Спорим, она будет моей? (СИ)

Глава 40.1 Олеся

Раскладываю новые вещи на кровати и любуюсь ими, как какая-нибудь дурочка. Эйфория от похода по магазинам все еще не прошла. Да и мама продолжает вести себя странно. Конечно, по-хорошему странно. Купила в магазине замороженную пиццу и как раз в этот самый момент читает инструкцию на кухне. Не припомню, что подобное вообще когда-нибудь случалось. Мама обычно отдает предпочтение только домашней «правильной» пище. Полуфабрикатов в нашем доме никогда не держали, я и не думала, что этот порядок изменится. На самом деле, день выдался просто удивительный. Несмотря и на заминку с утра.

Как назло, в этот момент смотрю в зеркало и вижу, как улыбка начинает медленно сползать с моего лица. Снова Калиновский. Да сколько же можно о нем думать? Забудь. Забудь сейчас же!

День продолжает меня удивлять, потому что мое желание сбывается. Раздается звонок в дверь и отвлекает меня. Несусь в прихожую, на ходу застегивая пуговицы на новом платье: дома решила все снова перемерить.

На лестничной площадке стоит девушка. Вроде из параллельного класса. Да, точно. Она была на кухне на той вечеринке по случаю день рождения Карины. Именно эта девчонка задавала больше всего вопросов про мои якобы отношения с Калиновским. С нее все началось. Потом к расспросам присоединились и остальные. Но именно она была той, из-за кого меня приняли в этот девичий кружок. Я испытываю что-то смешанное из благодарности и стыда. С Калиновским-то у меня ничего толком и не было. А еще я безуспешно пытаюсь вспомнить ее имя. Она, похоже, замечает складки на моем лбу, и фальшиво улыбается:

— Привет!

— Привет…

Она продолжает смотреть на меня так, будто чего-то ждет. Но чего? Приглашения войти? Или я что-то ей обещала на той вечеринке? Ох, то дурацкое шампанское. Никогда больше не стану пить алкоголь!

Мы выразительно пялимся друг на друга, пока из коридора не появляется мама.

— О, здравствуй! Лесь, не познакомишь меня со своей подругой?

— Да, конечно, — бурчу я, как же неловко: самое время вспомнить ее имя… нет, никак. — Это…

— …Юля! — радостно выпаливает девица, и я вздыхаю с облегчением. — Добрый вечер. У нас тут неподалеку одна… встреча. Только девочки, газировка, попкорн и проектор. Будем смотреть кино. Я подумала, будет здорово, если Леся присоединится к нам.

Мама поглядывает на меня, пытается понять, хочу ли я туда пойти. Обалдеть можно! Сейчас же вечер понедельника, я еще не бралась за уроки, раньше мама в жизни бы меня никуда не отпустила в такое время. Но сегодня какой-то волшебный день.

— Одну минутку, — миролюбиво говорит мама и тянет меня за локоть в комнату, — ты проходи, не стесняйся.

Мама заталкивает меня в комнату, закрывает дверь и вопросительно смотрит на меня.

— Ты хочешь пойти?

Хочу ли я? С одной стороны, мне понравилось быть одной из девчонок на кухне. Заинтересованные лица, понимающие взгляды, шутки, понятные только девочкам, разговоры о парнях. Да, это было здорово. И я бы с удовольствием повторила. Но, с другой стороны, эта Юля странновато улыбается: словно робот, которому отдали приказ улыбаться. Есть в ней что-то… хотя, о чем это я? Они всегда улыбаются странно, эти девчонки. Особенно, когда общаются друг с другом. То есть, Юля считает меня одной из них? Не могу понять, хорошо это или плохо.

И еще одно меня останавливает. Карина. Она явно не в себе и уж точно не жалует меня. Одержима Калиновским, и считает всех, кто с ним хоть раз заговорил — врагами. От нее можно ждать неприятностей. И нужно ли мне это?

Мама продолжает изучать меня глазами, и я утыкаюсь взглядом в пол.

— Мы можем просто поесть пиццы и устроить просмотр кино дома, — шепчет мама.

Во мне что-то противно лопается. Мама чувствует мой страх, и мне это не нравится. Если я дальше буду всего бояться, как можно получать удовольствие от жизни?! Тьфу ты, логика Калиновского, будь он неладен. Плевать. Карина — просто девчонка, моя ровесница, пусть и слегка того. Не справлюсь я с ней, что ли? Тем более остальные девчонки вроде бы ничего против меня не имеют.

— Я пойду, — твердо говорю я и добавляю менее решительно, — если ты не возражаешь.

Мама кивает, но ее улыбка становится чуть менее жизнерадостной. Мне сразу же становится не по себе. Наверняка, мама рассчитывала провести этот день вдвоем.

— Ну-ка повернись, — командует мама и проводит какие-то манипуляции за моей спиной. Затем показывает мне бирку, которую, по всей видимости, только что оторвала от платья. — Вот так лучше. Не задерживайся допоздна. И знай, ты чудесно выглядишь!

Юля оказывается очень болтливой. По пути до назначенного места она успевает вывалить на меня всю свою биографию, больше по части ее отношений с парнями, разумеется.

— …ну я и решила, что с меня хватит. Он бы еще на жигулях приехал, — фыркает Юля и крутит пальцем у виска. — Мое самое короткое свидание в жизни.

Я уже ничего не говорю по поводу того, что все наши парни-сверстники разъезжают на машинах без прав. Тут есть шанс высказаться по другому поводу.

— Так ведь он учится в школе. Как он может заработать на дорогую машину? Может, он эту вообще своими руками собрал.

Юля выглядит озадаченной, небрежно поправляет волосы.

— Да. Сам собрал. Разве это имеет значение? — спрашивает с надеждой.

— Ну… вообще, да. Значит, руки из того места растут. Сможет тебе починить плойку, если что.

Ее глаза выкатываются, а ротик приоткрывается.

— Правда?! — изумляется она. — А фен? Тоже починит?

Я улыбаюсь, глядя на нее.

— Не знаю. Спроси у него.

Она опускает глаза и тихонько вздыхает.

— Девочки сказали, он нищеброд. Не нужен мне такой. Хотя он… знаешь, он до сих пор подбрасывает мне конфеты в сумочку. С сахарозаменителем. Думает, я не замечаю. Это… Девочки, говорят, это жалкое зрелище.

— Вообще-то это мило.

— Правда же? Ты — просто прелесть! Вот мы и пришли.

Мы заходим в дом и поднимаемся на верхний этаж. Затем Юля выходит из лифта и легко протискивается в щель между решетчатой железной лестницей и вспархивает по шаткой лестнице наверх. Я следую за ней. Обычно на таких дверях висят внушительные замки, но только не на этой.

— Ээ… Гм. Ты говорила что-то о посиделках с девочками и кино, — я окидываю напряженным взглядом толпу, дергающуюся под ритмичную непонятную мне музыку.

— Я соврала, — простодушно отвечает мне Юля и указывает рукой вперед. — Только посмотри, какой вид!

Раньше я никогда не была на крышах высотных домов. Зрелище, действительно, завораживающее. А еще я чувствую опасность. Здесь целое сборище из парней и легкомысленных девчонок. Почти у каждой из них в руке пластиковый белый стаканчик, и я догадываюсь, что за жидкость внутри. На тех, кто ближе всего к краю крыши, смотреть жутко, и я перевожу взгляд на Юлю.

— Пойдем! — кричит она мне на ухо. — Потанцуем!

Она пытается увлечь меня вперед, но я хватаю ее за локоть. Она обескураженно смотрит на меня.

— Это все не для меня! — громко говорю я. — Спасибо, что позвала, но я лучше…

— Струсила?

Этот голос мне знаком, я лениво поворачиваю голову. На этот раз на ней не золотое платье, вообще не платье, рваные джинсы и простая белая футболка.

— Нет. Просто я предпочитаю развлечения другого рода.

— Дай-ка угадаю, запереться в библиотеке и сидеть над пыльными книжками, так?

Стискиваю зубы и отворачиваюсь. Юля подходит к Карине и что-то быстро ей говорит. Мне слышны только обрывки фраз, такие как: «…нормальная», «…не надо», «…просто расслабься». Значит, Карина у нас — матка, королева пчел. И одну из своих подопечных она прислала за мной. Меня это не то что бы удивляет. Удивляет другое. С чего это я отправилась в самую середину «танцпола» и отобрала у какой-то рослой девицы ее стаканчик?