задержек. Поскольку Роберт был украинцем, а дело Делиева касалось деятельности украинских граждан, Джаббаров попросил время, чтобы получить информацию из Украины, включая Крым, имеющую отношение ко всем делам. Без особых усилий он быстро смог гарантировать, что дело затянется на много месяцев, прежде чем обвинение сможет сделать какие-либо серьезные шаги в направлении предварительного судебного разбирательства. Прокуратура предвидела эти действия. Они подали документы, необходимые для удовлетворения просьб Джаббарова, а затем переключили свое внимание на что-то другое. Против Дианы Кропалевой осталось только обвинение в сутенерстве - очень слабое, по мнению Сафонова. Ее сразу отпустили под подписку о невыезде. Затем прокуратура стала возбуждать дела против богатых мужчин, причастных к похищению украинских девушек. Вместе с ГУВД прокуратура и предприняла все усилия, чтобы найти тех людей, которые действительно участвовали в ликвидации тел пяти девушек, которые еще не были найдены. Только с Вавиловым не было проблем. Он с готовностью отвез следователей в маленькую деревушку Джигута близ Сухуми, Абхазия. Там, в центре небольшого кладбища, где большинство могил были помечены самодельными деревянными или цементными крестами, девушка лежала в узком побеленном склепе, выложенном ракушками, выкрашенными в синий цвет. У Аркадия Лайланова на его яхте у берегов Турции были пугливые друзья. Они и выдали информацию о пропавшей девушке. Потребовались месяцы дополнительных исследований и задействование информаторов, прежде чем следователи обнаружили в заболоченной канаве рядом с поселком Алексеевка-1 человеческие останки. Тела двух девушек так и не были найдены, и никакого обвинения в их убийствах выдвинуто не было. Прошло еще почти три месяца, прежде чем дела о смерти Нины Перепаденко и двух девушек, которых Харин нашел в отделении для неизвестных городского морга были объединены с делом об убийстве Сони Стекловой, Елены Табаковой, Ирины Калманок, Тамары Парейко и Полины Тортуновой. Всего в деле фигурировало одиннадцать жертв.

Через два дня после ареста Роберта Гимаева в отеле "Хаятт Ридженси" при содействии доктора Смертина в лабораторию была допущена команда из бюро технических служб ГУВД. Они собрали отпечатки пальцев с оборудования, которым пользовался только Роберт, волосы, зубцы от расчески в кармане одного из его лабораторных халатов, висевших в шкафчике, следы слюны от жеваных карандашей в его столе и образцы усов от электрической бритвы, также найденные в его столе. Не было никакой возможности узнать, пригодится ли им что-нибудь из этого, но Невзоров настаивал на том, чтобы иметь как можно больше вещественных доказательств против Гимаева. Они также искали следы рабдовируса среди перечня вирусов, которые Роберт использовал в своем разделе исследований доктора Смертина.

К полудню следующего дня они идентифицировали вирус в образцах, взятых из шести флаконов в морозильной камере, которую делили Роберт и доктор Смертин. Они были взяты из пробирок, помеченных как штамм арбовируса, вызывающий венесуэльский энцефаломиелит лошадей. Пробирки были изъяты в качестве доказательства.

Во флаконе, найденном в номере гостиницы, с отпечатками пальцев Гимаева, экспертам удалось обнаружить следы вируса бешенства. После дозы наркотического коктейля с примесью рабивируса Светлана попала в больницу более чем на месяц, а последнюю прививку от возможного инфицирования она получила аж через 90 дней после событий.

Харин и Невзоров уже несли бремя последующих расследований, обеспечивая Сафонову постоянный поток документов из своих досье, необходимых для подготовки судебного процесса. В эти месяцы подробности смерти девушек и биографии известных мужчин, связанных с ними, периодически появлялись в газетах и вновь всплывали в интернете. О Невзорове, как о главном следователе, ведущем дело, порой упоминали в средствах массовой информации. Это было то внимание, которое он испытывал, но в ГУВД было мало людей, столь же красноречивых, как Алексей Невзоров, и администрация хорошо знала ценность такого представителя. Они настаивали на том, чтобы он оставался доступным для прессы, задающей вопросы о его успешном расследовании. Зная о его природной сдержанности в общении с журналистами, они не боялись, что он переступит границы ведомственной секретности.

Лето неохотно перетекло в осень, и температура не опускалась ниже двадцати градусов. По мере того как Джаббаров накапливал все новые объемы материала для защиты Делиева, становилось очевидным, что дела того плохи. Показания Лория были убийственными. Помимо обвинения в контрабанде людьми, выснилось, что Гимаев-младший получал наркотики от Делиева.

Надежды было мало, и Джаббаров не тратил слишком много времени на разработку новых стратегий для защиты Руслана Делиева, рассчитывая в этом деле больше на связи Гимаева-старшего.

Телесные повреждения Роберта не оказались серьезными, хотя Светлана применила к нему дистанционный электрошокер. Он был обвинен в покушении на убийство при отягчающих обстоятельствах, распространении наркотиков, соучастии в контрабанде людьми и незаконном хранении отравляющих веществ. Все в команде Сафонова понимали, что осудить Роберта за убийство одиннадцати женщин не удастся. Как заметил один газетный репортер, хотя косвенные улики против Роберта являются устрашающими, прямых доказательств не было обнаружено. Джаббаровым были поданы встречные заявления, в том числе о незаконном применении спецсредств.

Деньги и связи Гимаева-старшего сделали свое дело и в последних числах ноября Роберт Гимаев был освобожден из СИЗО под домашний арест. Это решение об изменении меры пресечения привело в состояние шока и недоумения ГУВД и прокуратуру, но ничего поделать было нельзя.

В середине декабря Невзоров отдыхал в своем доме, сидя в одном халате в кресле-качалке в спальне - Сафонов дал майору целую неделю отгула. Еще не было одиннадцати утра, как зазвонил телефон. Алексей просто снял трубку с рычага, чтобы прекратить звонок. Он больше не хотел говорить об этом деле. Он положил трубку рядом с собой на столик и посмотрел на Евгению, лежавшую на постели. Она подняла голову и посмотрела на него.

− Тебе не кажется, что лучше поговорить с ними?

Он повернул голову и посмотрел на высокие окна, выходившие на террасу и лужайку внизу. Снег еще не выпал и постоянные дожди вызывали испарения, поднимавшиеся снизу от травы и висевшие дымкой в воздухе.

Евгения провела длинными пальцами по волосам на его груди. Она взяла трубку и поднесла ее к его уху.

− Алло? Привет. Это шеф, − сказала она, передавая трубку Алексею.

− Это я, - хрипло сказал Сафонов. - Роберт Гимаев нарушил домашний арест и сбежал.

− Безумец, − отозвался Невзоров. - его ищут? В федеральный розыск объявили?

− Конечно, все по всей форме.

− А что его адвокат?

− Он сам ничего не знает, − шеф, судя по голосу, был немного растерян. - папик вообще на связь не выходит. Я уже дал распоряжение перекрыть аэропорт, вокзалы, морской порт. Будь осторожен, на всякий случай. - он повесил трубку.

Невзоров чувствовал, что Гимаев никуда не уехал из города. Этот человек собирался сделать какой-то ход. Но какой?

Из-за этого события весь день у Алексея пошел насмарку. Поставив рядом с собой телефонный аппарат, положив рядом мобильный, он сидел в кресле и ждал. Отобедав без эмоций, Невзоров ощутил, что не может отвлечься ни на что другое. Ни читать газету, ни слушать радио, ни смотреть телевизор или компьютер - только ждать. Весь его оперативный и жизненный опыт подсказывал ему, что скоро произойдут какие-то события. Но где и с кем?

Он ждал час за часом. И все-таки звонок прозвучал неожиданно. Алексей как раз задремал, когда мобильный тоненько пропиликал.

Невзоров взглянул на овальные декоративные часы, стоявшие рядом с кроватью. Было час пятнадцать ночи, Евгения уже спала.

− Кто это?

− Диана Кропалева. У меня проблема, я жду вас в доме Парейко.

Невзоров не мог в это поверить. Он почувствовал приступ тошноты от напряжения.

− Я могу прийти, но с друзьями.

− Мне не угрожает опасность. Тут... Роберт с разнесенным в клочья лицом. Не могу теперь его узнать.

− Иду, − тут же сказал Невзоров.

Евгения проснулась и в недоумении уставилась на него.

− Кошмар, - сказал он через несколько минут. Потом он встал и оделся.

Вся мебель в здании была покрыта белыми чехлами от пыли, и в помещении пахло плесенью. Оно было пустым уже больше полугода. Алексей молча прошел через гостиную к женщине. Диана Кропалева сидела на краешке дивана и курила сигарету. Черные волосы обрамляли ее лицо так же точно, как и в первый раз, когда он увидел ее. Они идеально контрастировали с ее светло-голубыми глазами, бледной кожей и глубокими мандариновыми губами. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Невзоров повернулся и подошел к телу, лежавшему перед стереосистемой. Он откинул пылезащитный чехол, который она сняла с кресла и накинула на жертву.

Лицо Роберта исчезло. Что-то мощное превратило его лицо в кашу из крови и осколков костей.

− Чем ты его? - спросил Невзоров.

Она протянула его Алексею. Он не сразу узнал оружие. Это был редкий крупнокалиберный револьвер 'Удар', пятизарядный, стрелявший патронами калибра 12,3 мм.

− Ты в порядке? - спросил он, глядя на нее сверху вниз. Она кивнула и выпустила струю дыма. Невзоров сел на другой конец короткого дивана и тоже закурил. Это был ритуал. - Что случилось?

Диана судорожно вздохнула.

− Я была единственной во всей этой ... этой печальной коллекции женщин, которая не переспала с ним. Я просто не стала бы этого делать. Он позвонил мне сегодня вечером. Сказал, что мы должны встретиться, утопить эти тяжелые последние месяцы в одном прекрасном вечере вдвоем. Знаешь, ему было тяжело, хотя он старался этого не показывать. Он был готов к некоторому сочувствию. Когда он пришел сюда, я просто подошла к нему и приставила дуло прямо к его подбородку.

− Откуда у тебя такое оружие?

− Павел давным-давно подарил мне его. Для "защиты". С моей стороны было абсурдно иметь такой пистолет.

Невзоров ничего не мог с собой поделать и уставился в потолок. Он помассировал голову, уничтожая свою прическу.

- Почему?

- Я видела, куда он идет, - сказала она. - он никогда не получил бы того, что заслужил. Я слышала, что Джаббаров собирается перейти к стратегии о его невменяемости. Этот человек был злом. Не было никакой справедливости в том, чтобы оправдывать его за то, что он сошел с ума.

Ее руки были аккуратно сложены на коленях, и она посмотрела на тело Роберта под пыльным чехлом.

− Я знаю, как это должно звучать с моей стороны, но ... здесь есть моральный вопрос. Я не хотел, чтобы его просто смыло потоком юридических формальностей.

Невзоров посмотрел на нее. Она была безукоризненно одета. Он чувствовал запах ее дорогих духов. Он вспомнил гибкое тело, которое видел под камзолом в то солнечное утро, когда встретил ее.

− Значит, теперь ты считаешь, что он получил по заслугам?

− Я знала, что делаю, - сказала она.

Она посмотрела на него. Некоторое время они молчали. Диана Кропалева наклонилась и затушила сигарету в пепельнице на столике. Подол ее крепдешинового платья скользнул мимо ее колена. Она уставилась в пол перед собой.

− Ты знал, что Соня - моя мать?

Вопрос повис в затхлом воздухе, среди призрачных пыльных простыней и трупа Роберта, как нерастраченная мысль, ищущая причину для существования. Алексею стало ее жаль.

−Нет, - сказал он.

− Все это было в запечатанном документе, как часть ее завещания. Я была ее первой беременностью. Вместо того чтобы сделать аборт, она родила, а потом отдала меня. Все это было в документе, вся история. Восемь страниц через один интервал. Она следила за мной и в школе, и в колледже.

Она снова перевела взгляд на Невзорова. По выражению ее лица он понял, что ей не хочется вдаваться в подробности.

- Ты уже позвонила в полицию? - спросил он.

- Нет, я вызвала только тебя.

- Тогда вот что, - подумав, сказал Алексей. - то, что ты мне рассказала только что, я не слышал. Гимаев был зол, раздражен и сорвал злость на тебе. Вы поругались. Ты скажешь, что Гимаев накинулся на тебя. За что - не знаю. Допустим, из-за того, что ты не хотела заниматься с ним сексом. Пошли дальше: ты вытащила пистолет, он схватил тебя за руки, началась борьба. Если хочешь, я слегка порву тебе платье для имитации. В борьбе ему удалось перехватить твою руку с пистолетом, но когда он выкручивал ее, пистолет находился возле его головы, и в этот момент раздался выстрел. Таким образом, это даже не преднамеренное убийство и вообще не убийство, а лишь инцидент в момент самообороны, никакого наказания.

− С нашими судами ничего не выйдет, они никогда не оправдывают, − заметила Диана. - безнадежно.

− Дело не дойдет до суда, можешь на меня положиться. Я буду контролировать следствие. - уверил ее Алексей.

Он увидел два полных бокала с мартини на столике.

− Ты, надеюсь, не пила с ним? - взволнованно выпалил он.

− Даже не пригубляла, − вздохнула Диана. - как только он наклонился ко мне, я сразу выстрелила.

− И не прикасайся к ним, − выдохнул Алексей. - там может быть яд.

Диана покосилась на него.

− Что теперь? Ты позвонишь своим?

− Не сейчас, − пробормотал Алексей. - не сейчас...

Он буквально сорвал с нее ее крепдешиновое платье и быстро разделся сам. Они распростерлись обнаженные в спальне на большой латунной кровати, их страстные ласки отражались в зеркалах на стенах, множивших их блестящие отражения.

Он лежал на ней, глубоко входя в нее фаллосом, придавив ее к простыням всей тяжестью своего тела, резко вздымая и опуская бедра. Он прошелся ласковым языком по ее шее, плечам, опустился к бороздке между грудей. Затем припал к ее соску и нежно втянул его губами.

Она извивалась под ним, забывшись в экстазе откровенных плотских радостей. Затем она выгнулась и уткнулась грудью ему в рот, он сжал зубами сосок и больно укусил его, на что она ответила резким тонкти голосом.

Раскрытыми, широко расставленными ногами она крепко обнимала его спину, точно застегнув ее на ремень. Согнутые, как когтистые лапы, руки Дианы с длинными ногтями вонзались ему в спину, царапали кожу, оставляя на ней кровавые следы. Чем сильнее он бился о нее телом, тем страшнее терзала она его плоть. Боль и блаженство смешались, возбуждая его, как наркотик, отдаваясь шумом в звенящей голове. Кровь стекала по его спине теплыми солеными струйками, брызгала на белые простыни.

Она выбралась из-под него и перевернулась на живот, предлагая ему новую утеху. Он нагнулся и приподнял ее за бедра. Потом встал на колени позади нее и стал целовать спину Дианы, лаская языком ее сильный, пружинистый позвоночник. Затем он опять взгромоздился на нее, и она забилась у него в руках, когда он снова пронзил ее фаллосом.

Теперь Диана сидела на Алексее, наклонившись над ним, глубоко целуя его в губы. Она задрала руки над его головой, припав грудями к его лицу.

Она опять скользнула бедрами ему на живот, как бы приглашая его к себе, жарко прижимаясь к нему. Он бросил навстречу ей напряженное тело, глубоко погрузившись в ее лоно. Неожиданно они оба пришли к финалу. Он чувствовал, как дрожало от удовольствия ее тело, она вся трепетала от исступленной силы, которая пульсировала в ней.

А рядом с кроватью, накрытый пылезащитным чехлом, лежал мертвый Роберт Гимаев с отсутствующим лицом; человек холодного рассудка, которого Алексей так и не смог переиграть.