Спрячь меня

Глава 7 Вечер с музыкой

Мужчина, который представился как Джереми Чад-Ходер, попросил не упоминать его прежнее воинское звание. Управляя машиной, он развлекал собеседника веселой беседой.

— Говоря между нами, уважаемый, я хочу сказать, что машины 1957 года имеют большой недостаток, — произнес он, останавливаясь около витрины автосалона на Пикадилли. — Глядя на них, я не могу отличить багажник от капота. И вот что я понял насчет современных машин. Если они выглядят немного укороченными, то все нормально. Их можно брать. Упс! Похоже, они уже закрываются. Куда поедем дальше? Нам не мешало бы пополнить алкоголь в крови. Как насчет Миджит-клуба на Минтон Мьюз?

— Хорошая идея.

Ричард с облегчением отметил, что в его голосе сохранился оттенок упрямства. Они оба были трезвыми, хотя уже посетили «Риволи», «Новый бар-кафе», «Устричный домик» Лея, а также несколько пабов различной степени элегантности. В каждом из этих заведений его спутника узнавали — иногда с большим энтузиазмом. Но они нигде не задерживались. Благодаря деньгам, полученным в залог часов, молодому человеку удавалось сохранять финансовую и социальную независимость. Однако, несмотря на траты и усилия, он почти ничего не узнал о своем спутнике. Все его сведения в основном были получены в парикмахерской.

Благодаря конкретным деталям обнаружилось лишь то, что «майор» оказался очаровательным и стопроцентным лжецом. И еще стало ясно, что он не хотел отпускать от себя Ричарда. Каждая попытка уйти, предпринятая молодым человеком, аккуратно отклонялась, и ему предлагалась новая приманка, заставлявшая его держаться рядом с новым знакомым. Впрочем, Ричард не сопротивлялся уговорам. Он не находил объяснения странному поведению Чад-Ходера. Ему хотелось выяснить, у каких людей будет жить Аннабел, и при этом не шпионить за ней. И потому данная ситуация казалась ему возможностью, ниспосланной небом. Чем дольше он оставался в компании Джерри, тем меньше тот ему нравился. Но Ричард решил провести с ним весь этот день.

Сначала «лагонда» стояла на Карзон-стрит. Затем они вернулись к ней и поехали в северную часть Вест-Энда. Джерри оставил машину в небольшом переулке, примыкавшем к Минтон-сквер. Улочка была заполнена транспортом, что создавало большие проблемы для водителей. Ричард вновь удивился контрасту между искусством вождения, которое демонстрировал Чад-Ходер, и пьяной игривостью, которую он пытался изобразить.

Деревянный ящик находился теперь в другом месте. Носить его с собой по злачным заведениям казалось непрактичным, поэтому во время первой остановки Джерри перетащил его в багажник. Когда они отходили от машины, он еще раз проверил замки.

— В открытой машине теперь ничего нельзя оставлять, — объяснил он Ричарду. — В наши дни Лондон превратился в город воров. «Миджит» тут неподалеку. Прямо за углом. Некоторые люди называют его «Эдной» — в честь женщины, которая заведует клубом. Если вы не встречали ее раньше, она покажется вам милой и забавной.

Взяв молодого человека под локоть, он вывел его на широкий бульвар, который располагался под прямым углом к переулку. Там, за небольшой антикварной лавкой, находилась деревянная лестница, ведущая на первый этаж. Скромная вывеска на медной табличке изображала визитную карточку. Надпись гласила, что «Миджит» Эдны открыт только для членов клуба. На верхней площадке имелся крохотный вестибюль. За столом перед открытой книгой посетителей сидел фривольного вида швейцар. Его узколобая физиономия сияла дружелюбной улыбкой. Остроконечная вязаная шапка, лежавшая у локтя, напоминала крышку от перечницы. Увидев Джерри, он разразился восторженными криками.

— Ни это, ни то, а щеголь в пальто, — сказал он, встречая постоянного посетителя. — Приятно снова видеть вас, сэр. Кое-кто скучает по вашей персоне. Ну и конечно, мы тоже скучали.

Он ткнул перьевую ручку в чернильницу, придвинул книгу и весело подмигнул.

— Джереми Бла-бла и мистер Ричард О-го-го, — объявил он, с гордостью поставив кляксу на строку. — Заходите, господа. Чувствуйте себя как дома.

Мужчина в полушинели смущенно замер у двери. На его лице появилось стыдливое выражение, которое Ричард уже начал считать обычным для него. Несмотря на показную скромность, оно выглядело довольно симпатично, соответствовало худощавому лицу и смягчало глубокие морщины.

— Она там? — спросил Джерри.

Швейцар с усмешкой посмотрел на него и внезапно оскалил пожелтевшие зубы в шутливой свирепой гримасе.

— Да, и готова слопать вас, — прошептал он в ответ.

Мужчина с алым лицом закачался в безмолвном смехе. Джерри скупо улыбнулся ему. Его лоб наморщился, словно кусок гофрированной бумаги.

— Нам сюда, — сказал он Ричарду, открыв дверь, расположенную справа.

«Миджит» был модным клубом так называемого «эксклюзивного» вида. Он занимал весь первый этаж здания и состоял из помещения в форме буквы «L», которое делилось на две неравные части. Во времена другого и более изящного века большая арка была оборудована двойной дверью. Ныне многие из украшений уступили место бумажным обоям: на темных стенах использовался серый фон с белыми канделябрам, а на светлых панелях — алый цвет с взрывом позолоченных звезд. В первом малом зале находился длинный бар. Его раскрашенные подпорки имитировали плоские регентские колонны. В другой части клуба, с широким нарисованным окном, располагались кофейные столики, кресла и стойка с телевизором. Воздух казался плотным и тяжелым от запахов парфюмерии, алкоголя и синего табачного дыма. Помещение выглядело полупустым, поскольку основная публика еще не появилась.

В углу сидела стайка милых девушек — несомненно, это были молодые актрисы; пригнув головы, они о чем-то щебетали полушепотом. Преобладание шипящих звуков свидетельствовало о том, что речь за их столиком шла о последних ссорах с возлюбленными. Двое мужчин в темных плащах занимали альков. Судя по маленьким черным книжкам и банкнотам на стеклянной столешнице, они оформляли какую-то сделку. На высоком табурете у бара, уныло свесив ноги, сидел сутулый мужчина, чье тело, вплоть до лицевых мышц, как будто было сковано параличом. В своей мрачной неподвижности его фигура, казалось, медленно превращалась в красный песчаник. Никто из посетителей не обращал на него внимания.

За стойкой бара стояла еще одна приметная личность, тихо беседовавшая с желтоволосой леди, которая протирала фужеры и бокалы. Эта высокая брюнетка тридцати двух-тридцати трех лет была одета в строгий костюм из серой ткани. Ее прическа с гладко уложенными волосами походила на экзотическую раковину. С традиционной точки зрения она была весьма симпатичной: правильные черты лица, решительные брови и глаза, имевшие оттенок сланца. Однако ее главным отличием являлась аура психической силы — душевной твердости, развившейся в ней. Ричард понял, что это была Эдна — управляющая, в честь которой назывался клуб, и, вероятно, совладелица данного заведения.

Будучи симпатичным молодым человеком без приторного тщеславия, но привыкшим производить впечатление на слабый пол, он тут же заметил ее быстрый оценивающий взгляд. Тем не менее, когда он повернулся к ней, все внимание Эдны было уже сосредоточено на его спутнике. Волна эмоций — такая сильная, что он физически почувствовал ее, — отразилась на лице женщины и растворилась под маской холодной бесстрастности. Ее воспитанный дружелюбный голос прозвучал излишне оживленно:

— Привет, Джерри. Что тебе? Джин?

— И имбирное пиво. Ричард любит крепкие напитки, но не хочет напиваться. Может, ты заставишь его?

— Запросто.

Она с рассеянной улыбкой подала напитки, приняла деньги и отошла к другому концу стойки, хотя уже через секунду скользящей походкой вернулась назад, как будто кто-то притянул ее невидимой нитью.

— Ты давно не заходил к нам, Джерри.

Несмотря на легкий тон, в ее замечании прозвучал упрек. Чад-Ходер посмотрел на Эдну через бокал, и их взгляды скрестились, как шпаги.

— Не заходил. И что?

Ее глаза немного расширились, но она сделала вид, будто не расслышала вызова в его словах.

— Надеюсь, ты порадуешь нас одной-двумя забавными шутками, — сказала она. — В клубе пока тихо. Прошлым вечером к нам пришла вся труппа из театра «Вверх по шесту». Мы чуть не спятили, когда они начали рассказывать шутки из своего шоу. Наверное, так медведи выполняют трюки, когда им не дают за это булочек с изюмом.

Джерри засмеялся.

— И ты сейчас повторяешь их остроты?

Она вновь наполнила его бокал, поставила локти на стойку и, наклонившись вперед, осведомилась:

— Ты уже перекусил?

— Да. Я ведь знаю, чем вы кормите своих клиентов. Мы полакомились копченым лососем у Лея. Кстати, почему ты игнорируешь моего приятеля? Ричард, не спускай глаз с этой женщины. Ты мне еще понадобишься.

Молодой человек, потягивавший теплое пиво, которое ему нисколько не нравилось, вежливо посмотрел на Эдну. Он как бы находился на сцене, но не участвовал в спектакле. Прислушиваясь к словам, Ричард не был настроен на разговор. Эдна бросила на него безразличный взгляд, в котором, однако, не чувствовалось никакой враждебности.

— Ричард, там сидит Тилли О’Деа, — сказала она, кивнув на девушку, щебетавшую с другими актрисами. — Хотите познакомиться с ней?

— Ему не нравятся певички. Он цивилизованный человек.

Джерри притворялся, что два последних напитка подействовали на него сильнее, чем можно было предполагать.

— Эдна, хочешь прогуляться с нами?

Ричард скромно улыбнулся и отступил на шаг с намерением побродить по клубу и полюбоваться декором. Рука Чад-Ходера тут же сжала запястье молодого человека и притянула его обратно.

— Держись на мосту, мистер Христианин, — пьяным голосом произнес мужчина в полушинели. — Иначе мы можем утонуть.

Женщина вновь попыталась завязать беседу. Она разрумянилась. В ее глазах угадывались искорки отчаяния.

— Джерри, мне нужно поговорить с тобой. Зайди, пожалуйста, в репетиторскую. Я не задержу тебя долго.

Он отступил от стойки и с удивлением посмотрел на нее. На его губах появилась пренебрежительная улыбка. Он вроде бы хотел сказать ей что-то неприличное, но в последний момент передумал.

— Значит, ты хочешь выяснить отношения? — спросил он со вздохом. — Ладно, но Ричард пойдет с нами. Он потанцует с тобой, пока я буду играть на фортепьяно. Затем ты расскажешь нам о думах сердца. Или, возможно, даже споешь.

— Ты сейчас не такой уж и забавный, — сердито произнесла она, выходя из-за стойки.

Эдна провела их в конец дальнего зала, где находилась дверь, оклеенная алыми обоями. Она открыла ее ключом, пропустила мужчин в большую комнату и снова заперла замок. На какое-то мгновение Ричарду показалось, что он не только переместился в смежное помещение соседнего дома, но и через иллюзорный нематериальный барьер.

Тем временем мужчина, которого он сопровождал, вновь изменил стиль поведения. Перестав разыгрывать из себя весельчака и рубаху-парня, он начал проявлять надменный и зловещий нрав. Эта разительная перемена подчеркивалась атмосферой квадратной светлой комнаты, в которую они вошли. Она дублировала гостевой зал клуба. Отличие заключалось лишь в том, что арка в помещении имела двойные двери.

Репетиторская была почти пустой — у дальней стены стоял ряд кресел, а из чащи музыкальных пюпитров выступало черное фортепьяно. Широкое окно, похожее на декорацию в клубе, выходило на голую стену, сложенную из желтых закопченных кирпичей. Это придавало комнате унылый вид.

Джерри сел за фортепьяно, расслабил тугой пояс и приподнял пряжку почти до самой груди. Он начал играть, выказывая явный талант, погубленный праздностью и ленью. В ярком свете ламп его кожа казалась шероховатой, а волосы — более седыми. Сильные руки с длинными чувствительными пальцами энергично взлетали над клавиатурой. Он импровизировал на тему популярной мелодии «Как ты справляешь со своей забывчивостью?» Извлекая из клавиш знакомые звуки, он лениво посматривал на сердитую женщину, стоявшую перед ним.

— Ради бога, Джерри! — вскричала она. — Ты пожалеешь, если не выслушаешь меня. Это очень серьезно.

— Никаких серьезных дел на сегодня, — ответил он, переходя на ритм румбы. — Я не слышу, что ты говоришь. Слишком громкая музыка. Показывай жестами. По крайней мере это будет забавно.

Собственная шутка настолько развеселила его, что он захохотал и вернулся к прежнему ритму мелодии. Его пальцы выбивали из клавиш зажигательный мотив. Эдна начала плавно покачиваться. Ричард, который уже пританцовывал, подхватил ее и увлек в зал. Он застиг ее врасплох, однако она благосклонно ответила ему легким кивком. Улыбка на ее губах демонстрировала игривое одобрение. Ричард был одним из тех редких людей, которые танцевали от чистого сердца. В его грациозных движениях чувствовалась не только радость, но и неотразимый восторг. Хотя мысли и внимание Эдны были сосредоточены на человеке, сидевшем за фортепьяно, она без усилий подчинялась партнеру. Джерри с лукавой улыбкой наблюдал за танцевавшей парой. Похоже, уровень их исполнения понравился ему. Он начал играть с еще большим воодушевлением, и молодой Ричард, представив в своих объятиях прекрасную Аннабел, забылся в чистом удовольствии танца.

Эдна сжала его руку. Она все еще сердилась на Джерри. Ричард сочувствовал ей, но он не понимал эмоций женщины, которая была старше его на десять лет. Насколько он мог судить, ярость действовала на нее опустошающе. Она злилась на Джерри, который не желал любить ее. И она злилась на себя за то, что желала его. Все остальное в поведении Эдны, по мнению Ричарда, являлось продуктом этих компонентов. Она страдала от обиды. Танцуя с ней, он ощущал вскипавшее в ней раздражение.

— Попробуйте расслабиться, — сказал он, улыбнувшись женщине. — Избавьтесь от душевной боли, растратьте ее в танце.

На ее щеках появился румянец. Взгляд серых глаз стал мягче. «Она была бы почти красавицей, — подумал Ричард, — если бы не ее страдания от неразделенной любви». Эдна усилием воли сдерживала бушующие эмоции, но это продлилось недолго.

— Этим вечером мы ожидаем Уоррена Торрендена, — сказала она, обращаясь к человеку, игравшему на фортепьяно. — Мне показалось, что позвонил колокольчик. Возможно, это он.

— Кого вы ожидаете?

Ей впервые удалось вызвать реакцию Джерри. Он по-прежнему сохранял незаинтересованный вид, но играл более тихо, прислушиваясь к ее словам.

— Уоррена Торрендена, — повторила Эдна. — Жокея.

— Никогда не слышал о таком.

— Джерри, твоя глупая ложь необязательна. Четырнадцатого числа ты сопровождал его в Сильверстоуне. Он сказал, что ты представился ему Джереми Хокером. Я не знаю, что между вами произошло, но он ищет тебя. Вот об этом я и хотела сообщить тебе.

Музыка ни разу не прервалась, однако качество исполнения ухудшилось. Ричард, взглянув на Чад-Ходера, с изумлением обнаружил, что его ленивая полуулыбка осталась неизменной.

— Ты несешь какую-то чушь, — спокойным тоном ответил Джерри. — Безумный бред. Обидную неправду.

— Но вы с ним были на ипподроме. Я видела вас. Ты находился в его конюшне. Все в нашем клубе видели это. Вас показывали по телевизору. Ты стоял в толпе — позади репортера. Сюжет о Торрендене длился целую минуту.

Мелодия ускорилась. Улыбка на его лице осталась прежней.

— Уоррен Торренден. Сильверстоун. Четырнадцатое число. Дорогая, это абсолютно невозможно! Я там не был. Ты спутала меня с другим человеком.

— А я говорю, что видела вас обоих. Джерри, я пытаюсь помочь тебе. Неужели ты не понимаешь?

Она все еще танцевала, и Ричард был очарован странным феноменом. Музыка Чад-Ходера и движения Эдны сформировали некую связь между ними — контакт, который неосознанно влиял на уровень их спора.

— Ты видела кого-то другого, — настаивал Джерри. — Глядя на экран телевизора, легко обознаться.

— Нет, не юли, мошенник. На этот раз ты не обманешь меня. Я смотрела телевизор вместе с Питером Фелловсом, которого ты не знаешь. И когда я воскликнула: «Смотрите! Там Джерри!», он ответил: «И Уоррен тоже». В тот вечер мы не стали обсуждать вашу пару, но, видимо, Питер упомянул об этом в разговоре с Торренденом, потому что через несколько дней он явился к нам и пожелал увидеться с тобой. Он сказал, что тебя зовут Джерри Хокер. Я ответила, что не слышала такой фамилии.

Джерри убрал руки с клавиатуры и откинулся на спинку стула.

— Видишь? Ты сама сказала это.

— И что? Я не понимаю, чему ты обрадовался.

— Тому, что вместе с Торренденом ты видела человека по фамилии Хокер.

— Но это же был ты! Я видела тебя.

— Нет-нет. Ты точно ошибаешься.

Он снова начал играть, но Эдна перестала танцевать, хотя Ричард побуждал ее к этому. Она стояла на месте, сердито глядя на пианиста.

— Жокей приходит в клуб каждый день, — мрачно сказала женщина. — Ровно в половину пятого. Он надеется, что встретит здесь тебя. Ты можешь развеять все слухи, если увидишься с ним.

— Прекрасно, я поговорю с этим типом.

Уладив вопрос, он снова начал наигрывать мелодию. Эдна и Ричард возобновили танец. Женщина все еще хмурилась, но чувствовала себя гораздо лучше. Поначалу молодой человек подумал, что она, предупредив Джерри, сняла с себя груз ответственности. Однако позже у него сложилось впечатление, что Эдна обрадовалась последним словам Чад-Ходера — его обещанию остаться в клубе до половины пятого. Они танцевали примерно четверть часа, после чего хозяйка клуба вновь вернулась к прежней теме. Когда они приблизились к фортепьяно, она внезапно остановилась и посмотрела на Джерри.

— Торренден очень зол на тебя, — торопливо произнесла она. — Он расспрашивал наших посетителей и распространял некоторые сведения, которые ты сообщил ему. Например, что ты живешь в Ридинге и что твой бизнес связан с машинами. Я не знаю, что ты натворил — он не говорил об этом, — но парень вознамерился найти тебя. Я не связывалась бы с таким человеком, Джерри. Он пытался выяснить твой адрес. Я не сказала ему.

Мужчина, сидевший за фортепьяно, нисколько не расстроился, услышав ее информацию. И он не рассердился на Эдну за недоверие к его словам. Он просто кивнул, как будто не нашел в данной теме ничего серьезного. Его пальцы продолжали перемещаться по клавишам.

— А разве ты знаешь? — внезапно спросил он.

— Твой адрес? Ты хочешь сказать, что переехал из отеля «Лидав-Корт»?

— Боже мой! Я покинул эту чертову дыру четыре месяца назад.

— Но мы не так давно встречались в клубе. Ты не говорил мне о своем переезде. Я ведь и писала, и звонила туда. Вот, значит, почему я не получила ни одного ответа.

— Мы можем назвать твою оплошность вторичной причиной, — со смехом отозвался Джерри. — Представляю твои письма. С каждым разом они становятся все более сердитыми и злыми. Конверты начинают вываливаться из моей почтовой ячейки. Постояльцы подбирают их с пола. У старушек появляется повод для болтовни. Скорее всего, они открывали их паром.

— Если они прочитали мои письма, то узнали все, что я о тебе думаю, — дрожа от обиды, сказала Эдна. — Где ты теперь живешь? Снял ту квартиру, о которой говорил? И кто теперь живет с тобой?

Она повернулась к Ричарду:

— Он снял квартиру?

— Извините, я не знаю, — отстраняясь от нее, ответил Ричард. — Мы познакомились только сегодня. И мне уже пора уходить.

— Не прерывайте вечеринку! — Протест Джерри походил на окрик. — Давайте подождем немного и встретим этого Торрендена. Он делает из себя осла, но слухи следует пресечь. К тому же у него имеется какой-то повод разыскивать меня.

Он снова начал наигрывать румбу — очень тихо, чтобы не мешать разговору.

— Мне не нравятся такие глупые сплетни. В этом сезоне я ни разу не был в Сильверстоуне, — сказал он и, чтобы не спорить с Эдной, тут же перевел беседу в другую плоскость. — На прошлой неделе у меня состоялась необычная встреча в Лихтенштейне. В местах моей молодости. Невероятная и драматическая история. Одного парня случайно забаррикадировали за высокой стеной из пустых металлических бочек. Но он как-то выехал оттуда на таинственном желтом фургоне. Никто не мог понять, как ему это удалось. Самое нелепое и загадочное происшествие в моей жизни.

По лицу Эдны медленно разливался алый румянец. Ее глаза потемнели на несколько оттенков.

— Ты не меняешься, Джерри, — со злостью сказала она. — Без всякой причины ты вдруг придумываешь историю, которой не поверит даже маленький ребенок. Ты не уезжал в Лихтенштейн, и там не было стены из бочек и чудесной машины. Кого ты пытаешься обмануть? Меня? Но я знаю тебя как облупленного. Слишком хорошо и слишком долго. Или ты хочешь впечатлить этого парня, с которым познакомился только сегодня?

Эта свирепая вспышка ярости лишь усилила язвительность Джерри. Она попыталась урезонить его, однако вызвала только злость.

— Никаких пустых бочек? — возмутился он. — Моя девочка, там была огромная стена в пятнадцать футов высотой. Позволь, я опишу их тебе. Они черные, с заклепками сверху донизу и с широкой линией посередине. Их скопление создало непроницаемый барьер, за которым образовался эдакий пустой «карман».

Он заиграл веселую мелодию, от которой ноги Ричарда сами пошли в пляс.

— Эдна, а ты помнишь наш коттедж в Брее?

— Почему ты спрашиваешь?

— Хотел посмотреть, как изменится твое лицо.

Он засмеялся, не сводя с нее взгляда. Плечи Эдны поникли. Она выглядела напуганной девочкой. Казалось, что она вот-вот расплачется. Ричард смущенно нахмурился, потому что хозяйка клуба не была слабой женщиной.

— Это был не наш коттедж, — сердито ответила она, усилием воли взяв себя в руки.

Судя по всему, она считала Ричарда молодой и незрелой персоной и поэтому без утайки открывала перед ним подробности своей личной жизни.

— Насколько я помню, ты арендовал тот меблированный коттеджу каких-то чокнутых стариков, которые были твоими клиентами. Причем всего лишь на месяц. Эта семейная пара переехала из Йоркшира, купила дом, а затем отправилась путешествовать в Южную Африку. Они уехали раньше, чем ожидали, поэтому ты пригласил меня провести там две недели. Старые идиоты не успели упаковать свои вещи. Нам постоянно приходилось переступать через одежду, которую они забыли забрать. Женщина даже оставила свою сумочку. Могу поспорить, что ты так и не переслал им их барахло.

Она умолкла под пристальным взглядом Джерри. Ричард тоже заметил странное выражение на его лице. На одно мгновение оно стало абсолютно пустым и покинутым, как будто в теле не было души. Затем его губы растянулись в печальной улыбке.

— Увы, я не помню ничего такого, — сказал он. — В моей памяти остался только запах жасмина. И еще река, которая протекала мимо сада. Когда мы с тобой купались по ночам, на другом берегу сияла россыпь светлячков. И ты там была совершенно другой. Не такой жесткой и грубой…

— Перестань! — вскричала Эдна с внезапной болью, пустив по ветру все впечатления Ричарда. — Не говори так со мной, Джерри. Что ты себе позволяешь? Пришел сюда и обвиняешь меня в грубости? А сам не появлялся, пока я лезла на стены. Зачем ты вспомнил о том чертовом коттедже?

Он улыбнулся ей, включив свое очарование. В его круглых, как у обезьяны, глазах засиял интеллект.

— Твое лицо напомнило мне о нем. Как сладко мы проводили там время! Как любили друг друга!

Она стояла и смотрела на него с беспомощным гневом — с печальным гневом на саму себя.

— Ну что ж, — со вздохом продолжил Джерри, — в половине пятого мы встретимся с Торренденом. Мне лучше повидаться с ним, раз уж он позорит мое имя. Если не позаботиться об этой досадной ошибке, она может дорого обойтись моей репутации. Затем мы с Ричардом отправимся на важный разговор, который состоится в пять тридцать. А вот после шести мы снова встретимся. Во всяком случае, я не вижу причин, почему бы нам не вернуться в «Миджит». Ты будешь здесь весь вечер или сможешь уйти с работы, если вдруг нам вздумается поехать куда-то?

На лице Эдны снова появился румянец. Она вдруг стала выглядеть лет на десять моложе.

— Я не доверила бы ему даже перевести меня через улицу, — сказала она Ричарду. — Он слишком часто обманывал меня.

Ее взгляд на Джерри был нежным и робким.

— Дженни может присмотреть за баром. Она справится, если я вернусь до полуночи. Мы договоримся с ней. А вам действительно нужно встречаться с кем-то в полшестого? Мне будет спокойнее, если я не выпушу тебя из виду.

— Дорогая, не глупи.

Он повернулся к Эдне и обнял ее.

— Мы не станем переходить через дорогу и вернемся в назначенное время.

— Я не понимаю, зачем вам так долго пьянствовать в каком-то гадюшнике.

— Не пьянствовать, милая. Нас ожидает десятиминутная беседа, после которой мы с тобой проведем романтический вечер. Надеюсь, ты найдешь подружку для Ричарда? Могу поспорить, что найдешь.

Он поднял лицо и призывно посмотрел на нее, и она с напускной неохотой, но с пылкой благодарностью склонилась и поцеловала его в губы. Это произошло легко и естественно. Ее напряжение иссякло, душа взвилась к небу, и Эдна, к изумлению Ричарда, превратилась в веселую женщину — слегка непристойную, немного злую, но очень забавную и похожую на радостное и экстатично счастливое существо.

Танец продолжался еще около получаса, и их светская, пересыпанная сарказмом беседа была наполнена сплетнями о друзьях и знакомых. Наконец Джерри посмотрел на часы.

— Уже четверть пятого, — сказал он. — Если Торренден пришел, он уже сидит в соседнем зале. Сбегай, дорогая, посмотри. Если он там, приведи его сюда. Я не хочу ставить его в неудобное положение. Дай мне ключ и иди.

Он встал и обнял Эдну, затем забрал ключ, подвел ее к двери и открыл замок. Коснувшись щеколды, он немного помедлил, поцеловал женщину в щеку и, нежно шлепнув ее по ягодице, подтолкнул к порогу. Когда она ушла, Джерри запер дверь, быстро направился к арке, но по пути остановился и оглянулся на Ричарда.

— Извините, что втянул вас в эту комедию, — с очаровательной улыбкой произнес он. — Если мы выйдем через эти двери, то избежим ужасной сцены. Эдна — милая женщина, но она относится к мужчинам как к своей собственности. Мне надоело быть ее вещью.