Стажёр #2

Глава 36

Глава 36

- Все понятно. – говорит Джун, стоя над телом той, которую когда-то звали Сандрой. Тело не в самой лучшей кондиции, оно и понятно, после того как над телом поработает сам великий Художник Рикио, маловато остается для опознания, специально он так делает или это у него естественным образом так получается?

- Что именно понятно? – спрашивает у нее стоящий рядом Билл и чешет затылок: - мне вот страшно до усрачки, например. И ничего не понятно. То есть лежала она сперва тут, а потом кааак вскочит! И главное – не зомби же была. То есть не в себе, но вполне разумная и даже говорила внятно, память о прошлом имелась…

- Это не может быть зомби – подхватывает второй из магазина, как его там - Ламберт? Он опускается на колено и внимательно осматривает лежащую перед ним Сандру: - она же разговаривала. Членораздельно. И даже напарника своего бывшего в задницу послала! Значит личность у нее сохранилась.

- Я вот что сказать хочу. Мне бы помолчать, когда вокруг все такие умные. Да только ж вы с места не стронетесь, пока выводы свои придурошные не сделаете – говорит Моррис, качая головой: - вы же пока мир под свою теорию не подгоните, так и будете на своей жопе сидеть прямо тут и пузыри ртом пускать. А то, что в мире всего никакой теорией не объяснишь – для этого у вас мозги маленькие! Не Сандра это была, вот тебе колесо Антропоса на шею и все святые в придачу с Марком Вторым, императором вашим идиотским!

- Откуда вы знаете? – моргает Билл: - она же ваше имя упоминала, а это значит…

- Да в жизни Сандра, упокой Антропос ее душу не стала бы так говорить – отвечает Моррис: - что я ее не знаю, что ли? Да я ее отца знал еще в те времена, когда на Яблоке два курорта всего было и пятнадцать туристов в них, всех поименно помню.

- Знаете что? – говорит Джун, начиная терять немногие остатки терпения и вежливости: - плевать мне на то, кем эта … Сандра при жизни была. Вон, у нас есть шериф, пусть он и занимается расследованием. А мне надо сестру свою дуреху найти и мужа-недотепу. В общем, можете оставаться тут и спорить аж до второго пришествия Антропоса, я тороплюсь. – с этими словами она решительно направилась к выходу. Все это конечно интересно – и твари какие-то и Шойджи (сам Рикио! Уиии!) рядом и канализации, и постоянный бой – весело, бодрит, кругом трупы, отличный медовый месяц вышел, но ее немного волнует ее сестра. И, хотя она в этом признается сама себе с легкой неохотой – ее недотепа муж. Добрый он и тряпка. Оставь его тут – и сразу или баба какая рядом нарисуется, или ему апарт-отель продадут за миллион. Или твари сожрут. Потому она решительно шагает вперед, освещая дорогу перед собой фонариком. Через некоторое время ее догоняет Шойджи и молча идет рядом.

- Ты и правда эти комиксы дурацкие читаешь? – спрашивает Джун у него, и он блестит на нее укоризненным глазом.

- Да… я так. Я, честно говоря, не знала, что такие бывают вообще… - говорит она: - у нас в семейной библиотеке только комиксы про заселение планеты и каких-то остроухих девушек с большими сиськами и луками.

- Непростительно! – гудит Шойджи и замолкает. Она думает о том, что вот, снова успела Шойджи хутт Рикио, наследного принца и Кровавого Художника обидеть, а ведь знает, что ему только рукой повести и все… но что-то внутри нее говорит, что ничего не будет и что отныне этот самый человек, гроза любого бойца на планете – ей не страшен. И даже более того – рядом с ним она чувствует себя в безопасности. Не то, чтобы она раньше переживала насчет собственной сохранности, но сравнить это с теми чувствами, которые охватывали ее рядом с ним… это как будто она снова вернулась в детство, хотелось найти самого огромного и злого монстра и пнуть его, плюнуть на хвост и потом – стоя в уголке с скрещенными на груди руками – наслаждаться зрелищем того, как Шойджи разрывает этого монстра на лоскутки. Какое-то такое… совсем бесшабашное веселье, счастье и осознание собственной неуязвимости. Замечтавшись – она не заметила какого-то торчащего из грязной воды выступа и споткнулась, нелепо взмахнула руками падая и … конечно же он успел ее подхватить. И его лицо вдруг оказалось так … близко.

- Смотри под ноги… - буркнул Шойджи, поставив ее на ноги: - тут… скользко.

- А… эээ… спасибо. – говорит она и отворачивается, чувствуя, что краснеет. Она и краснеет! Да что это со мной, думает она, сейчас надо Окни искать и этого женишка своего… хотя погоди, он же теперь ее муж, а то, что она краснеет перед Шойджи означает что она… как стыдно-то! И почему ей стыдно, ей в жизни не было стыдно. Это все чертов Шойджи виноват – думает она, слишком хорошо он двигается, вот и все.

- Сволочь ты Шойджи – неожиданно говорит она: - сволочь и гад.

- … - Шойджи вопросительно смотрит на нее, но Джун тему развивать не собирается. Почему именно Шойджи – сволочь и гад, она не знает. Но чувствует. Вроде бы ничего плохого ей Шойджи не сделал, наоборот – не убил в круге Мунсогор, даже порез на пальцах был поверхностный, она-то его знатно порезала, она знала. Если бы не достижения современной медицины, он бы остался калекой. И вообще, вел себя как джентльмен, пусть и странновато иногда. Но у Джун в груди зрело убеждение, что все это, гад и сволочь Шойджи сделал специально, следуя какому-то своему мужскому плану, желая видимо победить ее по-другому… коварный гад! Но сказать ему об этом она не может, потому что понимает, как это будет звучать, а будет звучать это очень глупо. Потому она просто фыркает и шагает дальше, постаравшись развернуться к Шойджи спиной – демонстративно независимо и дерзко. Вот так, тебе, Шойджи хутт Рикио, вот тебе, думает она, шагая впереди, я вообще замужняя девушка и мне думать про твои сильные руки и длинные пальцы, которые с такой грацией сжимают рукоять фамильного сонбу, знаменитого «Белого Дракона» - не следует. И тебе, принц Рикио - не следует так смотреть на мою… спину. Или куда ты там смотришь?!

Она резко оборачивается и видит невозмутимую физиономию Шойджи. Он смотрит ей в глаза и хмурится.

- Что? – говорит он: - мы же торопимся, нет?

- Конечно торопимся. – она обвела его подозрительным взглядом: - Шойджи! Ты же смотрел на меня?

- Конечно смотрел. Ты же впереди идешь – говорит тот. Логично, думает она, с какого перепугу меня вообще интересует, куда он смотрит? Он вообще может смотреть куда угодно, но почему меня это трогает? Я – одна из лучших и … ах, вот оно что. Он – лучше, чем я и как только я это поняла – включилась эта чертова женская черта, капризничать и привлекать, я и не думала, что так умею, а поди ж ты. Насмотрелась на других. Она вдыхает и выдыхает, сконцентрировав энергию в точке равновесия и берет себя в руки.

- Медитация Орла. Неплохо – кивает Шойджи, но ей уже все равно. Она – снова Джун, и ее не интересуют глупости, связанные с размножением и всей этой историей между мужчинами и женщинами.

- Ты меня интересуешь – говорит она прямо ему в лицо. Так никогда бы не сделала ни Нана-сун, ни эта мелкая Окни, никто из девушек так бы не сделал. Потому она – так делает.

- Эээ… что?

- Ты меня интересуешь как мужчина – продолжает она: - это мешает мне двигаться дальше. Сейчас я выправила ситуацию медитацией, но через некоторое время это вернется. Как только мы будем в безопасном месте – предлагаю заняться сексом.

- Это что еще такое? – бормочет Шойджи, отодвигаясь от нее. Она закатывает глаза.

- Это такая штука, между мужчиной и женщиной иногда происходит – объясняет она, испытывая легкое раздражение.

- Да я знаю – мотает головой Шойджи: - но … с чего это ты?!

- Если ты против и собираешься сопротивляться, то у меня ничего не выйдет… - грустно говорит Джун: - ты сильный. Хотя я наверное могу попробовать тебя отравить… а потом привязать к кровати.

- Ты дура – говорит Шойджи: - за тобой надо присматривать. А мне-то говорят, что это я дурак.

- Два дурака – пара – замечает Джун.

- Но у тебя муж есть! И вообще! Ты хоть раз… занималась этим?

- Нет, но я примерно представляю процесс, я быстро учусь.

- Все, я с тобой больше не разговариваю – постановляет Шойджи: - ты идиотка и я намерен вручить тебя твоему мужу. И посочувствовать ему.

- Все ему сочувствуют – вздыхает Джун: - а мне никто…

- Был бы у тебя такой муж как ты сама – я бы и тебе посочувствовал – говорит Шойджи: - все, пришли, давай я люк открою.

- Подождите нас! – кричат сзади и Джун не останавливается ни на секунду. Вот еще. Пусть догоняют.

Щелкнула отсечка обоймы и наружу вылетел раскаленный цилиндр термоклипсы. Патроны, они же иридиевые шарики все еще были, их было полно. Но вот термоклипсы кончились. Вообще при ведении боя в атмосфере или тем паче – в жидкой среде – можно было и не использовать термоклипсы, они нужны были для ведения боя в условиях вакуума, где невозможно теплоотведение от ствола гаусс-винтовки, там они были просто необходимы, иначе ствол попросту расплавился бы после некоторого количества выстрелов. В атмосфере же ствол мог охладится естественным образом – просто перестать из него стрелять и все. Вот только прекратить стрелять сейчас Персиваль не мог. Не обращая внимания на вылетевший цилиндр термоклипсы, на пар, который валил от перегретого ствола – он вскинул винтовку еще раз и дал короткую очередь в три выстрела. Очередная тварь взорвалась жидкими брызгами.

- Думаю вот нам и конец – констатировала Надин, тяжело дыша и глядя на то, как вокруг них встают все новые и новые твари: - у меня ствол перегрелся.

- То же самое. – Персиваль нажимает на спуск снова, но винтовка издает протестующий звук и загорается красная лампочка предохранителя. Следующий выстрел из перегретого оружия может разорвать его на куски и серьезно поранить пользователя.

- Аааргррр! – хорошо, что твари не нападали сразу после трансформации человеческого тела в … это. Они как будто замирали на месте и начинали то ли совещаться, то ли получать информацию откуда-то извне, а может просто привыкали к новому… но результат был одинаков – некоторое время они были неподвижны. Только это и спасало их первое время, пока твари ломились на крышу, а сзади преображались в новых тварей тела погибших. Но сейчас… сейчас у них не было шанса. Все пространство перед ними было завалено телами тварей и Персиваль где-то глубоко внутри – ужаснулся тому, насколько эффективно современное оружие против обычной плоти и крови. Твари шли волнами и это сделало каждый выстрел невероятно результативным – иридиевые шарики на субсветовой скорости прошивали тело не только первой твари, но и твари за ней и за ней и за ней… пока наконец не встречала преграду посерьезней. Но всему на свете приходит конец и вот у них перегрелись стволы винтовок, не рассчитанных на ведение непрерывного автоматического огня. Обидно было то, что зарядов для винтовок было еще много и если бы они додумались взять с собой запасные – то могли бы продолжить бой, а за это время остыли бы эти… или, - если бы у них были стационарные лучеметы. И минное поле – такое, как практиковали партизаны во время Тринийских войн в джунглях – мононити поперек, разрезающие все, что двигалось и имело неосторожность напороться на них. Твари – не люди, они прут и прут волнами и нити против них – самое простое решение. Но у них нет мононитей, нет стационарных лучеметов, нет даже запасных термоклипс для винтовки.

Все что у них есть – это несколько минут, пока твари не преодолеют несколько завалов из тел таких же тварей. А потом – убьют их и преобразят в таких же как они. Эта мысль почему-то особенно пугала Персиваля, мысль о том, что даже после смерти – он послужит врагу, будет боевой единицей в его войске…

- Согласен – говорит он наконец и поворачивается к Надин: - вариантов я не вижу. Нам действительно конец. Ты что-то хотела сказать? – слово «напоследок» так и не вылетело у него изо рта. Дурная примета, на флоте так не говорят. На флоте твоя жизнь и смерть – как правило означала жизнь и смерть всех на твоем корабле, а потому – не привлекай костлявую, придурок – так говаривали флотские, угощая салагу подзатыльником.

- Раз уж нам все равно конец – говорит Надин и опускает винтовку стволом вниз. Винтовка упирается дульным срезом в лужу крови под ее ногами и начинает шипеть, вверх поднимается бурый пар. Надин морщится и поднимает винтовку, сил уже нет, но и выкинуть, отбросить в сторону ставшее уже ненужным оружие – она не может. Сила привычки. Солдат может потерять свои документы, свои деньги, забыть свое имя и дату рождения, но он никогда не потеряет и не забудет свое оружие.

- Я понял. – говорит Персиваль и оглядывается. Он понимает Надин, раз уж все равно им конец, то умирать в пасти твари, да еще и быть потом использованным – плохая смерть, дурная. Нет, лучше, наверное, сбросится с крыши здания, полететь вниз вместе и разбиться в лепешку – так, чтобы потом не восстановили. Или … эти все же смогут? Жаль, нет плазменной гранаты, тогда бы они ушли хорошо – со вспышкой!

- Хорошо – говорит Надин и переворачивает винтовку в руке. Ловким движением выбивает затвор и перекашивает там пустой цилиндр термоклипсы.

- Что это? Ты… чего?

- Не знаешь? А еще офицер. Хотя… это ж нам показывали уже на следующем курсе, тебя тогда не было. Каждая винтовка КСВ 35 – может быть превращена … в это. – Надин переворачивает винтовку обратно и щелкает предохранителем. Вспыхивает алый огонек предупреждения.

- Чтобы и в плен не попасть… и вообще полезная штуковина – говорит она: - не думала, что так скоро этим воспользуюсь, ну да ладно. Давай свою винтовку, как твари полезут – жмем на курок… и бум!

- Конечно. – Персиваль отдает свою винтовку и смотрит, как Надин умело превращает ее в бомбу. Она всегда была отличницей – думает он, если кто и заслужил крылышки на петлички и орденскую планку - так это она.

- Кхм… - говорит он: - спасибо, Надин. Ты … всегда мне нравилась. Ты такая классная.

- Ага, а женился ты все равно на Хлое – прищуривается Надин, заканчивая свою работу и перехватывая винтовку поудобнее: - а ты вот мне никогда не нравился. Ну… почти никогда. После экзамена я на тебя другими глазами посмотрела, но место было уже занято. Хлоя своего не упустит, а?

- Ну… не то, чтобы это имело значение сейчас, но мы с тобой – поцеловались, помнишь? – говорит он, пытаясь пошутить и развеять обстановку. Господи, думает он, дай мне тонко пошутить, хорошо пошутить, так, чтобы она не думала о том, что мы собираемся сделать.

- Я просила тебя не упоминать об этом!

- И я бы промолчал, но мы все равно скоро умрем, так что и терять нам уже нечего и …

- Какие вы мужики все одинаковые. – качает головой Надин: - ты вокруг смотрел? Самая неромантическая обстановка какая только может быть! Десять из десяти. Да еще и помрем мы скоро… эх… иди, сюда, поцелуемся на прощание… - Надин отставляет винтовку и Персиваль делает шаг вперед. Какая глупость, думает он, я же просто хотел ее отвлечь от мрачных мыслей на пороге смерти, просто хотел, чтобы она поворчала и сбросила пар, но почему это так мне нравится? На какое-то время он теряется в волшебстве момента и тут вдруг реальность возвращается к нему – толчком. Правую руку оттягивает тяжелая рукоять винтовки, левой он обнимает Надин и смотрит на баррикаду из тел тварей. Пахнет гарью и кровью, в воздухе носится сажа и пепел, где-то пылает разлитое горючее, слитно гудят клинки сонбу, кромсая плоть…

Сонбу?! Персиваль вскидывает голову и видит, как на баррикаду из тел ступает Джун. Она залита кровью, вся в каких-то бурых пятнах, в ее руке гудит квартовый клинок, но лицо озаряет улыбка.

- О! – говорит она весело: - а я ж говорила! Как найти моего муженька на проклятой планете во время апокалипсиса? Ищи самую большую кучу тел, там он будет и обязательно с какой-то бабой в обнимку!

Энергетическое и огнестрельное оружие превосходит холодное на столь многих уровнях, что о сравнении не может быть и речи. Возможность поразить врага на расстоянии, порой таком далеком, что враг может и не подозревать о твоем существовании, убойность и смертоносность, порой превращающая цель в кровавые ошметки по одному нажатию спуска, не зависящая от личных умений и физических способностей пользователя… можно перечислять еще долго.

Но у сонбу, как современного холодного оружия – есть одно несомненное преимущество перед энергетическим и огнестрельным оружием – у него не кончаются патроны, не перегреваются стволы, не отстреливаются термоклипсы… и пока ты в состоянии держать его рукоять и орудовать им – ты все еще представляешь собой опасность. Какую степень опасности – зависит от умения орудовать традиционным оружием хуттов, но тут уж и Джун и Рикио – были просто вне конкуренции. Сперва Персиваль недооценивал сонбу, но после того, как понял и увидел – на что именно способен умелый человек с коротким клинком – его проняло. На расстоянии до десяти метров у солдата, вооруженного КСВ 35 – попросту нет никаких шансов. Да, нет, пожалуй, и на двадцати-тридцати тоже, ведь клинок сонбу умеет удлиняться, проецировать разрез на расстоянии. Как именно работает эта функция он раньше не видел, на Бартаме мечники предпочитали ближний бой, но сейчас… он только головой покачал, озираясь. Твари, твари, твари. Выпотрошенные, разрезанные практически пополам, с отрубленными конечностями и жалами, выглядящие словно анатомические пособия, так аккуратны были диагональные разрезы.

- Ну так что? – спрашивает Джун, присаживаясь на подвернувшуюся голову твари, словно на табуретку: - где мою сестру потеряли?

- В отеле. Скорей всего – признается Персиваль: - мы сейчас туда собирались пробиться, но … - он обвел глазами творящийся вокруг филиал картины Босха и пожал плечами: - вот.

- Ага. Ясно. Ладно, идем туда. А где эти … - тут раздается выстрел и Перси вскидывает к плечу уже бесполезную винтовку. Привычка. Он тут же опускает ее, понимая, что сейчас это не оружие, а скорее бомба, нельзя нажимать на курок. Откуда-то из-за завалов тел тварей – выходят несколько странных личностей. У того, что впереди – в руках здоровенный дробовик, из дульного отверстия идет дымок. Это он стрелял, понимает Перси.

- Какого черта ты творишь, Билл? – шипит на него Джун: - я тебе сказала – стой сзади и не вздумай палить куда не попадя!

- Так эта тварь пыталась на тебя наброситься! – оправдывается тот и Джун отбирает у него дробовик, немного думает и бросает его Перси. Тот едва-едва успевает поймать оружие. Джун дает Биллу подзатыльник.

- Все, что разрезано моим клинком – уже мертво. – поучает Джин: - а все, что разрезал этот вот… шовинист – кивает на Шойджи: - тем более мертво. Хватит патроны переводить, а то еще поранишь кого.

- У тебя боевая жена. – говорит Надин, устало опираясь на ствол винтовки: - теперь я уже сомневаюсь, кто победит – Хлоя или она. А это кто с ней?

- Это мой любовник – отвечает Джун: - Безумный Художник Рикио. Шойджи его зовут и он терпеть не может когда его кличут принцем.

- Гений! – вставляет Билл и идущие с ним еще двое странных – кивают в знак согласия: - нам повезло быть свидетелями его сошествия на грешную землю! Вы бы видели, как он – вжик, вжик! – Билл показывает руками, как именно Шойджи «вжик, вжик». Персиваль моргает. Все кажется немного нереальным – и почему-то веселая Джин и полный энтузиазма Билл, кто бы он ни был и двое с ним, которые поддакивают и кивают и даже странный дедок, который опирается на импровизированный костыль. Неподалеку стоит тот самый Шойджи хутт Рикио, он закатывает глаза, так, словно хочет сказать «заберите меня уже отсюда».

- У твоей жены есть любовник – замечает Надин: - наверное поэтому я еще одним куском тут стою.

- Тут обычаи такие – говорит Перси, который в этом не уверен. Но он уже привык любой выверт Джун оправдывать обычаями – например так он объяснил Фарре наличие голой Джун у него в кабинете. Само по себе событие рядовое, ну подумаешь, жена заскочила на работу, но то, что она при этом амазонку на КПП вырубила и таскала ее на себе как куклу какую-то, а это, на минуточку – преступление. Нападение на представителя Империи и все такое. Вот в других местах КПП оборудовано автоматическими турелями, а у нас… все не по-людски, вот и шастают голые Джун где хотят. Тьфу.

- Нету тут таких обычаев – встревает обычно молчаливый Шойджи: - и никакой я ей не любовник.

- Пока – уточняет Джун: - я девушка упорная.

- О, да. Тут я соглашусь – говорит Персиваль, вспоминая обстоятельства их знакомства: - она – упорная. Если уж чего в голову забила, то обязательно добьется.

- Мне нужна моя сестренка. – говорит Джун: - ваши глупости подождут. А то меня Нана-су на порог не пустит. Уехала с Окни, а вернулась с… - она окидывает взглядом странную компашку: - с этими вот.

- Отсюда до вашего отеля пять минут ходьбы – говорит Надин и вскидывает винтовку, глядит на красный индикатор: - к сожалению эти винтовки к стрельбе уже не годятся. Такая вот процедура… она одноразовая. Можем здесь оставить как мины – кто тронет, тот и взорвется.

- Не надо – тут же реагирует Персиваль: - твари в оружии не нуждаются, трогать не будут. А вот люди могут и подобрать. Деактивировать сможешь?

- Легко – Надин отщелкнула перегоревшую термоклипсу и выбирала ладонью затворную группу. Поискала взглядом вокруг и закинула металлическую конструкцию подальше. Повторила тоже самое со второй винтовкой.

- Жаль, что у вас только дробовик и … - говорит Персиваль, взвешивая оружие в руке. Полицейская модель, стреляет вольфрамовыми стрелками, в одном выстреле штук пятьдесят, настроен так, чтобы вся энергия выстрела оставалась в теле, чтобы в брызги все. Для полиции – чтобы заряд не пробивал тело преступника и не нанес вреда гражданским. Самое то в нынешней ситуации.

- Что? Как так – только дробовик?! – хватается за голову Билл: - а вы таки не знаете с кем встретились! Я – Билл Стокман, а эти два охламона – Виктор и Ламберт, и мы представители лучшей в галактике оружейной фирмы! «Клинки Боггарта»! Виктор! Ламберт! Помогите клиенту!

- Эти чудики с тобой? – спрашивает Персиваль у Джун и она только плечом поводит. Она торопится и ей некогда.

- Я вас ждать ровно две минуты буду. – говорит она: - дайте ему уже что-нибудь из ваших мешков и пошли.

- Сей момент, уважаемая Джун-су! Не извольте беспокоится! Вот, уважаемый клиент! – и снятые с плеч Виктора и Ламберта огромные рюкзаки тут же раскатываются, превращаясь в импровизированную выставку оружия.

- Никогда не знаешь, что с тобой случится в следующий момент, это может быть зомби-апокалипсис или скрываемый правительством инцидент с паранормальными обезьянами, захватывающими мир! – с пафосом произнес продавец: - но в отличие от правительства, страховых компаний и церкви – автоматический лучемет «Агрегат Империум 3000» вас не подведет и не обманет ваши ожидания! Три режимы стрельбы, парализатор и нейродеструктор в комплекте!

- А… разве нейродеструкторы не запрещены к гражданскому обороту? – осторожно спрашивает Персиваль у Надин.

- Запрещены – отвечает она шепотом: - в пространстве Империи хранение, покупка и продажа такого оружия является уголовно наказуемым. Как крайне негуманного.

- Ой-вэй! Но это же в пространстве Империи, а у нас тут Протекторат. Старые законы все еще действуют на Яблочке … – тут же расплывается в улыбке бородач и Персивалю хочется себя ущипнуть, настолько нереальной и какой-то психоделической видится ему эта сценка – на развалинах цивилизации, посреди трупов, гари и кровищи – они рассуждают о том, что законно, а что нет.

- Кроме того у нас замечательный выбор иглеров… самые лучшие гражданские модели и … Ламберт!

- Что такое?

- Ты забыл положить патроны к иглерам!

- А, черт…

- Боюсь у нас не такой уж и большой выбор, сэр. «Агрегат Империум 3000», два дробовика «Игл», укороченный армейский КСВ 30 – старая модель, допущенная на гражданский рынок с убранным режимом автоматического огня… и все.

- Я возьму КСВ 30… по крайней мере знакомый агрегат – говорит Надин и поднимает укороченный армейский автомат, щелкает затвором, принимает у продавца запасную термоклипсу и пакет-обойму с шариками. Персиваль выбирает лучемет и некоторое время осматривает его, проверяя исправность.

- Лови! – вдруг говорит ему Джун и кидает в него каким-то предметом. Персиваль машинально ловит его. «Жеребец». Его личный сонбу, подаренный ему семьей Джун.

- Мой мужчина не будет ходить по городу как один из муринов, забывших свои корни. Он не умрет без своего сонбу. – сообщает ему Джун: - раз уж ты в нашей семье, будь добр традиции соблюдать.

- А… какие традиции? – шепотом спрашивает у него Надин, пока он засовывает рукоять квантового клинка себе за пояс.

- Каждый хутт должен умереть с клинком в руке. Такова традиция – поднимает палец вверх Билл Стокман: - большая честь! Покажете клинок?

- Замечательная традиция – говорит Персиваль, проверяя заряд лучемета: - постараюсь не забыть, как помирать буду.