Спираль страстей

Глава 4

- Соня Стеклова была очень организованной женщиной, − сказал Харин, поднимая картонную коробку с вещами, которые он принес из дома на Первомайской, на соседние столы. Его шеф, подполковник Сафонов получил ордер на обыск от судьи утром и провел весь день с Хариным, осматривая дом. Когда они наконец вернулись в офис со своими картонными коробками, было уже далеко за полдень. Сафонов вызвал Возович, чтобы она вместе с Хариным проверила вещи Стекловой, а сам пошел заниматься текущей работой. Светлана была лучшим человеком, чтобы интерпретировать то, что нашел Харин. Харин и Возович отодвинули все ненужное к стене и положили телефон в верхнюю корзину. Недавно вернувшийся от Кропалевой Невзоров достал блокнот и карандаш, чтобы записать то, что Харин бросал на стол перед двумя другими сыщиками. Харин швырнул на стол первый пакет.

− Медицинская страховка. Дорогой вариант. Сумма обошлись ей недешево. но теперь у нее были бы хорошие условия в больнице.

Он вытащил еще один конверт и бросил его.

− Полис страхования жизни.

Новые бумаги.

− Общеевропейский полис страхования жизни.

− Дальше, − произнесла Светлана.

Харин уронил белый документ с печатью.

- Фотокопия ее завещания. Это довольно просто. Диана Кропалева получает все.

- Неужели?

Возович потянулась к конверту и вынула документ. Она быстро прочитала его, просматривая текст.

- Что это?

Еще один конверт упал на стол.

- Три деловых контракта, подтверждающих, что Соня владела долями акций в трех клубах: "Южанки", "Че Гевара", "Лос-Пальмас". Проценты варьируются, и они невелики. Больше всего-двадцать процентов в "Лос-Пальмас". Остальные два-по десять процентов. − Харин вытащил из ящика длинный толстый конверт со прозрачным окошком. - И она владела собственностью. Это бумаги на квартиру, которую она купила на Горького.

− Я недооценила деловых людей Сони ,− сказала Светлана. - Это рядом с Курортным проспектом, на твоей территории, Алексей.

Невзоров стал изучать квитанции.

− Похоже, она купила ее около года назад, точнее четырнадцать месяцев назад.

− А теперь на десерт, − сказал Харин. Обеими руками он достал из коробки два тяжелых фотоальбома и с грохотом опустил их. Поверх них он положил черную записную книжку.

Первоначально фотографии не изображали реальной сексуальной активности, но было мало сомнений в том, что происходит. Обнаженные женщины были на многих снимках, и в то время как сама Соня появилась только на нескольких из них. Невзоров тут и там видел восхитительное тело и улыбку Дианы Кропалевой. Трое полицейских вместе просмотрели оба альбома. Начиная с внешнего вида одежды и автомобилей. Что касается фона, то все фотографии были свежими. Обстановка была разнообразной: лыжные трассы, бассейны, пляжи, интерьеры. Они внимательно изучали лица мужчин. Это была та часть, которую Невзоров ненавидел больше всего. В нем все еще витало отвращение, оставшийся с тех дней, когда он сам был еще лейтенантом. Слишком часто встречались знакомые лица, лица, которых можно было видеть по телевизору, спонсирующих лечение детей-калек, строящих новые здания или баллотирующиеся в депутаты. Лица, которые не соответствовали их публичным представлениям в их нынешнем контексте, и лица, которые были незнакомы, но принадлежали выдающимся людям, о которых многие слышали, хотя никогда не видели, пока они не всплыли на поверхность в компрометирующих маленьких цветных квадратах частной коллекции проститутки.

К тому времени, как они дошли до последней страницы альбома, шейные мышцы Невзорова напряглись настолько, что у него появились первые тупые приступы головной боли. Возович, сидевшая слева, поднимала большие страницы и в предвкушении заглядывала в них.

− О'кей, мальчики, а вот и снимки, - сказала она и с гордой ухмылкой раскрыла следующие страницы. В серии из дюжины снимков размером двенадцать на семнадцать сантиметров три различные группы мужчин и женщин были сфотографированы через отдельные красные, синие и желтые фильтры. Снимки были сделаны под углом чуть выше участников, которые резвились в плотских утехах на большой круглой кровати. Бутылки из-под спиртного громоздились на прикроватном столике, а вспышка от камеры отражалась в многочисленных зеркалах на стенах и потолке, заставляя вспышки звезд падать в объектив камеры и появляться в непредсказуемых частях фотографий, иногда скрывая лицо. Обнаженные тела, захваченные каждым из цветных фильтров, мерцали в дневном сиянии рубина, сапфира или золота.

- Посмотри на это, ладно? - спросил Харин.

- Перестань пускать слюни, - сказала Возович. - За два часа такого удовольствия Лева, тебе придется выложить три четверти своей месячной зарплаты.

− Возможно, оно того стоит, - сказал Харин. - Чертовски уверен. Тогда у вас были бы красивые фотографии, подобные этим, чтобы шантажировать меня.

- Ты пресыщена этим, Света. Но ты чертовски права. Только так можно ближе к этим людям, не рискуя. Все, что мы можем сделать, это посмотреть. Еще что-нибудь, можем попробуем найти. − Невзоров открыл ящик стола и достал увеличительное стекло. Он прокрутил его вверх и вниз над фотографиями. − Интересно, все эти фотографии были сделаны в одном и том же помещении?

− Возможно. − Возович наклонилась ближе. - Ты удивишься, насколько изобретательными могут быть эти куколки с такой техникой. Стробоскопы, черные лампы, зеркала, светоотражающие материалы. Лева, эта комната в доме Стекловой? Я не видела там ничего подобного.

Возович взяла у Невзорова увеличительное стекло и пододвинула альбом к себе, чтобы получше рассмотреть.

Она не спеша сосредоточилась на красном снимке, потом синем, потом желтом. Светлана вернулась к красному, почти не дыша и прижимаясь животом к краю стола.

- Алексей, − сказала он после долгого молчания. − возможно, у меня что-то есть. Смотри.

Она потерла тонким пальцем одну из фотографий, словно хотела стереть монохромный эффект, мешавший различению деталей.

− Да, я думаю, что мебель того же цвета, что и фильтр. - Невзоров и Харин снова посмотрели на фотографии, пока Возович уточняла детали фото. − На красных снимках кожа у всех розовая, вот именно так и должно быть, если снимать белую кожу с красным фильтром, - сказала она. - Но мебель однородного оттенка темно-красного. Если бы это была обычная комната, часть мебели была бы светлее или темнее в зависимости от того, какой цвет был смешан с красным фильтром. Верно? То же самое и с другими рисунками. Тела желтые, но мебель-однообразное темное золото; тела синие, но мебель, вся комната - это обстановка темно-синего цвета.

- Это логично, - медленно произнес Харин, продолжая рассуждения Светланы. - Если бы все в комнате было белым, все это больше соответствовало бы более светлым оттенкам обнаженных тел. Но комнаты и мебель неизменно гораздо темнее.

− Вот именно, - сказала Светлана. - Здесь у нас есть красная комната, синяя комната и желтая комната, снятая через фильтры соответствующих цветов.

− Или залиты светом соответствующих цветов и сняты без цветных фильтров,− сказал Невзоров.

- Не знаю, подойдет ли это, - сказала Возович, снова глядя на фотографии. − Я проверю это с Моргуновым в лаборатории. Нам все равно понадобятся более точные результаты.

− Подожди минутку, - сказал Харин. - Это та же самая комната. Мебель одинаковая, все в той же расстановке. те же картины на стенах, те же сундуки с одеждой, дверцы шкафов - ну все.

Снова трое сыщиков склонились над альбомом, передавая лупу взад и вперед и по очереди приближаясь к искомым фотографиям. Наконец Невзоров выпрямился и бросил увеличительное стекло на фотографии.

− Это три разные комнаты, - сказал он.

− Глупости,− с сомнением произнесла Светлана. - маловероятно.

− Посмотри на них, - Алексей указал карандашом на комод с одеждой в красной комнате. Грифель карандаша коснулся ручки среднего ящика. − изогнутые ручки, такие, через которые можно просунуть пальцы. В других ящиках комода тоже есть такие круглые ручки.

Он переложил грифель карандаша на другой ящик.

− То же самое на всех красных картинках, но не на синих и желтых. − Алексей указал на будильник, стоявший на ночном столике в желтой комнате среди груды бутылок из-под спиртного. − Маленькая заводная штучка с колокольчиками наверху. Посмотри на две другие комнаты. Электронные часы. Тумбочка в синей комнате короче кровати. В двух случаях они чуть выше.

− Очевидно, они должны выглядеть одинаково. - сказал Харин.

Невзоров кивнул.

− У кого-то изворотливый ум.

Светлана хмыкнула в знак согласия.

- И качество мебели не такое уж и безвкусное, это уж точно.

Невзоров встал и позволил Светлане и Льву просмотреть фотографии, пытаясь найти дополнительные несоответствия между ними. Он немного подумал, потом взял записную книжку и пролистал ее. В нем были только имена, а на всех телефонных номерах имелись коды загородных районов. В книге не было ни одного сочинского номера.

- Лев, где ты нашел все это? - спросил он.

Харин поднял глаза.

- В шкафу за кучей платьев в ее спальне. Предполагаю, это была ее спальня. Это была единственная комната из трех, в которой действительно жили. А еще был секретер. Мне пришлось пойти к машине и взять шиномонтажный инструмент, чтобы открыть его.

- Что там было?

− Коробка со всеми ее аннулированными чеками, квитанциями за покупки и тому подобными вещами.

Невзоров бросил записную книжку на стол, и Возович взяла ее. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что имел в виду Алексей.

- Может быть, это просто ее старый список посещений. Может быть, она просто приберегла его - неважно.

Невзоров обошел стол со своей стороны и сел. Он рассеянно возился с клавишами компьютера.

- Многие из этих фото сделаны за городом, - сказал он. - Некоторые за пределами региона. Вы точно думаете, что какие-то из них были сделаны в Сочи?

- Может, и нет, - сказала Возович. Она посмотрела на страховые полисы и другие юридические документы, которые уже были тщательно помечены и сложены в отдельные папки, когда Харин нашел их. - она была очень осторожна. Если бы она не общалась с местными жителями, записывая их имена и номера повсюду, похоже, у нее не было бы альбома, полного их фотографий.

- Допустим, ни один из снимков не был сделан в Сочи. Я думал, она бросила работу за городом.

- Кто сказал, что она работала на этих кадрах? - спросила Возович. - Пойми, даже шлюхе нужен отпуск.

- Эти снимки не похожи на отпуск.

Светлана пожала плечами и снова взяла лупу. Она начала с первой серии фотографий. Невзоров посмотрел на Харина.

- Лев, почему бы тебе не заглянуть во второй ящик и не выяснить, кто ее адвокат. Если Диана Кропалева не знает о своей роли бенефициара в завещании Стекловой, я бы хотел, чтобы она не знала об этом какое-то время. Нам также нужно выяснить, кто арендует квартиру.

Харин встал и вытянул руки вперед в напряженной растяжке.

- Первым делом с утра?

Алексей взглянул на часы.

- Прости. С утра все в порядке. Спасибо. Лев.

Было почти шесть тридцать вечера. Харин взял летний плащ, попрощался с ними и вышел из почти опустевшего здания. Невзоров посмотрел ему вслед, внезапно почувствовав усталость.

− Ну, вот и повезло мне, - сказала Возович. Она стояла, опершись одним коленом во вращающемся кресле, приблизившись к одной из синих фотографий.

Невзоров посмотрел через стол. Возович поднесла тонкий указательный палец к лицу смеющейся блондинки, распростертой на круглой кровати. Мускулистый мужчина стоял над женщиной на четвереньках и уткнулся лицом в одну из ее тяжелых грудей. Другая женщина лежала на левом боку, и ее лицо было видно искоса между спиной другой девушки и затылком мужчины.

- Ее зовут Ирина Калманок. Она недавно умерла от передозировки. Она стоила дорого, но и опыт у нее был немалый. Я знала ее около года, но не знала, что она знакома с Соней.

- Передозировка?

- Да. Она действительно не была наркоманкой, как многие из этих девушек по вызову, но подруга сказала, что она несколько дней болела какой-то респираторной болезнью. Я думаю, что пребывание взаперти вызывало у нее паническую атаку или что-то в этом роде, поэтому она взяла несколько желтых таблеток, чтобы успокоиться. - Она щелкнула пальцами. - Так оно и было. Это было немного, но она не была такой уж крупной девочкой. - Она посмотрела на фотографию. - За исключением ее сисек.

- Когда это было?

- Около трех недель назад. Кое-кто из твоих людей проводил проверку. Девадзе или Калинкин, кажется. Девадзе ввел меня в курс дела, - Светлана кивнула на фотографии. - Ирина есть на всех четырех фотографиях в синей комнате, но только на этой видно ее лицо. Я бы даже не увидела ее, если бы не та единственная картинка. Забавно.

- Подруга Калманок сказала, что та заболела за несколько дней до смерти?

- Да. Грипп или что-то в этом роде.

- То же самое Кропалева сказала о Стекловой. Сказала, что у Сони был жар, головная боль, она чем-то заболела.

Возович повернулась, села во вращающееся кресло и посмотрела на Невзорова.

- В чем дело? Ты предполагаешь убийство?

- Вполне возможно. Сколько девушек по вызову было убито в Сочи за последние несколько лет?

- Просто девушки по вызову? Ни эскорт, ни уличные?

- Просто девочки по вызову.

- Ну, насколько мне известно, ни одной.

- Теперь у нас есть две в течение трех недель. Фотографии заставляют меня думать, что у Стекловой было что-то гораздо более интересное, чем дорогостоящие фото высокопоставленных клиентов. Я не могу избавиться от ощущения, что где-то здесь есть новый поворот.

- Новый поворот.

На Светлану это не произвело впечатления.

- Ты сказала, что Соня работала почти исключительно с Кропалевой, но вот здесь Калманок и еще несколько девушек, которых мы еще не опознали. И я не вижу Диану ни на одном из этих цветных снимков.

- Но и Соню тоже. Возможно, она не имела никакого отношения к этим людям. Может быть, кто-то просто дал ей эти фотографии. - Светлана постучала кончиком карандаша по цветным картинкам. - Блин, ничто не говорит о том, что она связана со всем этим.

- Ты только что сказала, что не знала, что Калманок была знакома со Стекловой. Ты сделала предположение, что они знали друг друга.

- Я просто сказала исходя из своего профессионального опыта. Я не придала этому значения.

- Интуиция подсказывает, - сказал Невзоров. - Это даже лучше, чем логика. А как насчет того, что у Калманок и Стекловой были похожие симптомы перед смертью?

- Леша,- сказала Светлана. - эти симптомы так же обычны, как грязь. Все, от простуды до бубонной чумы, начинается с головной боли и лихорадки.

- Дело не только в этом. Здесь достаточно того, что заставляет задуматься.

Невзоров наклонился вперед и посмотрел через стол на альбом с фотографиями, лежавший перед Светланой. Перевернутое лицо Ирины Калманок смеялось над ним.

- Здесь достаточно того, что заставляет тебя задуматься, Алексей. Все

дело в том, что у тебя хитрый ум. Вот почему ты остался на этой гребаной работе и уже дорос до майора. Но вот что я тебе скажу: ты увлекаешься и позволяешь своему интеллекту фантазировать. Ты превзошел этих людей, слишком высоко ценишь их меряя своей мерой.

- Я хочу знать, как они заболели.

Возович усмехнулась.

- Ты думаешь, здесь, в городских джунглях, наша маленькая куколка Соня подхватила пневмонию от какого-нибудь чурбана из горного аула?

Невзоров помолчал, потом протянул руку и закрыл альбом.

- Думаю, это хорошая идея, - сказала Светлана.

Путь Невзорова домой не требовал, чтобы он путешествовал по свободным дорогам, которые охватывали Сочи, как щупальца осьминога, тянущиеся из Черного моря, чтобы задушить город переполненными венами мерцающего цемента. Вместо этого он свернул с обрамленной стали и стеклом трассы в центре города с ее постоянным эхом нового строительства и въехал в старый район Мацесты, где бульвар, обсаженный пальмами, вел через внутреннюю часть города, столь же эксцентричную и ненормальную, как и любая другая в раздутом городе. В Сочи строительство велось хаотично. Высшей властью были деньги. Это был толчок к маниакальному росту застраивания города, росту настолько неконтролируемому и необузданному, что он уже казался непристойным. Город был распахнут настежь, как распутная и жадная женщина, отдающая себя без остатка любому, кто может себе это позволить и хочет. Многие это могли и делали. Мацесту это также коснулось. Когда-то это был район высшего среднего класса. Можно было видеть двухэтажные дома из желтого камня с зелеными, аккуратно подстриженными дворами, тихо стоявшими на тенистых каштановых улочках, где единственное развлечение в томное лето - игра в карты или нарды.

Теперь хозяева этих домов, чтобы не потерять их, которые они больше не могли содержать, превратили их в пансионы и квартиры для студентов колледжей и молодых искателей карьеры, которые еще не зарабатывали достаточно, чтобы переехать в более дорогие жилые комплексы ближе к центру города. В центре тихих кварталов возникали торговые центры, а некоторые из старых домов превращались в художественные галереи с модными салонами красоты наверху или в стильно-непринужденные офисы для трудолюбивых молодых юристов, которые хотели быть поближе к центру города. Кроме того, индустрия развлечений не оставила без внимания район; появилось много массажных салонов, клубов знакомств, фитнес-центров и ресторанов с висящими растениями, неоновыми картинами и легко одетыми официантками. Уровень преступности тоже вырос. Но богемная жизнь района замерла в мире, который не изменился и никогда не изменится. Район, где располагались дома богачей, был эксклюзивным, с патиной истории, дополнявшей показную роскошь особняков. Жизнь здесь понималась с точки зрения иной реальности. Здесь безмятежность была всепроникающей.

Старые деньги. Когда Невзоров опустил стекло, чтобы аромат свежескошенных газонов смыл жару и затхлость, которые принесла с собой машина из центра города, звон колоколов храма, расположенного в нескольких кварталах отсюда, разнесся над кипарисовыми лужайками. Он остановился у подъезда, нажал на кнопку дистанционного управления и подождал, пока кованые ворота со скрипом откроются. Он въехал в ворота и по асфальтированной подъездной дорожке подъехал к тупичку, где припарковал темно-коричневую служебную машину позади своего зеленого "Форда".

Выйдя из машины, он открыл металлические двери в широкий коридор, который вел через весь дом к выходу. Закрыв за собой дверь, он прошел на кухню. где достал из шкафчика стакан и полупустую бутылку вина. Невзоров подошел к столу, снял крышку с подноса и принялся руками есть жареную курицу, обмакивая ее в кетчуп, запивая все это вином. Когда он закончил, то пришел в гостиную, чтобы просмотреть электронную почту, потягивая оставшееся вино. Усыпляющий гул цикад доносился через полуприкрытые окна, как хорошо слышимый зуммер, древний и вневременной.

Алексей подумал о вопросе, который задавали Харин и Возович, и о том, почему он не ответил на него. Дело в том, что он только недавно осознал, что означала перемена, произошедшая с ним за последние полгода, и не знал, что с этим делать. Это было чертовски обидно. Он был огорчен. И зол. Когда человек становится клише, он уже на пороге своего окончательного падения. Возможно, в тот момент он был уже неисправим. Долгое время Невзоров не хотел в это верить. Он собирался быть другим. исключением из стереотипного циничного полицейского. Но ему пришлось это признать. Через одиннадцать лет его эмоции были выжжены. Это было правдой; для него больше не существовало ни удивлений, ни чудес, ни тайн, ни восторгов. Была только удушающая предсказуемая окончательность жизни, о которой он сожалел фаталистически, что заставляло его чувствовать себя глупо, как должен чувствовать себя упрямый курильщик, когда ему говорят, что он умирает от рака легких: нет надежды и некого винить, кроме себя. Его идеализм действительно исчез. Его охватило всепоглощающее разочарование, разочарование, которое тяготило его больше всего.