Спорим, она будет моей? (СИ)

Глава 15. Матвей

Голова тяжелая, как будто вытащили мозг и затолкали туда кирпичи. Понимаю, что все плохо еще до того, как открываю глаза. Свет до ужаса яркий, тело вялое и не желает поддаваться контролю, горло так пересохло, что даже болит. Заставляю себя усесться на кровати и тру виски. Вспоминаю, что вчера гулял с Владом. Кажется, выболтал ему много того, чего не хотел. Да и плевать уже.

Иду в ванную, наклоняюсь и жадно пью воду прямо из-под крана. Без резких движений поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале. Выгляжу помятым. Хотя даже не так, хуже. В данный момент я похож на малолетнего неудачника. Меня сразу же охватывает злость. Я всегда добиваюсь своего. Я — Матвей Калиновский. Меня уважают и ставят другим в пример. Этот жалкий тип передо мной — не я.

Стремительно возвращаюсь в комнату и захлопываю за собой дверь. Затем долго ищу телефон и в итоге нахожу его прямо перед собой на столе, где смотрел уже трижды. Чертыхаюсь и набираю Тиму. Он отвечает почти сразу же, чувствуется, что он запыхался, значит, как всегда, на пробежке. Что движет людьми, которые встают на рассвете и бегают, как шизики, по улицам? Это понять мне не дано.

Вместо приветствия я перехожу сразу к делу:

— Походу ты нравишься Плаксе.

— Чего? — переспрашивает Тима и секунду переваривает услышанное. — С чего ты взял?

— Они психанула после твоего вчерашнего рандеву с красоткой-училкой.

— Это не то, о чем ты подумал, — Тима пытается придать голосу уверенности, но я-то его знаю: он напуган тем, что я выведал его секрет.

— Да мне все равно, что у тебя с ней. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

— Что? — спрашивает настороженно.

— Позовешь Плаксу на свидание и исправишь то, что натворил.

— Я натворил? — удивляется Тим и хочет что-то добавить, но я перебиваю его.

— Ты смешал мне все карты. Из-за тебя она больше со мной не заговорит. Будешь нахваливать меня. Скажи, что я на досуге котят с деревьев снимаю, не знаю, что-нибудь придумай.

Он молчит. Слышу только его нервное сопение.

— Я же просил не вмешивать меня в это, — наконец говорит он почти что умоляюще. — Мне не по душе все эти ваши игры с Федей.

Прижимаю телефон к щеке плечом и пытаюсь надеть джинсы. Этот разговор начинает меня утомлять.

— А ему, думаешь, по душе то, что ты вытворяешь с его сестрой?

Вообще-то я не собирался шантажировать друга, как-то само вырвалось. Он снова молчит, на этот раз я не слышу даже его дыхание.

— Сделаю, — отвечает грубо. — Ты бы занялся чем-то полезным вместо того, чтобы девчонкам жизнь портить.

Ответить он мне не дает, сбрасывая звонок. И правильно делает. Только так он может оставить за собой последнее слово.

Знаю, что это неправильно, так обращаться с Тимой, он мне действительно нравится, как человек, но победить в нашем с Федей пари мне нужно любым способом. Я не позволю этому надутому всезнайке оказаться правым. Я — не лузер, в отличие от него. Пусть он это запомнит раз и навсегда.

На кухне натыкаюсь на мать. Она наливает в чайник воду и, вздрогнув от неожиданности, поворачивается ко мне.

— Молоко закончилось, — говорит она с печалью в голосе, будто бы это самая большая проблема на свете.

— Ясно, — отвечаю я только для того, чтобы что-то сказать.

— Если хочешь, могу сделать яичницу.

— Ты же знаешь, я не завтракаю, — терпеливо говорю я, борясь с раздражением.

— С каких пор? — мама поднимает на меня опухшие глаза, но ее взгляд отрешенный.

— С тех самых, когда вы с отцом по утрам стали лаять, как собаки.

Сил сдерживаться больше нет. Да и голова разламывается на части. Открываю шкафчик и беру пачку обезболивающих таблеток. Думаю, в школе они мне пригодятся. В ответ на мою гневную реплику мама прикрывает глаза рукой, но, к счастью, не спешит мне отвечать.

— Отца нет, — меланхолично выдает она, когда я уже натягиваю куртку в прихожей. А то я сам не понял.

Не хочу продолжать этот спектакль и дергаю ручку входной двери. Однако мама, как фурия, подлетает ко мне со спины и сильно сжимает мой локоть. Сделав над собой усилие, поворачиваюсь к ней, стараясь сохранить более-менее спокойное выражение лица.

— Почему ты винишь во всем меня?! — спрашивает она, захлебываясь словами.

— О. Поверь мне, я виню вас обоих. Почему бы вам не развестись, мам? Вы же не любите друг друга!

Она отпускает мой локоть и смотрит себе под ноги. Вообще-то я думал, что она взбесится, но мама выглядит спокойной, только уставшей.

— Любовь не длится вечно, милый, — говорит она скорбно. — Но я не хочу, чтобы ты страдал из-за нас.

— Поздновато спохватилась, — ядовито бросаю я и выхожу во двор. Затем поворачиваюсь и впиваюсь в мамино лицо глазами. — Не надо прикрываться мной, хорошо? Если главный камень преткновения — я, считай, что ты получила мое благословение. Разводитесь. Всем так будет лучше.

До школы иду так быстро, что мою рубашку можно выжимать, когда я прибываю на место. Целый день в голове каша, и я даже не сомневаюсь в том, что завалил контрольную по истории. Но сейчас меня это не заботит. Глотаю очередную таблетку обезбола и устраиваюсь в углу, откуда хорошо видно происходящее. Плакса бредет под ручку с фигуристой подругой. Прохожусь заинтересованным взглядом по последней и переключаюсь на своего верного друга Тиму. Он стоит возле школы, опершись на перила лестницы. На самом деле, я не уверен, что у него получится выполнить мою просьбу. И вовсе не факт, что Плакса поведется на его дифирамбы в мою честь. Но это все равно лучше, чем просто просиживать штаны. По крайней мере, я знаю, что Тима приложит все силы, чтобы я выглядел в глазах Плаксы рыцарем на белом коне. Потому что ему есть, что терять.

Чья-то рука оказывается у меня на плече, и я лениво кошусь на подошедшего ко мне человека.

— Новая стратегия? — спрашивает Федя не без ехидства. — Тима играет роль злодея, наша Плакса проводит с ним время и понимает, что он — сущий дьявол. А Матвей Калиновский — ангел с крылышками. Лучше уж быть с ним?

В ответ я только презрительно фыркаю и продолжаю наблюдение. Теперь я вижу только их удаляющиеся спины.

— А мне нравится, что ты крутишься волчком, Мат, — смеется Федя, разворачиваясь на каблуках и направляясь в другую сторону: надо же, понял, что мне не в кайф болтать с ним.

— Смотри, как бы не сесть в лужу, — весело добавляет он, не оборачиваясь. — Продолжай в том же духе!